***
На первый взгляд густой зеленый туман всего лишь ограничивал видимость и не оказывал вредного воздействия на людей, но Мориарти навел справки по своим источникам и выяснил, что все не так просто. С появлением тумана участились жалобы на слуховые галлюцинации среди населения, листья и трава в окрестностях Лондона стали серыми и ломкими, да и с животными творились странные вещи. Мориарти отправил во Дворец несколько срочных телеграмм, после чего туман начали разгонять королевскими дирижаблями. Это принесло некоторые плоды, но не решило проблему до конца. Мориарти теперь часами исследовал частицы зеленого тумана и параллельно искал что-то в своих бездонных архивах. Лекарство, воссозданное им, помогало, он вспомнил еще некоторые детали своих снов, но не видел картину в целом. Физически он чувствовал себя настолько хорошо, что несколько раз порывался вернуться в Долину снов, чтобы обновить данные и тем самым вернуть себе расположение Королевы. Но Моран бдил. — Что, если вы снимите амулет, вас навсегда затянет в Долину снов? Вам нечего противопоставить Хозяину Долины. Порошка Джекилла теперь нигде не достать. — Вы так говорите, словно пробовали, — глядя на клубящийся в пробирке синеватый дым, заметил Мориарти. Он уже проверил, как частицы тумана реагируют на оксид серебра, новый опыт обещал более любопытные результаты. — О, я пробовал. И безуспешно. Почему запрет на распространение наложен именно теперь? Джекилл же получил королевскую лицензию в начале года. Все очень странно. Это же единственное, что помогает против ловушек Долины снов. Вы говорили, что кто-то из королевской семьи там бывает? Они скупили все для себя? Мориарти если и знал ответ на эти вопросы, то предпочел промолчать. Он встал, потянулся и сделал вид, что зевает. — Я спать. Раз уж вы не в Пэмберли, Моран, где, я уверен, погода намного лучше, чем здесь, то, может быть, проследите за туманом и кровью упыря? А утром… — Даже не вздумайте, — перебил Моран. Мориарти вопросительно поднял бровь: — О чем вы? — Не вздумайте снимать. — С чего вы взяли, что я собираюсь? Моран сложил пальцы рук домиком, совсем как это делал Мориарти при разъяснении непонятных мест собственных логических построений. — Во-первых, вы проговаривались об этом вслух в последнее время, совершенно меня не стесняясь. Во-вторых, сегодня вы добрую половину дня искали последний доступный вам Порошок Джекилла. Тот, который куда-то забросили после дела о склепе. Послушайте, Мориарти, я понимаю, что вы мните себя выздоровевшим, полным энергии и способным на большие дела, но мистер Холмс отдал эту штуковину, чтобы защитить вас. Вы же не можете игнорировать этот факт. Мориарти рассеянно теребил серебряную цепочку амулета так, словно уже собирался расстегнуть ее. На лице его отображалась гамма чувств, которым Моран не мог подобрать названия. — Я не могу оставить его одного в Долине снов, если он там, — наконец сказал Мориарти. — А у меня есть сведения, что он может быть там. — Он ведь сам сказал вам, что не был там. Кому вы верите больше? Ему или слухам с лондонского дна? Моран и сам понимал, что на этот вопрос правильного ответа не было. От самого Холмса или его друга не было вестей все долгое душное лето, с того дня, как они покинули свое убежище. Для того чтобы искать Холмса в Долине снов, должны были быть веские основания. — Насколько мне известно, он был ранен и образцы пролитой им крови исследовали во Дворце, — медленно проговорил Мориарти. — Они хотели пустить по его следу призрачных ищеек, и мне неведомо, преуспели они в этом или нет. — Очевидно, что нет, если он нужен им живым. Но при чем тут его кровь? — Недавно до меня дошли слухи, что слабый след его крови был обнаружен кое-кем при посещении Долины снов. Вы думаете, я один занимаюсь этим делом? Да, Ее Величество рассчитывали на меня, но теперь, когда я бесполезен, подключились другие. Впрочем, даже сновидцы высшего уровня не могут удержать в памяти все, что Хозяин Долины позволяет им увидеть в своих владениях. — Тем более! — с жаром воскликнул Моран. — Вам не кажется, что что-то не сходится? Кое-кто идет на риск, но почему-то запоминает именно это. Они могли передать вам ложную информацию, чтобы заставить вас снова посетить Долину снов, ведь образцы крови Холмса были у них. Они могли сами туда их отнести. Мориарти выглядел озадаченным и даже слегка обеспокоенным. — Признаться, я не думал об этом. Я привык к полному доверию со стороны Ее Величества, и… К тому же откуда им знать?.. Он прикусил язык и упрямо тряхнул головой. Моран не унимался: — Но кто и зачем пытается заставить вас туда вернуться? Помнится, за вами следил тот настырный королевский инспектор. Кажется, он не особо доволен тем, что вы на хорошем счету у Ее Величества. — Если вы о лорде Сесиле Форрестере, то однажды я помог его жене. Кроме того, для него же лучше, чтобы я оставался в стороне. Я не знаю. Подумаю над этим завтра. Мориарти ушел наверх, а Моран какое-то время смотрел на холодный голубоватый огонь бунзеновской горелки, пока сон не сморил его.***
Красный Храм возвышался над небом, и небо на его фоне казалось маленьким и серым. Мориарти обошел вокруг гладкой каменной стены и нашел лестницу, выложенную из черных опалов. Иначе в Храм подняться было нельзя, а зеленый свет и тоскливые звуки свирели вели именно туда. Опаловые ступени были скользкими от крови и слизи. Мориарти несколько раз падал, но поднимался вновь, пока не добрался до самой вершины. На алтаре из черного камня, залитом зеленым светом, лежало истерзанное тело. По числу суставов и цвету крови было очевидно, что принадлежало оно особе королевской крови. Существо, игравшее на свирели над трупом, повернулось. На том месте, где должно было быть его лицо, мерцал зеленый туман. — Ты пришел. Я ждал, когда ты вернешься. Что случилось, почему я не мог тебя дозваться? Ты отыскал какое-то оружие против меня? Его свистящий шепот звучал прямо в голове. Холмс полагал, что Хозяин Долины древнее Королевы, а значит, может говорить с представителем низшей расы напрямую через сознание. — У меня накопилось много дел, — ответил Мориарти вслух. Он хотел подойти поближе к алтарю и осмотреть труп, но не мог сделать и шага. Можно было воспользоваться последним Порошком, но он решил беречь его. Существо явно было настроено на разговор больше, чем на немедленное уничтожение. — У тебя накопились вопросы. Спрашивай. Первым делом следовало задать вопрос о том, как лучше обращаться к незнакомому созданию. Поразмыслив, Мориарти пренебрег правилами хорошего тона. — Зеленый туман над Лондоном. Ты собираешься уничтожить Королеву? Свирель продолжала играть сама по себе, пока Хозяин Долины скользил или, вернее сказать, танцевал вокруг Мориарти. По какой-то неведомой причине он не мог подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Его рука из тумана натыкалась на неведомую преграду. Мориарти предположил, что амулет, который сейчас лежал на прикроватном столике в спальне, защищает его даже так. — Ах милая маленькая Глориана-Виктория-Штхггйиршшла, — пропело существо в голове Мориарти. Последнее имя оно произнесло так быстро, что Мориарти не смог разобрать. — Почему ты спрашиваешь о ней? Почему задаешь вопросы, на которые у тебя есть ответы? У Мориарти не было ответов, но спорить он не стал. — Зачем тебе столько душ и жизненной энергии людей? — Столько — это сколько? Ты думаешь, что этого много, и для тебя это так. Но на самом деле этого недостаточно и никогда не будет достаточно. Хватит задавать не те вопросы. Я знаю, почему ты пришел. Потому что думаешь, что убийца полукровок здесь. И ты спрашиваешь себя: жив ли он, все ли с ним хорошо. Почему бы не спросить меня? Если бы в голосе были какие-то человеческие интонации, Мориарти бы решил, что оно насмехается. — Он здесь? — Да. На сердце стало холодно. — Он жив? — Пока жив и цел, но я думаю, что у него такой же превосходный мозг, как у тебя, и неплохо бы отправить этот замечательный образец, скажем, на Юггот. Мы поделим его, себе возьму разум, а тебе оставлю тело. Ты ведь хочешь его тело так же, как я хочу твое? Мориарти вздрогнул от омерзения. Он прежде слышал о подобных опытах над людьми, и если бы это касалось его, то, вероятно, он бы согласился странствовать подобным образом и узнавать новое. Однако сейчас дело касалось Холмса, и его затрясло как в лихорадке. — Это просто сон, — пробормотал Мориарти вслух. — Его здесь нет! Существо без лица растворилось в тумане. — Это просто сон, — подтвердил шепот зеленого тумана. — Но чей это сон? Хозяин ли ты этому сну? Мориарти, разумеется, знал, что Долина снов подчинялась своим законам. Каждый раз, оказываясь здесь, он принимал правила чужой игры. Но до сих пор он был уверен, что контролирует свое сознание. — Это просто твой сон, — подтвердил шепот, словно читая его мысли. — И в этом сне все будет так, как хочешь ты. Ты же хочешь спасти убийцу полукровок хотя бы во сне, если не получилось там, да? Но ты должен понимать, что, хотя сон и твой, он еще и мой. И от меня зависит, получится у тебя или нет. Мориарти вонзил себе в ладонь ногти изо всех сил, но это не помогло вернуться в привычное состояние равновесия. Перед его глазами стоял зеленый туман, туман швырнул ему под ноги какой-то предмет. Это был металлический цилиндр с именем «Шерлок Холмс». В таких цилиндрах одна из высших рас перевозила человеческий разум, в то время как тело оставалось лежать в колбе из черного стекла. Мориарти застыл, погруженный в оцепенение. Из ступора его вывел голос в голове: — Его спасение в твоих руках. Ты можешь помочь ему, если дашь мне кое-что взамен. — Чего ты хочешь от меня? — О, всего лишь пустяк. Разреши мне коснуться тебя. И я отдам тебе того, кого ты ищешь. «Но если это пустяк, тогда зачем столько ухищрений?» — собирался спросить Мориарти, как вдруг туман рассеялся, совсем немного, и Мориарти увидел перед собой гроб из черного опала. Не нужно было даже открывать крышку, он понимал, что там увидит. Он приподнял крышку — и сразу же в ужасе выпустил. Холмса там не было, но было чье-то тело, еще живое, но разлагающееся, безголовое. — Или отдам тебе его по частям, или вот в таком виде, — настойчиво пел туман в голове. — Выбирай. Я ведь прошу совсем немного, разве нет? Разреши мне прикоснуться к тебе. Это всего лишь сон. — Разрешаю. Свистящий шепот в голове зашелся отвратительным хохотом победителя. Лица Мориарти неуверенно коснулся склизкий холодный туман, так, словно это было чье-то щупальце, шею ласково сжало второе щупальце из тумана, перекрыв доступ кислорода. Третье щупальце обхватило его за талию, от чего его бросило в холодный пот. Он попробовал высвободиться, но щупалец стало так много, что он весь оказался облеплен ими. Вдруг щупальце на шее разжалось, грудь сдавило чем-то горячим, словно пришедшим извне, и хохот и визжащая свирель смолкли. Раздался вопль — страшный, пронзительный, отчаянный. Что-то тяжелое потянуло Мориарти вниз, он начал задыхаться — и проснулся. Амулет на его шее бешено пульсировал. Белый как мел Моран смотрел на него так, словно только что вытащил на берег моря его холодный труп. — Скажу вам одно: больше не снимайте эту хрень. Вообще. Мориарти в ответ молча сжал его руку — теплую руку живого человека.***
В сентябре зеленый туман продолжал зловеще нависать над Лондоном лишь по утрам, а в газетах опубликовали некролог младшей Стоунер. Мориарти прочел его трижды и глубоко задумался. Если бы он курил, то закурил бы, если бы играл на скрипке, то принялся бы пиликать на ней, но он мог только разрисовывать непонятными знаками страницы газет, листы бумаги и записные книжки. Моран, вынужденный обходиться без сигар, пил кларет небольшими глотками. — Во Дворце жестко ведут дела, но для чего понадобилось убирать свидетеля? Даже если она молчит сейчас, после обязательно бы что-нибудь рассказала. — Если она действительно мертва, то это дело рук не Дворца, а его, — промолвил Мориарти, отрываясь от рисования узоров. — Но нет, думаю, что мисс Стоунер жива, а на это объявление хотят кого-то выманить, но кого? Возможно ли, чтобы она была замешана?.. — Она? Вы имеете в виду ту даму, о которой я вам рассказывал? — В любом случае теперь стоит ждать вестей, — неопределенно пробормотал Мориарти. Вести не заставили себя ждать. Уже следующим утром они вплыли в гостиную в виде очаровательной барышни в просторном платье с узким горлом. Руки ее дрожали от сильного волнения, когда она поведала печальную историю о властной матери, контролирующей любой ее шаг и наложившей запрет на ее свадьбу с возлюбленным, что был ниже ее по положению. Мать наняла убийцу, и убийца сделал свое дело, а гибель ее жениха осталась безнаказанной. Она сошлась с убийцей ради мести, но он ведет себя так странно, постоянно играет на странном инструменте, читает ужасные книги с переплетом из человеческой кожи, раскрашивает стены жуткими рисунками, угрожает ей вроде бы в шутку — и она опасается худшего. Она что-то говорила дальше, а Моран любовался ее неподвижным фарфоровым лицом. Мориарти казался поглощенным собственными мыслями, но все же он слушал девушку внимательнее. — И кто, по-вашему, убил вашего жениха, миледи? Вы же сами сказали, что он был найден мертвым в запертой изнутри комнате. — Мельмот. Мориарти, доселе сидевший в расслабленной позе, выпрямился. От Морана не укрылась перемена в его настроении. — Вам знаком этот человек, Мориарти? — Это не человек. Это хозяин Долины снов, в некоторых кругах его называют Скитальцем. Ваше Королевское Высочество, — вежливо, но раздраженно обратился Мориарти к барышне, — к чему этот маскарад? Я понимаю, что вы в бегах и не могли пройти незамеченной, если бы не… Барышня сняла фарфоровую маску. Моран сразу узнал эти подведенные глаза и вскочил с места. — Это она! Дама, что следила за мной! — Ее Королевское Высочество принцесса Алиса, майор Себастиан Моран, — представил их Мориарти. Они церемонно поклонились друг другу, не вставая с места. — Итак, ваша мать, королева Альбиона, заперла вас после несостоявшейся свадьбы в собственных покоях. И вы стали посещать Долину снов. Принцесса наклонила кальмароподобную голову в знак согласия. Когда она заговорила, голос ее изменился на свистящий. — Мистер Моран, я следила за вами по поручению Свидетелей Скитальца, так что не прошу прощения за тот инцидент. Но теперь, когда их злодеяния открылись мне, я сбежала от них. К матери я вернуться не могу. — Ваша мать волнуется за вас, — сказал Мориарти. Принцесса покачала головой. — Я — ее дар Скитальцу. Как и вы. Мы с вами в одной лодке, мистер Мориарти. Мориарти знаком предложил ей продолжить. Она достала из складок платья зеленую бутылку. Моран не сумел сдержать возглас ужаса. — Да, душа моего жениха здесь, в этой бутылке. Скиталец высосал все соки из него, а душу оставил мне в насмешку, как сделал это с матерью сестер Стоунер. Змея тех несчастных девушек на самом деле принадлежала когда-то моей матери. Мать довольно часто посещала Долину снов после смерти первого мужа, моего отца: это позволяло ей думать, что он снова с ней, но потом все же она вернулась к реальности. Думаете, она не знала, кто такой Скиталец? Конечно, она знала. Доселе она закрывала глаза на жертвы среди смертных, этих жалких созданий, которых она завоевала когда-то. Голос ее задрожал от негодования, и Моран понял, что женихом принцессы мог быть обычный человек. — Так Скиталец питается душами? — спросил Мориарти. — Скорее коллекционирует. Сама Долина существует за счет жизненной энергии тех, кто в ней побывал. Это с людьми. А таких, как я, периодически приносят в жертву на черном алтаре. Многие из Свидетелей мечтают умереть так. Но Скитальцу не нужны фанатики. Ему, в общем-то, ничего и не нужно, кроме созерцания чужих страданий. — В таком случае, зачем Ее Величество приказали мне отправиться в Долину снов? Принцесса тяжело вздохнула. — Скиталец обещал не забирать у нее змею, если она отдаст ему вас. Она очень привязана к змее, поэтому согласилась. Не подумайте о ней плохо: змея была подарком на ее свадьбу, когда вы еще не родились. Мориарти воспринял этот факт с философским спокойствием. — Почему вы называете и себя даром? — Для поддержания Долины в нормальном состоянии нужны жертвы из числа особ королевской крови. Чаще всего он довольствуется побочными линиями, но не всегда. У них с матерью заключен древний договор. Она не может ему отказать, я не знаю почему. Например, он велел вывести из оборота Порошок Джекилла — и она это сделала. — Зачем вы писали мне перед своим исчезновением? — Мне было страшно. Я не могла никому доверять во Дворце, а родная мать собиралась отдать меня чудовищу. Этот туман, который сейчас повсюду, — его предупреждение. Это значит, что он не получил то, что потребовал, и устал ждать. Она закрыла лицо щупальцами и зарыдала. Моран взялся утешать ее, но все, на что его хватило, это грубоватое похлопывание по спине. — Что я могу для вас сделать? — спросил Мориарти. — Судя по тому, что я услышал, вам нужны более могущественные союзники, чем обычный человек вроде меня. — Пока я была внутри Секты, я многое разузнала. Но есть препятствие. Мне нужно точно знать, какие барельефы в той пещере, помните? Если я вспомню, тогда сумею перестроить их так, чтобы Скиталец оставался хозяином только в самой Долине и не мог ничего предпринять снаружи. Но я ничего не помню! Может быть, помните вы? Мориарти встал, отошел к своему сосновому столу для опытов, отыскал нужную колбу и налил остаток эликсира в чашку. — Возможно, это вам поможет вспомнить, но цвет изначального снадобья должен быть другим, — предупредил он. — Я испробовал на себе и пока жив. Принцесса поднесла чашку к щупальцу, что было у нее вместо носа: — Поразительно, как вы сумели воссоздать столь древнее средство? Я читала о нем в одной старой рукописи, но никогда не видела. — Все, что сделано одним человеком или не-человеком, может быть воспроизведено другим, — улыбнулся Мориарти. — Кажется, у меня есть последний ингредиент, — сказала принцесса, убирая бутылку с душой и доставая мешочек с сосновыми иголками. Одной иголки хватило, чтобы цвет лекарства стал золотистым. Прощаясь, принцесса снова надела маску. — Я бы попросила вас отвлечь Скитальца на себя на то время, пока буду разбираться с барельефами, но ваша жизнь драгоценна. Справлюсь сама. — Я бы с радостью помог, если бы это решило проблему, — заверил ее Мориарти. Моран выразительно кашлянул, но Мориарти сделал вид, что не обратил внимания. — Поезжайте в Пэмберли и скажите, что вы от меня. Там вам окажут достойный прием. И еще… вы же встречались со Скитальцем. Почему он каждый раз выглядит по-разному? — У него тысячи лиц. Но мне он всегда являлся в образе убитого им человека. Принцесса быстро сбежала вниз по лестнице, и только тогда Моран вспомнил, что не отдал ей ее вещь.***
Безголовое тело тянуло к Мориарти руки в язвах. Он отшатнулся, упал, поскользнувшись на слизи, и внезапно очутился в лаборатории, где Скиталец, облаченный в просторный балахон, извлекал из головы живого обездвиженного Холмса мозг под монотонное жужжание свирели. Его лицо переливалось зеленым и черным, он взвесил мозг Холмса в руке и сказал: — Я думал, у него лучше развиты лобные доли. Что ты в нем нашел, Джеймс-с-с? Мориарти проснулся от собственного крика. С той стороны двери деликатно постучали. — Вы в порядке? — услышал он заспанный голос Морана. — Да. В полном. Мориарти, разумеется, не был в порядке. Тогда, во время последнего посещения Долины снов, Скиталец воспользовался его замешательством и обманул его, и Холмса действительно никогда там не было. Но почему Холмс не давал о себе знать? Что означали те его слова? Прошло так много времени, а до пробуждения было далеко. Его спутанные размышления прервал резкий звонок во входную дверь. Послышались громкие голоса, кто-то шумно ворвался в гостиную и схлестнулся там с Мораном. Мориарти накинул халат и собрал волосы в хвост. Похоже, отдохнуть ему сегодня не удастся. Он осторожно подошел к окну и сквозь туман сумел разглядеть кое-что, что привело его в замешательство. — Мистер Мориарти не может больше посещать Долину снов. — Пусть скажет мне об этом сам. — Достаточно того, что я вам это сказал. — Вы знаете, с кем разговариваете? — Я знаю, что вам давно пора начать работать самим! Называетесь громкими словами, а без него ничего не можете! — Да как вы смеете! Мориарти спустился по лестнице и увидел, как королевский инспектор Форрестер и Моран орали друг на друга, а второй королевский инспектор скромно стоял в стороне. Это был совсем юноша, смуглый, с незапоминающимися чертами лица, Мориарти никогда прежде не видел его. Форрестер при виде Мориарти сразу же отскочил от Морана. — А, вот и вы, мистер Мориарти. Пока вы отдыхали, мы зашли в тупик. — Не может этого быть, — сказал Мориарти. — Вы — и в тупик! Форрестер хотел сказать что-то резкое, но младший инспектор подошел к нему и что-то зашептал ему на ухо. Он мигом овладел собой и принял официальный вид. — Вас ждут во Дворце, я прибыл за вами. Одевайтесь. Хотя… — он выразительно посмотрел в распахнутый ворот халата Мориарти и неприятно усмехнулся. — И так сойдет. Мориарти проследил его взгляд и запахнул ворот. — Сожалею, но я не поеду никуда. Я намерен весь день провести в постели. Форрестер и младший инспектор пораженно переглянулись. — Что вы сказали? — непонимающе протянул Форрестер. — Я ничем не могу быть полезен Ее Величеству. Хозяин Долины закрыл для меня вход в свои владения. Форрестер обошел вокруг, напряженно вглядываясь в него, но встретил равнодушный взгляд в ответ. — Интересно, с чего бы это ему закрывать вам проход, если этот туман, — он нетерпеливо махнул рукой в сторону окна, — ясно говорит о том, что он недоволен вашим отсутствием в его владениях. — Интересно, почему для моего сопровождения выделен целый полицейский отряд? — спросил Мориарти. — Я преступник, надо полагать? Форрестер вытащил из ножен узкий кинжал и, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, подцепил цепочку амулета на шее Мориарти. При виде знака дерева он позеленел, а на лице его помощника отобразился ужас. — Надо полагать — да, — сказал Форрестер без улыбки. Моран сделал было шаг к ним, но Мориарти покачал головой: нет. — Мистер Моран, не будете ли вы столь любезны оставить нас, — раздельно проговорил он. — Вы и так слишком задержались. И не забудьте надеть пальто, на улице прохладно. — Я предпочел бы остаться, — попробовал возразить Моран. Все летело в тартарары. Было совершенно ясно, что без Мориарти они не уйдут — с такими-то неопровержимыми уликами. Мориарти хотел обеспечить пути отступления, значит, Моран был обязан заручиться поддержкой их общего друга. — Я настаиваю, чтобы мистер Моран остался, — скрипучим голосом произнес младший инспектор. — Он, несомненно, сообщник. — Это дело его не касается, — сказал Мориарти с виду совершенно спокойно. Форрестер улыбнулся: блеснули острые зубы. — Пусть уходит. Как будто бы он уйдет далеко, если у нас будете вы. Моран уже надевал пальто, дрожа от гнева и бессилия и проклиная королевскую инспекцию, Королеву и бездарно прожитую жизнь, когда в прихожую бесшумно проскользнул младший инспектор. — Сожалею, но вам тоже придется пройти с нами, — сказал он. — Не стоит сопротивляться. За дверью стража, так что вы не сможете прорваться, при всех ваших умениях. — Моран! Возьмите табличку! Подумайте, куда хотите попасть! — закричал Мориарти из гостиной. Моран мгновенно сунул руку в карман, нащупал табличку и подумал о том, что хочет очутиться там, где сейчас находится Холмс. Его подхватил вихрь, младший инспектор схватил лишь воздух. Форрестер втолкнул в прихожую Мориарти, закованного в кандалы. — Что такое, Вандерер? Куда подевался мистер Моран? — Исчез. — Надеюсь, мистер Мориарти объяснит нам и это исчезновение, — процедил сквозь зубы Форрестер.***
Мориарти был подвешен за руки посреди камеры так, чтобы пальцы его босых ног едва касались холодного каменного пола. От холода он кашлял, но его тюремщикам не было до этого дела. Занятый чем-то в отдалении Форрестер обернулся к нему, подошел, удовлетворенно окинул его раздевающим взглядом, взял за волосы и развернул к себе. — У меня что-то с лицом? — равнодушно спросил Мориарти. — Или у вас? Форрестер отпустил его и вытер окровавленный лоб тыльной стороной ладони. Эту рану он получил во время короткой борьбы на Бейкер-стрит. — Помнится, однажды вас испугал вид крови. Но сейчас почему-то вам все равно. — Я не придаю значения пустякам. — Стало быть, тогда вы волновались за кого-то конкретного. Я так и подумал. Что, если этот человек у нас? Это Мориарти уже проходил в Долине снов. — Его здесь нет. — А если бы был, вы бы не были таким невозмутимым, не правда ли? Но ничего, когда вашего приятеля приволокут сюда, я позабочусь, чтобы вам было хорошо видно, что я с ним буду делать. — Может быть, к тому времени вы научитесь думать головой, а не руками. Форрестер ударил его в живот, тем самым спровоцировав новый приступ кашля. После чего обернулся к разложенным на столе инструментам и выбрал нож. Провел ножом по шее Мориарти, за ухом: холодное лезвие неприятно щекотало кожу. — Смотрю, вы любите долгие прелюдии, — сказал ему Мориарти. Форрестер провел ножом по его губам, сгреб прядь длинных черных волос, оттянул и отрезал. — Это мы отправим вашему приятелю. Он обязательно прибежит вас спасать. Мы не знаем, где он сейчас, но знаем, как доставить ему послание. Но мне кажется, чего-то не хватает. Было бы проще послать ему ваше ухо или палец. Жаль, что вас нельзя калечить. Они знают, как доставить Холмсу послание, что бы это значило? — Неужели нельзя? Как же вы будете вести допрос? — Сломайте ему руку, Вандерер, — приказал Форрестер. — Сначала пальцы. Крови было так много, словно ему сломали не пальцы, а выдернули руку из плеча. Форрестер смочил его волосы в его же крови и аккуратно упаковал во влагонепроницаемый конверт. Вандерер вышел вместе с конвертом, но довольно быстро вернулся. — Вам интересно, как я буду вести допрос? — издевательски осведомился Форрестер, слизывая кровь с пальцев. — Один палец — один вопрос. Откуда у вас эта мерзость? Вы знаете, что с ее помощью можно причинить вред Великим Древним? Вы намеревались явиться на прием к Королеве и попытаться убить ее с помощью этой вещи? Зачем к вам приходила принцесса Алиса, где она сейчас? Мориарти с трудом сдерживал крики боли. Его беспокоили совсем другие проблемы. Почему он не проваливался в Долину снов, ведь амулет с него сорвали еще в карете? Почему Королева не допрашивает его лично? Каким образом они могут установить связь с Холмсом? Кажется, последний вопрос тревожил его сильнее всего. Сквозь треск ломающихся костей — его костей — и боль до него доносился удовлетворенный голос Форрестера: — Ее Величество разочарованы в вас. Ей доложено о том, что у вас нашли. Но она не может дарить сломанные вещи, поэтому… Он зловеще захохотал. Мориарти почувствовал, что по сломанным пальцам ведут чем-то мягким, склизким, с присосками. От этого неприятного прикосновения кости начали срастаться, и это было еще больнее, чем когда их ломали. Он дернулся, пытаясь сбросить с себя щупальце, но, пока кости не срослись, Вандерер его не убрал. Мориарти поднял затуманенный взгляд на свои руки: кровь продолжала сочиться из ран, но самих ран уже не было. — У меня почти полная свобода воздействия на вас, дорогой… Джеймс, — сказал Форрестер. — Вы обязательно заговорите, смею вас уверить. Вы как кошка, болью вас не удивить, вы боитесь унижения. Я прав? — Я запамятовал, когда вы стали мне так близки, чтобы называть меня по имени, — прошептал Мориарти пересохшими губами. — Вот прямо сейчас и будем, — ласково проговорил Форрестер, гладя его по щеке, спускаясь ниже, по шее, в ворот халата. — Моя жена все уши мне прожужжала, какой вы восхитительный, прекрасный, как вы замечательно справились с упырем, что мучил ее по ночам. — Я не сказал ей, что упырем были вы. А следовало бы. Острые зубы Форрестера удлинились, теперь Мориарти ясно видел, что он совсем не похож на человека. — Даже не знаю, чего я хочу больше, Джеймс, — выебать тебя или высосать до дна. В любом случае, надеюсь, ты не заговоришь быстро. Острым когтем он с силой провел по груди Мориарти, из глубокого пореза хлынула кровь. — Нельзя его калечить, — напомнил Вандерер. Форрестер провел по спине Мориарти когтями, оставив кровавые полосы, наклонился к его губам, облизал их длинным черным языком, попытался просунуть язык в рот. Мориарти сжал зубы. Форрестер погладил его пах. Мориарти попробовал пнуть его, тот увернулся и ударил его в живот, обошел сзади, положил руки ему на бедра. — Жаль, что у тебя не стоит, но не беда, мне все равно, кончишь ты подо мной или нет. К бедру Мориарти прижался твердый, горячий, огромный член, жадные пальцы ощупывали внутреннюю сторону его бедер, сомкнулись на горле, он задыхался и ловил ртом воздух. Потом вдруг стало холодно, на пол упало чье-то тело. Вандерер неторопливо снял с обмякшего тела вампира связку ключей, открыл замок на цепи. Мориарти рухнул на пол. — Вы просто поразительны, — сказал Вандерер свистящим шепотом. — На вас встал даже у такого примерного семьянина, как лорд Сесил. Ну, так и будете лежать, как изнасилованная девственница? Он протянул руку и помог Мориарти подняться на ноги. Прикосновение Вандерера показалось Мориарти легким, как туман. Вандерер снял с себя пальто, набросил на плечи Мориарти. Мориарти просунул руки в рукава и дрожащими пальцами застегнул пуговицы. — Так-то лучше. Я выведу вас через черный ход, а дальше сами. Они долго шли по лабиринту пустынных коридоров. Не было слышно криков других заключенных, никто не прошел мимо них. У Мориарти не было сил думать почему. — Подниметесь по лестнице, там будет дверь. Окажетесь на другой стороне улицы, — инструктировал Вандерер. — И вот еще что… Он легко коснулся сухим щупальцем порезов Мориарти, сначала на груди, потом на спине. Боль утихла. Это не было похоже на то, как он залечивал сломанные пальцы. — Мисс Стоунер… она жива? — Вы еле держитесь на ногах, а вас волнует столь незначительная особа? Она жива, не переживайте так. — А он?.. Человек, которому вы отослали мои волосы? Вместо ответа Вандерер толкнул его в спину, и Мориарти почти взбежал по лестнице наверх. Там была дверца, которая действительно привела его на улицу с другой стороны от Дворца. Стоял ясный осенний день, на небе не было ни облачка. День? Ему казалось, что прошло так много времени с тех пор, как он оказался в подземельях Дворца. В полной тишине он пересек пустую площадь.***
Из семи убежищ Мориарти, разбросанных по Лондону, всего одно было достаточно близко от Дворца, чтобы он сумел добраться туда в таком состоянии. Там все было предусмотрено для подобных ситуаций, он осторожно смыл с себя кровь и слизь и переоделся пока что в халат. Что касается следов от ран, то их не осталось. Он чувствовал невероятную усталость, сил не было даже подумать над столь удручающим собственным падением от любимца Королевы до преступника против Короны. Нужно было что-то предпринять. Моран в безопасности. Даже если они придут за ним в Пэмберли, у лорда Дадли хватит влияния, чтобы защитить его. Но Холмс! Если они пришлют ему окровавленные волосы… Мориарти и сам не знал, как бы поступил, если бы ему прислали окровавленные волосы Холмса. Возможно, он позволил бы себе лишнее и попал в ловушку. Он ворочался на постели, не в силах уснуть, не в состоянии придумать план. В дверь постучали. Так тихо, что если бы он спал, то не услышал бы стук. Мориарти сжал в руке револьвер, заряженный серебряными пулями, и подошел к двери. Кроме Морана никто не знал об этом убежище. Но что, если этот Вандерер на самом деле проследил за ним? Для чего? Он мог с таким же успехом не помогать ему в темнице. В замке повернулась отмычка. Мориарти наставил револьвер на дверь. На пороге стоял Холмс — такой, каким был при их последней встрече. — Хвала богам, я нашел вас, — воскликнул он. Мориарти недолго думая засунул револьвер в карман халата и бросился к нему. От Холмса пахло кровью и пылью, но Мориарти не придал этому значения. Холмс поднял его на руки, отнес на кровать и принялся покрывать поцелуями его шею, лицо. Руки его оказались на спине, спустились ниже. Мориарти плавился в его объятиях, все было как в тумане. Сквозь туман в голове прорезалась мысль, что Холмс не стал бы так вести себя с ним. Холмс, который позволил себе только легкий поцелуй в критической ситуации, Холмс, который всегда спрашивал о его жизни, и вдруг?.. — Ты не он, — хрипло пробормотал Мориарти, отталкивая не-Холмса. Не-Холмс даже не пытался возражать, он с силой сжал его запястья над головой одной рукой, а другой рукой гладил его по обнаженной груди, прямо по свежему шраму. — Конечно, нет, — проворковал он шелестящим шепотом. — Но я подумал, тебе будет приятнее, если я буду выглядеть как кто-то, кого ты действительно хочешь, м-м-м? — Хочу? — Ну, этот убийца полукровок, он ведь в твоем вкусе, насколько я понял по твоим снам. У него тысячи лиц, сказала принцесса Алиса. Это существо, склонившееся над ним, — Скиталец во плоти? Так он может покидать Долину снов? — Почему бы тебе не принять настоящий облик, Скиталец, если уж ты сумел выползти в мир? Мориарти старался, чтобы его голос не дрожал. Но он не мог контролировать реакции тела, его трясло от отвращения. Скиталец склонил голову совсем как Холмс и посмотрел на Мориарти странными переливающимися глазами. Глазами не-Холмса. — Если ты настаиваешь. Но тебе не понравится, как я выгляжу. Язык с присосками, длинный и зеленый, высунулся из его рта и приник к шраму на груди Мориарти. Рана закровоточила. — Ты же хотел меня увидеть. Так смотри внимательно. И Мориарти увидел, как он меняется, как человеческое тело расплывается, и сначала появляется зеленый туман, потом туман собирается в новую сущность, сущность, далекую по очертаниям от человека. Гибкие отростки то увеличивались в размерах, то уменьшались, то сливались в конечности, то распадались. Пока шло перевоплощение, Скиталец выпустил его из захвата, Мориарти сперва смотрел, но все же сбросил оцепенение, выхватил револьвер и выстрелил прямо туда, где должно было быть средоточие сердца существа. Серебряная пуля продырявила пустоту. Одно из гибких щупалец потянулось к Мориарти, сдавило запястье, заставило выпустить оружие. — Даже если бы ты и попал, мне бы это не повредило, — доверительно сообщил Скиталец, выпуская больше щупалец и обвивая его запястья, локти, шею, лодыжки, колени. Мориарти сделал отчаянную попытку вырваться, но с тем же успехом он мог бы попробовать высвободиться из стальных оков. Голос Скитальца заполнил мозг, проникал сквозь кожу. — Должно быть, тебя удивляет, почему я пришел сам. Я просто устал ждать твоего возвращения. Тебе не понравился сон про лабораторию? Или это был не сон, как думаешь? А сейчас ты спишь или нет? Он поднял Мориарти над кроватью и стал вертеть его, разглядывая со всех сторон. Как вещь. — Тебе совсем нечего мне сказать? Язык проглотил? Еще одно щупальце, твердое и склизкое, ткнулось Мориарти в рот, втянуло в себя язык, выпустило. Мориарти едва не вывернуло наизнанку. — Отпусти меня, — выдавил он сквозь зубы. Скиталец задумчиво перебирал его волосы мелкими щупальцами, оставляя на них зеленую слизь. — Ты же сам разрешил мне прикасаться к тебе. Нельзя брать назад слова. — Это было во сне! — Это было, — наставительно заметил Скиталец. — Если бы ты не разрешил, я бы не смог до тебя дотронуться. — Зачем это тебе? Зачем тебе вообще меня трогать? — Я хочу познать тебя. — Почему меня? — Ты... драгоценность. Звуки свирели заполнили пространство. Черные сосуды и серые, цветущая долина и зеленое море слизи. Мориарти видел это и другие причудливые картины; видимо, то были обрывки воспоминаний Скитальца. Скиталец разорвал на нем одежду, оставив его открытым для познания. Бесчисленные щупальца скользили по телу, высасывали жизненные силы, он не сопротивлялся этим прикосновениям. — Если бы можно было погрузиться в твой мозг! — посетовало существо. — Но без необратимых повреждений никак не обойтись, это будет слишком болезненным удовольствием. Ты не переживешь, а я хочу, чтобы ты жил долго. Вечно. Всегда. Что-то твердое и холодное заполнило его рот, присоски прилипли к небу и языку. Это было одновременно омерзительно и возбуждающе. Воспоминание о другом, легком, желанном поцелуе вернуло Мориарти в реальность. Существо словно считало его мысли, и скользящие по телу Мориарти гибкие щупальца задрожали. Наверное, это был смех. — Забудь его, это наше обручение, — прошептал зеленый туман, обволакивая, успокаивая. Мориарти не мог ему ответить из-за пульсирующей плоти во рту. — Осталось совсем немного, и ты забудешь все, кроме меня, — пела свирель. То, что было у Мориарти во рту, двигалось все быстрее, рот заполнила отвратительная слизь, потекла по подбородку вниз, затем эта мерзость выскользнуло из его рта и он смог нормально дышать. Другое щупальце или не щупальце, такое же большое и твердое, скользило между раздвинутых бедер вперед и назад, не торопясь проникнуть внутрь. Мориарти был настолько погружен в транс, что не сразу заметил, как в визжащие звуки свирели вкрались совсем другие ноты. Легкая мелодия скрипки. Мориарти однажды слышал эту мелодию. Он открыл глаза и повернул голову. Где-то далеко внизу какой-то человек играл на скрипке, вырезанной в виде ветки белого дерева. Скрипка говорила Мориарти: «Вспомни, вспомни». И он вспомнил. — Ты спрашивал, во сне я сейчас или нет, — еле шевеля пересохшими губами, прошептал Мориарти. — И знаешь, у меня есть ответ. В тот же момент скрипка зазвучала громче, а существо закорчилось так, словно мелодия жгла его. Мориарти посмотрел в один из тысячи его глаз и отчетливо произнес: — Сон неглубок и пробуждение близко. Существо удивленно вскрикнуло: словно от боли непонимания. И растаяло в воздухе. Холмс едва успел подхватить Мориарти, свалившегося прямо ему на голову, измазанного собственной кровью и чужой слизью. И не только слизью. — Простите меня, я опоздал, — прошептал Холмс в ужасе, прижимая его к себе. — Это я тогда опоздал. А вы пришли вовремя, — еле слышно проговорил Мориарти, прежде чем потерять сознание.***
Сломанные часы в доме шли слишком быстро. Мориарти не успевал следить за стрелкой. Хромой доктор не разрешал ему вставать, да он и не мог, настолько его измотало прерванное «обручение» со Скитальцем. — Я и сам искал вас, но нашел так быстро благодаря мистеру Морану. Он каким-то непостижимым образом обнаружил домик в болотах, где мы скрывались от… гм… правосудия. — Он использовал табличку для перемещений, артефакт, подаренный принцессой, — пояснил Мориарти. Он смотрел, как Холмс чешет в затылке, смешно мнется, словно до сих пор чувствует себя виноватым, и как по-доброму блестят его глаза, когда он украдкой бросает на Мориарти взгляды, полные… Чего? Мориарти чувствовал себя разбитым сосудом, но ему никогда не было так спокойно на душе. — А, так эта неугомонная принцесса и к вам приходила? — рассмеялся Холмс. — Можете меня расчленить, но сначала выслушайте, сказала она нам. И мы выслушали ее. Отчаянная особа! Слышал, она предприняла попытку запечатать проход между Долиной снов и нашим миром… Мориарти ждал продолжения истории принцессы, как вдруг в комнату вошел хромой доктор и, как всегда, все испортил. — Ну вот, теперь вы можете заняться этим без лишней рефлексии! — торжественно объявил доктор. — И не смотрите на меня так. У вас нет другого выхода, а у меня — другого лекарства. То, что с ним сделала тварь, можно излечить только нормальным сексом с другим человеком. Ну или он иссохнет, как… ну вы видели. — Что вы видели? — не понял Мориарти. — Кто там у вас иссох? — Вы же осматривали его, вы что, с ума сошли, какой еще секс в его состоянии? — возмущенно зашептал Холмс. — Здоровый, какой же еще, — усмехнулся доктор. — Вот масло, в этих делах без него никак. Не откладывайте, у него уже появились первые симптомы. Ну, я вас оставлю наедине. Мы с мистером Мораном подождем, пока вы тут разберетесь. Мы вас не побеспокоим. До Мориарти с опозданием дошли последние слова Холмса. Он и так был бледным, но умудрился побелеть еще сильнее. — Что? Он меня осматривал?! — заорал он, когда дверь за доктором захлопнулась. — А что вас удивляет? Он же врач. К сожалению, нам действительно придется это сделать. Видите, у вас начинает иссыхать рука, это потому что в вас засовывали… — Делайте все, что нужно. Я как-нибудь переживу. Пережил же я... это. — Если вам так неприятно, то я… — Да кто сказал, что мне неприятно?! Доктор Уотсон стоял под дверью и слушал. Голоса по ту сторону двери затихли. Но потом все началось по новой. Долгие словесные прелюдии, все как обычно. — Вы так и не сказали, почему долго не давали о себе знать, — с нажимом сказал Мориарти. — Мы будем обсуждать это прямо сейчас? Во время… — Во время лечения. Почему не сейчас? Снова стало тихо. Доктор уже было собирался пойти покурить во дворе, но Мориарти его не разочаровал. — И все же, мистер Холмс. Вы говорите, что никогда не были в Долине снов, тогда откуда у вас лекарство, возвращающее память тем, кто там был? — Вы существуете в вакууме, мистер Мориарти. А мир огромен. По капле воды можно предположить существование океана. Так? — Нет. — Возьмите подушку, так будет удобнее. — Не очень-то удобно. — А так? — Так немного лучше. Доктор Уотсон усмехнулся себе в усы и вышел во двор. Со двора дома, в котором они с Холмсом скрывались от королевского правосудия, открывался прекрасный вид на трясину. — Все как всегда? — хмуро спросил куривший у калитки Моран. — В сложившихся обстоятельствах у них нет выбора. Им придется это сделать. — А вы как будто бы довольны? — недовольно прищурился Моран. Доктор Уотсон понимал его обеспокоенность. Если Мориарти сумел возбудить желание даже в Великом Древнем, чего оставалось простым смертным майорам. — И вы должны быть довольны. Если все получится, тогда ваш друг пойдет на поправку. Мой друг весьма благотворно на него влияет, вернее сказать, у них это взаимно. Моран мрачно кивнул и предложил ему кисет с табаком. — Мы, возможно, вместе воевали, а я до сих пор не знаю вашего имени. — Джон Уотсон, — ответил доктор, неторопливо скручивая себе сигарету. — И мы действительно служили в одном полку. Над трясиной загорался багровый закат.