***
Россию словно сковало железными цепями, ибо он просто открыл глаза весь в холодном поту, дыша так часто и глубоко, будто бы его больше минуты душили, сдавливая горло сильными руками. Отдышался юноша только через десять минут после того, как проснулся. Схватив стакан воды с тумбочки возле кровати, он мигом выпил все содержимое, приводя дыхание в порядок. Вокруг было темно, вся комната была в ночном полумраке, разрушаемом лишь слабым свечением луны. Русский повернул голову, посмотрев на часы. Три часа ночи. Он устало потёр переносицу, прижав к себе ноги, обнимая их руками. Встать его вынудила духота и жара в помещении. Распахнув окно, отчего занавески сзади были тут же подхвачены ворвавшимся холодным ветром, юноша направился в ванную. Спать ему уже явно не хотелось. Захватив с собой маленькие наушники на проводе и успевший полностью зарядится мобильный, Россия, перебирая босыми ногами, подошёл к ванной комнате. Щёлкнув выключатель, он зашёл в помещение, сразу сокращая расстояние между ним и раковиной, над которой висело зеркало. Взглянув на себя, Россия был немного шокирован. Весь мокрый, с растрепанными волосами, торчащими в разные стороны, будто иглы у ежа, мятая ночная футболка и перекосившиеся шорты. Россия включил воду и, набрав холодной жидкости в ладони, выплеснул ее на ещё не проснувшееся лицо. Сразу как-то стало легче и бодрее. Сегодня очередное нудное собрание. Россия долго готовил свой доклад, который необходимо будет сегодня представлять. Недели работы, сегодня нужно не облажаться. Германия сказал, что у него схожая тема доклада и в середине доклада России он может присоединиться. Федерация оценил такую идею, ведь к Германии всегда относился в положительном ключе. Он прекрасно знал, как Германия боится быть похожим на отца. В отличие от России, который стремится стать таким, как СССР, и даже лучше его, Германия ненавидел тему отцовства. Россия знал, что этот парень на самом деле очень любит своего отца, ведь тот заботился о нем и любил, отдавая всю свою заботу своему маленькому сыночку, но простить геноцида, убийств невинных и войны, искалечившей жизни людей земли, он не мог. Германия был ближе к Европейскому союзу. Он дружил с Италией, общался с Испанией и Португалией, обсуждая с ними футбол. С Австрией порой немец спорил, но у них была крепкая связь, ведь они ближе к друг другу из-за корней и истории. Но несмотря на это, Германия не решался закрыться от России, а поддерживал связь. Русский был рад, что немец не стал от него отворачиваться, а, наоборот, плюя на политику, помогал ему и не разрывал дружбы, очень ценимой Россией. Россия принял душ, стоя под струями воды. Быстро намокли волосы, по телу стекала вода, щекоча кожу. Надев наушники, Россия включил музыку. Приятная мелодия очень расслабляет. Напевая себе под нос, парень пошел на кухню. Музыка на полную, — и он забывает обо всех проблемах, оставляя их с той стороны сознания. Часы отмерили четыре часа утра. Россия вытащил наушники, прислушиваясь, кажется, он слышал шорох сзади. Отложив смесь для оладьев, которые он решил приготовить на завтрак, парень пошел в комнату Беларуси, но приоткрыв дверь, он увидел лишь мило дремлющую на полу девушку. Упала, что ли? Зная, как она катается по кровати в сне, это вполне возможно. Подняв на руки Белку, русский заботливо уложил ее на кровать и накрыл одеялом, еле дотронувшись губами до лба сестрички. Время неуловимо бежало, было уже пять утра, когда Россия закончил приготовление оладьев. Целая миска! Ну точно новый рекорд. Это позволило ему отвлечься от ужаса, который он испытал пару часов назад. Самый жуткий из кошмаров за последние десять лет. Казалось, он уже отошёл от таких снов. Видимо, это не хороший знак и предупреждение о нехорошем. — Россия, мать моя картошка, какого клубня ты не спишь в такой час? — заставив Русского оторваться от очередного сладкого оладушка с сгущенкой и посмотреть на себя, на кухню вошла сонная Беларусь, протирая ещё закрытые веки с отчётливо видными мешками под глазами. Парень сглотнул и отложил в сторону вилку, смутившись. Девушка тут же поняла, что что-то не самое приятное тяготит его душу и зря она это спросила. — Оу… Прости, я… — Нет, все в порядке, я просто видел плохой сон, всего-то. С моими психологическим состоянием это нормально. Я привык, Бел, все хорошо. — оборвал ее на полуслове россиянин, мило улыбаясь своей натянутой еле-еле улыбкой. Не к чему ей за него переживать. Он не хочет быть обузой и психбольным, Россия знает, что он не совсем психически здоров, но он не псих, он нормальный, просто с травмой, вызывающей панические атаки, истерики, кошмары и все в этом ключе. Сколько на кровь не смотри — а не привыкнешь и не перестаешь рвать на себе волосы от страха. — Сны? — Беларусь всегда была на проблемы других догадлива. И тут в очередное яблочко. Хотя она ведь просто хорошо знает брата, она его уже как открытую книгу читает. — Забей, все нормально, лучше сядь покушай! — Русский кивнул в сторону миски с оладьями, которые приятным ароматным запахом завораживали любовно. Беларусь облизнулась, не в силах удержаться. — Вот жук колорадский! Знаешь же, что я обожаю завтраки от тебя! — Россия рассмеялся, когда насупившаяся, якобы обиженная, белоруска подошла к столу, отодвинув стул и, схватив вилку, взяла оладушек прямо с миски, откусывая одним махом чуть ли не половину от угощения. Такие тающие во рту. Россия очень хорошо готовил. У всех стран были интересные блюда, кухня и кулинарные навыки, но именно с Россией ты чувствуешь себя уютно и по домашнему. Он будто Мишка пушистый, когда счастлив и улыбается. Жаль, что делает это редко и только в кругу дорогих людей. — Кушай лучше, у нас сегодня собрание, надо быть готовыми ко всему, мало ли опять хрень какая начнется! — Россия вытер уголки губ от сгущенки салфеткой, вставая из-за стола. Пока девушка провожала его взглядом, русский пошел в свою спальню. Черный, строгий костюм идеально сел на худое тело. Он не часто надевал его. Сегодня особый случай. Он был вынужден признать, что все же костюм смотрится очень внушающе и стильно, в отличие от свитера с курткой. Затем русский много раз выдвигал все ящики стола, собирая нужные бумаги и папки. Беларусь наблюдала за этим, посмеиваясь и хохоча с лица России. От нее не могло укрыться, что после звонкого смеха, отворачиваясь, улыбка с его губ пропадает. Она хотела бы узнать, что его тревожит, но он явно сейчас не захочет об этом говорить. Русский не любит говорить о своих проблемах. Будет страдать, но молчать.***
Облака были прекрасны: такие белые, пушистые, будто вата. Россия с очарованием смотрел на сестру, которая, сидя возле иллюминатора, не могла оторвать взгляд от неба. На этот раз место возле окошка он уступил, хотя сам любил туда смотреть с замиранием сердца. Они уже приближались. Благо, лететь нужно было много. Россия лишний раз перечитал доклад, разложил аккуратно бумаги, карандашом где-то выделил слова, на которых нужно сделать выразительный акцент. — Нервничаешь? — голос подала Беларусь, оторвав парня от очередной бумаги. Он посмотрел на нее с недоумением. Она была права, его немного колотило от дрожи. Он так боялся что-то забыть, а потом краснеть. Дал бы зуб, что Америка бы его подстебнул и съязвил над любой оплошностью. — Совсем немного. — смущенно признался русский, отведя взгляд и почесывая затылок. Разве так видно, что он весь как на иголках? Надо бы работать над сокрытием своих эмоций от посторонних глаз, даже от сестринских. — Не волнуйся, я рядом и поддержу тебя, Рос… — накрыв своей ладошкой руку России, лежащую на одной из папок, она улыбнулась. Россия так же расцвел. — Я в тебя верю, ты так старался и у тебя все получится! Мы тебя поддержим. Ещё и Германия с тобой будет говорить под конец. Не накручивай себя главное. Все будет хорошо! Ты молодец, Россия! Столько теплоты в ее словах, столько ласки и доброты. Русский промолчал, слова и не требовались. Он прижал к себе белоруску, вдыхая аромат ее блондинистых волос. Пахнет цветами ириса. Он знал эти духи, их когда-то дарил Казахстан. Белка была счастлива, буквально душа казаха в своих объятьях. Было время…***
США, казалось, протоптал дорожки по залу. Он делал вокруг стола уже десятый круг, не находя себе места. Странное поведение Канады и его те слова очень сильно задели американца, он даже перестал с ним особо общаться, дуясь и строя из себя обиженного, украдкой выискивая сожаление на лице Канады, но тот явно не жалел о сказанном, что злило США. Это самое удачное, что ему могли сказать. Сравнить его и… Великобританию! Словно личное оскорбление прямо в лицо и звонкая пощечина. Слова канадца отняли сон у США, унося американца в размышления и бесконечные сравнения себя и Британии. Может, он и правда много чего не видит? Почему тогда об этом ему сказал только брат? Другие боятся или это чушь на самом деле, и он себя накручивает? США повертел головой и сел на место, когда начали заходить в зал страны. Южная Корея, как хозяин собрания, был почти первым. Как и США с прибалтами и Украиной. Сегодня особенно заметно все глядели на потолок, кося туда глаза. Америка был готов к осуществлению плана, хоть и подготовка к нему вынудила его попотеть. Столько всего сделать, чтобы это устроить. Всех подкупить. Установить. Он так разорится. Теперь в руках Украины был небольшой пульт, который и запустит эту карусель безумия для России. Девушка боялась его теребить, вдруг нажмёт случайно, будет неловко и ужасно стыдно, да ещё и спалит, так что нет, надо сидеть прямо и без лишних движений. США вечно посматривал на дверь, ожидая появление России. Вот же смешно будет, когда все произойдет. Америка поднял глаза к потолку, смотря на хорошо замаскированный механизм. Не спалиться бы. Хотя и на этот случай есть план б. Все страны приходят одна за одной, остаются пустыми всего пара мест. Америке не терпится. Быстрее бы увидеть это лицо, услышать этот крик и эту сломлю духа. Он выжмет все соки из него, не оставив от него ничего. Только пепел. Последний человек зашёл внутрь, пройдя на свое место возле США. Шлепнувшись на стул, Канада даже не посмотрел на брата, не желая видимо говорить. Канада постукивал пальцами по поверхности папки, наигрывая любимую мелодию. — Хватит, Кан, я знаю, что ты тоже дуешься… — проговорил штаты, косо взглянув на брата. Тот не дрогнул, вообще не оголил на лице никакой реакции. Это США не нравилось. Он ненавидел, когда его игнорировали. Он герой в конце концов. — Кан, ответь ты, блять, уже мне… — Я против всего этого, мы отвратительно поступаем. Он ни в чем не виноват и войн не начинал, у меня нет причины идти против него с целью убийства, это отвратительно. Можешь считать это за слабость, США. Мне плевать, что ты пытаешься обидеться на мои слова тогда, но заруби на носу тот факт, что это чистая правда, и как не пробуй, а ты точь-в-точь отец. Тоже эгоист и жестокая сволочь, раз готов довести психологически нестабильного до суицида. — в похожем стиле ответил Канада на грубый тон разговора Америки, чем только больше разъярил США, который даже от гнева вспыхнул, будто свеча. — Да пошел ты… — уже почти шепотом заявил США, отворачиваясь к двери, за которой слышались шаги. Он уже был наготове, остались только Россия и Беларусь. США перевел взгляд на Украину, которая тут же его поймала, кивнув, говоря о готовности. Штаты осмотрел и других участников Антироссийской коалиции: все были готовы и подали ему знак. Дверь с небольшим скрипом открылась, и первым в дверях оказался Россия, позади которого виднелся и силуэт Беларуси. США хитро ухмыльнулся, оскалив зубы, сощурив глаза. Этот дьявольский взгляд, словно сатана уговорил расписаться на договоре по продаже ценной души в свое рабство. Мышка попалась в мышеловку. Канада тут же отвернулся, не желая смотреть на то, что произойдет. Украина же, слегка улыбнувшись, нажимая на кнопку. Капкан захлопнулся. — Доброе утро, простите за опоздание, я… — Россия мгновенно замолчал, когда почувствовал, что его окатили какой-то жидкостью. Подпрыгнув и негромко ахнув от удивления, он рефлекторно закрыл глаза, разинув рот. Холодная жижа тут же пропитала костюм. Волосы, одежда, лицо были мокрые. Он слышал выкрики от шока из зала. Кто это такой шутник, что решил его облить водой? — Доброе, Россия… — громко прозвучал пропитанный ядом и стебом голос Польши. Кто бы сомневался, что он в этом участвовал. Россия посмотрел себе на руки, решившись поднять веки, и тут же застыл от накатившей волны дичайшего ужаса, паники и истерики. По запястьям и одежде стекала… кровь. Он весь был в крови, абсолютно.