***
Уломать Хёнсана было нелегко. Потому что Хёнсан (Джин, так-то, парень вполне доброжелательный, но тут, извините, из песни слов не выкинешь!) — жмотяра еще тот, и, что, ему жалко, что ли? В конце концов, Джин ему больше помогал. Кто выручал его в кофейне, когда все официанты слегли с ветрянкой? Джин! Работал без выходных и перерывов на обед один, и ему за это даже медаль никто не дал! (Никто, правда, и не обещал медаль-то, но все-таки!) Но дело сделано, кухня и вся начинка кофейни — в распоряжении Джина, и он может посвятить эти несколько утренних часов до открытия тому, чтобы освоить, наконец, этот блядский рецепт экзаменационного десерта. И вот появления у дверей какого-то бомжары в рванье Джин вообще не планировал. Сначала он внимания не обратил. Но бомжара явно подзадержался. Что, кстати, странно, поскольку кофейня у Хенсана не из дешевых. Сокджин думал, потопчется-потопчется и уйдет, денег в карманах все равно нет, да и касса пустая… Но мужик уставился на двери, как на новые ворота, и не собирался уходить, что-то там изучая. Сокджин прошелся пару раз мимо дверей, изображая страшную занятость, но бомжара все искал знакомые буквы на двери. Вполне, кстати, молодой бомж. И довольно симпатичный. Если бы не чумазое побитое лицо и полная печаль с одеждой. Видать, спал где-то под мостом. Ну что ему нужно от этой разнесчастной кофейни? Если Хенсан узнает, что кто-то подобный осквернил порог его священного кафе, он с Джина спустит три шкуры. Если бы сам Хенсан был сейчас здесь, он бы уже вызвал полицию, спасателей и какую-нибудь социальную службу, а заодно катал жалобу в мэрию на «полное отсутствие условий работы для свободных предпринимателей в этом прогнившем коррупцией городе». А бомж, как назло, как раз, кажется, намеревается осквернить. Во всяком случае, за ручку двери тянет и совершенно определенно собирается переступить порог. И Сокджин решает действовать так, как действовал бы Хенсан…Бомжара
20 октября 2019 г. в 22:16
Хосок ничего такого не планировал. Особенно того, что утро начнется на редкость мерзопакостно. Только представьте себе: человек выходит на пробежку (ну да, в незнакомом месте незнакомого района незнакомого города Сеула, ну и что ж теперь? Он только вчера сюда приехал, это ведь не повод отказываться от занятий спортом, правда?), человек наслаждается чистым (ну как чистым… ну… утренним) воздухом, человек с интересом рассматривает странные (после лос-анджелеских-то!) дома… Человеку, короче, хорошо.
И тут какая-то невнятная арматурина, торчащая из-под земли (мы, между прочим, в двадцать первом веке живем, можно было бы уже и избавиться от беспорядка в общественных местах и исключить подобные недоразумения!) цепляет его за штаны (вполне удобные, любимые спортивные треники, за которые, между прочим, не так мало списано было долларов с карты!) и рвет их так, будто они ей чем-то в жизни помешали. Мало того, что рвет штаны, так и всхлипнувшего от неожиданности Хосока валит на землю и макает носом в лужу. Вот откуда здесь лужа? Мы, между прочим, в двадцать первом веке живем… ну и далее по тексту.
Мало того, что штаны рвет, макает лицом в лужу (за штаны, кстати, даже обиднее, чем за лицо), так еще и на локте образуется неприятная ссадина. Которую следует срочно обработать, поскольку микробы и все прочие мерзотные последствия. Здравствуй, блять, Сеул! Я приехал.
Аптечку с собой Хосок, понятно, на пробежку обычно не берет, так что приходится ориентироваться на местности. В качестве ориентира использует какого-то благодушно настроенного алкаша (он, конечно, может, и не алкаш, но человек сидит рано утром на пороге своего дома и хлещет с горла что-то типа водки, судя по запаху, и, вот, что Хосок должен о нем думать?) и выкупает у него одну такую бутылку. Когда он на глазах у изумленной публики выливает бутылку на свой поврежденный локоть, а потом еще и лицо протирает остатками алкоголя, утро и вовсе перестает быть томным. Ну, а что делать? Дезинфекция — это важно.
Назад в отель Хосок идет совсем уже сердитым на весь мир. Не злым (Хосок злиться не умеет), но сердитым основательно. Если учесть, какие от него исходят ароматы и как живописно разодранная штанина дополняет образ, редких утренних прохожих с их потрясенными взглядами вполне можно понять.
Хосок ловит собственное отражение в окнах какой-то кофейни и понимает, что следует все-таки где-то умыться и причесаться, иначе могут и в отель не впустить (в таком-то виде!). Кофейня, кстати, открыта (почему-то?), во всяком случае, свет внутри горит и люди туда-сюда ходят. Ладно, один человек, но он точно ходит и точно не просто так: на нем фартук и на голове тоже что-то такое, ну… тематическое… Хосоку, правда, через стеклянную дверь, испещренную надписями, плохо видно, поэтому он сначала чуть наклоняется, чтобы получше разглядеть через просветы в разноцветных буквах, а потом чуть подпрыгивает, чтобы заглянуть еще и поверх. Не видно нихера, и Хосок решительно открывает дверь и заносит ногу, чтобы сделать шаг внутрь кофейни.
— Еще один шаг, и я вызываю полицию!