* * *
Водворив чайник на огонь, мисс Дюмон огляделась. На том же месте, где и вчера, лежала знакомая бежевая тетрадь. Но сегодня она была открыта, видимо, мистер Флек её перечитывал. Из листов тетради торчал уголок картинки или фотографии. Софи медленно приблизилась к стойке. В гостиной царила темнота. Она опустила глаза к страницам тетради, в то же время внимательно вслушиваясь в шорохи, доносящиеся до её слуха из отворённой спальни, вход в которую был зашторен простенькой занавеской. Ей хотелось узнать, что это за фотография, вернее сказать, ей было страшно интересно, но Софи не осмеливалась перевернуть страницы. Так протекало мгновение за мгновением. Нужно было проявить решительность, но мисс Дюмон смотрела на открытый дневник и медлила. «Я сказал ей, мэм, доктор разговаривает со мной, как со взрослым, почему вы говорите со мной, как с ребёнком? Она ответила мне, что это глупо, и у меня есть проблемы, которые нельзя решить за один сеанс. И ещё сказала, что пытается мне помочь, а я ответил, что куда приятнее было бы услышать вместо слова «пытаюсь» слово «хочу» потому, что это явно не так». Софи услышала звуки, похожие на шаги, и повернула голову, — никто не вошёл. Она снова прилипла к страницам дневника… Но она ошиблась. Мистер Флек действительно вернулся. Он стоял с другой стороны окошечка стойки, обступленный полумраком небольшой гостиной. Софи перехватила его взгляд, не успев сцепиться с ним, но опустила глаза, не смея их поднимать: она испугалась, и ей сделалось стыдно. Наконец, Софи решилась посмотреть на Флека, — он застёгивал верхнюю пуговицу на рубашке, которую всё-таки отгладил, и было непросто определить, какие чувства запечатлены на его лице. А её чувства были, несомненно, сложными и не самыми приятными. Софи казалось, что теперь он имеет право сердиться на неё. Она была обескуражена собственным легкомыслием. Артур потянулся к тетради, перед этим до боли знакомым движением оправив чёлку, вечно падающую на его глаза, и забрал её. — Извини, — неловко проговорил он, складывая тетрадь напополам. Софи невольно взглянула в окно, открывающее обзор на вечерний город. Освещённый жёлтыми, призрачными огоньками, он был красив, но она этого не замечала. В её голове не укладывалось то, что Артур извинился. Как и то, что он больше ничего не сказал.* * *
Артур, вошедший на кухню, засунул руки в карманы. В который раз Софи обратила внимание на подвижность его лица. В нём было выразительно всё: каждая морщинка, тонкие губы, брови. И всё умело приходить в движение. Он нахмурил брови, а потом приподнял их, наморщив лоб: — Я знаю, что пишу странные вещи. — Разве это странные вещи? — сконфуженно спросила Софи, только сейчас начиная осознавать прочитанное. Он сунул дневник за пояс, отвечая на это улыбкой, и в ней, как прежде, сквозило что-то пронзительно искреннее, говорящее мисс Дюмон о его неизменном к ней отношении. В радиоприёмнике играло пианино. Мистер Флек поставил на стол уже знакомые бокалы. Софи открыла кастрюльку, распространив ароматный запах над обеденным столом. Она всё ещё чувствовала неловкость. Мисс Дюмон вслушивалась в звуки, которые издавал старенький радиоприёмник Артура. Она слышала, как кто-то возвращается домой, топая по коридору и отпирая дверь ключами. Вероятно, это была миссис Дженкинс, грузная походка которой доставляла немало неудобств её соседям снизу. Квартира мисс Флек была самой обычной квартирой, где все обычные мелочи лежали там, где надлежит, и здесь не было того вопиющего беспорядка, о котором твердила пожилая леди. Софи откинулась на спинку стула и задумчиво спросила: — Артур, почему ты такой худой? Ты вообще что-нибудь ешь?.. Артур ответил: — Я принимал лекарства. Многого было нельзя… — Понятно, — печально ответила Софи. Сейчас она подумала, что, должно быть, ему не очень удобно сидеть с дневником, спрятанным за поясом, и вряд ли он мог успеть вытащить его оттуда. И ещё она вспомнила, что Артур упомянул на этой странице доктора. Ей было неловко расспрашивать его о вещах, к которым отсылала эта запись, хотя и следовало, наверное. Решив, что сделает это позднее, Софи снова сосредоточила взгляд на впалой щеке мистера Флека: она так и не поняла, сколько же ему на самом деле лет. Морщины, опускающиеся от уголков его глаз к скулам, были так глубоки, что мистер Флек снова выглядел сорокапятилетним. — Я уже давно не ел ничего похожего… — Правда? Софи нечаянно взглянула на часы, висящие над комодом. — Боже мой! Через пять минут начнётся передача, которую я смотрю. Она взглянула на Артура вопросительно, стараясь понять, как он отнесётся к этому и станет ли включать телевизор. — Какая? — «Субботним вечером»… — Хорошо, — сказал Артур. Он ушёл в гостиную и включил телевизор, усевшись на краешек столика, затем повернул переключатель и настроил звук. Переглянувшись с Софи, он встал со столика и оправил волосы, но они всё равно остались немного взлохмаченными.* * *
Софи принесла чашки и поставила их на столик. Мистер Флек, привычно забившийся в угол дивана, наблюдал за своей гостьей, покручивая в пальцах сигарету, но не раскуривая её. — Ты хочешь закурить? — спросила Софи. — Да. Я могу уйти к окну. — Не надо. Артур полез в карман за зажигалкой. Он откинулся на диванную подушку, удерживая сигарету в зубах. Мисс Дюмон осторожно рассматривала его покрытый пушком висок, намечающуюся в зачёсанной назад чёлке проседь, чёрные ресницы, выразительный профиль и расширившийся, окруженный серебристой, сияющей радужкой, зрачок. — Знаешь, — неожиданно нарушил тишину мистер Флек. Он вынул из губ окурок, немного потёр ладонью щёку и продолжил: — Сейчас мне кажется, что это всё нереально… Когда ты здесь, я продолжаю в это не верить. Немного поразмыслив, он сказал: — Иногда я думал, что ты рядом. Я так увлекался, что начинал путаться, а потом терялся в догадках, случилось ли это со мной, или нет. Улыбка Софи, кутающейся в плед, была уже не столь беспечной. — Как это?.. Артур ответил, затягиваясь и иронично приподнимая брови: — Зря я это сказал. Теперь ты будешь считать меня идиотом. Бормотание телевизора постепенно отодвинулось на второй план, и мисс Дюмон уже не замечала, что не смотрит передачу, ради которой они перешли в эту гостиную. — Я не считаю тебя идиотом. От него пахло табаком и чем-то тёплым и приятным. Припоминая одеколон мистера Флека, который ей довелось унюхать в коридоре в день госпитализации Джиджи, Софи соображала, он ли это. Может быть, выветрившись, одеколон изменил аромат, а может быть, от его волос повеяло шампунем. Каждый раз, когда он подносил к губам сигарету, мисс Дюмон следила, как он обхватывает её тонкими губами. Они не казались чувственными, но сжимали её с такой силой, что как-то некстати вспомнился вчерашний поцелуй. Беспокоило лишь одно, — как Джиджи отнесётся к её новому знакомству? Определённо, уже послезавтра придётся рассказать ей о том, кто этот мистер Флек, который однажды придержал для них дверь лифта. Мистер Флек нечаянно, наверное, взглянул на её смуглую коленку. Он не прикасался к ней, не пытался обнять даже шутя. Молчаливый мистер Флек, не умеющий скрыть свою неуклюжесть в делах любовных, особенно в искусстве соблазнения, казался Софи неиспорченным, хотя вряд ли среди кассет с фильмами и шоу Мюррея Франклина не было неприличных. Но он совершенно точно был неисправимым романтиком, словно в его душе осталась нетронутой чистота восторженного подростка, и это трогало Софи. Он выкурил сигарету почти до границы с фильтром, изредка разрушая столбик пепла о края тяжеловесной пепельницы и неустанно хмуря тяжёлые брови. Флек разжал пальцы, выпуская из них окурок. — Тебе холодно? — спросил он. — Я могу включить обогреватель. — Под пледом вроде бы тепло. — Я всё равно включу. Софи наблюдала, как он возится с обогревателем, который начал греть жарко, в соответствии со своим устрашающим видом. Артур вернулся на диван, и Софи спросила: — А ты разве не чувствуешь холод? — Чувствую, наверное. Но если честно, мне всё равно. Они погрузились в мерцающий экран, где болтали какие-то знаменитости. — Почему ты заговорила со мной в лифте? Софи взглянула на него, а потом прикрыла глаза. — Я уже не помню, — мягко ответила она. Артур понимающе промолчал. В ней нарастало ранее испытанное чувство нежности, но в сравнении с настоящим чувством та нежность была глуше. Удивительным было то, как быстро она привыкла к этому месту. Артур, со своим усталым лицом странно не вписывающийся в нарочито уютные апартаменты мисс Флек, продолжал выглядеть одиноко, и ей хотелось разделить с ним этот обособленно-интимный мирок, в котором он спасался от своего одиночества. Она думала, что быть второй в этой реальности, полной полудетских надежд и взрослых фантазий, не так уж и странно. Софи оправила подол халата, машинально разглаживая мягкую ткань. Её тянуло к нему, и она не знала, нужно ли этому противостоять. Теперь она понимала, что всё это сулит. Чтобы там ни нашёптывал вечно беспокойный ум, ей не слишком хотелось к нему прислушиваться: несомненно, он хотел лишить её чего-то особенного. Артур, наконец, переборол нерешительность, — Софи уловила этот порыв и не отстранилась. Она не осознавала, что держится за его плечо, как и того, что не представляет возможным просто оборвать поцелуй. Между ними, так или иначе, произошло много незавершённых разговоров и других вещей, не заданные вопросы волновали её, как и не прозвучавшие на них ответы, и каждое новое расставание накануне этого вечера неумолимо вело к тому, чтобы он затянулся. Софи охватила тёплая и сжимающая волю властной рукой страсть. В свете этого наружность Флека и его отцветающее, всё ещё яркое своеобразие не казались такими уж необычными. Да, так близко его лицо выглядело замечательно, хотя теперь Софи чуть-чуть его боялась. Она не стремилась понять, как оказалась лицом к лицу с Артуром, и в какой момент переместилась на его колени. Продолжая медлить, Софи запустила пальцы в его волосы. Ей нравилось происходящее, и она начала поддаваться желанию сделать то, о чём он когда-нибудь мог мечтать. Она проникалась потребностью присвоить себе тот жар, который копился в нём все эти дни, утолить жажду любви, которая донимала и сушила его годами. Домашний халат мисс Дюмон был отброшен в кресло… Мистер Флек уставился на её грудь, упакованную в сиреневый бюстгальтер. Он сомкнул губы и поднял распахнутые глаза к её лицу. Софи целовала его лоб и впалые щеки, охватив лицо ладонями, а потом спрятала нос в макушку, в зачёсанные к затылку волосы. Мистер Флек покорно замер. — Теперь и я не понимаю, реально ли всё это, или нет, — проговорила она, охватывая пальцами его напряжённую шею. Он определённо не мог дать волю чувствам, которые руководили им, когда он выслеживал её на улице, когда без предупреждения зашёл в квартиру, когда рассматривал её в своей прихожей, и Софи знала это. Она обняла его ещё крепче и поцеловала в ямку под ухом, захватила в губы мочку, оставила лёгкий поцелуй на виске. — Софи, — выдохнул он. — Я… Я не такой, как ты думаешь, я сделал плохие вещи. Софи посмотрела в его глаза, опять ставшие большими, тоскливыми и виноватыми. — У меня бывают плохие м… мысли, — не без труда выговорил он, рассматривая её губы. — И у меня бывают, — улыбнулась Софи. Она зашла слишком далеко, чтобы остановиться. — Я хочу убить миссис Дженкинс. Мистер Флек не мог не ответить запоздалой улыбкой, которая быстро угасла. — Софи, это я… — Ш-ш-ш, — произнесла Софи, замыкая его губы кончиком пальца. — Не беспокойся ни о чём. Артур, ты должен успокоиться. Артур не отвечал, и его широкие ноздри раздувались. Он положил голову на её плечо. Его сухие ладони с тихим шуршанием гладили её спину. Софи, закусившая губу, опустила ресницы и направила руку вниз, расстёгивая пуговицу на его штанах; молния в ширинке тихо зажужжала. Пальцы Софи скользнули ниже. Дыша в волосы Артура и не слыша от него ни слова, ни звука, Софи поглаживала прижавшийся к паху член через ткань белья. Ощущения захватывали и будоражили, — Софи устремила бездумный взгляд под свод тёмного потолка и замерла с ощущением его силы и тепла внутри себя. Она возобновила прервавшийся поцелуй, раскачиваясь и с каждым новым движением ударяясь о его живот. Софи и теперь до конца не верила в происходящее, решив пустить всё на произвол очередной стихийной случайности. Она не следила за ходом времени. Мистер Флек вдохнул прерывисто и глубоко, не размыкая губ. Его объятия наполнились такой силой, что стало трудно дышать. Прояснение вошло в её голову тихими, медлительными шагами, но руки Артура не ослабляли хватку. За её спиной, тем временем, шла любимая телепередача, но теперь она была не более чем ненавязчивым фоном для её остановившихся мыслей. Софи, закрыв глаза, касалась щекой его волос и слушала его дыхание. — Мне надо в ванную, — сказала она через некоторое время. Артур непонимающе молчал. — Я сейчас приду. Она погладила его по колючей щеке.* * *
Софи опустилась в ванну. Направляя струю тёплой воды на обнажённые бёдра, она не думала о случившемся в гостиной. — Софи? — донеслось из-за двери. — Я принёс полотенце. Она молчала, встречая его взглядом. Затем улыбнулась, выключила воду и обернула полотенце на талии. Пройдя в гостиную, она застыла посреди комнаты, рассматривая картины и стряхивая ладонью капли, случайно попавшие на курчавые волосы. — Где ты спишь? — кивнула она в сторону спальни. — Там? — Да. Зайди, если хочешь… там теплее. Спальня выглядела уютной, а постель казалась очень мягкой. Она уселась на её край и всмотрелась в лицо Артура. — Почему ты не принимаешь свои лекарства? — спросила Софи, вспомнив о коробке, оставленной на комоде. — Я уже говорил, что больше не посещаю психоаналитика, — ответил Флек, возвращая её халат. — Да. Здесь довольно мило… — Ты чего-нибудь хочешь? — спросил он. — Да. Чаю… С лимоном, если можно. Софи слушала, как Артур возится на кухне, дожидаясь, пока вскипит чайник, как ходит по соседней комнате и выключает телевизор. Он заглянул в спальню, отодвинув занавеску в сторону: — Ты можешь включить телевизор здесь, если хочешь. Софи так и поступила. Ей было нужно хотя бы чуть-чуть побыть одной и собраться, наконец, с мыслями. Она закрыла ноги покрывалом, рассматривая потолочную люстру. Интересно, как и о чём они будут разговаривать теперь? Софи не видела никакого смысла в том, чтобы уйти к себе… Она понимала, что, скорее всего, ещё долго не проведёт здесь вечер потому, что домой вернётся Джиджи. И всё равно происшедшее никак не хотело поддаваться осмыслению. Тем не менее, мисс Дюмон подозревала, что желание прижать к себе всклокоченную и отягощенную голову Флека появилось в ней явно не сегодня. Мистер Флек, бредущий куда-то чуть разболтанной походкой, периодически поднимающий голову, чтобы сказать что-нибудь несуразное и заглянуть прямо в душу, и впрямь был никому не понятен. Его не замечали потому, что не хотели вместе с ним заметить и его боль. Обратить на него внимание значило случайно пролить свет на собственные страхи. Его попытки поладить с окружающими были поистине неумелы, но всё-таки они были, вечно он подстраивался под кого-то, а под него — никто. Его сердце не было защищено, и, кажется, он этого не понимал. Хотел ли он услышать хотя бы иногда пару ласковых слов? Наверное, больше всего. Теперь же он получил немного больше, а Софи в некотором смысле и облегчение, и беспокойство. Артур принёс столик, на котором стояли чай и блюдце с порезанным лимоном. Софи села на одеяло, глядя в экран телевизора. Девятичасовые новости опалили их лица синевой позднего вечера, расцветающей огнями петард и буйством мятежной толпы, собравшейся у парламента. — Может быть, лучше найти что-то другое? — неуверенно предложила Софи. — Я сегодня уже видела этот выпуск. — А я видел всё это своими глазами. — Вот там тебе и дали в нос? На лице Флека появилась усмешка: — Примерно так и было. «Собирать улики по этому делу очень непросто, — заговорил голос репортёра из новостей. — Свидетелей почти нет, кроме случайного прохожего, который в эти трагические минуты спускался в переход. Убийце повезло, от возмездия его спасла маска, а так же скорость, — он быстро скрылся с места преступления. Долго ли ещё оно будет нераскрытым? Город накрыла первая волна шока, а жажда мести и недовольство встряхнули маргинальные слои населения, вызывая вторую волну сокрушительной силы. Прямо сейчас мы можем увидеть на улицах скопления молодых людей в возбуждённом настроении. На предприятиях перестали выплачивать премии, кое-где и зарплаты. Рабочие уносят ноги со своих смен, чтобы поучаствовать в забастовках». Софи в волнении наблюдала за молодым репортёром. Он, почти прилипнув губами к микрофону, был полон энтузиазма и не менее взволнован. «И на этот раз символом протеста стал неуловимый убийца, без колебаний покончивший с невинными людьми. Почему он сделал это? Случайно, или потому, что они показались ему неприемлемо успешными и внушили нестерпимую зависть? А может быть, как думают некоторые, он просто псих, которого не долечили в Аркхеме?» Правое колено мистера Флека, в странном напряжении глядевшего репортаж, мелко затряслось. Удивлённой Софи стало страшно. Анализируя отзвук этого страха, упавший, как кусочек льда, внутрь её расслабленного тела, она осознала, что не может понять, чего именно испугалась. — Что с тобой? — всё-таки спросила она, позабыв о чашке с чаем. Не дожидаясь, когда же он соберётся отвечать, Софи положила руку на его колено. Пришлось применить усилие, но она была упряма и не отпускала мистера Флека. — Это всего лишь новости. И ты тут не причём. Он посмотрел на Софи так, точно хотел что-то сказать, но не мог, и это в какой-то степени мучило его. — Переключи, — улыбнулась Софи. Артур не стал возражать. Он уселся на кровать с ногами, опираясь спиной на подушку в её высоком изголовье. Выпив чай, Софи легла на спину и смотрела наверх, в светлеющий и темнеющий в зависимости от игры света потолок. — Настало время свести старые счёты. Эта земля пропитается кровью злодеев! — вещал брутальный киногерой. — Спой-ка нам что-нибудь, — отвечал его сподвижник. Софи устремила взгляд к лицу Артура, освещённому не столько электрическим светом, сколько чувством, настолько сильным, что ему не стоило подтверждать его ни единым словом. Оно разрывало невидимые цепи, которые ещё мгновение назад мешали ей дышать полной грудью.