звёздочки
10 октября. В этой тесной забегаловке впервые так шумно. Столы заняты, все вокруг гудит, официантов только трое, приходится поднажать. Приходится всем улыбаться, а после полной смены улыбка похожа на какой-то нервный тик или ухмылку человека с неправильным прикусом. Ничего уже не заставляет работать, поскорее бы забрать аванс и бежать спать. Настя видела, как ее коллеги из счетов купюры быстренько кидают к себе, ведь этого никто и не замечал, карман на фартуке слишком близко к карману на штанах. Сначала Шпагина тоже не видела, но она должна была прописывать каждую оплату в журнале, будто в далёком СССР, просто так, поэтому никто это дело и не любил, заставляли маленькую, недавно пришедшую Настеньку. Видела, как чужие руки открывают небольшую книжку в тонкой искусственной коже, пахнущей пластмассой, забирали чаевые, считала она. Но потом недосчитала один раз, второй… Нехватающая сумма была небольшой, девушка и не парилась, пока не поняла, что все подозрения попадают только на нее… Сначала расстроилась, а потом осознала, что эту ее писанину и не открывали ни разу, плотная книга просто пылилась на столе, никого не интересуя. Ее ещё тогда отправили стол обслуживать, за ним пара сидела, высокий парень прижимал к себе низенькую девушку, перешептываясь, Шпагина ничего не думала о них, те заказали выпить и тогда случилось что-то странное. Парень забуянил, девушка звонко смеялась, а их веселье давило на черепную коробку. Красноволосая хотела допить всю бутылку вина одним глотком, стоящую на столе, разбив около их лиц, а потом выкрикнуть: «Да пошло оно все!», скинуть фартук с бейджем и убежать из духоты, пронестись по вечерней улице и задохнуться. Девушка отвлеклась от своих раздумий, когда паренёк этот девчонку свою к себе на колени посадил и вцепился губами в ее. Стало неловко. Да всем людям в заведении стало не по себе, наверное. Шпагина быстро забыла, не думая, что встретит этого парня во второй раз.звёздочки
10 ноября Ноги подрагивали. От телевизора тошнило, от кома в горле тоже. Тело сковано, а глаза слезятся от темноты. Даша резко открывает дверь в комнату, заполняя пространство…собой. Хочется выкрикнуть ее имя и закричать, рассказать о своей полной безвыходности, бесконечном неуюте и желании вернуться в далёкое детство, жизнь, не связанную с этим всем. Девушка стоит секунд десять, разглядывая большие глазки Настеньки, отходит и аккуратно садится на другую часть дивана. А потом начинает что-то тихо спрашивать. Как дела, да как в академии, но так мягко, скромно. Шпагина успокоилась. Домофон запищал. Даша вздрогнула после вопроса 'кто', а в квартиру зашёл он. Настя не могла ошибаться. Лучше всего на свете она запоминала лица. — Это Денис, Насть, — оглянулась на потерянную красноволосую, вернулась к внимательному Денису, — Денис, это Настя. Мы…живём вместе, квартиру снимаем. Она буркнула 'привет', не смея отвести глаз. Он не мог не узнать, так незнакомые люди друг на друга не смотрят. Настя и не задумывалась сначала. Но потом…звёздочки
2 ноября. Красивая. Яркая. До искр в глаз. С холодными руками и теплючим блеском в зрачках. — Мы уже год…как бы…в отношениях. — Ты его любишь?.. Замолкла.звёздочки
Все ещё 30 ноября. Конечно, все сходилось! Сказать об этом Добренко? Шпагина и не думала. Шпагина не хотела быть разлучницей, да и светловолосая счастлива с ним, улыбается, прижимается, сама целует сладко, нежно. Не как Настю до кровавых вмятин. Каждый раз сбегает к нему, прячется. Ей повезло. В любом случае, сам скажет или все вскроется. Не ее это дело. Внутри все переворачивается, когда губы щипает от всего, когда лопнутые кровяные сосуды ноют под большим количеством слоев тонального, так ещё и просвечивают серыми кругами, когда Даша останавливает свой взгляд на ней и когда улыбается. Больно. Рука невольно ведёт по шее, тонким пальцем обводя красно-фиолетовые круги, останавливается у основания и сильно сжимает. За окном снегопад, пальцы бегают по ключицам. Приподнимает домашнюю футболку, проводит по рёбрам, спускается ниже. И ещё ниже. Сердце колотит, последняя работающая извилина одновременно вспоминает образ соседки и говорит остановиться. Настя хочет бежать от самой себя, чтобы руки не могли сами сделать то, за что будет стыдно перед собой же. В зале сидит Даша, туда нельзя. Только не в одну комнату с ней! Голова разрывается. Все, что приходит Шпагиной на ум, так это пробежать по коридору, схватить куртку и скрыться за входной дверью. Добренко быстро реагирует, что-то крикнув вслед, но ответа не дожидается. Красноволсая жмёт по памяти на кнопку первого этажа, раскрывает подъездную железную дверь, вдыхает морозец, ловит ресницами крупные хлопья снега и трясется от детского восторга, ночи, фонарей, собственных непонятных чувств, напоминающие далёкие отголоски давно услышанных песен. Распахивает глаза, срывается с места, не ожидая подставы от льда и чертовых осенних кроссовок на высокой подошве, падает на спину, опрокинув голову в небольшой слой снега и разрешает одинокой слезе скатиться с щеки, громко ударившись об асфальт. Сзади пищит дверь, открываясь со скрипом. Над девушкой нависают, удивлённо уставившись. — Ну и куда ты на ночь глядя? Светловолосая застегивает теплую куртку и все ещё посматривает на свою соседку сверху вниз. — Ну так снег же… — хрипит красноволосая. — Ты видела время? Насте тянут белую ладонь, помогая встать на ноги. Шпагина отряхивает голову и не смотрит в сторону Добренко. — А сколько время? — Без пятнадцати восемь. Поворачивается к ней и ахает. С красным носом, грустная. Но вышла же за ней? — Я гуляю. — Холодно. Красноволсая нагибается за снегом, сминая в горячих пальцах, ощущая потрескивания сухой кожи на ладонях. Комок тает, выливаясь из рук мелкими каплями. Девушка кидает остатки снега в Дашу и попадает в плечо, смотрит на вздымающиеся вверх брови и быстро хлопает ресничками. — Что это там? — Добренко тянет указательный палец, тыкая сзади Насти. — А? Конечно она повернулась. Конечно она ничего не увидела, не ожидая слабый толчок в спину. Ноги снова заскользили, не удерживая тело. Настя приземлилась в сугроб лицом, сразу же переворачиваясь. — Все? Наигралась? Пошли домой. Домой. В их общий дом! — Я не могу встать? — Чего? — Не хочу, — делает остановку, поднимает глаза и снова ахает, — небо… Каплан смотрит на девушку в снегу, вытягивающая тонкую шею, показывая красные отметины, которые в выходные она и не думала прятать. Да и от кого? Даша стыдилась, что не смогла тогда не лезть, а сейчас тайно любовалась, но это был строгий секрет даже для самой себя, поэтому переводит взгляд вверх и может только упасть на колени, лечь на тот же сугроб, что и ее соседка, ощущая лопатками холод зимы, кусающий оголенные участки шеи. Звёзды слишком низко, а красноволосая слишком теплая, чтобы быть равнодушной к этому всему. Шпагина тянется к чужим пальцам, нащупывая ногти, аккаратно проводит, а потом ведёт к своему лицу, делая вид, что все случайно. Но Даша уже знает эту неловкость, скромность и шумное дыхание девушки, ничего не говорит, только поворачивается к ней лицом. Настя ощущает взгляд, резко смотрит в ответ, сжигает, пододвигает лицо на два миллиметра ближе, все ещё шумно выдыхая. — Можно поплакать? — шепчет Шпагина, чувствуя первый кристаллик в уголке глаза. — Нельзя. Меньше всего на свете Добренко хотела видеть ее слезы. Но было поздно. На щеках уже светились две маленькие горошины, дополненные тихим всхлипом. Светловолосая сама пододвигается ближе и вздрагивает, когда чужой холодный нос утыкается в щёку, прикрывает глаза, пока правая рука дотрагивается красных волос, невесомо проглаживая. Молится про себя, чтобы эти слезы были не из-за неё. Нет-нет, только не это. Они слышат шаги по скрипучему снегу, не думая подняться или открыть глаза, вернуться в жизнь. Было слишком спокойно, чтобы хотеть снова оказаться в смерче обстоятельств. — Кхм, ну мы подождём конечно… Девушки поднимаются одновременно, встречаясь с Русланом и Юликом. — Упс, привет, — говорит Дарья и смотрит на совершенно потерянного Тушенцова. — Приве-ет! — счастливо тянет Онешко, прижимая к себе обеих девушек, одаривая их своим обыденным теплом. Руслан только отдает пакет с продуктами своей сестре и идёт в сторону подъезда. Добренко всех пропускает в дом, встречается взглядом с Настей и в ее глазах замечает частичку радости, немного расслабляется. — Прости, я спустилась, чтобы сказать, что они скоро придут. Шпагина перепрыгивает подъездный порог, легко улыбаясь.звёздочки
Даша слушает свист чайника, облокотившись на столешницу и впиваясь взглядом в одну точку. За стеной Настя расставляет кружки, отвечая на какие-то мелкие вопросы гостей тихим голосом. Пока мысли не хотят быть прибранными, на кухню заваливается Тушенцов и плотно закрывает за собой дверь. — Добренко, блять, это чё за хуйня сейчас под окнами была? Девушка вымалчивает, пытаясь ответить или хотя бы найти разумный ответ, который никак не приходил в голову, которого и не было. — Руслан, давай потом поговорим. — Подумай своей головой нахуй. Что ты за поебень творишь? — Не сейчас. Все не сейчас. — Заебешь. У тебя Денис. Не хочешь ему пару слов сказать? — По поводу? Парень качает головой, спуская глаза и тяжко выдыхая. — Тебе не кажется, что Настя влюбилась? — потирает ладонью глаза, — ой, блять, разбирайтесь сами, короче. — Что за бред? Она знает, что единственный бред был только в ее словах.звёздочки
Юлик умел быть счастливым и делать всех вокруг счастливыми. Сегодня он светился и был рад увидеть девочек вне учебного процесса, да и слушать обыденные ворчания Руслана. — А давайте на новый год снимем дом в лесу и отпразднуем вчетвером? — Онешко улыбался, искрился. — Впятером, получается. — Добавляет Тушенцов. — Кто пятый-то? — Так это… Дашин ебырь с нами увяжется. В этот момент Каплан поднимает глаза на Руслана, пробегаясь по его взгляду, блестящему, с отголоском презрения. — Что?.. — Юлий проводит по волосам, прогибая шею, —…так, а вы с Настей не.? — парень ведёт пальцем в воздухе, соединяя девушек. Все как-то пустеет, молкнет, Добренко понимает, что научилась слышать чужое сердцебиение. Рядом Настя беззвучно открывает рот, что-то намереваясь ответить или спросить, но ничего не находит, немного теряясь и продолжая смотреть то на Юлика, то на Дашу. Руслан же уставился только на парня, ухмыляясь и выгибая брови. — Я пошутила тогда. Тушенцов моментально меняется в лице, сводя губы в сторону, заглядывая светловолосой в глаза. Шпагина потирает переносицу, забывая про все вопросы, почти не удивляясь, почти не рисуя красивые картинки в голове, но откладывая момент надолго в памяти. — М-да. — Выносит Юлий из услышанного и спускает уголки губ. Даша врёт, что ей не стыдно, хотя готова вскрыться сейчас же. Только начала налаживать все, но как-то быстро теряет первые результаты. Делает глубокий вдох, а боль в груди не проходит, пока все вокруг мрачнеет. — Я отнесу тарелку? Молодец, Настя, придумала, нашла. Девушка соскакивает со стула, подхватыая посуду, скрываясь за дверью кухни. — Добренко, она не заслужила твоих издевательств, — злобно шипит Руслан, щурясь и плотно сжимая зубы. — Тушенцов, я, наверное, сама знаю. Юлик грустнеет, пытается прервать небольшой спор, но за стеной слышен грохот, похожий на удар стекла об кафельную плитку. Даша сразу встаёт, видя на кухне соседку, собирающая синии обрубки с пола. — Я… Так вышло… Случайно. Красноволсая подбирает кусочек, мгновенно пшикая и вскрикивая. На всей ладони быстро проступает кровь, окрашивая руку в алый цвет. — Да ты глупая что-ли? Голыми руками брать? Светловолосая аккуратно проходит через стекло, подходит к Насте и аккуратно разворачивает ладонь. — Иди промой. Сама соберу пока. Даша сметает в кучку осколки и видит лицо Шпагиной, что скривилось от боли от попадания в рану просто воды. — Там в шкафу перекись вроде была с бинтами всякими, открой правую дверцу, — говорит Добренко и смотрит на чужие пальцы в крови и понимает, что ничего она сама не достанет, — а, ладно, сама найду. — Все нормально?..— Юлик аккуратно заглядывает на кухню, смотря на руку Насти, — Какой ужас! — Все нормально, осколком задела. — Не заходи на кухню только, все в стекле, — предупреждает Дарья, выискивая ватные диски и читая надписи на бутылёчках, — ага, вот. Онешко покидает девушек, пока Даша хватает тонкую руку Шпагиной, тянет девушку на себя, пододвигая. «Как всегда грубо» — думает Настя и смотрит, как к ладони прикладывают вату, смоченную перекисью, убирая кровь. Девушка шипит, пытается отвлечься на опущенные ресницы, нос, розоватые губы, закусывая свою нижнюю, разглядывая всю Каплан. Добренко же знает, что по ее лицу нагло бегают блестящие глаза, чувствует, не смея посмотреть в ответ, поднять глаз, дрожит, дрожит под ее исследующим взглядом, пытаясь завернуть бинт на руке, пытаясь не смотреть на Настеньку, которой больше нельзя давать надежд, ибо не позволено. Думает об этом и покрывается мурашками из-за холода воспоминаний, из-за ее взгляда. Шпагиной тоже не очень нравится смотреть на полностью равнодушную девушку, а когда бинт почти уже завязан, торопится отнять руку, уйти и зарыться в другой комнате, в себе. — Не туго? — Даша не отпускает. Туго, все тело уже месяц тянет из-за тугости этой. — Нормально. Даша слышит холод, обиду, расстраивается. Берет новую вату, промакивая перекисью, прикладывая к чужим пальцам, стирая отпечатки крови, медленно обводит каждый палец, начисто стирая следы, вкладывает всю свою чувствительность, останавливается на каждом заусенце, убирая каждую каплю. А потом смотрит ей в глаза, в большие зелёные глаза с отблеском солнца, соединяя взгляды в один костер. Так захотелось, чтобы красноволсая сама потянулась, так захотелось попробовать. Резкое желание не увенчалось успехом, Настя не двигается, не дышит даже, вжимаясь спиной в шкаф и видит, как расстояние сокращается, сначала медленно, потом же резко, оставив между носами считанные сантиметры. Шпагина отворачивает голову в сторону, когда безумно хочет чужих губ, когда чувствует свой момент, когда ощущает стаю ворон в животе, кричащие поддаться страсти, сладкому искушению. Добренко и не знает, что делать дальше, когда желание резко вытаптывают в грязь. Понимает, что Настя умнее, сдержаннее, поступает терпеливо, думает о себе завтра и знает, что она права. — Чтобы ещё раз все повторилось? Да никогда. — Прости, — шепчет Каплан, вслушиваясь в хлопок скрипучей кухонной двери, в тишину, — прости меня. Светловолосая заходит в комнату, видит парней, что ничего спрашивать не собираются, будто поняли все. Спектакль не удался. — Десятый час, мы пошли собираться, наверное. — Хорошо, — улыбается Даша. «Хорошо» — убивается Даша.