Тэхен 2025.05.24: Юнги-хен, вернись. Тэхен 2025.05.24: Я скучаю по тебе, хён. Тэхен 2025.05.24: Мне плохо хён. Мне так плохо. Тэхен 2025.05.24: Хён, забери меня, я больше так не могу. Тэхен 2025.05.25: Хён, где ты? Тэхен 2025.05.25: Ты хорошо кушаешь? А спишь? Ты хорошо спишь? Я страдаю бессонницей, ты мне снишься каждый день, хён. Ты такой милый~, ворчливый. Помнишь, как мы смотрели ужастик, а я от испуга спрятался за диван, помнишь? Ты тогда смеялся очень долго, прикалываясь надо мной. Помнишь, когда ты болел, лежал дома с высокой температурой, но все равно пришел на мое выступление на конкурсе, чтобы поддержать меня? Я тогда взял первое место! Спасибо, хён. Возвращайся, Юнги-хён. Тэхен 2025.05.26: Юнги-хён, прости за всё, вернись. Тэхен 2025.05.26: Юнги-хён, ответь, пожалуйста.
Сколько бы sms не отправлял Ким, ни привета, ни ответа. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.» — фраза, казалось бы, въевшаяся под кожу, циркулирующая в организме, вместо крови, раз за разом раздается на том конце телефона, когда Тэхен, делая последнюю попытку — позвонить, отправляется спать в когда-то подаренной старшим футболке, которую отныне он бережет, как зеницу ока. Сон ни в одном глазу. Закрыв глаза, парня атакуют кошмары, в которых серийные убийцы безжалостно расправляются с телом самого дорогого ему человека, закапывая в глухом лесу. Раз за разом он вскакивает на кровати с немым криком, проверяя телефон, ожидая ответа. В очередной раз не получив ответа, зарывается лицом в подушку, глухо плача. На дворе 13 июня, а ранее оптимистичный и энергичный Тэхен заводит старенькую машину, потирая лицо от усталости и недосыпа, из-за которого каждый день становится все больше похожим на Кощея. Из года в год он отправляется в место, о котором знал лишь он и Юнги. Берег из белого песка, что приятно массирует кожу, не забудет никогда, как и тот поцелуй со старшим, когда тот был в алкогольном опьянении. Это было словно в смазливой дораме, которую ежедневно смотрел Ким в тайне от всех, сморкаясь в заранее подготовленные платочки. Юнги, порядка подвыпивший на выпускном, вовсе не мог связать слова в одно целое. Его мотало из стороны в сторону, из-за чего они смеялись, как придурки. Тэхен, оказавшийся в мгновение под Юнги, что устало хихикал, извиняясь за неуклюжесть, повлекшую за собой падение, кажется, выпал из реальности. Старший продолжал что-то бормотать, на секунды проваливаясь в сон, но тот не слышал. Не слышал и не видел никого и ничего, кроме бледного лица, с румянцем, наверняка вызванным немалым количеством выпитого алкоголя, трепещущих ресниц и русых локонов волос спадающей на глаза челки. Ему потребовалась минута перед тем, как впиться в чужие губы, требовательно сминая, пытаясь уловить как можно больше, продлить этот момент. Ему потребуется вечность, чтобы научиться скрывать глупую улыбку при воспоминаниях удивленных глаз напротив, а после неуклюжие ответные действия, сопровождающиеся длинными пальцами, перебирающие смоляные волосы Тэхена. Юнги тогда уснул моментально, расположившись на коленях друга, которому позвонил, дабы добраться домой; а на следующее утро, проснувшись от ласковых лучей солнца и крепкий объятий, ничего не помнил. Ким был этому рад, ведь появилась возможность все предельно хорошо обдумать и рассказать о чувствах, когда тот будет в трезвом состоянии. Это должно было быть феерично; должно было произойти чертового тринадцатого июня, в ночь которого было много чего запланированного, вечером которого пропал Мин Юнги, двадцатилетний парень, отлучившись в туалет.Тэхен 2025.06.13: Привет, Юнги-хён. А я снова на нашем месте, представляешь? Тут так спокойно и уютно, будто нахожусь в твоих объятиях, >-<. Это звучит, наверное, слишком смазливо и преувеличенно, но, хён, я помню вкус твоих губ в день выпуска, когда ты мне позвонил, еле ворочая язык. Тэхен 2025.06.13: А помнишь, как ты выставлял меня за дверь, когда я бросался на тебя с объятиями? Я тогда ненавидел себя, потому что не понимал, что со мной. Каждую секунду, находившись с тобой рядом, я хотел прикоснуться, обнять, не буду скрывать, даже поцеловать. Меня раздражала та ситуация, когда ты уделял Чимину больше внимания, игнорируя меня. Я, наверное, эгоист, но я влюбленный в тебя, хён, эгоист. Я был безумно рад вашей ссоре с Чимином, благодаря которой тот перестал навязываться тебе. В день, назначенный мной для признания в чувствах, ты пропал. Где ты, Юнги-хён? С тобой все хорошо? Если да, то я счастлив...
Отбросив телефон на теплый песок, Тэхен прикрывает глаза. Воспоминания бывают сладкими и горькими, яркими и бледнеющими. Светлые воспоминания согревают и поддерживают, темные и тяжелые — гнетут. Глупо возвращаться к больным воспоминаниям, приятно погрузиться в воспоминания сладкие, в которых Юнги, смущаясь, трепал волосы Тэхена на затылке, прижимая к себе в крепких объятиях, а на ухо шептались пожелания на день рождения. Наверное, Ким выглядит умалишенным, смотря на кулон, «Инь и Ян», по словам старшего, буквально характеризующий их.Тэхен 2025.06.13: Представляешь, вышла новая часть фильма, который мы не досмотрели. Я не стал смотреть его без тебя. Возвращайся, хён, мы обязаны его досмотреть, ты обещал.
Юнги 2025.06.13: Почему ты просто не можешь сдаться? Единственное сообщение, отправленное ему в ответ, выбило Тэхена из клии. Сон ли, реальность? Он не уверен. Ким представлял этот момент сотни раз, засыпая и просыпаясь с этим; представлял, что напишет ему, что скажет, а в реальности, получив сообщение из шести слов, упал в бездну, не соображая.Тэхен 2025.06.13: Юнги-хён?
Единственное сообщение, на которое у него хватило смелости, из-за которого сердце готово было пробить грудную клетку, а легкие забыли, как функционировать. Пять минут тишины в сообщениях и в природе, будто вымершей. Пять гребанных минут, за которые он решился позвонить на номер, слыша очередной голос девушки-автоответчика. Пять минут, в момент которых Тэхен потеряно смотрит на сообщение, чувствуя, как пелена затягивает его глаза. И он рыдает, сначала совсем тихо, беззвучно всхлипывая, роняя слезы на экран телефона, а после навзрыд, воет, сильнее сжимая телефон в руках, перечитывая сообщение, ища в нем хоть какую-то зацепку. Плачет горько, еле успевая глотнуть побольше воздуха, но истерику заткнуть не получается. У него внутри океан слез, которые он пытался сдерживать столько лет, ждав единственного дорогого человека, пропавшего бесследно. В висках ужасная пульсирующая боль, челюсть уже сводит от рыданий, а язык прикушен раз десять, когда Тэхен, скуля, поджимает колени под себя, одиноко скрутившись в калачик на белом берегу. Его трясет девятью баллами по шкале Рихтера; хрипит, задыхаясь. Все, что ему сейчас необходимо: пальцы, зарывшиеся в его черные волосы, каких-то два слова «я рядом» и выполненные обещания. Тэхен готов проглотить свои чувства, лишь бы наблюдать старшего рядом, лишь бы чувствовать его биение сердца при крепких объятиях, которыми тот одаряет лишь на праздники. Ему больно. Умирает и распадается на куски в одиночестве, сгорает изнутри, роняя горькие слезы на песок, зарываясь в него руками.Тэхен 2025.06.13: Я люблю тебя, хён. Я скучаю по тебе, Юнги.
Напечатанное на скорую руку сообщение, сквозь пелену перед глазами, и тьма, поглощающая его с каждой секундой. Если это конец, Тэхен не против. Если Юнги и в правду мертв, он отправится за ним. Жизнь без него — ад. Юнги 2025.06.13: Я знаю, Тэ. Я знаю... Во сне люди проводят третью часть жизни. И, несомненно, каждый желает засыпать и просыпаться в объятиях любимого человека, Тэхен не исключение. Он совершенно забыл, как приятно чувствовать кожей прохладу чьего-то дыхания и тепло тела, прижимающего к себе. И, если это сон, Ким предпочитает никогда не просыпаться, лишь бы чувствовать знакомую тяжесть руки на талии. Любопытство охватывает все больше, а сердце боится вновь разбиться на куски, предвкушая, очередное разочарование, завидев Чимина или Чонгука. Однако легкое, приглушенное, шепелявое, но такое успокаивающее шипение и прохладная рука в волосах, старающаяся успокоить его, нормализовать сбивчивое дыхание, заставляет мгновенно распахнуть веки, морщась от яркого дневного света. — Т-т.. Я... — запинается Тэхен, завидев перед собой человека, без которого жизнь превращалась в Ад. — Я, — кивает Юнги, пропавший три года назад, лохматя свои волосы после сна. — Привет, Тэ. — Живой... — Как видишь, — угрюмо, как раньше, пожимает плечами, вставая со скрипучей кровати, подтягиваясь. Слова кажутся лишними, Тэхену абсолютно плевать, если его оттолкнут, если выставят за дверь, если наорут, побьют, убьют. Плевать, главное — Юнги живой, жалобно кряхтит в крепких объятиях со спины. Слезы, что, казалось бы, закончились еще в тот момент, когда он морально умирал на берегу, снова бежали по скулам, моментально пропитывая чужую футболку. — Живой, живой, живой... — будто в бреду повторяет Ким, сильнее сжимая друга в объятиях, из-за чего тому резко стало не хватать воздуха. — Как же я, черт побери, скучал. — Отпусти. — Нет. — Тэхен, — шепчет, изворачиваясь в объятиях, натыкаясь на красное, заплаканное лицо. — Я должен многое объяснить прежде, чем ты уйдешь. — Замолкни, Юнги. Просто заткнись. — сводя брови к переносице шипит Ким, впиваясь до синяков в плечи старшего. — Мне плевать, что у тебя случилось, какова была причина твоего, как я понимаю, побега. Хочешь ты этого или нет, но я не уйду отсюда без тебя. Знаешь, каково мне было отправлять тысячи sms, каждую секунду думая о тебе? Каково мне было засыпать и просыпаться с надеждой, что завтра ты вернешься, извинишься, в конце концов. Как я чувствовал себя в праздничные дни, когда меня никто не обнимал так, как ты? Ты знал, что меня трижды пытались закрыть в психушку, знал?! Я верил, что ты жив, я ждал. Я любил и люблю тебя, не устану это говорить или писать, как в тех тысячах сообщений, на которые ты мне ответил, спустя 3 года. Тэхен вздрогнул от прохладного ощущения на щеке, по которой не переставали течь горькие слезы. Рука, поглаживающая его по спине, лишь добавляла масла в огонь, из-за чего он отводил взгляд в потолок, нервно закусывая губы, дабы сдержать нахлынувшую истерику. Обоняние Юнги уловило легкий запах парфюма и тот неповторимый, едва чувствующийся аромат геля для душа, которым пользуется Тэхен, казалось бы, всю жизнь. Его сухие, обветренные губы едва коснулись нежных, искусанных до невозможности, безвольно раскрытых губ. Легкое касание, как смакование гурмана, впервые вкушающего новое блюдо, заставило Кима нервно вдохнуть, моментально почувствовав успокаивающие движения на груди. Это прикосновение, что столько лет жаждал Тэ, взорвало его подсознание. Мозг выдавал непонятную ошибку «четыреста четыре», а руки произвольно зарылись в блондинистые волосы пропавшего возлюбленного. Оторвавшись на миг от живительного источника, Мин вдохнул, коснулся еще раз короткими, быстрыми, как мазок художника, прикосновениями, ловя тяжелые вдохи. И только потом, уже чувствуя их, ожидающие поцелуя губы, охватил, жадно вбирая своими, смакуя. Оттянув ворот чужой футболки до плеч, Юнги припал губами к острым ключицам. Тэхен от переизбытка чувств уткнулся в подкаченную грудь, закинув ноги на талию, чувствуя, как крепкие руки поддерживают его, сжимая бедра. Старший исследовал его шею губами, чередуя с кончиком языка, аккуратно опрокидывая на кровать, жалобно скрипящую под весом парней. Теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в младшем еще более жгучие волны возбуждения. От влажного и жаркого прикосновения языка, кружившего вокруг пупка, у него перехватило дыхание, из-за чего он болезненно сжал пальцы на загривке Юнги, получив сопровождающее шипение. Припечатав ладони к его груди, Мин осторожно поглаживал нежную кожу. Тэхен застонал, когда тот сжал каждый сосок большим и указательным пальцами, а после осторожно приблизил его к себе и, смакуя, попробовал на вкус. Ощущения балансировали на грани между удовольствием и болью, а движения заставляли сгорать от стыда. Несмотря на пульсирующий член и дикое желание, боязнь неизведанного давила на него. — Юнги, — жалобно простонал Тэхен, не заметив, как оказался в одном нижнем белье. — Я... ни разу с парнем не... Ожидание насмешки старшего увеличивало внутренний страх, который так трудно перебороть. Но тому потребовалось пару секунд прежде, чем Тэхен подмял его под себя, впившись жадным поцелуем, сильнее вжимая того в кровать, помогая расправиться с джинсами. — Растянуть не забудь, пожалуйста, — стонет Юнги, тонув в нирване, оказавшись полностью обнаженным. В глазах-сердечках он видел заботу и любовь, принадлежавшую только одному человеку — Мин Юнги, пропавшему 3 года назад, объявившемуся только сейчас. Тэхен, неумело облизнув пальцы, ввел сначала один, буквально сразу же добавляя второй, отвлекая старшего долгим и пошлым поцелуем. Суставы рук уже давно скрутило, но он продолжал неуклюже растягивать, надеясь в будущем уменьшить боль своему оппоненту. Юнги, отбросив младшего на кровать, оседлал бедра, размазывая собственную слюну по гениталиям Кима. Подавшись на встречу, впился руками в бока, медленно опускаясь на чужую плоть, смаргивая слезы, которые моментально сцеловывает Тэхен, поддерживая. Превозмогая боль, совершал резкие и обрывистые движения, из-за которых младший чуть ли не терял сознание, ощущая переизбыток положительных чувств. Низкие стоны Тэхена ласкали слух Юнги, что, улыбаясь, продолжал насаживаться. Младший сминал ягодицы старшего, толкался, помогая, выбивая сначала звонкие, а после хриплые, когда голос сел окончательно, стоны. — Я люблю тебя, Юнги. Никогда и никуда больше не отпущу, даже не пытайся. — хрипит Ким, вдалбливаясь в податливое тело, в миг оказавшееся под ним снова. — Не отпускай, — пыхтит Мин, запрокидывая голову, сжимаясь внутри. — Никогда меня не отпускай, Тэ. — бормочет, будто в бреду. — Я тоже... люблю тебя... — блаженно выдыхает старший, чувствую теплую, вязкую жидкость внутри себя, спуская следом в руку Тэхена, соединяясь с тем в танце языков.Прости меня.