Привет, папули, мы из будущего!

Из караоке вышли в превосходном настроении. Даже проигравшие не особо напрягались, ведь было обговорено, что ничего унизительного не будет. Победители сверкали хитрющими глазами. А понятие-то унизительного у всех ра-а-азное, хе-хе... На свежем воздухе густое облако смешавшихся запахов развеялось, и ребята почуяли-таки, что от одного из них пахнет уже далеко не только его ароматом. Кенджи внезапно дернул старшего близнеца на себя, впиваясь взглядом в его шею, а Эйта зарычал, сгребая за грудки Сатоши. – Что такое? – всполошился Сэдео, отчаянно пытаясь оторвать любимого от друга. Шигеру задергал носом: – Постойте... только не говорите мне, что вы... Когда успели-то? – Во время предпоследней песни... Да отпусти ты меня уже! – Кио недовольно отпихнул руки брата и пошел спасать своего альфу. Ребята округлили глаза. – Надо же, мы даже не заметили... – растерялся Момои и встрепенулся: – Так, значит, вы теперь пара?! Те кивнули, и остальные, отойдя от шока, кинулись их поздравлять и сетовать на собственную невнимательность. Хотя чего там возмущаться, в душном зале больно-то не разберешь по запаху, а за широкой спиной Сатоши и вовсе ничего не видно было. – Обидишь брата – убью, – прорычал Эйта и неожиданно успокоился. Все-таки он доверял другу, так что, сделав "традиционное" предупреждение, счел за лучшее не препятствовать счастью братишки. А вот Кенджи смотрел как-то потерянно, он не ожидал, что его близнец так рано оторвется от их братской связи и совьет новую. Кио уткнулся ему в грудь, тихо шепнул "прости", и Кенджи смирился. Взлохматил черные прядки и слабо улыбнулся Сатоши. Такао и Мидорима, к удивлению остальных, уже все знали и отреагировали спокойно. А Мурасакибара даже гордо посмотрел на будущего сына, мол, молодец, времени не теряешь. Не, ну ведь действительно – что родители, что сын самыми первыми официально обзавелись половинками. – Хм, а ведь так подумать, у вас зато много лет, чтобы привыкнуть к этому, – осенило Химуро. – Успеете утешить друг друга... – Чего?! – подскочил Такао, отворачиваясь от Шина. Тот нервно поправил очки под хохот парней. Инцидент был исчерпан, настроение вновь засияло радужными красками, и ребятам не стоялось на месте. – Ну что, куда дальше? – посмеиваясь про себя, спросил Хироки. Папы так откровенно старались не смотреть друг на друга, но то и дело косились и сталкивались взглядами. – Хотели же вроде в парк, – Йоичи вопросительно посмотрел на Рёту. Тот закивал. – Тогда вперед! – бодро возвестил Шигеру, подхватывая под локоток Сакурая и увлекая за собой. Со смехом, разговорами и спорами парни направились к парку. Куроко не утерпел, украдкой, практически невесомо коснулся пальцев Кагами. Тайга дернулся, глянул на него и, что-то твердо решив про себя, сгреб его ладонь, сжимая крепко, но удивительно бережно. Так они и пошли – отсвечивая красными щеками, но не расцепляя рук. Кио подпихнул Ютаро и стрельнул глазами на переплетенные пальцы его отцов, широкая улыбка расцвела на лицах заговорщиков. Химуро и Акаши понимающе переглянулись и усмехнулись. Теперь пора переходить на следующих жертв, с этими уже все ясно. В парке у них разбежались глаза, хотелось и на тот, и на этот аттракцион, и вот сюда... Альфы горели желанием пощекотать себе нервы и выяснить, у кого яйца из стали, а омеги намеревались посостязаться между собой в меткости, скорости и прочем. В итоге решили не шататься огромной толпой, а разделиться и встретиться потом где-нибудь в оговоренном месте, у Колеса Обозрения например. Хитро ухмыльнувшись и невзначай оттерев в сторону Вакамацу, Рен потащил дядю Рё и дядю Дайки к Дому Ужасов. Сакурай отчаянно отнекивался и пытался освободиться, но куда ему против заговорщиков. – Да ладно, ты действительно боишься? – хмыкнул Аомине. Рё надулся и уже сам зашагал к Дому, на миг забыв, что действительно до жути боится подобных мест. Но в Доме стоило только двери захлопнуться за ними, как Рё моментально охватил ужас. Вокруг был полумрак, по углам скользили тени, где-то что-то шебуршалось. Рё затрясло так, что у Аомине даже рука, которую задевал Сакурай, завибрировала. – Эй, успокойся, – хмыкнул Дайки, потянув его вперед, – здесь же ничего страшн... Именно в этот момент перед ними выскочило что-то с жуткими красными светящимися глазами и оскаленными острейшими клыками. Сакурай взвизгнул, Аомине шарахнулся от неожиданности, матюгнулся и мгновенно вскинул кулак. "Нечто" метнулось вбок и пропало. Только парни перевели дыханье и вошли в еще более темный коридор, как на них налетело... в прямом смысле налетело, по воздуху! – белое, прозрачное, со скрюченными пальцами и перекошенным шрамами лицом с пустыми провалами глазниц. На сей раз визг был еще громче, Сакурай отскочил назад, наткнулся на Дайки, едва не сбивая его с ног. Но привидение уже пропало. – Папочки мои, я не переживу этот Дом, – простонал едва слышно Рё, судорожно хватаясь за сердце. Аомине цыкал и слегка встревоженно косился на него, уж больно бледным был омега. Ближе к выходу нервы Сакурая были уже на пределе, от каждого чудовища, особенно после выскочившей мумии, сердце клокотало уже не в горле, а в левой пятке, и только запах альфы рядом не давал отлететь в блаженный обморок или убежать отсюда, высекая искры. Сам альфа то и дело хмыкал, лениво обозревая очередное нечто, периодически напрягался, не желая показывать собственный легкий страх, и давил непривычные порывы сгрести в охапку пугливого омегу. И именно когда впереди замаячила дверь, а Сакурай облегченно выдохнул, под ногой скрипнула половица и их оглушил громкий душераздирающий вой. Даже Дайки почувствовал, как от него зашевелились волосы на голове, топорщась ежовыми колючками, Рё же не выдержал, всхлипнул, развернулся и попытался дать деру. Но тут же врезался в кого-то теплого, сильного, надежного. Аомине аж покачнулся от силы, с которой в него впечатался омега, и машинально обхватил руками. К его удивлению, Сакурай не отстранился, а вжался еще сильнее, вцепляясь трясущимися пальцами в футболку на спине и пряча лицо на груди. От этого жеста внутри как-то странно защемило. – Эй, расслабься, Сакурай, – пробормотал он, крепче сжимая руки и ощущая, как очень медленно проходит дрожь Рё. – С-страшно... а вдруг они опять в-выскочат?.. – проклацал зубами Сакурай, не отрывая носа от так вкусно и крепко пахнущей шеи альфы. Запах одновременно бодрил, успокаивал и словно говорил, что с его обладателем никакие призраки, мумии и вурдалаки не страшны, что он защитит от чего угодно. – Ну и пусть, мне... нам-то что? Как выскочат, так и улетят обратно, – небрежно ответил Аомине, задумавшись на миг, что как-то непривычно говорить "нам", непривычно... но до странного приятно. Его слова омегу не убедили, тот по-прежнему трясся, впрочем, так и не отпуская из удивительно сильной хватки, и Дайки нахмурился. Это что, ему не верят?.. – Сакурай! Я же сказал, что бояться нечего, ты можешь мне верить... – Верить... тебе? – Рё задрал голову, большие глаза с капельками слезинок в уголках недоверчиво сверкнули. Аомине хотел цыкнуть, но звук застыл на губах, стоило вспомнить, что весь прошлый год его команде, в которой именно он был Асом, пришлось полагаться в основном на свои силы, не видя от этого самого Аса никакой поддержки. О каком доверии может идти речь? Вот и робкий, мягкий Сакурай ему не верит... Это неприятно кольнуло, разве ж таким должен быть настоящий альфа? – Я же сказал! – рявкнул он. Как ни странно, это на самом деле успокоило Рё, он прекратил так трястись и теперь уже просто стоял в кольце сильных рук, пытаясь понять, почему от этих самых рук веет таким теплом, безопасностью и почему хочется остаться так насовсем. Неужели ему нравится Аомине-сан? Ну, в этом, наверное, ничего странного нет, все же Аомине-сан, кхм, настоящий альфа, от такого любой омега не откажется. А-а-а, нет-нет! Нельзя поддаваться на его дикую ауру, он же все равно не воспринимает Рё всерьез, ничего хорошего не будет, лучше обратить внимание на Вакамацу-сана, вот где надежный альфа, да! Шмыгнув напоследок носом, Сакурай решительно отстранился, желая поскорее покинуть этот дикий ужас. – Извини, давай поскорее уйдем! Дайки нахмурился. Без хрупкого тела в объятиях стало прохладно и слегка тоскливо, а еще Сакурай почему-то старался не смотреть на него и даже не дотрагиваться. Это еще что, его за альфу не держат, что ли? Впервые омега не поддался силе Дайки, да еще кто – Сакурай! Хм, он все больше и больше интригует и, да, интересует. Они вышли, наконец, из этого ужаса. Снаружи их уже ждали Рен и хмурый Вакамацу, Рё просиял и кинулся к ним, рассказывая, с какими кошмарами наяву они столкнулись. Коске хмыкал и под конец рассказа потрепал волосы заалевшего, смутившегося омеги. Из груди Аомине рвался злобный рык. Это что же, его променяли на какого-то там Вакамацу?! Да никогда такого не было! И почему на это так неприятно смотреть? И вообще, Сакурай именно у него, Дайки, искал защиты, когда было страшно, именно в его руках успокаивался, значит и все внимание уделять должен именно ему! Рен, без труда читавший по его лицу все мысли, захихикал про себя. Да Аомине уже влип, хоть и не понял этого. Задача облегчается, еще несколько ситуаций, неплохо бы до кучи ближайшую течку Рё приплести, и дядя Дайки будет весь его с потрохами. Надо скорее поделиться этим с остальными! Они поспешили на поиски ребят, которые тоже времени даром не теряли. Химуро с Мурасакибарой растворились в гуще аллей среди деревьев, находя безлюдные закоулки и уединяясь. Сатоши и хотел бы последовать их примеру, но его Кио не мог оставить отцов. Те до сих пор так и не разговаривали друг с другом, поэтому их сыновья не могли с легкой душой отдаться замечательному отдыху. По пути отбились Кисе с Касамацу и Шигеру. Последний долго подстрекал их на что-нибудь веселенькое, пока Юкио не сдался. Все-таки Шиге не Кисе, подзатыльником не отделаешься, пришлось соглашаться. Впрочем, ничего странного тот не просил, они просто отправились на несколько довольно экстремальных аттракционов. Кисе восхитился бесстрашием пусть и семпая, но все же омеги, и решил, что уж ему-то, альфе, вообще надо быть еще круче. И еще у семпая такая шея... красивая... Куроко и Кагами добрели до тех аттракционов, где можно кататься по двое. Страшно не было, лишь дух захватывало, но Куроко не подавал виду. Ведь так приятно держаться за сильную руку Кагами-куна... Эйта и Сэдео отправились на "аллею влюбленных", где была самая что ни на есть романтичная атмосфера. Пока есть возможность, они предпочли подольше побыть только вдвоем, а то где искать уединения в квартире дяди Тайги? Остальные гуляли по парку, бегая от палатки к палатке. Коки, пунцовея щеками, но с невероятно довольной моськой, поедал сахарную вату. Стоило его взгляду остановиться на любимом с детства лакомстве, как Акаши моментально вручил его Коки. При виде мягких малиновых глаз у Фури застыл протест на языке, вместо него в груди что-то затрепетало и ужас от близости к этому альфе стал стремительно таять. И впрямь, настоящий Акаши довольно адекватный альфа, симпатичный, умный и... в общем, бояться его нечего, верно? Легко улыбаясь, когда Фурихата то и дело кидал робкие, но уже не пугливые, а слегка заинтересованные взгляды на него, Акаши обратил внимание на закусившего губу Кио. Тот все еще так и не уединился с Сатоши, продолжая следить за отцами, которые как раз подошли к тиру. – Они так и не помирились, – тихо заметил Сейджуро. Кио кивнул. – Папа Казу обижен на папу Шина и тебя за то, что вы вот так вот использовали их финт. Нет, он только за, что вы победили, но хоть предупредить-то можно было. А еще его задевает, что вы никаких усилий к этому не приложили, взяли и спонтанно применили. А ведь им самим пришлось много времени тренироваться, это потребовало немало доверия со стороны папы Шина. И теперь... то, что он смог так спокойно, с первого раза применить его с другим игроком, обнуляет это доверие... – Но это было не с первого раза, – возразил Акаши. Кио округлил глаза, Коки, прислушивавшийся к их разговору, удивленно повернулся к ним. – Мы каждый вечер с Мидоримой тренировались по несколько часов, когда оставались одни. Он даже заметил, что с Такао ему было намного проще почему-то. Кио и Кенджи переглянулись, просияли, но проблемы это не решило же... – Тебе надо сказать папе Казу, – Кенджи твердо посмотрел на Акаши, тот задумался и кивнул. – А потом не помешало бы и им поговорить, а то они все тянут, а лучше не становится. – И поскорее бы, пока они совсем не рассорились, – фыркнув, Кио заторопился к тиру, где Такао и Мидорима прожигали друг друга гневными взглядами. – Я снайпер, Такао, конечно же я не проиграю, вот что, – снисходительно бросил Шинтаро. – К тому же сегодня Раки на втором месте. – А я, между прочим, в тир с десяти лет хожу и еще ни разу не промахнулся, – опасно сощурился Такао под удивленное "ого" друзей. – И еще... напомни-ка мне, кто там на первом месте в Оха-Асе? – При чем... – Мидорима осекся и скрипнул зубами. – Скорпионы. Кио подскочил к ним, пытаясь развеять напряжение. – Эй, да что спорить, просто постреляйте оба и все. Например, по десять выстрелов, это же недорого? – он завертел головой в поисках таблички с ценой, обнаружил ее совсем рядом со своим лицом и прищурился. – Это стоит... стоит... У ребят отпали челюсти, когда он сдался и повернулся к брату. – Кенджи, сколько?.. Тот назвал, с легкой грустью глядя на близнеца. Кавахара непонятливо замотал головой: – Ты же совсем рядом, почему не смог разобрать цену? Кио развел руками: – Я плохо вижу вблизи. Вдаль замечательно, а вблизи нет. Это как у па... как у Шина, только наоборот. А очки с собой не взял. – Значит, плохое зрение все же передалось, – вздохнул Казу. – Кстати, очков у тебя мы не видели... – Дома остались. Они вообще чудом при, эм, нашем появлении не разбились. Но так-то при использовании соколиного взгляда я и вблизи хорошо вижу, такой вот выверт. – Ладно, хватит, – прервал неспешную беседу Кенджи, видя, как хмурится владелец тира. – П... Казу и Шин вроде успокоились, могут и пострелять, верно? От нежного взгляда сына Такао смягчился, просиял и полез в карман за деньгами. Они с Шином оплатили по десять выстрелов и разыграли очередность. Естественно, выиграл Мидорима, которому Такао показал язык. Проводив глазами острый кончик языка, напоследок лизнувший нижнюю губу, Шин кашлянул и приготовился стрелять. Несмотря на отвлекающе-раздражающие мысли о напарнике, он попал все десять раз. Только первый выстрел был все же не в десятку, а в девятку. – Ха! Моя очередь! – его сменил Такао. Долго он не целился, легко и явно видно, что привычно сделал выстрелы и победно вскинул кулак от слов владельца, что все "десятки". – Йес! Я тебя обошел, Шин-чан! Выражение лица Мидоримы было бесценно, Такао замер, жадно впитывая его неверие, и, не выдержав, расхохотался. Шинтаро хотел было его одернуть, но вокруг послышались сдавленные смешки, перешедшие в полноценный ржач. Осталось лишь зло скрестить руки на груди. Получив призы от владельца, они направились дальше, а Акаши все-таки придержал Такао. Тот помрачнел, но замедлил шаг. Остальные, понимающе закивав, поспешили вперед, утаскивая за собой то и дело оборачивающегося Мидориму. – Ты хотел что-то сказать? – спросил Казу, стараясь не смотреть на невольного собеседника. – Да. Мы поступили неправильно, что не поставили тебя в известность насчет финта. – А, ты об этом... – И еще... ты зря считаешь, что ваши тренировки, усилия и доверие ничего не значат, – Сейджуро кивнул, когда Такао впился в него взглядом. Действительно слишком проницательный и пробирающий до нутра взгляд, теперь и Акаши испытал его на себе. – В смысле? – Он не дался нам так легко, как тебе кажется, мы тренировались ежедневно по несколько часов с того момента, как образовалась команда. Мидорима не заменял тебя кем попало, нет, он сказал, что с тобой было куда проще и быстрее научиться этому приему. Суди сам. Ускорив шаг, он нагнал остальных, оставив Такао осмысливать услышанное. Значит, с ним, Казу, было проще и быстрее? Получается, что Шин-чан доверяет ему больше, чем бывшему товарищу и капитану? Казу судорожно вздохнул, проглатывая всхлип, и потер лицо. Черт, Шин, неужели так трудно было сказать сразу?! Что Такао не жалкое подобие того, с кем можно играючи применять различные финты, а тот, кому доверяешь сильнее, чем другу? Он поплелся следом за друзьями, все еще погруженный в размышления, почему же стало так легко, тепло и приятно, нет, даже не просто приятно, а... что-то распирало, хотелось смеяться, двигаться и сгрести в охапку вредного Шин-чана, ну или запрыгнуть на спину и таки сгрести в охапку, чтобы больше так не трепал нервы и не играл с другими. А почему не хочется делиться им с другими? Почему хочется всегда быть для него самым важным?.. Пока Казу разбирался в себе, Шина уже успели накрутить и развернули в сторону напарника. Тяжело вздохнув, он подождал, пока Такао доплетется до него и обратит внимание. Как же не любил Шинтаро всяческие разборки, особенно эмоциональные, в которых он, признаться, не особенно хорош, но поговорить надо. Погруженный в свои мысли Такао наткнулся на него, потер нос и поднял глаза. – А? Шин-чан, ты чего тут? – Поговорить, вот что, – он неловко поправил очки и выдавил: – Я извиняюсь за то, что не сказал тебе заранее о финте. – Но не за его применение? – Такао грустновато улыбнулся, отчего охватило странное желание приобнять его в утешение. – Я понимаю, Шин-чан, я бы сделал так же, только не стал бы утаивать это от тебя. Да и... скажи честно, тебе ведь не понравилось, что мы с Кенджи применяли его, да еще с первого же раза? Он проницательно посмотрел на Мидориму, без труда читая ответ на его лице. – Это горько, верно, Шин-чан? Больно и горько... Но теперь ты знаешь, что чувствовал тогда я. – ...Да, знаю. Все же Казу, оказывается, та еще мстительная зараза, он довольно усмехнулся и подпихнул напарника вперед. – Ладно, Шин, пойдем, а то нас уже заждались. Мидорима успел сделать всего пару шагов, когда Такао таки запрыгнул ему на спину, обхватывая руками за широкие плечи, а ногами обвивая талию. Машинально подхватив его под бедра, Шинтаро гневно зарычал: – Такао! – Вперед, Шин-чан! – Казу заржал, отсмеялся и прошептал на ухо, пуская мурашки по телу и втягивая любимый осенний запах: – Считай это окончательным примирением. – Примириться можно и без этого, вот что! Но все же не стал стряхивать с себя Такао, тот не тяжелый, так что Шин просто слегка подкинул его и перехватил поудобнее. От скользнувших по ногам сильных пальцев Казу дернулся и со свистом втянул в себя воздух – все тело пробрало чувственной дрожью, отдаваясь пульсацией внизу живота. Он заерзал; это что такое, не хватало еще возбудиться... Это же Шин-чан! Их встретили смехом, свистами одобрения и спорами о том, куда дальше. Но омеги уже устали, так что сошлись на том, что пора закругляться, а значит – Колесо обозрения! Как ни странно, остальные уже поджидали их, и огромная толпа собралась перед Колесом. Кабинки были рассчитаны на двоих, так что парни быстренько распределились и принялись загружаться. Пока поджидали свою очередь к очередной ползущей со скоростью беременной улитки кабинки, успели нашептать кое-что побагровевшему Кагами. Тот с трудом кивнул, взял Куроко за руку и уселся в их кабинку. Подождав, пока они немного отъедут, Тайга прекратил смущенно пялиться в окно и посмотрел на спокойного, как танк, Куроко. А, нет, не совсем спокойного – тонкие пальцы едва заметно теребили край футболки. Это немного расслабило самого Кагами, и он, глубоко вдохнув, начал: – Куроко, ты... – после небольшой заминки Тайга уверенно произнес слова, которые приравнивались к предложению руки и сердца, которые связывали альфу и омегу как пару: – Ты будешь моим омегой? Голубые глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся. На щеках вспыхнул милый румянец, и Тайга в очередной раз уверился, что никому, никогда не позволит увидеть это или забрать его Куроко. Сердце Тецуи неистово заколотилось и... да, с ног до головы пронзило счастьем. Значит, вот что такое любовь... не дружба, а любовь... Не доверяя голосу, он кивнул и буквально слетел с сиденья, моментально оказавшись на коленях альфы. – Кагами-кун! – он поерзал и слегка уперся руками в широкие плечи, но пылающие алые глаза пригвоздили его к месту. Большие ладони скользнули по спине, обжигая, обхватили за затылок и притянули вперед. К губам прижались чужие губы, язык скользнул внутрь... От страстного, глубокого поцелуя все тело задрожало, Тецуя выгнулся и тихо застонал, обнимая своего альфу и отвечая на поцелуй. Наконец, когда уже перестало хватать воздуха, чужие губы оторвались, проложили жаркую цепочку по щеке, подбородку и шее, пока не уткнулись и не лизнули самую сладкую точку. Тецуя снова застонал, ерзая по такому же, как и у него самого, твердокаменному желанию, приоткрыл глаза и широко распахнул их, стоило острым клыкам вонзиться в основание шеи. Перед глазами мелькали красивейшие огоньки неонов города, плавали звезды, тело содрогнулось от накатившего оргазма, и Тецуя обмяк, с неожиданным удовольствием чувствуя, как пульсирует свежая метка. Метка от его альфы. – Кагами-кун... Тайга... – едва слышно нежно прошептал он на ухо Тайги, и этого хватило, чтобы тот взорвался. Еще один поцелуй, сытый, довольный, и они принялись приводить себя в порядок. Благодаря упаковке бумажных салфеток, которые Куроко таскал с собой на всякий случай, им удалось привести одежду в божеский вид, хотя запахи все равно выдавали их с головой. Ну да и ладно, друзья так и так поймут все по тому, что в Куроко перемешались ваниль с гранатом и последнего теперь куда больше. И плюс метка! Они были практически самыми последними, кто садился в кабинку, так что их уже с нетерпением ждали. Стоило покинуть Колесо, как все пораженно принюхались, переловили челюсти при виде метки, а потом накинулись с обнимашками, поздравлениями и даже подколками, куда ж без них. Счастливо сверкая глазами, Ютаро сгреб обоих в охапку, чмокнул папу Тецу в макушку, и шумная толпа направилась в квартиру Кагами, продолжать отмечать замечательный день рождения.