В Хеллоуин можно всё!

      Поправляя волосы, отбрасывая назад светлые длинные пряди, достаю зазвонивший в кармане пальто телефон — Рюджин.       - Так не терпится со мной увидеться? – чуть насмешливо отвечаю я подруге, которая с самого утра докучает мне своими звонками.       - Конечно! Знаешь ли, холодно стоять на улице в такую погоду, - нервно отвечает Рю, явно показывая своё раздражение.       - Прости, препод задержал на паре. Я и не думала, что учиться рисовать будет так нелегко.       - А я говорила, что ты зря все вот так бросаешь и забираешь документы. И вообще, оставила меня одну! Ты знаешь, кого мне подселили? Это же просто ужас.       - Ладно, ладно. Сейчас уже увидимся и все расскажешь. Ты кстати, где стоишь, а то я тебя не вижу?       - На выходе, к вам же так просто не попадёшь, только по пропуску.       - Хорошо. Не ворчи. Я уже бегу.       Сбросив и спрятав телефон в карман, поправляю лямку рюкзака и скорее спешу к выходу. Губы трогает легкая улыбка, когда я вспоминаю, как впервые познакомилась с Шин Рюджин, с какой настороженностью она смотрела на меня и как мы на третий день напились с ней вусмерть в закусочной, потому что не успели до одиннадцати вернуться в общагу. Столько всего было и произошло, что душу разбирает приятная, чуть отягощающая ностальгия. Честно говоря, я никогда не думала, что так резко смогу крутануть свою жизнь и сменить выбранное направление. Это стало полнейшим безумием не только для меня, но и для деканата. Они с недоумением смотрели на меня, когда я принесла заявление, с желанием прекратить своё обучение и просто забрать документы. Но вот спустя месяц я смогла поступить в Национальный университет искусств и сейчас проходила экспресс подготовку для зачисления на первый курс второго семестра. Таких отчаянных, как я, было не так уж много, но все же проходные билеты на пересчёт, и надо хорошенько постараться, чтобы попасть в группу.       Подходя к выходу, сосредоточенно ищу глазами знакомую фигуру, но, не находя, достаю из кармана телефон, когда меня неожиданно разворачивают на сто восемьдесят градусов, заставляя уткнуться лицом в грудь, скрытую кожаной курткой.       - Так значит, ты теперь блондинка? – знакомый голос выбивает воздух из легких, и я с изумлением смотрю на обладателя солнечной улыбки.       - Хосок? Сонбэ!?       - Айгу! Мы уже не учимся вместе, а ты продолжаешь меня так называть. Привет, кстати, невоспитанная девчонка, - он с задором смотрит на меня и подхватывает рюкзак, который от неожиданности скатывается с плеча.       - Что ты здесь делаешь?       - И все такая же грубиянка…       - Эй! – от негодования позволяю себе ударить его кулачком по плечу, но тут же трясу рукой от боли.       Не сонбэ, а гора стальных мышц, хотя с виду и не скажешь.       - Не надо было драться, - ласково улыбается он мне и шутливо ерошит волосы.       - Что ты здесь делаешь? – стесняясь проявленного внимания, кусаю намазанные бальзамом губы, стараясь не смотреть ему в глаза.       - Вот, принёс тебе секс-тетрадь. Я думал, ты там записываешь свои пошлые мыслишки, а оказалось все совсем наоборот. И про Чимина даже ни слова…        Почему-то мне показалось, что последняя фраза была произнесена немного с издевкой, с таким себе уколом ревности и щелчком мне по носу. Ну да, было время, когда я сохла по Паку как трава под солнцем, но больше нет. Это странно, но все это сонное наваждение тут же прошло, как только я захлопнула за собой дверь в его комнату. Будто отрезала раз и навсегда топящую часть меня с пагубными фантазиями. Неужели просто надо было потрахаться и успокоиться? Воистину душа девичья — загадка.        Хосок все смотрел на меня, пока я держала в руках тетрадь, не решаясь её открыть. В ней не было каких-то особо тайных записей или информации, просто полет воображения, запечатлённый рисунками на желтоватых страницах. Это помогало мне отвлечься от будней и отягощающих мыслей. Стоп!       Он принёс мне тетрадь, — значит, нашёл её. Он открывал её, — значит, ему было любопытно. Он нашёл меня и…       - Чон Хосок, зачем ты пришёл сюда? – нахмурив брови, с суровым видом разглядывала я невозмутимого парня. – И как ты смог меня най… Нееееет.       Внезапно открывшаяся догадка поразила меня мгновенно. Быстро достав телефон, я набрала номер Рю и с нетерпением стала слушать долгие гудки, пока подруга наконец не соизволила ответить.       - Так где ты, говоришь, стоишь?       - У ворот, - неубедительно прозвучал ответ.       - Может, тогда объяснишь, почему меня ждал Чон Хосок, а не ты, Рюджин?!       - Прости, Юна, я правда не хотела ему говорить, куда ты поступила, но он настоял. Он угрожал мне, что расскажет декану про связь с одним аспирантом. Я правда не хотела. Умоляю, прости.       Дальше я уже не стала слушать, сбросив звонок, зло посмотрела на шантажиста. Чон был спокоен. Кажется, его вообще не волновал мой праведный гнев и огромное количество закипающих вопросов, что так и просились на язык.       - Моя тетрадь, шантаж лучшей подруги, наша «случайная» встреча и твоё, блядь, спокойствие меня просто бесят! Спрашиваю в последний раз: зачем ты здесь? Не поверю, что только ради этого, - повертела я в руках причину его появления у него перед носом.       - Оооо, кто-то умеет даже материться? Я впечатлён, - привычно попытался отшутиться и вновь увести разговор в иное русло Хосок, но я была слишком взвинчена, чтобы так легко спустить ему эту шуточку. – Ладно, ладно, сдаюсь, а то эти милые щечки сейчас лопнут от злости.       - Хосок!       - Хорошо. Тетрадь лишь предлог, ты ведь сама понимаешь, я бы и без неё обошёлся, она случайно попалась на глаза. И незачем делать такое лицо, ты так громко кричала на весь коридор, по которому, к счастью, шёл только я, что было сложно не услышать о твоих тайных фантазиях о Чимине. В который раз поражаюсь, насколько надо быть смелой и отчаянной, чтобы ляпнуть такое.       Спрятав лицо в ладонях, чувствую, как кровь приливает к лицу, и я беспощадно краснею прямо у него на глазах. Я так надеялась, что мы были одни с Паком, у дверей библиотеки, что теперь, узнав такие откровенности, хотелось сгореть со стыда. Это просто пиздец, накрывший меня с головой.       - Даже если и так, тебе то что с того, с моего признания? – тихим голосом говорила я в пустоту, но быстро взяв себя в руки, с вызовом посмотрела ему в лицо.       - А я разве говорил, что меня это как-то волнует? Ты ведь исполнила свои тайные желания, и я за тебя рад, - ядом сквозит где-то между строк, хотя мне больше кажется, потому что он вновь улыбается, не сводя с меня глаз.        Не трудно было догадаться, о чем он говорил. Мне хотелось поколотить его и прикопать труп у ближайшего забора, который был в паре метрах от нас, но пришлось сдержаться, я ведь и так чуть не отбила себе руку, так что совладать с ним будет весьма затруднительно.       - Ты так сильно паришься по этому поводу? – задал вопрос сонбэ, видя мой окончательно поникший вид.       - Нет. Меня вообще все это не волновало, пока не появился ты!       - Это твоя вина. Ты исполнила своё желание, но не мое.       - В смысле? – повергнутая в шок странным признанием, я с раскрытым ртом смотрела на Хосока и совершенно не понимала, к чему он клонит.       - Компания Джина ведь тебе рассказала, каким будет сюрприз на Хеллоуин? Да, опережу твой вопрос, я знаком с ним и хорошо общаюсь даже вне университета. Так вот, я не хотел соглашаться на предложение Йери танцевать для победительницы конкурса, но когда узнал, что ты участвуешь и Чимин твой напарник, тут же согласился. Но ты не пришла…       - Погоди, я ничего не понимаю.        Но в ответ Хосок молча протянул мне флаер, на котором было написано время и место какого-то выступления в Хондэ.       - Приходи, я ведь так и не станцевал для победительницы.       Подмигнув на прощание, Хосок просто ушёл, оставив меня наедине с разрозненными мыслями. Это было нечестно! Нечестно так поступать со мной. Мне казалось, что с уходом все закончится и я стану свободной от тянущего груза вниз: учебы, глупых снов и окружающих людей. Сонбэ все испортил, нарушил шаткое душевное равновесие, которое только-только начинало крепнуть. Он всколыхнул множество чувств, что обуревали меня в моменты вдохновения, когда я украдкой сидела на крыше и, наблюдая за движениями его тела в танце, рисовала. Зачем?        Спрятав флаер между страниц нашедшейся так некстати тетради, убрала все в рюкзак и поспешила на автобусную остановку. Учебные будни продолжались даже вне стен универа и надо было рисовать эскиз и готовиться к зачету. Надо… Только в голове полнейшая пустота от этой встречи. Она выбивала всю почву из-под ног. Мне бы больше не хотелось видеться с Чимином — никогда. А я боялась, что он будет там, что будет выступать вместе с Хосоком. Он не снился мне с тех пор, как мы переспали, может, один раз и то слишком размыто, настолько, что даже не отложилось в памяти. И это не боязнь нашей встречи, я просто перелистнула страницу, поставив жирную точку в этой главе. Но сонбэ и это его: «я за тебя рад» больно режут по сердцу ножом. Почему-то кажется, что все неспроста.       Закрутившись в рутине дел, под ворохом конспектов, поздно вспоминаю, что надо что-то поесть. День неумолимо клонит к вечеру, а я все ещё терзаюсь мыслями о том, стоит ли идти на выступление Хосока. Я боюсь ненужных встреч, потому что отчасти мне стыдно. За чашкой кофе с рисовым пирожком долго колеблюсь, но все же отыскиваю в записной книжке номер сонбэ и набираю ему сообщение.       Я: [19:07] Можно вопрос?       Правда, поздно вспоминаю, что мой новый номер он не знает и, скорее всего, может не ответить на странное сообщение. Кусая губы целую вечность, жду ответ, который все же приходит с трелью оповещения. Хосок: [19:21] Смотря какой.       Я: [19:22] Там не будет Чимина? Не хотелось бы с ним встретиться. Хосок: [19:25] Почему? Между вами что-то произошло?       Я: [19:25] Нет… Хосок: [19:27] Тогда какие проблемы?       Я: [19:28] Предпочитаю на всём поставить точку. Хосок: [19:29] Хм… Ты жестокая.       Я: [19:30] Я? Почему?? Хосок: [19:31] Потому что исчезла.       Я: [19:35] Ты ведь все знаешь, да? Хосок: [19:37] В общих чертах. Он не распространялся, но спрашивал о тебе.       Я: [19:38] Спрашивал обо мне??? Хосок: [19:40] Что тебя удивляет? Всё вполне логично.       Я: [19:42] Просто так вышло… Хосок: [19:43] Просто вы потрахались…       Я: [19:43] Хосок! Хосок: [19:44] Его там не будет. И больше не пиши мне об этом всем. Бесит!       В недоумении смотрю на уже потухший экран. Телефон грелся в руках, пока я каждый раз щёлкала кнопкой блокировки, но все же решила не отягощать свою совесть и не отвечать. Что на него вообще нашло? Конечно, такое было глупо обсуждать в переписке, но его реакция возмущала и приводила в лёгкий ступор. Он всегда был тем, кто приходил на помощь и частенько ругал за мою гордость не к месту, а тут такте финты ушами, что я чувствую себя нерадивой школьницей. Он мой… А кто он мне вообще по сути? Оказывается, это сложно: охарактеризовать Хосока в его статусе.       Приплыли, называется, уже хочу выяснить, кто он для меня.       Его выступление в девять, а у меня остаётся не так много времени на то, чтобы собраться. Надо сказать, что с поступлением в другой университет я стала преображаться и в моем гардеробе появились платья и даже косметика — к чёрной туши присоединилась подводка и жидкая помада с тональным ВВ-кремом. Гусеница превращалась в бабочку. Но самое главное во всем этом, — мне нравилось отражение в зеркале.       Надев простое чёрное платье, смотрю через отражение на флаер, все ещё не решаясь пойти. Расправленная кровать наспех собирающейся домой соседки тоже не придаёт уверенности. Внутри такое чувство, что это может как-то изменить мою жизнь в ещё большую сторону. Может, с меня пока хватит перемен? Не знаю… Последний раз бросаю на себя взгляд в зеркало и беру в руки ключи. В конечном счете мое присутствие ни к чему не обязывает. Улыбнувшись зеркалу на прощание, выхожу за дверь и проворачиваю ключи в замке. У меня есть ещё полчаса, чтобы добраться до Хондэ.       На выступление я, конечно, опоздала, но это было даже плюсом. Мне было бы неловко стоять в первом ряду и смотреть на него во всем великолепии, которым он являлся. Невероятно плавные движения, вплоть до кончиков пальцев — все отработано настолько, что он схож с водой, которая без труда перетекает из одного состояния в другое. Выступление было в шуточной форме баттла, чтобы публике было интереснее смотреть и следить за танцорами. Они заражали своей энергетикой и магнетизмом, что сложно было оторвать взгляд. Я с восхищением ребёнка наблюдала за такими необычными для меня движениями поппинга, кажется, в таком стиле танцевал Хосок, что улыбка не сходила с лица.       Когда танцоры поклонились и поблагодарили всех за присутствие, многие стали расходиться: кто-то уходил в новый кружок к выступающим дарованиям, кто-то направлялся в кафетерии, расположенные совсем рядом. Я оставалась на месте. Было очень неловко стоять одной и дожидаться, когда Хосок договорит с парнями и мужчиной, который подошёл к ним что-то обсудить, протянув визитку. Я кусала губы и от волнения крепко сжимала одной рукой указательный палец.       - Все-таки пришла, - улыбаясь, подходил ко мне Хосок, попрощавшись с ребятами.       - Я и не знала, что ты так умеешь танцевать, - пытаюсь непринужденно улыбнуться в ответ, но дрожь в голосе выдаёт с лихвой.       - Это тебе не танцы с драконами, - отпускает он шуточку в мою сторону, а я тут же заливаюсь краской.       - Вдохновение теперь считается преступлением? Тем более, что это было личное… - Последнее произношу уже тихо, потому что до сих пор переживаю из-за того, что он открывал мой дневник.       - Я не против быть твоим вдохновением.       Видя мои широко распахнутые от изумления глаза, Хосок выдаёт недовольный гортанный звук и чуть морщится, жестом предлагая пойти с ним в одну из кафешек.       - Юна, прекрати так смущаться, а то уже мне становится неловко.       - Извини, сонбэ.       - Повторяю в последний раз, я больше тебе не сонбэ, - резко останавливается он перед дверью и лохматит волосы. – Заходи, попьём кофе, а то замёрзла наверняка.        Уютный зал и почти заполненные столики. Мы сидим у окна. Я грею руки о большую чашку с капучино и прячусь за ресницами. Хосок открыто рассматривает меня, что сковывает по рукам и ногам. Не клеящаяся беседа понемногу принимает большую непринужденность: сонбэ много шутит и расспрашивает об учебе. Рядом с ним тепло и комфортно, что хочется довериться и рассказать обо всем, что на душе. Но это опасно.       - Как давно ты занимаешься танцами? – задаю я давно волнующий вопрос.       - Ещё со средней школы я понял, что хочу танцевать.       - Но почему выбрал другое направление? Это как-то… неправильно.       - Не знаю, - пожимает плечами Хосок и, на мгновение погрустнев, смотрит в окно. – Мне казалось, что танцами я не смогу заработать на жизнь, поэтому выбрал экономический.       - Прагматичное решение.       - Отчасти, - глядя на меня, поджимает он губы. – Я просто не такой бунтарь, как ты.       Он вновь озаряет меня своей улыбкой, в лучах которой я утопаю и смутившись украдкой улыбаюсь в ответ. Впервые я вижу его другим, не таким независимым и готовым прийти на выручку в любой момент. С другой стороны, я ведь и не знаю, какой он на самом деле. Те редкие пересекающиеся беседы никак не могли охарактеризовать его, только прибавить большей таинственности, особенно, если учесть его могущественное покровительство.       За окном слишком быстро сгущаются ночные краски, и Хосок вызывается проводить меня до общежития. Мы едем в автобусе и сидим у задней двери. Перед нами влюблённая парочка: они держатся за руки и у них парные шапки с помпонами.        А если он тоже возьмёт меня за руку?.. Глупая мысль!       - Мне на следующей уже выходить, - поворачиваю голову в его сторону и ловлю на себе странный взгляд.       - Хорошо, - спокойно отвечает Хосок и неожиданно подаётся вперёд и быстро целует меня.       - Сонбэ..?       - Сонбэ…        Горечь, с которой он отворачивается и смотрит в другую сторону, больно колет в груди. Мне хочется провалиться сквозь землю и не повторять эту роковую ошибку. Это же надо быть такой дурой! Автобус замедляет ход и останавливается, распахивая широкие двери.       - Твоя остановка, - бесцветным голосом сообщает Хосок и первым выходит из сковывающего пространства.        Огромная пропасть между нами, даже если протянуть руку. Он молчит и не хочет смотреть в мою сторону, а я виновато стою рядом, не зная, что сказать или сделать. Проходящая чуть поодаль компания девушек машет мне рукой, в которых я узнаю своих одногруппниц.       - Иди. Не стой здесь, а то замёрзнешь.       - Хосок...       - Тебя есть кому проводить, - жестом указывает на девчонок.       Поворачиваясь ко мне спиной, он уходит: ерошит затылок и будто бы машет рукой, посылая все к черту, после пряча руки в карманах куртки. Я смотрю ему вслед, и одинокая слезинка катится по щеке. Что я наделала?..