Глава 1
1 ноября 2019 г. в 13:28
Драко никогда особо не любил Хэллоуин. Дедушка учил его, что это день, когда живые отдают дань памяти и уважения мёртвым. Хогвартс учил, что это очередной праздник, во время которого поют глупые песни, рассказывают не страшные истории, набивают желудки отравой из тыквы (не зависимо от того еда это или питьё). Дедушка учил, что в этот вечер должно зажигать свечи в тишине, глядя на ночное небо, вспоминать своих предков, ушедших навсегда, и обращаться к ним с просьбами. Хогвартс учил, что это ночь, когда все свечи пылают огнями, а громкий смех, нередко без причины, разносится по пустым коридорам замка. Малфой предпочитал следовать ученью своего дедушки. Мудрый и, безусловно, великий Абраксас Малфой, которого его юный внук вспоминал в тишине и темноте мрачного замка. Беда в том, что найти такое местечко в Хогвартсе во время праздников практически невозможно: влюблённые и не очень парочки стараются найти места поукромнее для того, чтобы предаться страсти и забыться в объятьях друг друга. Отчасти, Слизеринский Принц их понимал.
Война закончилась и все торопятся жить, познать жизнь с самых лучших её сторон. У самого Малфоя не было того, в чьих объятьях можно было бы забыться, или того, кого можно было бы согреть в своих. У него не было друзей, с которыми можно было бы смеяться над не смешными шутками, потому что слизеринцы очень много потеряли в этой войне и не желали даже улыбаться без особого повода, не говоря уже о смехе. Змейки были подавлены и молчаливы, хотя никто не смел их гнобить или попрекать. Все устали от войны и потерь, от жестокости и склок, от ненависти и насилия – всего этого людям хватило с лихвой и теперь они хотели покоя, хотели просто жить. Все суды давно закончились, и все враги понесли своё наказание. Война закончилась. Для всех и каждого. Она закончилась.
Вот так плавая в своих мыслях и размышлениях, Драко добрался до Астрономической башни, тихо приоткрыл дверь, выходя на смотровую площадку, и застыл, увидев неподвижную фигуру на парапете. Высокий, крепкий молодой человек с растрепанными чёрными волосами, которые серебрились в свете полной луны, периодически появляющейся из-за тяжёлых облаков. Он сидел, подняв голову к небу и беспечно свесив ноги вниз, над угрожающей бездной. Спина ровная, плечи напряжены, как и шея. Весь его вид был пропитан силой, гордостью и одиночеством. Красивый. Кто бы знал, что тот мелкий, щуплый, запуганный и застенчивый мальчишка в дурацких очках, с не пойми какой причёской на голове и бледной до синевы кожей вырастет в Победителя и Героя. Кто бы знал, что его имя станет символом справедливости, стойкости и благородства. Кто бы знал, что за него будут драться и умирать, в него, а не великих и мудрых магов, будут безоговорочно верить и старики, и дети. На его плечи взвалили целый мир с кровавой войной. Кинули в мясорубку, не надеясь, что он выживет. Он выжил. Спас их всех и выжил, несмотря ни на что. Гарри Поттер. Это имя никогда не забудут.
— Что ты здесь делаешь? — спросил вдруг гриффиндорец, не оборачиваясь и не глядя назад.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Малфой и вошёл в комнату, закрывая за собой дверь. — Там, внизу, веселье и пир, гриффиндорцы поют старые гимны и танцуют, а ты – их король, смелейший из львов и величайший из героев – прячешься здесь. В темноте Астрономической башни, в одиночестве и тишине, куда ещё не добрались похотливые парочки, мечтающие поскорее заняться сексом, — усмехнулся Драко и остановился возле Гарри, вдыхая его запах и рассматривая длинные, тонкие пальцы, лежащие на каменном парапете. — Мой вопрос куда логичнее твоего, Поттер, — добавил он, переводя взгляд на его профиль.
Действительно хорош. Брюнет умудрился унаследовать от своих предков всё самое лучшее: чёрные, как воронье крыло, волосы Джеймса, точёные черты лица Александра, пухлые губы и зелёные глаза в обрамлении пушистых ресниц Лили и острый взгляд Марии. Может и плохо, что у него только наполовину грязная кровь. Будь это иначе и слизеринец не испытывал бы к нему тех чувств, что не давали покоя так долго и давно. Малфою следовало бы искать себе жену или мужа, подходящего по статусу и способного к деторождению (при помощи зелья, разумеется), но он не мог. Все его мысли были только об этом человеке и только о нём. Поттер спас его в Выручай Комнате, вернулся, несмотря на опасность, и велел держаться крепче. Драко держался за него изо всех сил, удивляясь тому, как легко и быстро рассекает воздух старая метла, когда её направляет гриффиндорец. Впрочем, тогда, провонявшие копотью и сажей, опалённые адским пламенем и едва уворачивающиеся от валящихся на них вещей, они желали лишь выбраться оттуда живыми и мало задумывались о том, с какой скоростью летят. Её, казалось, недостаточно. Потом им было не до разговоров, но сейчас… Что-то с их легендой было не так: глаза устремлены вверх, на небо, но смотрят будто куда-то сквозь него и видят что-то совершенно иное. Кажется, что он вот-вот заплачет, но нет. Свободная рука подрагивает, а губы искусаны в кровь, которая рубинами блестит на розовой коже. Отчего ему так больно? Будто мало причин.
— Я всё чаще не могу понять: язвишь ты или говоришь серьёзно. Впрочем, отвечая на твой «логичный» вопрос: сегодня мне не хочется петь и танцевать, а несколько парочек уже забредали сюда. Полагаю, моё присутствие их несколько смутило, потому что они быстро удалились. Все спешат жить и наделают, в итоге, ошибок, о которых будут сожалеть, — вздохнул Поттер, не сводя глаз с неба.
— Ты их осуждаешь? — не то спросил, не то констатировал Драко.
— Нет, что ты. Как я могу осуждать? Они влюблены и счастливы или возбуждены и желанны – не суть важно, а я одинок и печален. Не мне их осуждать за то, что они хотят жить и ошибаться. Это вполне логично. Пусть ошибаются, пусть сожалеют, пусть радуются и трахаются, и теряют, и обретают – это то, за что я сражался. За что все мы сражались. Это жизнь, Малфой, настоящая жизнь. Я их не осуждаю. Я рад за них, — проговорил Гарри почти на одном дыхании и обернулся, наконец, к своему собеседнику.
Глаза его ожили и засияли даже сильнее, чем когда Слизеринский Принц смотрел в них в последний раз. Наверно, это от того, что в тот раз эти глаза смотрели на него сквозь грязные, тусклые стёкла очков, а сейчас они ничем не скрыты и сияют, словно два чистейших и ярчайших изумруда. Прекраснее цвета он в жизни не видел и готов был наслаждаться им вечно, будь у него такая возможность, но её не было. После всего Поттер отстранился от людей: редко бывал на публике, не заводил никаких отношений, никого к себе не подпускал, кроме близких друзей. К нему тяжело подступиться даже для разговора, не говоря уже о большем. Казалось, что Героя и Победителя ничего из этого не беспокоит, его взгляд был спокоен, хотя поймать его удавалось редко. Шептались, будто сердце молодого человека навечно покрыто льдом, который невозможно растопить. Уизли сдалась, а вот Драко сдаваться и не думал. Просто не знал, что ему делать.
— Тогда почему же, радуясь за других, ты сам жить не желаешь? — спросил Малфой, нахмурившись и не отводя глаз.
— Ты сделал этот вывод, исходя из того, что я не пою на пиру? — вскинул бровь Гарри и усмехнулся, поднимаясь, чтобы не приходилось задирать голову.
— Нет, не только из этого. Ты замкнулся в себе. За последние полгода это отповедь про жизнь была единственным проблеском эмоций, исходящим от тебя. Ты сам сказал, что одинок и печален, это ли не подтверждение того, что я прав? — ответил Драко и сделал шаг вперёд, останавливаясь совсем близко к гриффиндорцу.
Гарри задышал чуть чаще, глядя в глаза цвета расплавленной платины, которые пронзали его насквозь, глядели ему в самую душу, силясь рассмотреть или понять что-то. Поттер часто ловил на себе этот взгляд, смысл которого несколько озадачивал. Казалось, Малфой изучал его, а порой складывалось ощущение, что он ласкал его своим взглядом, любил его, жёстко трахал, заявляя права на него, как на собственность. Ловя на себе этот взгляд, он каждый раз сильно смущался, но всё равно не собирался соглашаться на предложения, читающиеся в чужих глазах. Мало того, что Гарри в принципе не желал никаких отношений сейчас, так ещё и эти собственнические замашки…они сводили парня с ума, заставляли чувствовать себя странно. Чувствовать себя его. Поттер не знал, как на это реагировать, не знал, как назвать, но ясно знал, когда это началось. В Выручай Комнате, когда они летели сквозь огонь, держась друг за друга и только друг на друга полагаясь. Когда они выбрались из того пылающего ада, гриффиндорец попросил Драко спрятаться, а тот посмотрел на него этим взглядом впервые. Взглядом, который говорил, что он обязан выжить, потому что он – собственность Малфоя, а Малфои никогда не отдают то, что принадлежит им. Именно в тот день всё началось и продолжалось до сих пор. Вот только что «всё» он не мог понять.
— Ты, должно быть, хотел побыть один, поднимаясь сюда, — задумчиво произнёс Поттер и вновь вернул взгляд к ночному небу. — Я, пожалуй, пойду, — он коротко улыбнулся и развернулся на пятках так резко, будто не желал оставлять себе иных вариантов, но рука, крепко сжавшая запястье, оставляла и варианты, и его самого.
— Никуда ты не пойдёшь с метлой наперевес, Поттер, — неожиданно зло сказал Малфой, стрельнув глазами на спрятанную в углу метлу, которую можно было рассмотреть только тогда, когда луна освещала помещение. — Я знаю, какая сегодня ночь…
— Все знают, Малфой, и никто не помнит, кроме меня, — перебил его Гарри и обернулся. — Никто и не обязан. Все кого-то потеряли в этой войне: друзей, родных, любимых, но никто не потерял стольких, как я. Не удивляйся, что мне надо несколько больше времени, чтобы оплакать свои потери, — он дёрнул рукой, желая уйти, но его удержали.
— Я хорошо тебя знаю, поэтому можешь не заговаривать мне зубы. Куда ты собрался? — жёстко спросил Драко, коря себя за то, что не понял раньше, а Гарри в ответ всё смотрел своими удивительными глазами, которые напрочь выбивали все мысли из головы.
Поттер задавался вопросом, что может знать о нём Малфой, и читал в платиновых глазах ответ: он знает его. Его боль, его страх, его желание, а ещё он знает, что может сделать его счастливым. Знает, что он может сделать его счастливым. Гриффиндорец хотел сбежать от него, сбежать от него и от этого собственнического внимательного взгляда. Они с Драко слишком разные, слишком далеко друг от друга, чтобы что-либо из этого получилось. Его родители, Рон и Гермиона, Джинни и Дин – все эти пары были из одной вселенной, а они…они, как Флёр и Билл, – редкое исключение. С другой стороны, именно слизеринец пришёл сюда сегодня, именно он сейчас держал его за руку, заглядывал в глаза и видел в них ответы на свои вопросы, видел рушащиеся стены, которые Гарри долго и упорно строил. Победитель и Герой действительно слишком многих потерял и больше никого не хотел терять, а потому никого к себе не подпускал. Особенно страшно было подпускать ближе Слизеринского Принца, который славился своим непостоянством в отношениях.
— Я собираюсь в Годрикову Впадину, — опустив взгляд, сказал Поттер. — Может, уже отпустишь, а то следующая возбуждённая парочка может неправильно расценить ситуацию, — вскинул он бровь.
— Им будет не до этого, — усмехнулся Драко и потянул парня ближе к себе, обнимая одной рукой за талию, чтобы точно никуда не сбежал. — Нечего тебе делать в том городе мёртвых, — добавил он, отпуская запястье юноши, но теперь обхватывая его подбородок освободившейся ладонью.
— Теперь точно поймут не правильно, — усмехнулся Гарри, но эта усмешка не коснулась грустных глаз. — Там мои родители, Малфой, там для меня всё началось. Я должен…
— Ты уверен, что хочешь этого? — не стал дослушивать его Драко, бессознательно поглаживая поясницу гриффиндорца.
Поттер выглядел не уверенным и даже немного испуганным. Это и не удивительно, учитывая, куда он собирается…собирается вернуться. Малфой действительно не понимал, зачем ему возвращаться, если он даже не помнит этот дом, не помнит того, что в нём произошло, не помнит людей, которые в нём жили. Учитывая всё это, не понятно ради чего он отправляется в Годрикову Лощину. Пусть там началась история Мальчика-Который-Выжил, но история Гарри началась в другом месте. Для слизеринца это второе место было интереснее и важнее, но почему-то ему казалось, что для самого гриффиндорца всё иначе. Его жизнь не была лёгкой: ни в младенчестве, ни в детстве, ни в юности, ни сейчас. Пожалуй, ему следовало присмотреть за Героем в этот Хэллоуин. Возможно, и не только в этот.
— Да, мне это необходимо, — уверенно кивнул Поттер. — Не говори никому, пожалуйста. Слухи расходятся быстро и, в итоге, журналисты будут там ещё раньше меня. Я этого не хочу, думаю, ты понимаешь, — попросил он, твёрдо глядя в глаза напротив.
— О, не волнуйся об этом, у меня не будет времени кому-то рассказать. Я лечу с тобой, — не терпящим возражений тоном заявил Малфой.
Гарри вскинулся и приоткрыл рот, ошарашено глядя на слизеринца. Такого он не ожидал. Они с Драко не были друзьями, не были парой, не были любовниками, но между ними всё равно что-то было. Поттер не мог до конца понять, что именно, но прежде ему казалось, что этого чего-то мало для подобных заявлений. Ясно же, что эта вылазка, по меньшей мере, нарушает школьные правила. Пусть они и весьма формальные студенты Хогвартса, но это всё равно может плохо закончится, добавить им обоим проблем. От того было особенно странно услышать его предложение о совместной поездке, но, вместе с тем, очень приятно.
— Серьёзно? Малфой, это опасно. Я…я не знаю, что могу найти там, — сказал Гарри и отвёл взгляд.
— В смысле? А что ты ищешь? — нахмурился Драко, удивлённо глядя на Героя, который мялся и не спешил отвечать на вопросы. — Да брось, Поттер, мы с тобой в одной лодке с того момента, как я поднялся в эту башню. Говори, — почти рыкнул слизеринец.
— Ладно, но учитывай, я никому этого не говорил, — Гарри сглотнул и расправил плечи, собираясь с силами. — Я не уверен в том, что произошло в моём доме 17 лет назад. Официальная версия не правдива, не до конца, во всяком случае, — сказал Поттер и слова его прозвучали, как гром.
Малфой выдохнул и сел на каменный парапет, понимая, во что они ввязываются. Смерть четы Поттеров и так долгое время вызывала вопросы. Слишком неожиданно всё произошло, слишком трагично, слишком загадочно, а дело потом очень быстро закрыли: всё и так понятно. Отец говорил, что расследовать было нечего: дом превратился в руины, тела сгорели дотла, магический фон считать невозможно, а сам городок защищён от воздействия извне, т.е. наблюдения Министерства. Одним словом, никто и ничего не нашёл, но никто и не пытался что-то найти. Волен-де-Морт пал, их объявили героями и на этом всё закончилось. Не удивительно, что теперь возникли вопросы и у их сына. Вопрос, к чему приведут его подозрения и чьи головы после этого полетят? Слизеринец поднял взгляд на всё ещё стоящего рядом с ним Гарри и вздохнул. Парень затеял опасную игру и его нельзя оставлять в этой игре одного.
— Ты не обязан впутываться в это, — начал Поттер, видя шокированное состояние собеседника, но его прервал резкий взмах рукой и злой взгляд.
— Я уже впутался и я не оставлю тебя одного с этим разбираться. Это тебе не палочкой махать и не по лесам скрываться. Это политика. Здесь нужна осторожность и хитрость. Без меня ты не справишься, — усмехнулся Драко. — С чего твои подозрения? — спросил он уже серьёзно, прикидывая, как им действовать.
Гарри благодарно улыбнулся и сел рядом. Он не ожидал, что Слизеринский Принц не бросит его, даже узнав о том, во что они вот-вот влезут. Прошло 17 лет и найти что-либо будет сложно, но помощь Малфоя может оказаться неоценимой. Его имя до сих пор для некоторых в разы больше, чем имя самого Поттера. Не удивительно, вообще-то, ведь они совсем разные: Драко – представитель древнего чистокровного рода, у него голубая кровь, а он…что ж, может он и спас кого-то, но не для всех это много значит. Для некоторых – ничего.
— Спасибо, — коротко улыбнулся гриффиндорец. — Я кое-что увидел в воспоминаниях Снейпа. Он был первым, кто вошёл в дом, после случившегося. Профессор поднялся в детскую мимо тела отца в гостиной. Я сидел в кроватке и плакал, а он качал мою мать. Затем Снейп ушёл. Дом был цел. Я поговорил с Хагридом. Когда он приехал за мной, то повторил путь твоего крёстного: через гостиную, мимо тела отца, вверх по лестнице, в детскую, мимо мамы. Он забрал меня и увёз. Дом был цел. Однако сейчас он в руинах. Я не понимаю, что произошло. Магия не работает с опозданием, если её об этом не просят. И вот, что ещё я узнал, родители моего отца, Александр и Мария Поттеры, к которым я мог бы попасть после смерти родителей, умерли за три месяца до той ночи с разницей в две недели. Что-то тут не так, Драко, — он покачал головой и снова перевёл взгляд на небо, следя за полной луной. — Я хочу знать, что от меня и остальных пытались скрыть. Хочу знать, что произошло. С этого всё началось.
— Мы разберёмся во всём, не волнуйся. Мы разберёмся, Гарри, — мягко улыбнулся Малфой и сжал ладонь гриффиндорца в своей руке. — Что ты хочешь найти в Годриковой Впадине? — спросил он.
— Ответы. Я долго изучал заклинание, которое поможет считать память места. Прошло 17 лет, картинка будет нечёткой, но это хоть что-то, — пожал плечами Поттер, понимая, как, должно быть, глупо это звучит.
— Ты изучил La memoire? Горжусь тобой, — удивился Малфой. — Итак, мы собираемся вызвать воспоминания, заключённые в том, что осталось от твоего дома, и узнать, не было ли там кого-то лишнего. Я всё правильно понял? — уточнил слизеринец, вспоминая всё, что ему было известно о событиях 17-летней давности.
Знал он немного. Было произнесено пророчество про ребёнка, способного победить Волен-де-Морта. Семью Поттеров спрятали, чтобы уберечь от Тёмного Лорда, но тот всё равно до них добрался. Дальше начиналась легенда, миф о Мальчике-Который-Выжил. Эту историю знал каждый в их мире, но не сам Гарри. Он ничего не помнит о ночи, когда стал знаменитым, когда погибла его семья. Это не честно и Драко хочет ему помочь. Прошлое до сих пор не отпускало Героя и, не разобравшись в нём, он не сможет двигаться вперёд, не сможет улыбаться, а Малфою слишком нравилась его улыбка, чтобы допустить такое. Ему нравилось, как загораются зелёные глаза от счастья и удовольствия, чтобы позволить им вечно оставаться затуманенными грустью и ностальгией. Принц змеиного факультета хотел, чтобы гриф отпустил своё прошлое и увидел будущее. В идеале, их общее будущее.
— Да, всё верно. Я только не знаю, что буду с этим знанием делать. Прошло столько времени и, наверно, правильно было бы оставить всё, как есть, но…
— Не правильно, — снова перебил Драко и крепче сжал чужую ладонь. — Не правильно оставлять того, кто уничтожил твою семью, безнаказанным, не правильно забывать о своих вопросах только потому, что прошло много времени. Мы узнаем, что там произошло, а потом уже разберёмся, что с этим делать. Перестань себя накручивать, Поттер. Будем отвечать на вопросы поэтапно, — он говорил спокойно и уверенно и эти эмоции передавались Гарри.
Сейчас он чувствовал себя защищённым, уверенным и нужным. По-настоящему нужным. Не за заслуги перед обществом, не за спасение мира, не за то, что он – Мальчик-Который-Выжил, а потому, что он – Гарри, просто Гарри. Возможно, это обманчивое чувство. Возможно, он будет жалеть потом, что доверился Малфою, а не Рону и Гермионе. Возможно, слизеринец причинит ему много боли позже, но сейчас аристократ крепко сжимает его ладонь в своей и внимательно смотрит в глаза. Каждое слово, каждая улыбка, каждое прикосновение Драко убеждали его, что все «возможно» нужно отбросить, что их прошлые отношения больше не важны. Важно здесь и сейчас, важны они. Вот только жизнь научила его никому не доверять.
— Почему ты хочешь мне помочь? — спросил Гарри, пытаясь отыскать ответ в серых глазах, но в них была только злость, уверенность и жажда.
— Знаешь, когда я решил, что ты будешь моим? — вместо ответа спросил Малфой, чуть нахмурившись, и получил отрицательный кивок головой. — Когда впервые о тебе услышал. Мама рассказывала мне о мальчике с удивительными глазами цвета смертельного проклятья. Проклятья, которое убило его семью, но не тронуло его самого. Она говорила, что этот мальчик, будто ангел, спас нас всех от тьмы и несчастья, а потом исчез. Я слушал её рассказы о тебе и обещал себе, что найду этого ангела и сделаю его своим. Только своим. Чтобы можно было смотреть в его глаза, разговаривать и играть вместе и чтобы его свет лился только на меня. А потом мы встретились, — рассказал он и улыбнулся.
— И ты разочаровался? — больше констатировал, чем спросил Поттер.
— Я тебя не узнал. Низкий, запуганный, лохматый мальчишка в треснувших круглых очках. Я не мог даже рассмотреть цвет твоих глаз, но что-то в тебе всё равно было, что-то привлекало меня, заставляло запоминать черты лица и тембр голоса, что-то заставляло говорить с тем, кто даже имени моего не знал. Тогда я даже подумать не мог, что это недоразумение – мой ангел. Если честно, то в полной мере этот факт я осознал только когда увидел тебя на метле. Тогда я сказал себе: «моё» и больше никогда от этого не отказывался, — поделился Слизеринский Принц, внимательно рассматривая собеседника.
Драко было интересно, что думает о его словах Гарри, как их воспринимает. Удивительно, но признание далось ему очень легко. Легче, чем он себе представлял, но и условия не те, о которых он думал. Размышляя о том, как лучше всего сказать то, что было произнесено, Малфой представлял какое-нибудь романтическое место или кровать, или даже брачный алтарь. Он думал, что у него будет чуть заметно дрожать голос, а глаза гриффиндорца – светиться немного от гнева, немного от счастья и больше всего от любви. Тем не менее, вот они. Сидят на смотровой площадке Астрономической башни, держатся за руки и в глазах одного – грустная улыбка, а второго – уверенность и собственничество. Не друзья, не враги, не любовники – просто два парня, которые нужны друг другу. Поттер вряд ли задумывается о будущем, а Драко в будущем не уверен.
— Вёл ты себя иначе, — немного обескуражено и скорее автоматически, чем действительно осознавая суть собственных слов, сказал Гарри.
— Да, но только потому, что мне казалось, будто это единственный способ обратить на себя твоё внимание. Ты отверг мою дружбу, ты смотрел на меня свысока и я решил, что единственный шанс быть рядом – быть выше, быть злее, высокомернее. В конце концов, я – Малфой, а Малфои от своего не отказываются, — усмехнулся слизеринец и гордо поднял голову, чуть задирая нос, чем вызвал громкий, искренний смех гриффиндорца.
— Мерлин, ты невыносим, — сквозь смех выдавил Поттер, впервые за вечер чувствуя себя счастливым и удивительно лёгким.
Впервые за очень долгое время он перестал ощущать тяжёлый, каменный груз на плечах и ответственность, одиночество, боль от потери и всего того ужаса, о котором он никому не рассказывал. Пожалуй, так же он чувствовал себя, когда в последний раз обнимал Сириуса. Крёстный оберегал его от всего мира, пряча в своих сильных и надёжных объятьях. На волне этой ностальгической нежности захотелось так же крепко, как к Блэку, прижаться сейчас к Драко, но он сдержался. Просто потому сдержался, что до сих пор не был уверен, как реагировать на эти его признания. С одной стороны, стало как-то обидно, что его женили без него, образно говоря, просто присвоили, не спросив мнения и согласия. С другой же – почему-то вмиг окатило тёплой волной, будто укрыло пуховым одеялом в зимнюю стужу. Поттер не мог объяснить этого даже себе, но ему было приятно и хорошо сейчас. Может, из-за сильной ладони, которая крепко сжимала его собственную, а может из-за того, что ему никто и никогда не говорил ничего подобного, не сравнивал его с ангелом, не готов был бороться за него и его внимание, не хранил чувства к нему так невозможно долго. Всё это подкупало, опьяняло и накрывало с головой, будто ему было мало своих собственных чувств и эмоций.
— Но я своего добился, — подмигнул Драко. — Ты здесь, со мной, мы держимся за руки, откровенно говорим друг с другом и собираемся вляпаться в жуткую историю, разворошив прошлое и, возможно, сорвать парочку корон, а может и больше. Кто знает, чем это закончится, — он усмехнулся и провёл пальцами по скулам гриффиндорца. — Я ведь не шучу, Гарри, ты только мой зеленоглазый ангел и я никому тебя не отдам, — серьёзно добавил парень и мягко, но искренне улыбнулся.
— Как ни странно, я тебе верю. Не знаю почему, но верю. Просто…неужели ты никогда не хотел найти кого-то более подходящего? — спросил Поттер, задумчиво поглаживая руку Малфоя пальцами и глядя ему прямо в глаза.
Поразительные, призрачные, как сияние звёзд, внимательные и немного суровые, будто хмурое небо Англии. Впрочем, Драко не сердился. Он понимал, у Гарри слишком богатое на ошибки и предательства прошлое, чтобы можно было просто верить. На такое не обижаются и не злятся. Все они много пережили, потеряли и сильно изменились, но Поттер прав, никому не досталось так, как ему, так что ничего удивительного в его вопросе не было. Улыбка, сияние зелёных глаз и это осторожное поглаживание – всё это стоило его ответов на все вопросы, которые могут возникнуть в черноволосой голове. Слизеринец к ним готов. Осталось только полностью их понять.
— Что ты имеешь в виду под «более подходящим»? — уточнил Малфой, подмечая, как мгновенно смутился собеседник.
— Кого-то чистокровного, с достойной родословной и, скажем так, менее враждебного, с кем не пришлось бы играть, ради внимания, — смущённо пояснил Поттер. Теперь уже смеялся Драко.
— Пару раз я задумывался о том, чтобы отступить. Это было на шестом курсе, когда я получил метку и своё задание. Мне казалось, что я, как никогда, далёк от тебя и разумнее сдаться, потому что времени на игры у нас уже не осталось. Лёжа в Больничном крыле после нашей стычки, я решил выкинуть тебя из головы. Мне даже почти удалось, но потом ты спас меня в Выручай комнате и вот мы здесь. Я пойду с тобой во что бы мы не вляпались в итоге, — отсмеявшись, сообщил Малфой. — Моя семья ценит чистую кровь и родословную – это правда, и в тебе это есть. Ты – наследник Поттеров. Даже несмотря на кровь твоей мамы, этого достаточно. Впрочем, даже если бы ты был магглорождённым, ты был бы моим, не сомневайся, — добавил он и придвинулся ближе, почти касаясь своим носом чужого. — Что ты обо всём этом думаешь?
— Что мне нужно немного времени, чтобы разобраться и всё понять. Сейчас…если честно, я не могу думать ни о чём, кроме того, что произошло 17 лет назад, — сбивчиво ответил Поттер, не отводя глаз.
Он понимал, что это не тот ответ, которого ждал Драко, но у него действительно не было другого. Сейчас гриффиндорец не мог позволить себе броситься в омут с головой, довериться без оглядки и впустить кого-то в свою жизнь. Ему нужно время, чтобы полностью отпустить прошлое, которое не позволяло ему спокойно жить и смотреть вперёд. В тех далёких днях осталось слишком много загадок и вопросов, чтобы он смог отмахнуться от них и просто жить дальше. В глазах Малфоя юноша видел так нужное ему сейчас понимание. Возможно, когда со всеми вопросами будет покончено, в его жизни всё ещё будет этот великолепный, удивительно нежный, поразительно верный и открытый слизеринец, который сейчас бессовестно нарушает его личное пространство.
— Что ж в таком случае, давай выясним, что помнит твой дом, — улыбнулся Драко и поднялся, протягивая Гарри руку.
— Спасибо, — улыбнулся Поттер и без колебаний принял помощь.
Обоим было понятно, он благодарит не за протянутую ладонь, а за понимание и поддержку. Драко быстро наколдовал себе метлу и вместе они отправились в город-призрак, чтобы тот, наконец, открыл свои секреты. Миневра МакГоногал только безразлично кивнула на новость о том, что двое студентов покинули территорию школы. Рано или поздно, но это должно было случиться. Ей оставалось только ждать последствий, и она ждала их уже слишком давно.