Привет, папули, мы из будущего!

Дома тут же стало тесно, но парни не обратили никакого внимания, расположились покучнее и похватались за закуски, тортик и даже бутылки с пивом. Последних было немного, все-таки им завтра еще на море ехать, так что ограничились легким опьянением. Но и этого хватило, чтобы с азартом сыграть в фанты. Парни подготовили бумажки с номерами и словом "король", договорились, что будут давать только по одному заданию, и принялись тянуть. Первый же фант вызвал волну хохота – Акаши и Мурасакибаре выпало поменяться верхней одеждой. Рубашка Сейджуро попросту лопнула на мощных плечах Ацуши, а сам Акаши буквально утонул в футболке Мурасакибары, свисающей до колен. Очередной выбор и... – Да! Я Король, – шумно возрадовался Шигеру, потрясая бумажкой с красным кончиком. Остальные хмыкнули, пряча свои номера. – Та-а-ак... пусть номер семь изобразит зеркало. Все должны в него посмотреться, а он должен скопировать их мимику и движения. – О, это будет легко, – Кисе довольно заулыбался, ну да, еще бы Копировальщик с таким не справился. Первым к нему подскочил Такао, принялся крутиться перед "зеркалом", громко нахваливая сам себя и вызывая дружный смех. Под конец надменно ухмыльнулся, прыснул и стукнулся кулаком со своим "отражением". Кисе едва успевал повторять его движения, слишком уж подвижный омега попался. Не легче было и с Кио, зато проще всего оказалось с альфами. Снова перемешали, потянули... – О, теперь моя очередь, – Кио продемонстрировал королевскую бумажку и хитро прищурился. – Хм, допустим, номер одиннадцать... изобрази капризного омегу, который требует у мужа, номера шесть, купить ему кольцо с бриллиантом. Сакурай густо покраснел, трясущейся рукой открывая свой номер, и осмотрел присутствующих в поисках "мужа". Им оказался Вакамацу, отчего Рё тихо ойкнул. – Давай-давай, пап, – подтолкнул его Шигеру. – И не забудь, по заданию он тебе муж, так что по имени. – Л-ладно... – Рё глубоко вздохнул, отвернулся от странно перекосившегося Аомине и, прокашлявшись, тонко затянул: – Ко-о-оске... смотри какое колечко... красивое, блестящее, а какой бриллиантик!.. Как думаешь, оно будет красиво смотреться на моем пальчике? Он растопырил пятерню перед багровым Вакамацу, который то ли смущался, то ли пытался не заржать. Остальные подобным не заморачивались и вовсю давились смехом. – Н-ну не знаю... – хрюкнул Вакамацу. – Как это не знаешь?! В принципе, неважно, я хочу это колечко, и ты обязан его купить! Ну Коске, ну купи-и-и... оно же такое... такое... Больше Рё не выдержал, отвернулся и зажал рот, от хохота из глаз слезы потекли. Квартира сотряслась от ржача. – Засчитано, – простонал Кио, держась за живот. – Так... следующий! Они снова перемешались, и Куроко как-то слегка пугающе улыбнулся, ребята аж вздрогнули. Но ничего особо страшного Тецуя решил не придумывать. – Пусть номер... – он медленно обвел взглядом ребят, размышляя над номером, когда заметил, как Кио, скроив умоляющую моську, тайком показывает двойку. – Номер два, завязав глаза и заткнув нос, угадает наощупь, кем является номер... потом скажу. Впрочем, тот же Кио уже просемафорил ему нужное число. – Наощупь? – ужаснулся Фурихата, но покорно дал завязать себе широким шарфом глаза и нос одновременно. Его вывели слегка вперед, и Куроко озвучил второй номер: – Девять. Акаши удивленно приподнял бровь, но довольно подошел к своему омеге. Будущему своему, но это так, мелочи. Коки осторожно протянул руку и уперся ею в чужую грудь. Так, низкий, значит почти половина отсекается. Но остается еще целая половина, и как, скажите на милость, определить, кто это, не чувствуя запаха?! Но все же он попробовал, провел ладошкой по груди, плечу и едва ощутимо коснулся шеи, краснея до самых пят. Под пальцами была лишь мягкая, нежная кожа – меченых омег можно смело откинуть. И сколько там еще остается?.. Ребята, затаив дыхание, с интересом наблюдали, как закусивший губу Коки повел пальцами по шее вверх, а Акаши, внешне абсолютно спокойный, медленно-медленно розовеет скулами. Ему требовалась вся его выдержка, чтобы не схватить желанного омегу и не утащить в спальню, полностью присваивая себе. Под кончиками пальцев заколотился пульс, крохотные волоски встали дыбом, и Коки недоуменно нахмурился. Странно, с чего это вдруг его подопытный так разволновался? Он изо всех сил сосредоточился, обострившийся слух уловил, как едва слышно зашептал что-то Шигеру в стороне. Еще минус один... Но кто же это?! – Успокойся, Фурихата-кун, ты справишься, – подбодрил Куроко. Стало полегче, но все-таки Коки подключил и вторую руку, проведя ею по плечу оппонента. А плечи довольно широкие! Йоичи? Касамацу-сан? Такао? У остальных куда уже плечи... Тонкие пальцы скользнули вдоль ушей, зарылись в довольно жесткие прямые волосы. Судя по длине, это не трое вышеперечисленных... Но тогда остается... остается... Фурихата переместил ладошки на лицо напротив. Тонкие брови под указательными пальцами, гордый прямой нос, мягкие губы, от которых Коки, вспыхнув до корней волос, моментально отдернул руки, твердый, не опускающийся ни на миллиметр подбородок... Именно от ощупывания последнего в голове что-то щелкнуло, и Фури задохнулся. Лишь один человек в их компании всегда держится с таким достоинством! – Только не говорите мне, что это... – простонал он, отшатываясь и будучи сразу же пойманным. – А-акаши?! С лица слетел шарф, окутало свежим грозовым ароматом, и на ухо хрипловато мурлыкнули: – Верно. "Я облапал самого Акаши!" – от этой мысли хотелось провалиться сквозь землю, а дружеский смех и одобрительные подколки заставляли полыхать лицо. – Убейте меня... – Все в порядке, Фурихата, – малиновые глаза горели чем-то непонятным, и от этого Коки потряхивало и внизу живота начинал скручиваться тугой сладкий узел. – Давайте дальше, – Химуро прервал их гляделки. Следующим Королем стал Мурасакибара. Ему было влом придумывать что-то эдакое, поэтому он просто обратил внимание на жестикулирующих Хироки и Рена и загадал, что... – Чего?! – Касамацу сжал кулаки, метая грозные взгляды на ведущего и ошарашенного Кисе. – Номер двенадцать должен облизать шею номера семь, – лениво повторил Мурасакибара и переключился на тарелку с салатом. – Не вздумай подходить, – предупредил Касамацу уже двинувшегося к нему Кисе. – Но, семпай, я не горю желанием просидеть остаток вечера голышом! Ты, думаю, тоже... Ну вот зачем они выбрали такое наказание для отказавшихся выполнять задания?.. Юкио пораженно опустил плечи, разжал кулаки и нехотя, очень медленно наклонил голову, подставляя шею. От вида гордого семпая, покорно оголившего манящую шею, у Кисе что-то перемкнуло, и он в один шаг оказался рядом, наклоняясь и собирая языком свежую горечь, которая внезапно показалась довольно вкусной и бодрящей. Касамацу неожиданно задрожал в его руках, судорожно втянул носом воздух, и Рёта некстати вспомнил, что, вообще-то, у семпая течка вот-вот начнется, значит он сейчас очень чувствителен. Интересно, насколько?.. Медовые глаза потемнели, губы жадно впились в напряженную шею, клыки царапнули кожу, а язык продолжал жарко вылизывать крутой изгиб. Юкио практически неслышно застонал, ошеломленный неожиданной чувственной атакой, ноги едва не подкосились. Он никогда не думал, что Кисе сможет так нагло, властно, так по-альфьи вылизывать его шею, прижимая к мускулистому телу. Вот такому альфе Юкио бы покори... стоп! Это же Кисе, бога ради! – Хватит, – прорычал он, отпихивая Рёту. Тот выглядел просто охренеть как хищно, и Касамацу предпочел стратегическое отступление. – Задание выполнено, следующее без меня. И практически испарился, с невероятной скоростью исчезая в ванной. Кисе сглотнул, пытаясь не ощущать на языке стойкий привкус терпкой хвои, невероятным усилием убрал клыки, так и норовившие во время задания впиться в подставленное горло, поставить собственническую метку, говорящую, что этот сильный, строптивый омега только его, Рёты... А-а-а, что за глупости, да семпай же его за такие замашки на кучу маленьких Рётушек порвет! – Итак, это, конечно, было очень горячо, – Химуро хмыкнул, – но давайте уже продолжим. – О да, это было просто... кхм... – Кио многозначительно подергал бровями, и парни уже в который раз расхохотались. – А это работает, – очень тихо сказал Куроко, внезапно появляясь рядом с подавившимся Ютаро, – я же правильно понял, вы решили заняться сводничеством? – Ну, да, – признался Рен. – Жалко только, что папы Рико тут нет, но что уж теперь... – У вас неплохо получается. – Ты же не сердишься, пап? – жалобно спросил Ютаро. Тецуя с улыбкой покачал головой и был награжден сияющим лицом будущего сына и крепкими обнимашками. Касамацу так и не пришел из ванной, поэтому продолжили без него. Кавахаре пришлось доставать звезду (бумажное кособокое нечто, только издали и спьяну похожее на звезду) со шкафа и пафосно преподносить хихикающему Момои. Фукуде – кормить с ложечки подавившегося от смеха Хироки. Сэдео повезло, по заданию каждый подходил и говорил ему комплимент, вызывая ревнивый рык Эйты. В ответ Эйта коварно задал Кенджи пронести на руках пять кругов по комнате удивленного Йоичи. Альфа внимательно смерил взглядом слегка порозовевшего омегу, подхватил на руки и торжественно понес по кругу. – Меня еще никогда не таскали на руках, – пробормотал Йоичи в его шею, успокаиваясь и в то же время странно волнуясь, ощущая аромат любимого зеленого чая. От его дыхания Кенджи слегка вздрогнул, кожа покрылась мурашками. – А зря. Это должно быть приятно. – Да... приятно. Слегка потемневшие глаза обоих, столь похожие сейчас, столкнулись взглядами и расцепились с огромным трудом. Странно, раньше они не задумывались друг о друге в таком смысле, но это попадание в прошлое... словно открыло их с другой, очень привлекательной и притягательной стороны. Сейчас... да, сейчас они разглядели друг в друге альфу и омегу. Хироки и Кио с Эйтой заинтересованно переглянулись. Ну а как же, их братишки могут оказаться замечательной парой! И парни были очень рады, особенно Кио, он до сих пор чувствовал вину за столь резко оборванную связь с близнецом. Точнее, нет, не оборванную, они всегда будут близки, но теперь у Кио есть более прочная, более важная связь – с его альфой, и хорошо бы, если Кенджи тоже создаст такую связь. А Йоичи наверняка будет для него идеальным омегой. Пять кругов кончились, и ребята снова перетасовали бумажки. На сей раз "королем" стал именно Кенджи. – Ладно, пора закругляться, – устало произнес он и потер лоб, тайком активируя соколиный глаз и выискивая нужные номера, – последнее задание: пусть семнадцатый выпьет на брудершафт с десятым. Лучше бы, конечно, это загадал кто-нибудь без фамилии Мидорима, но сил уже не оставалось на дальнейшую игру, поэтому он пошел ва-банк. Хоть бы родители не догадались... Из рук Такао выпала банка с остатками пива, чудом не вылившимися, он, опешив, переводил взгляд с замершего Шин-чана на сына, устроившего такую подлянку. Но остальные уже подбадривали его, и деваться некуда, пришлось Казу, смяв злополучную бумажку с числом семнадцать, перелить пиво в бокал и подойти к Мидориме. Шинтаро нахмурился, покачал головой. – Эй, что такое, пап? – встревожился Кио. – Но ведь за отказ... – Ладно, – сдался Шин, нервно поправляя очки. Он совершенно не горел желанием пить, а затем и целоваться с Такао, но раздеваться не хотел еще больше. Еще более неловко было оттого, что все смотрели затаив дыхание. В полной тишине они переплели руки, залпом выпили пиво и... замерли. Каждый не мог набраться смелости шагнуть к напарнику. – Вы отказываетесь? – вкрадчиво-опасным тоном осведомился Акаши. Казу выругался, отшвырнул бокал, схватил Мидориму за грудки и дернул на себя, зло впиваясь поцелуем в тонкие губы. Целую секунду изумрудные глаза были широко распахнуты, потом сощурились, и Шинтаро, поддавшись альфовской сущности, твердо перехватил поцелуй, погружая язык в жаркий, покорно приоткрытый рот. Перебинтованная ладонь скользнула в неожиданно мягкие черные волосы, притягивая ближе, сладкий травяной аромат, усиленный внезапным возбуждением, забился в ноздри и осел глубоко внутри, скручивая внутренности и вызывая стойкое желание. Но... Тончайшая нотка молока, с трудом пробившаяся через усилившийся запах, была подобна ледяному душу. Шинтаро резко прервал поцелуй, отпрянул, неверяще глядя на омегу, из-за которого потерял все хваленое самообладание. И не просто омегу, а Такао, черт, это же просто его болтливый напарник Такао! Беременный Такао... молочная нотка подтверждает это. Сам Такао совершенно не ожидал от цундере Шин-чана такой... страсти. Да Казу даже не верил, что Шинтаро вообще умеет целоваться, а уж тем более так! От этого поцелуя ноги тряслись, как желе, сердце заходилось, а стояк грозил порвать штаны, спасибо всем богам за тесные джинсы, которые прекрасно скрывали его состояние. Ч-черт, ну вот зачем он узнал, что Шин настоящий альфа? Теперь же не получится относиться к нему, как к обычному другу... Другу, который смотрит с шоком и неверием. Чего это он? Его взгляд на живот подсказал причину, и Такао, пожав плечами, усмехнулся. – А ты неплох, Шин-чан, не ожидал... Заговорщики встрепенулись, с тревогой глядя на них. Не хватало еще, чтобы они рассорились, только-только помирившись. Впрочем, ссориться не хотел и Казу, потому исправился: – Ладно-ладно, ты хорош. Но я все равно не ожидал. Шутливый тон расслабил даже Мидориму, он поправил очки, скрыв легкую улыбку, и слегка оттаял. Казу ткнул его кулаком в плечо, рассмеялся. Все тоже отмерли, принялись обсуждать весело прошедший день, дети Мидоримы перемигивались, и никто не заметил, как Такао выскользнул из комнаты, кроме стоявшего у самой двери Касамацу. Понимающе кивнув Такао, он прошел к друзьям. – Ну что, пора расходиться, а то завтра уезжать, а никто даже с родителями не говорил и вещи не готовил. – Верно, Касамацу-сан, – согласился Акаши. – Но мы же всего на пару дней, какие вещи? – недоуменно спросил Тайга. – Пф-ф-ф, ты просто не знаешь, сколько с собой таскают Кисе и Сацки, Кагами, – фыркнул Аомине. Те предсказуемо обиделись и надулись. – И ничего не много, – пробубнил Кисе. – Давайте лучше потом еще разок сыграем в фанты, мне понравилось, – решительно сменил тему Момои. Заговорщики обрадованно переглянулись, для них это превосходный шанс сблизить остальных пап. – Почему бы и нет, – усмехнулся Акаши. Парни начали потихоньку расходиться, прощаясь с детьми. Оставшиеся быстренько прибрались, посетили душ и с легкой душой, счастливые, что продвигаются семимильными шагами, завалились спать. Утро началось с того, что они едва не проспали. Хлопнула дверь ванной, кто-то сонно приподнял голову, посмотрел на часы... Дикий вопль смел с футонов абсолютно всех. – Поезд через час!!! В ванной раздался грохот чего-то разбившегося, громкий мат и злобное рычание до этого толком не проснувшегося Кагами. Моментально квартира превратилась в филиал Ада – повсюду царил хаос, летали вещи, спешно запихиваемые в сумки, Кагами и Химуро в авральном режиме жарили на всех яичницу, которую перехватывали буквально на ходу. Омеги без конца шипели что-то себе под нос, откапывая шмотки и пытаясь утрамбовать их в уже трещавшие по швам сумки. Вот ведь, вроде бы совсем недавно здесь, в магазин ходили лишь раз, откуда столько тряпок?! – Нахрена ты пакуешь четвертую футболку? – Я, по-твоему, должен все время ходить в одной и той же, потной и вонючей? – А столько трусов тебе зачем?! – С фига ли ты в моем белье копаешься, совсем охренел?! – Да это-то нах... – Свали в туман, Кагами, задрал уже! Шигеру выдрал из лап альфы шорты и принялся запихивать в сумку, яростно меся кулаками и явно представляя на их месте рожу несносного Кагами-младшего. Старший стоял в дверях и ошарашенно хлопал глазами, глядя на миниатюрные омежьи ураганчики, летающие по комнате, и свару сына с младшим Аомине. – Тайга, ты бы не стоял, а тоже собрался, – Химуро потянул его за футболку. – Если мы не выйдем через пять минут, то никуда уже не уедем. – Черт! – Кагами рванул к шкафу, хватая первые попавшиеся футболки и шорты. Впрыгнув в кроссовки и затолкав в карманы мобильники, толпа вывалилась из дома и ломанулась к станции. Успели буквально впритык. – Да-а-а, смотрю, сборы были нелегкие, – ехидно протянул Такао, глядя на запыхавшихся ребят. – Ты не представляешь насколько, пап! Ой... в смысле, Казу, – просипел Кио, повиснув на его плече. – Кагами-кун, все в порядке? – Тецуя обеспокоенно осмотрел всклокоченного альфу. – Мы проспали... – Хорошо, что я заранее позаботился о билетах, – Акаши, хмыкнув, раздал ребятам билеты. Уже через несколько минут они погрузились в поезд и устроились поудобнее. Ехать не очень далеко, но чем-то занять себя надо, так что попаданцы достали мобильники и подсели к отцам, коварно принимаясь показывать весьма двусмысленные фотки. Нет, там были и простые в виде супругов с еще маленькими детьми, были фотки с дней рождений, просто с матчей или прогулок... но были и снятые зачастую тайком обнимашки и страстные поцелуйчики пап. Кагами повторно смотреть не захотел, просто любуясь румяным омегой, а вот Куроко с удовольствием разглядывал доказательства счастливой семейной жизни с Кагами-куном. Сакурай, к ужасу Шиге, после просмотра долго мотал головой и отказывался даже смотреть на Аомине, разговаривая исключительно с Вакамацу. Блин, неужели это только оттолкнуло его?! С задних сидений послышался громкий смех, и все моментально облепили семейство Кисе. Хироки показал-таки ту фотку, где Рёта действительно был копией панды с двумя черными фонарями под глазами. Кисе надулся, но увидел, как преобразилось от улыбки вечно суровое лицо семпая, и решил, что для этого стоило получить в глаз, в оба глаза. – Ладно тебе, это забавно, – посмеиваясь, "утешил" его Касамацу. Все снова расхохотались, и Рёта опять надулся. Сэдео с удовольствием вгонял папу Коки в краску, демонстрируя запасы самых романтичных моментов из жизни родителей. Фури не знал, куда деваться от горящего взгляда властного альфы, и невольно думал, что да, он и впрямь знает толк в романтике, Коки никогда бы не подумал, что Акаши может быть таким – не пугающим, а чутким, нежным, безопасным и надежным. Если бы не дети, то и не узнал бы и долго боялся его, а так... Мидоримы тоже показывали богатейшие запасы Галерей отцам. Шинтаро то и дело отворачивался, алея ушами и нервно дергая очки, а Казунари краснел и сбивался на истеричное хихиканье. Одна из фоток неожиданно вырвала у него пораженный вскрик: – Да ладно, я тоже ношу очки? Смотри, Шин-чан, прям как у тебя фасончик! Кио грустновато улыбнулся: – Еще в школе у тебя начало портиться зрение. При этом во время использования соколиного глаза ты все прекрасно видишь, но... это был замкнутый круг – чем больше ты использовал соколиный глаз, тем хуже потом видел, а чем хуже видел, тем больше начинал его использовать. – Пожалуйста, пап, – Эйта наклонился к Казу и просяще заглянул в глаза, – пока ты бе... хотя бы в ближайший год не используй соколиный взгляд, ладно? Не по пустякам, оно того не стоит. Такао наклонил голову и проницательно заметил: – Ты чувствуешь себя виноватым? Но ведь ты ни при чем, это явно мое решение и мои последствия. – И все равно, – не сдавался Эйта. – Ладно, я постараюсь. Эйта сгреб его в охапку, улыбнувшись наконец. Кио немедленно решил развеять напряжение и не придумал ничего лучше, чем огорошить родителей: – А этот фасончик, папа Казу, ты выбрал именно потому, что у папы Шина такой! У всех парочек кольца, а у вас очки одинаковые! – Кио! – Такао спрятал лицо в ладонях, а Мидорима поперхнулся попавшей не в то горло водой. Ой не вовремя он попить решил... Рен тоже делился с отцом восхвалениями папой Рико и жалобами, что его готовка напоминает готовку Сацуки и Рико в школьное время. В старшем возрасте они таки научились готовить и никого больше не травят, но вот Рену пока так и не удалось перестать отправлять всех на больничные койки. Они даже не заметили, как приехали, быстренько заселились и вскоре уже стояли на полном людей пляже и с удовольствием вдыхали соленый морской воздух.