Синяя Тетрадь

      Даже не помню, какой была моя жизнь прежде, чем я написал ту книгу. Спасибо покойной жене, которая принесла мне не один миллион. Теперь на ее место пришла Амели. Время идет, а героини моих романов не меняются, правда?       Кажется, что я сижу в допросной уже месяц, хотя зашел в нее лишь сегодняшним утром. Кейтлин оставила меня сидеть с синей тетрадью Авы, а после того, как я прочитал, что в ней, я с нетерпением жду возвращения детектива. Ожидание утомительно, у меня сегодня еще столько дел. — Ну что? — раздался голос Кейтлин, а потом заскрипела дверь. — Как Вам содержание? — Впечатляюще, — кивнул Ричард, — вы уже допрашивали Аву? Мне кажется, нужно привлечь психолога. — Прекратите, — усмехнулась детектив Кланн, присаживаясь на стул напротив Ричарда, — Ваш сарказм неуместен в связи с сложившейся ситуацией. — Извините. — Извиняю, — продолжала язвить она, — я принесла Вам еще пищу для размышлений. — Знаете, я на диете.       Кейтлин раздраженно взглянула на мужчину, и тот понял, что иногда лучше держать язык за зубами. Ричард кивнул, он зря вообще начал дерзить, находясь в полицейском участке. Тогда Кейтлин положила на стол еще одну желтую папку — личное дело. Сверху было написано, вроде бы, «Брайан Берн». — Пройдемся по Вашим ученикам, — заявила детектив, — что-нибудь хотите сказать насчет Брайана прежде, чем мы перейдем к самому главному? — Едва ли. — Ладно, — кивнула Кейтлин, — тогда взгляните на это, — добавила она и, открыв папку, достала из нее лист бумаги с какими-то записями. Ричард смог прочитать первые два слова, а потом детектив перевернула листок, и буквы перестали быть вверх ногами. — Признание? — спросил Ричард, поднимая глаза на Кейтлин. Та кивнула, но продолжила молчать, явно намекая мужчине, что придется прочитать эти каракули самому. Но Ричард любил читать. Медленно наклоняя голову, он продолжал смотреть на женщину, ожидая подвоха, ожидая того, что сейчас она отберет листок и потребует что-то взамен, но этого не последовало. Тогда Ричард опустил взгляд на бумажку. Он стал быстро читать слова, написанные там, однако его не смутил ни грамм той информации, что он получил. — Окей, — кивнул Ричард, — что я должен был понять из этого? — Ну, может, у Вас есть некие предложения по дальнейшему расследованию? — У меня? — переспросил мужчина. — Извольте, мне за это не платят. Это ваша работа, так делайте же ее. — Ну, хорошо, — кивнула женщина, — тогда я продолжу задавать вопросы. Вы знали, что мистер Берн, до нашего разговора, совершал насильственные действия над мисс Майерс? — Говорите проще. — Вы знали, что Брайан изнасиловал Дженни?       Ричард замолчал, он еще раз взглянул на листок с признанием, а потом поднял голову на Кейтлин. Нужно было думать быстро и наговорить чего-то очень убедительного, чтобы как всегда пустить полицию по ложному следу. Годы тренировок не прошли зря, так что МакКенна-старший был подкован. — У Авы в синей тетради было все описано: почему Брайан это сделал, что он имел против Дженни и как в колледже к этому отнеслись. Почему бы вам не спросить ее? Едва ли я могу знать эту ситуацию лучше, чем дети, ведь я просто преподаватель. — Преподаватель с превосходными навыками сыщика, — исправила его Кейтлин, — и хватит ссылаться на этот бред с тетрадями. Вы серьезно думаете, что полиция поверит в то, что сын одного из лучших лейтенантов города, известный спортсмен, решил пойти и изнасиловать девчонку? — Но вы же почему-то верите, что я могу что-либо знать. — Опять… — прошипела женщина, поднимаясь со стула. Она подошла к зеркалу, висящему прямо напротив Ричарда, и встала к мужчине спиной, наблюдая за его отражением. Детектив по какой-то странной причине верила, что перед ней сидит кладезь информации, которая поможет заполнить дыры в отчете. — Просто знайте, что, после выходки Патрика, полиция с радостью повесит на него и изнасилование. — Зачем? Вы выгораживаете своих? — Я просто размышляю вслух, — спокойно ответила женщина, поворачиваясь к Ричарду. Она медленно подошла к столу и открыла дело Брайана. Перелистнув пару страниц, детектив достала фотографию и положила ее Ричарду под нос. На ней был скриншот переписки Амели и Брайана, где последний показывал весь спектр наркотиков, которые его отец отобрал у некой банды. В этой же переписке парень обещал снабдить Амели товаром, если ей будет это необходимо.       Кейтлин дала Ричарду пару минут, чтобы ознакомиться с новым материалом, но при этом не отходила от мужчины ни на сантиметр. Ей была важна каждая секунда их разговора. Когда она заметила, что Ричард начал машинально кивать головой, глядя на фотографию, женщина достала из желтой папки несколько маленьких прозрачных пакетиков. Внутри были медицинские бумаги, больше похожие на рецепты. — Взгляните еще на это, — продолжила детектив, выкладывая перед Ричардом новые улики. — Почему вы показываете мне это? — спросил мужчина, все же изучая пакетики. Ему было интересно на каком месте застряло расследование, поэтому, естественно, он был не против ознакомиться с материалами дела. — Рецепты выписаны доктором Жанне Майерс, — произнесла Кейтлин, медленно отходя от Ричарда, — знаете, кто это? — спросила она, присаживаясь на стул напротив мужчины. — Могу предположить, что это мать Дженни. — Верно, — кивнула женщина, — Вам знакомо название лекарства, на которое выписан рецепт? — Да, — кивнул Ричард, — это антидепрессанты, которые принимает Патрик. — Верно, — опять подтвердила слова мужчины детектив, потом она пододвинулась чуть ближе к Ричарду, опираясь на локти, — а Вы в курсе, что настоящая подпись Жанне не совпадает с той, которая стоит на всех этих рецептах? — И что? — Расскажите, как давно Патрик был на приеме у психотерапевта? — Давно. — То есть Вы не знаете, действительно ли эти таблетки были назначены нужным врачом? — Патрик совершеннолетний член общества, — начал оправдываться Ричард, — его здоровье — его дело. — Жестоко. — У нас в роду все мужчины жестоки. — Видимо, пришло время напороться на более жестокую женщину, — кивнула Кейтлин, — все эти улики были обнаружены у Амели дома. Включая и Вашу книгу, первую, которая называется «Переступив черту». — Да, она просила почитать. — А чем закончилась книга про Амели? — Причем тут это? — Я просто восстанавливаю хронологию событий, — пожав плечами, заявила Кейтлин, — с Вашей любовью к деталям и местам преступлений, такая конкретика может помочь полиции.       Амели не могла поверить, что наконец наступил момент, которого она так долго ждала. Пришло время по-настоящему испортить Патрику жизнь, ведь он заслуживал этого, особенно после случившегося. План возмездия был давно придуман, но на часах было пять утра, а, значит, действовать пока что рано.       Присев напротив камина, девушка завернулась в плед и взяла в руки книгу Ричарда. У нее было домашнее задание, она это помнила — самое время выполнить его. Девушка перевернула первую страницу, там были написаны благодарности, разные штуки, которые, как показывает практика, обычные читатели не читают, но Амели прочла.       «Моей покойной жене, надеюсь, что, глядя на меня сверху, ты больше не злишься, и моему сыну, который не заслужил такой трагедии в жизни». «Очень трогательно», — подумала Амели, понимая, что слова были с нотками иронии или сарказма. Ведь Ричарду плевать на Патрика, всегда было и всегда будет. После этого последовала первая глава.       Ничего необычного в ней не было. Типичные описания, семейные вечера, главный герой — никому не нужный писатель, ищущий вдохновения, где только получится, чтобы прокормить семью. Жена героя — ангел во плоти, готовый на любые жертвы ради своих любимых мальчиков. Ну и сын, конечно, куда же без него, маленький невинный мальчик, чересчур любопытный.       Читать первые главы было легко. Непонятно, чем же эта книга так увлекала, но в самом начале в ней не происходило ничего интересного. Наверное, Амели просто знала темную сторону Ричарда, а в книге он был безобидным семьянином. Главное всегда разделять литературную реальность и человеческую: в книге нельзя без интриг, без чего-то, что заставляло бы читателя постоянно задаваться вопросами, ответы на которые он найдет меж строк. В этом и прелесть литературы. И даже когда видишь надпись «основано на реальных событиях», вряд ли каждый из нас будет верить в написанное на сто процентов. Ведь автор обязан вносить изюминку в повествование. Автор должен где-то соврать, чтобы было интереснее. Так бывает не всегда. Чтобы написать «основано на реальных событиях», нужно иметь действительно вескую причину. Но, как и всегда, мнения на этот счет могут не сходиться.       Амели знала, что у Ричарда была эта причина, в противном случае он не писал бы ту строчку в начале книги. И чем дальше девушка продвигалась по сюжету, тем больше осознавала, что повествование набирает нехороший оборот. ***       Вчера мне приснился сон, детали которого я не помню, однако он заставил меня проснуться в холодном поту утром. Весь день я чувствовал присутствие потустороннего вокруг себя, будто нечто с того света тянется ко мне или к моим близким. Смертным трудно трактовать такие сигналы, зачастую принятые за ненужную паранойю. Но я был не из таких.       Сьюзен стояла на кухне и накрывала на стол к ужину, а наш сын игрался на ковре с машинками, подаренными ему на Рождество. На улице было уже достаточно темно, любой прохожий мог нехотя заглянуть к нам домой через окно и узнать все, что здесь происходит. Но мы жили далеко от людных улиц, а дом был окружен большим садом. Вокруг дороги были посажены ели и туи, забор был высоким и черным, со шпилями наверху. Особняк достался мне в наследство от покойного отца, промышляющего торговлей оружием. Охота была все еще в крови местных мужчин, а иногда и женщин.       Я сидел в своем кабинете, камин приятно согревал одинокую и большую комнату, а за окном была темнота. Деревья покачивались из стороны в сторону, ветер свистел громко, я иногда даже не понимал, с какой стороны доносился этот вой. Вчера я отправил черновик книги в издательство, а сейчас просто сидел и ожидал почты. Ее всегда приносят вечером. К нашему дому мало, кто осмелится подойти, почтальоны нынче пошли немного боязливые. Да и дом находился на пригорке, сюда вела одна дорога, а вокруг была глушь. Зато нередко можно было встретить заплутавших американцев или французов, которые приехали насладиться ирландским воздухом. Неужели фамильный склеп чуть позади дома был заметен не сразу? Впрочем, мою жену и сына это не смущало.       Сьюзен променяла мечту жить в мегаполисе на тихую жизнь в этом доме со мной, потому что всегда любила представлять себя героиней детективных романов 40-х годов. Она хотела мистики, любила литературу той эпохи, а я любил ее за это. Сына воспитывала исключительно она, объясняя это тем, что я слишком жесток и угрюм, чтобы воспитать в наследнике рода светлую искорку жизнерадостности. — Мисс, я принес почту, — крикнул кто-то из-за двери, прежде постучав. — Секунду, — крикнула в ответ Сьюзен, вытирая руки об фартук. Она подошла к двери, открыла ее и хотела улыбнуться почтальону, но, когда вышла, спина незнакомца исчезла за калиткой. Видимо, он был напуган или же просто хотел поскорее вернуться домой. Я видел через окно на втором этаже, как он ушел. А потом понял, что парнишка оставил почту в ящике около забора, а постучал он видимо для того, чтобы убедиться, что почта здесь кому-то все еще нужна. — Я схожу за ней, — крикнул я, чтобы Сьюзен услышала и не стала выходить на улицу в такой холод.       Мне пришлось спуститься на первый этаж. Я обошел сидящего на ковре в прихожей сына, схватил пальто и вышел на улицу. Сьюзен послушно вернулась на кухню, она любила делать все в тишине, под звуки лепета ребенка.       Я прошел пару метров к забору, там стоял почтовый ящик, забитый бумагами сверху до низу. Открыв его, несколько писем выпрыгнули на меня так, словно к ним была приделана пружина. Пришлось, конечно, подобрать несколько бумаг с земли, пока их не унес ветер. С непреодолимым желанием узнать судьбу моих черновиков, я неуклюже начал просматривать все письма, попавшие ко мне в руки, но разглядеть что-либо в такой темноте было просто невозможно. Это меня злило. В последнее время я стал часто замечать, что не могу уследить за своими эмоциями: они то хлещут через край, то необъяснимо испаряются, оставляя после себя лишь равнодушие ко всему подряд.       Потом налетел ветер, и я однозначно решил, что просмотрю письма дома, в тепле. Я крепко закрыл входную дверь, ведь мы не ждали гостей, а потом снял верхнюю одежду. У нас было два камина в доме, сын любил тот, который рядом с кухней: здесь всегда ставилась елка и вешались носки, а утром в них были сладкие подарки.       Я аккуратно переступил через игрушки сына на ковре, чтобы ни в коем случае не разрушить его крепость из деревянных маленьких брусков, которую он соорудил для машинок, и прошел на кухню. Я положил письма на стол, стал опять их просматривать. Сьюзен обернулась, когда услышала шорох. — Ты с ума сошел? — воскликнула она, размахивая большой деревянной ложкой. — Грязные письма на чистом обеденном столе!       Она была права. Я никогда не спорил с женщинами, когда дело касалось чистоты, быта, готовки — вообще, я мог спорить лишь тогда, когда был уверен в своей правоте. Здесь же кухня — ее территория, я всегда слушался. — Посмотрю их на диване, — пробормотал я, тут же собирая письма в охапку, и переместился в гостиную, где как раз играл сын около камина. Там стоял мягкий диван, кофейный столик из красного дерева. Теплота от огня радовала тело, было очень хорошо. Я положил письма на столик, предварительно схватив парочку: они оказались обычными рассылками, совершенно ненужными, но я все равно их вскрыл, чтобы убедиться на сто процентов, что информация в них мне не нужна. Тогда я еще раз наклонился над кучкой конвертов — надо выбрать важные, а потом вернуться к остальным. Теперь уже я начал внимательно читать отправителя, все еще надеясь, что мои черновики пришлись издателю по вкусу. И да, я нашел то, что искал.       Письмо, адресованное мне от издательства, лежало прямо под письмом об оплате счетов, тоже адресованным мне. Я вытянул их из-под остальных, случайно цепляя еще один конвертик, который упал на пол. Ничего страшного, я его поднял, хотел было положить на стол, но что-то заставило меня остановиться. Это письмо было для Сьюзен, адресат указал лишь инициалы. — Дорогой, — послышалось из кухни, — там есть что-нибудь для меня? — спросила жена. Очень странно, обычно ей ничего не приходит, потому что у нее нет родных, а друзья не знают, где она живет. Все, что связано с сыном, обычно присылают сообщением, а по какой еще причине нужно было использовать почту? — Вроде бы нет, — соврал я, — если будет, я тебе отдам. — Хорошо, милый, — сказала она, не подозревая ничего. Опять начала хлопотать на кухне, иногда она повторяла нелепые слова сына, который разговаривал сам с собой, пока играл. Я взглянул на него, потом на арку, ведущую на кухню: все в порядке.       Отложил письма от издательства и счета, и медленно вскрыл письмо Сьюзен. Там было написано следующее: «Пора тебе выбираться из этого дома, поглядеть на свет. Он ведь держит тебя в поместье, словно в тюрьме. И Патрику не мешало бы путешествие. Они с Микаэлем должны познакомиться, думаю, даже подружатся. Моему сыну скоро исполнится 14, и он очень хочет съездить в Америку на каникулах. Поедешь с нами? Мы придумаем, что сказать твоему мужу, а деньги на все расходы у меня есть, сама знаешь откуда. Хорошо, что ты придумала общаться по почте, здесь он хотя бы не сможет ничего прочитать, в отличие от твоего телефона. У меня, кстати, есть одна идейка, твое будущее алиби, если ты согласна немного попутешествовать летом. И не бойся, байк тащить с собой я туда не буду. Скажи, когда мне заехать, чтобы его не было дома, и мы все обсудим».       Здесь я все понял. Однажды она уезжала куда-то в город с сыном, вернулась поздно и была изрядно навеселе. Объясняла это тем, что встретилась с подругами, и они не рассчитали действия двух бутылок красного вина. Почему-то тогда я не подумал о том, кто привез ее обратно и на каком транспорте, но врезался в память звук удаляющегося грохочущего двигателя. Видимо, тогда это был байк. Никто из нашего окружения не пользовался таким транспортом, кроме моего старого школьного знакомого — Кэмерона. Письмо же было подписано так: от К.Т.       Я сложил письмо вдвое и засунул в карман штанов, после этого еще раз взглянул на сына: не видел ли он ничего. Нет, он был занят гонками. — Ричард, Патрик, идите к столу, — раздался голос Сьюзен, а потом послышался грохот тарелок, которые она доставала из шкафчика и ставила на стол. — Пойдем, малыш, — сказал я, замечая на себе удивленный взгляд сына. Я поднялся с дивана, подошел к нему, протянул руку: он охотно ухватился за нее, и я поднял его на ноги.       Мы вошли в кухню, Сьюзен поставила перед раковиной небольшую табуреточку, чтобы сын мог спокойно помыть руки. Пока она следила за этим, я подошел к патефону — мы всегда слушали Шопена — и аккуратно перетащил иглу на пластинку. Заиграла музыка.       Я присел за стол напротив Сьюзен, а Патрик устроился во главе стола, между нами. Ему почему-то нравилось там сидеть, возможно, из-за вида на полностью прозрачную дверь, ведущую в сад. Там стояли гномы, ночью казавшиеся мне исчадиями Ада, ведь глаза их блестели каждый раз, когда свет на кухне выключался, а в гостиной горел камин. Но Патрик смеялся и говорил с ними. — Что там с издательством? — спросила Сьюзен, накладывая ужин на мою тарелку. — Ответили что-нибудь? — Письмо пришло, — кивнул я, делая глоток горячего чая из кружки, — но открою его лучше завтра. — Почему не сегодня? — Не хочется, — холодно пояснил я, внимательно наблюдая за тем, как Сьюзен присаживается назад на свой стул, машинально дотрагиваясь пальцами до деревянного крестика, висевшего у нее на шее. Потом я взглянул на тарелку: всегда пробовал ее еду ради приличия, даже если не хотелось, так поступил и сегодня. Подняв вилку, я наколол кусочек запекшейся картошки и положил в рот. Она умела готовить, очень хорошо готовить.       Мы молчали, слушали музыку и ели. Хотя музыку, наверно, слушал здесь только я, а еще думал о том письме, которое было адресовано ей. Моя любимая жена, родившая мне сына, втихаря встречалась с моим школьным приятелем, нечистым перед словом закона. Как она могла запятнать мой род? Измены и обманы — такого раньше не было. — Не могла бы ты дать мне свой телефон? — спросил я, протягивая руку к Сьюзен. — Что? — переспросила она, запивая еду водой из стеклянного стакана. — За столом? Зачем? — Хочу оплатить счета, — пояснил я, — мой заряжается наверху. Потом ведь забуду, приедет полиция. — Давай я тебе напомню? — Я же попросил. — Никто не пользуется телефонами за столом, Ричард, — продолжала гнуть свое Сьюзен. Я опустил руку и боролся с внутренним желанием стукнуть по столу, но здесь был Патрик, его было легко напугать. Я чувствовал взгляд гнома из сада на себе. Покосившись вправо, я увидел его довольное лицо и глаза, горящие дьявольским огнем изнутри. Я повернул голову обратно. — Еще раз, — повторил я, вновь протягивая руку, — я хочу оплатить счета.       За окном подул ветер, деревья в саду начали сгибаться чуть ли не до земли, а потом подниматься и задевать друг друга. Было так темно снаружи, ветрено, неспокойно. И эти гномы, глазеющие на назревающую внутри бурю. — Хорошо, — кивнула Сьюзен, а потом протянула мне свой телефон. Я знал, что надо было делать, а она все равно сидела напротив и не видела, чем именно я занимаюсь.       Я нажал на иконку «сообщения» и быстро разыскал номер Кэмерона в ее телефонной книжке. Дальше нужно было написать одно простое сообщение: «Он стал проверять почту, будем общаться здесь. Приезжай сейчас, пока его нет. Ничего не отвечай, я удалю это сообщение». После я действительно удалил сообщение и отдал телефон жене. Она, как ни в чем не бывало, сложила его в карман фартука.       Оставшееся время трапезы мы провели молча, слушая Шопена и лепет Патрика, адресованный гномам. После ужина я переместился в гостиную, чтобы дальше разгребать письма из почтового ящика, а Сьюзен убирала на кухне, подготавливая ее для чаепития, которым мы всегда завершали вечер. Мой взгляд медленно спустился с мраморной статуи коня на пламя в камине. Надо было разобраться в этой ситуации. Патрик пошел наверх, в свою комнату, а я продолжал сидеть на диване и глядеть на огонь, думая обо всем, что узнал сегодня. Неужели я не дал Сьюзен всего, чего она когда-либо хотела? Огромный дом, деньги, ребенок, возможность не работать, она говорила, что хочет этого. Зачем ей нужен был Кэмерон? Огонь в камине начинал гореть злее, или же мне так казалось. Но языки его пламени резко отрывались друг от друга, заостряясь на конце, словно ножи — смотреть на них было одно удовольствие. — Что-нибудь из сладкого, милый? — послышался голос Сьюзен. — Не стоит, — ответил я, а потом поднялся и прошел на кухню. Сегодня не обойтись без виски, впереди предстоит нелегкая встреча. Я подошел к барной стойке, сделанной в цвет всей кухни, и достал оттуда бутылку и стакан. Сьюзен не была против, я частенько так делал, чтобы просто расслабиться или вызвать прилив вдохновения, чтобы написать очередную мистическую сцену. Как только я налил, в дверь позвонили. — Ох, — удивилась Сьюзен, — кто это может быть в столь позднее время? — бросила она вопрос в воздух, вешая полотенце на вешалку около шкафчика с тарелками. — Я открою, — поспешно остановил ее я, а потом выпил порцию виски залпом. Она взглянула на меня удивленно, но оставалась на месте, ведь я сказал ей, что открою сам. В нашей семье все понимают с первого раза.       Я подошел к двери и открыл ее, не глядя, кто там был. Кэмерон, стоявший на пороге, раскрыл рот от удивления, завидев меня. Потом в коридор вышла Сьюзен, и они обменялись взглядами. Я мог не оборачиваться, я знал, что жена просто в ужасе. — Добрый вечер, — начал я, — проходи, давно не виделись. — Да нет, я, наверно, помешал, — начал оправдываться Кэмерон, — зайду позже. — Еще позже? Не стоит, — продолжал я, хватая мужчину за руку, и втащил его в дом, — там холодно, а у меня есть виски. Будешь? — Я… ну… — Сьюзен, чего ты стоишь? Налей и ему тоже, — сказал я, провожая Кэмерона к дивану, на котором мы и разместились. Даже через стену я мог чувствовать, что тот гном все еще смотрит на меня, только на меня. Я сглотнул образовавшийся в горле ком, ведь надо было дождаться подходящего момента. Когда Сьюзен принесла виски гостю, я заставил ее посидеть с нами, ведь она не должна была его знать, а я с ним вместе учился. Нужно было их познакомить. — Итак, Сьюзен, — начал я торжественно, поднимаясь с дивана и вставая перед ними, — хочу познакомить тебя со своим школьным приятелем — Кэмероном! А Кэмерона хочу познакомить со своей любимой женой — Сьюзен!       Вдвоем они сидели и глядели на меня с испугом в глазах. Они должны были догадаться, что я все узнал, но я не мог вычислить это с точностью. Нужно было еще что-нибудь, чтобы вывести их самих на чистую воду. Однако в тот момент я был обижен до глубины души тем, что ко мне проявили равнодушие. Я не хотел ничего этого, Сьюзен хотела. А теперь она решила плюнуть мне в душу после всего, что я сделал для нее? — Ну что, Кэм, все так же торгуешь наркотой на Юге? — решил перейти к делу я. Сьюзен тут же повернула голову к нему. Кэмерон заметил это и выпил содержимое стакана сразу. Что я мог противопоставить бандиту, всегда носившему с собой нож? Ничего. Но обида и злость взяла надо мной верх. — Ох, он не сказал тебе? — удивился я. — Просто в письме было сказано, что ты знаешь, откуда у него деньги, — тут же пояснил я, доставая из кармана скомканное письмо. Я развернул его, выпрямил и положил на стол перед ними, звонко придавив этот клочок бумаги своей ладонью. — Ричард, — тихо начала Сьюзен, — это не… это не то, что ты подумал. Это все выглядит не так, позволь мне объяснить. — Молчать! — вскрикнул я, отчего Сьюзен дернулась, опуская голову. — Помолчи, пока я не закончу, — продолжил я чуть спокойнее. — Хочешь поорать — ори на меня, — выдавил из себя слова Кэмерон, — я виноват в том, что она тебе изменила. — Я не изменяла! — воскликнула Сьюзен. — Брось, Сью, — опять сказал Кэмерон, повернув голову к ней, — он все знает, просто издевается. — Сью… — протянул я это нежное сокращение прекрасного имени своего ангела, — Сью, ты такая неблагодарная! — на последнем слове я уже кричал, разбивая стакан об стену прямо за женой. Она начала плакать, а я просто не выношу женских рыданий. Они всегда скулят, размазывают слезы по щекам, течет тушь, все лицо становится грязным. Лучше бы она не плакала. — Ты мог попасть в нее! — вступился Кэмерон, поднимаясь с дивана. — Не бойся, я метко целился в стену. — Пожалуйста, — начала скулить Сьюзен, — пожалуйста, не ругайтесь! — Перестань ныть, — прошипел я, метнув злой взгляд в сторону жены, отчего та схватилась за рот, прикрывая его, чтобы больше ни один звук не донесся до моих ушей. Я подошел к камину и взглянул в зеркало, висящее на стене выше. Меня начинал раздражать даже этот мраморный конь. — Патрика ты больше не увидишь, — заявил я, потому что знал, что это сделает ей очень больно. Я не чувствовал такой связи с сыном, как чувствовала это она, однако это не помешает мне причинить ей боль. — Что? — воскликнул Кэмерон, удивленно взглянув на Сьюзен. — Нет, не надо! — расплакалась она сильнее, поднимаясь с дивана и приближаясь ко мне. Я увидел это в отражении зеркала и тут же обернулся к ней лицом. Она вцепилась в меня и не отпускала, будто бы это могло изменить мое решение. — Ты не можешь так поступить с ней, — продолжал Кэмерон, делая шаг ближе ко мне. Вой за окном усилился: он шатал деревья из стороны в сторону, словно те были качелями. А может, на ветвях сидели духи, которым не терпелось похохотать над моим положением и надо мной? Я ведь помню глаза тех гномов в саду. Вдруг, внутри них живут духи? — Закрой свой рот и не подходи к этому дому, — заявил я, глядя Кэмерону в глаза, и указал пальцем на дверь. — Пожалуйста, прошу тебя, — громче начинала истерику Сьюзен, продолжая держаться за меня мертвой хваткой. — Заткнись! — крикнул я, отчего она начала плакать еще сильнее. — Послушай, есть два выхода, — пытался успокоить меня Кэмерон, но лишь больше злил. Я толкнул его в грудь, потому что он подошел еще ближе. — Я сказал тебе покинуть мой дом! — Ты руки-то не распускай! — возмутился Кэмерон, потянувшись к своему ножу, но его уже там не было. — А то что? — воскликнул я, демонстрируя его нож у себя в руке, — зарежешь меня? Тогда Сьюзен точно не поедет с тобой в Америку. Хотя после того, как она узнала, чем ты занимаешься, она уже больше с тобой никуда не поедет. — Не смей оскорблять меня, — разозлился Кэмерон, на что мне пришлось открыть нож и выставить его вперед, не подпуская мужчину к себе еще ближе. — Пожалуйста, успокойтесь, пожалуйста, я прошу вас, — еще громче начала Сьюзен, — а если Патрик увидит это! Пожалуйста… — Замолчи! — кричал я в ответ, бросая нож в огонь камина, а потом попытался отстранить Сьюзен от себя, но она меня не отпускала. — Отойди от меня, иначе я за себя не ручаюсь. — Не тронь ее, — вклинился Кэмерон, — только попробуй! Она женщина. — Она падкая женщина, — обратился я к нему, — которая почему-то нашла в тебе что-то стоящее, — закончил я, отпихивая наконец ее от себя. — Она родила тебе сына! — Да мне плевать, — сквозь зубы процедил я, чувствуя, как злость кипит внутри меня. Я уже был на пределе. Сьюзен начала носиться по комнате, собирать какие-то вещи, потом бросать их обратно, она трижды падала на колени передо мной, только чтобы я не отнимал у нее Патрика, но свое решение я менять не намерен. Раз она выбрала живущего в трейлере байкера, то пусть распрощается со всем, что я дал ей за все эти годы вместе.       Я начал слышать чей-то смех там, за окном. Деревья косились туда-сюда, ветер свистел уже даже в трубе камина. — Послушай, мы можем с ней просто уехать. Дай ей возможность видеть сына, когда она захочет. Все решается очень просто. — Ты уже давно должен был быть далеко отсюда! — кричал я, делая шаг вперед, и опять толкнул Кэмерона. В этот раз я сделал это сильно, мужчина еле устоял на ногах. Такого, как он, это будет злить всегда. Уже в следующую секунду он налетел на меня с кулаками, а я, благодаря толике везения, смог отскочить в другую сторону. Кэмерон чуть не угодил в камин головой, но остановил себя, вцепившись руками в стену повыше, где висело зеркало. — Кэмерон, не надо, — плакала Сьюзен, теперь уже вцепившись в его руку. Ох уж эти женщины, всегда только на своей стороне, против всех. Кэмерон попытался отпихнуть ее от себя, но ничего не выходило. Я это знал, прочувствовал на себе пару минут назад, теперь пусть и он попробует. — Я убью его, — заявил Кэмерон, все-таки высвобождая руку. — Не надо! — сквозь слезы выкрикнула Сьюзен, а голос ее сорвался на крик. Интересно, как он сделает это, когда его единственное оружие плавилось в огне. — Мне просто интересно, — решил раздразнить его я, — что она сказала тебе, что сделало ее вдруг такой привлекательной для тебя? — Что? — Ричард… — протянула Сьюзен. — У вас вообще хоть что-нибудь было? — Да знал бы ты, как она стонала подо мной, — сказал Кэмерон, вызывая у меня внутри настоящую бурю. Теперь уже я налетел на него, повалил на ковер, но вся эта баталия продлилась недолго. — Я сказал полиции, что ты приедешь к нам. Они давно тебя ищут, — воскликнул я, — и я не отпущу тебя, пока они не приедут. — Ты что? — возмутился Кэмерон, откидывая меня в сторону Сьюзен. Я очутился меж двух огней буквально: с одной стороны был камин, с другой же — разъяренный Кэмерон, а между этим сидела Сьюзен. Он схватил мраморного коня и, замахнувшись им, размозжил Сьюзен голову. ***       Амели не могла оставить это просто так: концовка сцены убийства показалась ей слишком подозрительной, слишком быстрой. Возможно, то был лишь литературный прием, но нужно было это проверить.       Амели потянулась к ноутбуку. Если эта книга была такой популярной, значит, в интернете должны быть какие-нибудь сведения по делу об убийстве Сьюзен МакКенны. Если, конечно, это имя настоящее. И да, она не ошиблась. Страничка Википедии просто кишела ссылками на отчеты полиции, опубликованные в сети, потому что держать в тайне нечто, связанное с семьей МакКенн, было невозможно. Странно, что Амели не слышала о них раньше.       Покопавшись в интернете, девушка обнаружила кое-что, не поддающееся ее пониманию. Фотографии того самого мраморного коня — орудия убийства по версии книги — были везде. Конь проходил по реальному делу, как действительное орудие убийства. Конечно, самых сочных подробностей в сети не было, но Амели наткнулась на сайты, создатели которых всерьез были уверены, что именно Ричард совершил убийство и избежал правосудия. Прочитав парочку версий, девушка убедилась, что не стоит верить всему, что есть в интернете, потому что теории некоторых людей заставляли испытывать ее испанский стыд. Можно ведь было придумать нечто куда интереснее!       Встав с места, Амели распечатала все фотографии, которые смогла найти, чтобы иметь хоть какие-то доказательства своих слов на руках. Однако внезапный звук приходящего уведомления отвлек ее от принтера. Амели вернулась к ноутбуку и взглянула на экран. Там было написано: от папы. — Что опять… — прошептала девушка, щелкая на всплывшее поверх фотографий уведомление.       «Можешь забыть об этом, поблагодари за это свою мать. Не хочу иметь ничего общего ни с ней, ни с тобой. И, чтобы ты понимала, весь суд подо мной, тебе никто не поможет получить еще денег», — было написано в письме. Читая его, брови Амели поднимались выше с каждой новой строчкой. В конце девушка просто закрыла крышку ноутбука. Она схватила распечатанные фотографии и книгу, сложила их в сумку и ушла из дома, закрывая входную дверь на замок.       Амели направлялась в единственное место, где ее готовы были встречать с любым настроением. Бар на окраине города — отличное место для разговоров об убийствах. Однако сегодня там было непривычно безлюдно: от силы пять байков стояло на парковке, больше похожей на давно забытую кучу мокрой каши из дорожной пыли и грунта с песком. Амели привыкла, что банда здесь всегда собирается в своем полном составе. Видимо, у них были дела.       Медленно открыв дверь, девушка не услышала ни музыку, ни приятное постукивание стаканов в баре, ничего. Может, было рано? Однако в воздухе все равно витал приятный аромат, всегда так пагубно действующий на Амели. Надо признаться, что приходить сюда стало уже привычкой. Оглядевшись, девушка заметила фигуру парня на диване. Он сидел, согнувшись над какими-то бумагами на столике напротив, держался за голову и изредка записывал что-то в блокнот.       Пока девушка подходила к столу, она тихо достала книгу, точно рисуя себе в голове сцену приветствия, потом встала в метре от столика и бросила книгу под нос парню. — Микаэль, — звонко произнесла она его имя. — Да… — протянул Майкл в ответ, поднимая голову. — Вижу, ты уже ознакомилась с моим прошлым, — добавил он, вставая напротив девушки. — Осталось только понять, что заставляет тебя искать подвох в обычной книге, — продолжила Амели, доставая из сумки фотографии улик, — что конь, что место убийства, что отпечатки пальцев твоего отца — все указывает на его виновность. — Не хочешь навестить своего отца? — спросил Майкл, чуть улыбнувшись. — Не очень хочется лететь во Флориду. — Я про твоего настоящего отца. — Что? — удивилась Амели, нахмурив брови. — Мой отец живет во Флориде с мамой. Что ты несешь? — Нас с тобой кое-что связывает, Амели, — чуть тише продолжил парень, — иначе откуда в тебе такое желание насолить Патрику? — Я просто хотела поставить его на место, — быстро произнесла девушка, — потом все становилось только хуже. — Но отступать ведь не тянет? — спросил Майкл, а потом обошел Амели и начал гулять по своему бару из стороны в сторону. — Я это к тому, что твоя мать из Дублина, отец — из Белфаста. Сейчас они живут во Флориде. Почему? — протянул этот вопрос парень, а затем повернулся к девушке и застыл в ожидании ответа. — У них там бизнес. — Бизнес у твоего отца, — поправил ее Майкл, — который доказал, что ты не его дочь, и что он не должен тебе ни копейки. В итоге мать пересылала тебе некий процент из заработка отца, пока он не узнал об этом, обнулив счет матери в банке. Так что примерно к маю ты останешься без гроша. — Откуда ты… — Вот я и спрашиваю, — перебил ее парень, — может, хочешь увидеть своего настоящего отца?       Амели смотрела на Майкла с недоверием в глазах. Но с каждой секундой его становилось меньше, ведь откуда он мог знать все это? Она никому не рассказывала о родителях, даже в ее деле в колледже все подделано так, что не должно вызывать подозрений. Откуда тогда Майкл смог достать эти данные? — Кто рассказал тебе об этом? — Твой настоящий отец. — И где он? — В тюрьме. — Я не верю тебе, — покрутила головой Амели, — ты сочиняешь на ходу. — Поехали проверим? — И куда мы поедем? — В Дублин, после твоих экзаменов. Хотя я сомневаюсь, что они тебе нужны. Только если… Ричард будет скучать, не увидев тебя. — Но у нас есть проблема посерьезнее, — произнесла девушка, — Патрик наломал дров с Дженни. Надо с этим что-то делать. — А может, не надо? — спросил парень, делая пару шагов ближе к Амели. — Нет, ну… 8 лет, это как-то… — пыталась найти себе оправдание девушка, но в голову ничего не приходило. — Я и говорю: желания отступить у тебя нет. Но ладно, у меня есть идея, которая тебе понравится.       Майкл облокотился на байк, наблюдая, как Амели идет ко входной двери дома Брайана. Вокруг не было никого, кроме снега, голубей на деревьях и изредка пробегающего по улице ветра. Когда Амели подошла к двери, она еще раз обернулась, надеясь, что план Майкла лишь шутка. Надо было четко понимать, что граница между кино и реальностью — не то, что стоит переступать. Но отступать желания не было. Амели постучала в дверь и надеялась, что после всего, что произошло между ней и Брайаном, он все-таки соизволит выслушать ее. Если в начале все эти интриги для девушки были просто игрой, то сейчас она наконец могла найти свое место во всем этом безумии, творившемся вокруг нее. — Привет, — воскликнул парень, когда открыл дверь, — что-нибудь нужно? — Вообще, да, — призналась девушка, — можно войти? — А у меня есть выбор? — спросил Брайан, кивая в сторону стоящего вдалеке Майкла. Амели обернулась, чтобы взглянуть на то, как эта ситуация смотрелась со стороны. И правда, выбора не было. Ни у кого из здесь присутствующих. — Заходи, — произнес Брайан и впустил Амели в дом. Когда-то она уже была здесь, все в тот вечер и началось. Парень любезно проводил девушку в свою комнату, где никто точно не мог их услышать.       В его спальне было красиво, просторно и ярко. На полках стояли кубки, около балкона была гитара, корзина с мячами и пара больших фотографий на полках. Амели осмотрелась, ее привлекали эти большие окна от самого потолка до пола, через которые так хорошо просматривался заснеженный пейзаж всегда тихого и безлюдного города. — Зачем ты пришла? — достаточно спокойно спросил Брайан, закрывая дверь. Он не двигался, стоял на месте, желая поскорее разобраться с этой ситуацией.       Амели заметила Майкла через окна. Он продолжал стоять рядом с байком, молча ожидая девушку. Он так контрастно смотрелся в своей черной кожаной куртке на фоне белого снега. — Нужна помощь, — начала девушка, вдруг замечая, как Майкл поднимает голову и смотрит на нее, — все очень серьезно, — добавила она, отворачиваясь от окна. Взгляд Амели встретился со взглядом Брайана.       Странно, но их молчание не казалось неуместным, да и глаза этой девушки действовали как самый настоящий магнит. — У моего отца проблемы от пропавшей наркоты, — чуть тише произнес парень, — надеюсь, это избавит меня от проблем. — Избавит, но не сейчас, — честно призналась девушка, продолжая стоять на месте. Она проверяла степень своей власти над парнем. Он сделал шаг вперед. — Меня могут посадить за сбыт. — Если не спихнешь на кого-то. — Улик не будет. — Они будут не нужны, если заставишь полицию думать, что тебе угрожали. — Кто? — Патрик. — Это невозможно, — покрутил головой Брайан, — физически невозможно. — У меня есть идея, — произнесла девушка, взглянув в окно, где около входа ее все еще ждал Майкл. В этот момент она сама не понимала, зачем ей заставлять Брайана брать на себя такую ношу, как изнасилование, но Майкл попросил довериться ему. Стоит попробовать, хуже уже ничего быть не может. — Ты должен сознаться в изнасиловании Дженни, — вдруг произнесла девушка, поворачивая голову к парню. — Что? — глаза Брайана грозились выпасть наружу и повиснуть на мышцах. — Но я не делал этого! — Это сделал Парик, — кивнула девушка, — но если ты сознаешься сейчас, то он останется на свободе столько, сколько нам будет нужно, чтобы наконец посадить его за все грязные делишки. Ты сможешь повесить пропажу наркотиков на Патрика. Тебя и твоего отца не будут прессовать. — Это ты придумала? — спросил Брайан, проводя пальцами по небрежно отпущенной щетине. — Майкл. — Но ты же любила Патрика, — не хотел соглашаться Брайан, — я уже даже смирился, что ты использовала меня для того, чтобы рассорить нас с ним. Но свои чувства ты скрыть вряд ли сможешь. — Я любила его те пару минут, которые он потратил на то, чтобы довести меня домой и убедиться, что я была в безопасности, — пояснила девушка, сдерживая в себе ярость и злость, — он мужчина только тогда, когда это удобно. — Зачем было использовать меня? — Тебе не стоило общаться с ним. — Ты не имеешь права решать за других с кем им общаться, а с кем нет! — крикнул Брайан, но потом успокоился, прикрыв рот рукой. — Хочешь быть другом насильника? Валяй. Я же намерена уничтожить его. — Почему ты так ненавидишь его? Он ведь влюблен в тебя по уши… — Он по уши был в Дженни и своих антидепрессантах, а не в любви, — перебила его Амели, — так что ты либо за, либо против. Но если ты против, тогда можешь попрощаться со своим богатым будущим.       Брайан смотрел на Амели и думал, откуда у обычной студентки будет столько сил дерзить всем подряд, совсем не опасаясь за свою шкуру. Видимо, секрет был в том, что у Амели никого не было, ей было нечего терять. Но дурацкое чувство справедливости, месть и злопамятность брали верх. Однако во всех своих словах Амели была права, как и всегда. Конечно, ее методы вершить правосудие отличались от общепринятых, но этому городу давно не хватало хорошей встряски. — Ладно, — сказал Брайан, — я за. — Тогда жди сигнала.       Когда Амели покидала дом Брайана, она даже не заметила, как байк Майкла переместился левее. Он был почти не виден за большим деревом, полностью усыпанным снегом. Как только Амели взглянула вперед, где еще пару минут назад стоял парень, она обнаружила перед собой только Аву. Вдвоем они молча стояли около минуты, пытаясь понять причины такой встречи. — Какого черта ты здесь делаешь? — начала Ава. — Пришла разрушить еще чью-то жизнь? — Можешь просто перестать лезть в жизни людей, тогда твоя не разрушится, — спокойно ответила Амели, крутя головой в поисках Майкла. — Я никогда не прощу ни тебе, ни твоему старику то, что меня лишили возможности… — Брось, — перебила ее Амели, фокусируя взгляд на девушке, — тебе нравится Ричард, отрицать бесполезно. — Да с чего ты взяла? Вообще-то… вообще-то мне… нравился Патрик. — Я знаю, — кивнула девушка, замечая за деревом нечто черное, — а после того, как у тебя не получилось соблазнить Патрика в столовой в тот день, ты поняла, за кем надо гоняться. — Да как ты… — Еще раз, — опять перебила ее Амели, делая резкий шаг вперед, пугая тем самым Аву до смерти, — если не перестанешь совать свой нос в мои дела, то я его отрежу. — Ты не станешь пачкать руки! — чуть дрожа продолжала Ава. — Я нет, а он? — спросила Амели, кивнув в сторону. Ава тут же взглянула туда, замечая одинокую фигуру парня в кожаной куртке. Все местные знали про Волков и знали, на что они способны.       Ава взглянула на Амели, надеясь, что та скоро уйдет, — и ей повезло. Амели резко двинулась в сторону Майкла, толкая плечом неприятельницу так, что ту развернуло. Потом Ава наблюдала за тем, как Амели садится на байк парня, и они уезжают, медленно растворяясь в белизне зимы. Но теперь у Авы был вопрос: что Амели делала у Брайана и почему приезжала с подмогой?       Майкл отвез Амели домой, они даже не разговаривали. Они были похожи тем, что любили подумать в тишине, оставаясь наедине со своими мыслями. После экзаменов девушке предстоит поездка в столицу Ирландии, чтобы проверить слова Майкла, но ей все же не особо хотелось верить ему.       Прощания не было: Майкл просто уехал в сторону того самого бара. Амели еще долго смотрела ему вслед, потому что в последнее время этот парень стал тем человеком, который относился к девушке иначе. Ему было не наплевать, его не злила Амели, он не был глуп, он просто так хорошо вписывался в ее жизнь, что, вспоминая их первые встречи, девушка с трудом верила, что могла тогда просто пройти мимо или не заметить его, или еще что похуже. Только Амели даже не могла представить себе, что будет ждать ее дома.       Закрыв за собой дверь, сняв верхнюю одежду, она прошла в гостиную: больше по привычке, чем по каким-то еще причинам. После того письма от отца, этот дом стал куда более пустым, нежели он был ранее. И правда, здесь не было вещей родителей, даже из посуды были лишь две тарелки, две кружки и пара столовых приборов — вряд ли достаточно для семьи. — Где ты была? — раздался голос Патрика, а потом из соседней комнаты, которая была спальней Амели, появилась и его фигура. — Расхлебывала ту кашу, что ты заварил, — призналась девушка, присаживаясь на мягкий диван. — Ты кому-то рассказала про то, что случилось? — чуть тише спросил парень, подходя к девушке. — Да, — кивнула она, — знает Майкл, и он поехал к Дженни, Брайан будет звонить в полицию и брать вину на себя. А что ты делал у меня в комнате? — Что? — вскрикнул Патрик, хватаясь за голову. — Что ты натворила? Это я виноват! Надо просто… — Но ты же не хочешь сесть, так? — Я могу просто извиниться перед Дженни, и все будет хорошо! — начал щебетать Патрик, а потом вдруг сорвался в сторону двери. Амели выставила ногу вперед, отчего Патрик грохнулся носом вниз, чуть ли не влетая головой в книжный шкаф. — Сядь на место и скажи спасибо за то, что до сих пор не в участке, — холодно пояснила девушка, — Майкл не знает, что Ричард слинял, так что твоя голова все еще на плечах тоже благодаря мне.       Патрик медленно поднялся, взглянул на Амели и молча присел на кресло, проверяя рукой есть ли под носом кровь. Девушка же принялась заниматься повседневными делами, совсем не обращая внимание на то, что Патрик выглядел как заложник в ее доме. Вот только он действительно им был, однако пока не догадывался об этом.