***
Многочисленный лязг металла доносился с тренировочного поля Пристани Лотоса, где сейчас оттачивали свои навыки юноши, что этим летом получат свое собственное духовное оружие. Звучный голос наставника Цзян Хэя вёл счет, в такт которому адепты, работая в парах, тренировали новые боевые связки, что теперь довольно уверенно держали в руках настоящие мечи. В первой линии, прямо перед учителем в тренировочном бою сражались Вэй Усянь и Цзян Ваньинь. Юноши прекрасно чувствовали партнёра по поединку, а потому не сдерживали силу своих ударов и стойко принимали их на свои клинки. Часто наследник и первый ученик Ордена Юньмэн Цзян ощущали на себе восхищенные взгляды соучеников, а также одобрительный взгляд Лаоши. Неудивительно, ведь названные братья были сильнее большинства ровесников-заклинателей, да и золотые ядра сформировали куда раньше и быстрее, чем заслужили восхищение от других адептов и некоторых наставников. Старейшины Ордена тайно, дабы молодые люди, возгордившись, не остановили своё стремительное развитие, гордились успехами будущего Главы и его Шисюна. Ваньиню пророчили славу Величайшего Главы, а Вэй Усяню должность правой руки Главы Ордена или же одного из преподавателей. Как бы Вэй Ин ни пытался скрыть, многие отметили педагогические качества в этом юнце и не могли их не признавать, ведь подтаскивал он своих сверстников по трудно дающимся дисциплинам весьма эффективно и быстро. А-Сянь знал, что невольно выдает свой опыт и мудрость, полученные в двух предыдущих жизнях, ведь как ни старайся, невозможно скрывать истину за масками слишком долго. Опыт Лаоши он приобретал больше десяти лет своего существования и теперь довольно умело им пользовался. Все началось когда они с Цзян Чэном отвоевали Ляньхуа У и более менее навели в нём порядок, обучение адептов тяжелой ношей упало на плечи первого помощника Главы Ордена. Пусть он уже не имел золотого ядра и не носил с собой Суйбянь, но это не мешало ему преподавать теорию и историю заклинательского мира, а также стрельбу из лука. Ваньинь хотел изначально возложить обязанность наставника по фехтованию на своего названого брата, ведь тот был одним из лучших в этом. Старейшине Илина тогда удалось избежать этой должности только после череды достаточно сильных ссор со своим Шиди, в результате одной из которых он на эмоциях рассказал своему брату в каком состоянии было его тело на момент пребывания и после возвращения с проклятых земель Погребальных Холмов. Он рассказал обо всем, кроме отсутствия золотого ядра. Цзян Чэн тогда не мог не то что продолжить упрекать Вэй Ина, а даже просто связать и пары слов. Он с неверием и печалью смотрел в спину быстро удаляющегося в сумеречную мглу Шисюна, так и не проронив ни слова. С той ночи Ваньинь и Усянь вели себя так, будто и не было того разговора, но более о преподавании фехтования никто не заикался. И все же, больше всего опыта он приобрел именно в теле Мо Сюаньюя. Вэй Ин мог бы смело сказать, что обучать он начал с первого же дня своей новой жизни, направляя Ланьскую зелень в поселении Мо, а после и на горе Дафань, когда наводящими вопросами заставлял Лань Сычжуя и Лань Цзинъи самих додуматься до сути твари, что орудовала в той местности. Но все же должность Лаоши официально была им получена уже после их с Лань Чжанем странствий, а именно через два года после свадьбы. Дети любили уроки Старейшины Илина, а больше всего любили выходить с ним на ночные охоты, где они имели возможность закреплять на практике свои знания. Ох, как же он скучал по тихому смеху детей сидящих за столиками в его собственном кабинете в ланьши… Воспоминания столь неожиданно поглотили Вэй Усяня, что он не заметил как перестал использовать отрабатываемую связку ударов, а вступил в вольный поединок. Цзян Чэн не ожидал резко изменившегося удара, но успел выставить более менее подходящий блок. Он хотел уже было обругать своего брата-балбеса за нарушение, но заглянув в пустые стальные глаза буквально обомлел от ужаса и все что ему оставалось это только отражать неожиданные, хаотичные удары, что становились все сильнее. Цзян Хэй изумленно уставился на пару лучших учеников, что в данный момент срывали урок и уже приготовился отчитать их, как вдруг Усянь резко остановился, очнувшись. Ясность вернулась в его глаза, а осознание действий обухом ударило по голове. Он слишком погрузился в себя. —Вэй Усянь просит прощения у Лаоши за неподобающее поведение. Нет достойного оправдания моим действиям.—Резко склонившись в поклоне в сторону Цзян Хэя проговорил бывший Старейшина Илина, тут же кидая извиняющийся взгляд на Диди, что все так же пораженно, как в прочим и все остальные, смотрел на него. Вэй Ин одними губами прошептал «извини» и вновь обратил свое внимание на Наставника, поскольку тот потребовал объяснений. —Что это было, Усянь? Разве это достойное поведение для первого ученика? —Недовольство Старшего осязалось настолько четко, что его, казалось, можно было потрогать. —Никак нет, Наставник.—Еще ниже склонился А-Ин.—Этот ученик на столько сильно погрузился свои мысли, что нарушил границы допустимого. —О чем же ты, позволь спросить, настолько задумался, что посмел поставить под угрозу не только урок, но и здоровье своего товарища? Тебе повезло, что твоим партнером на этом уроке был молодой Господин Цзян, ведь он единственный из присутствующих одного с тобой уровня духовного развития.—Голос Цзян Хэя был ледяным как горные вершины Гусу, а тон остр, словно великие заклинательские мечи. —О далеком будущем.—Почти не солгав ответил Усянь. —Вот как.—Столь краткий ответ явно не удовлетворил Лаоши.—Я назначу тебе наказание. Раз ты так сильно погружаешься в свои думы, покидая реальный мир, то я имею смелость заявить, что твои мысли беспорядочны и хаотичны и для их усмирения ты проведешь в медитации на коленях в храме предков после занятий по три сяоши семь восходов подряд. Урок на сегодня закончен.—Отпустив всех адептов, Цзян Хэй вновь вернул внимание к Вэй Ину.—Я доложу о наказании Главе Ордена и Госпоже Цзян.—После спокойного «Этот ученик с благодарностью примет наказание», слетевшего с уст первого ученика, Наставник, круто развернувшись на месте, стремительно направился к выходу с тренировочной площадки, оставляя братьев наедине. —Гэгэ, Что, гуль тебя задери, это было?! —Разгневано-напуганный Ваньинь кинулся к брату, выливая свои эмоции на него.—Твой взгляд был подобен мертвецкому, проблеска разума на том же уровне! То есть на нуле! Матушка с тебя шкуру сдерет за срыв урока и с меня за одно! А Цзе-Цзе?! Да она тебя свесит за ноги с самой высокой пагоды! —Ваньинь столь сильно разволновался, что пока причитал о последствиях поступка Вэй Ина, не осознано стал ощупывать плечи Усяня, будто это не его едва ли не задели мечом, а он ранил Усяня. —А-Чэн! Диди, успокойся! —Развеселился бывший Темный Магистр, прекрасно видя волнение своего брата, осторожно отцепил от своих плеч чужие цепкие руки и приобнял Ваньиня за шею, в наглую повисая на нем.—Ну подумаешь постою в зале предков, ну уйду на некоторое время под ужесточенные тренировки Тетушки Юй.—Как же ему было непривычно звать Пурпурную Паучиху «Тетушкой», пусть и прошло уже больше двух лет, как Мадам Юй позволила так себя называть.—Не убьют же меня за один сорванный урок Наставника Цзян? —Да даже смерть тебя не исправит! —Гаркнул на старшего брата А-Чэн.—Так и останешься балагуром и нарушителем правил! —Ох и удивишься ты, Диди, насколько правдивы твои слова.—С весельем подумалось Вэй Ину, пока он, громко смеясь, шёл вместе с Младшим к залу Предков.***
Время неумолимо близилось к полуночи, когда из пламени печи, с громким треском поленьев, вылетело сложенное в несколько частей послание. Не ожидавший этого Вэй Ин буквально отпрянул от огня, в которое собирался подбросить дров, и повалился на циновку чудом не ударяясь о деревянный столик. Бывший Старейшина Илина с шоком смотрел на послание постепенно бледнея от осознания каким способом оно было ему доставлено. Дрожащей рукой Усянь подобрал с пола неровно сложенный лист пергамента медленно, с осторожностью крадущегося тигра, разворачивая его. Взгляд его быстро бегал по ровным столбикам иероглифов, пока мысли метались в голове, подобно распуганным кроликам. —Это тайная техника нашей целительской ветви. Мало кто помнит о ней и потому это самый безопасный способ связи.—Уверенно произнес строгий женский голос. —Хорошо. —Запомни, Усянь. Как только доберётесь до Илина, и ты отправишь этого буйно-помешенного на треклятую гору, разожги костер и сложив печать, которой я тебя обучила, брось послание прямо в пламя. И помни, ты должен в этот момент думать обо мне, только обо мне. Это техника работает только на воспоминаниях о человеке. —Я понял тебя. Спасибо Вэнь Цин, я никогда не забуду твоей доброты. —Быть того не может...— Шокировано прошептал Вэй Ин в пустоту, перечитывая послание еще раз, боясь, что текст был неправильно понят или что у него бурно разыгралось воображение. Но как бы тот ни пытался найти подвох в происходящем, само письмо и его смысл никак не желали ни исчезнуть, ни измениться. — Призрачный Генерал рад возможности приветствовать Старейшину Илина.