Под наблюдением

      Блерр застал Персептора за расстановкой пробирок в контейнере с внутренней стабильной гравитацией – в таких опасную химию обычно транспортировали при дальних перелетах. На гравитележке уже стояло несколько похожих ящиков. Она покосилась – не иначе как из-за того, что однажды попала под руку во время бесконтрольных тренировок врекеров, – но пока выдерживала вес.       – Далекособрался? – бросил Блерр, сдергивая с полки очередную тормозящую пластинку.       Он предпочитал закидываться перед разговорами с Перси. Так было проще переносить нудятину. На его манеру выражаться даже штрафбат не повлиял!       – На Кибертрон, – ответил Персептор сдержанно.       Блерр расхохотался, но, заметив, что в контейнере исчезают последние колбы и минеральная крошка, притормозил.       – Ты типа не шутишь?       – У меня новое задание, личный заказ Прайма. Праул еще не полностью объяснил суть проекта, но речь идет о космическом вооружении. Новый уровень, можно сказать. Я не усовершенствовал ничего крупнее врекерских челноков раньше, – Персептор задвинул крышку ящика и активировал поле внутри. Оно защитит колбы, и они не побьются в дороге. По его фейсплейту блуждала слабая улыбка.       Он что, на самом деле улетает?       Блерр потянулся за второй пластинкой. Она рассыпалась во рту, крошка пощекотала горловой фильтр и растворилась в энергоне.       Ладно. Двух хватит. Всегда трудно остановиться, но это ровно то, что нужно сейчас. Дальше в планах было заскочить за Дрифтом и нагнуть его в первом же пустом закутке. Блерр бы не прятался, но при свидетелях Дрифт только дрался, как Юникронов выплавок, а подставляться не хотел. Боялся спалиться, что любит, когда его калечат во время интерфейса.       Он был не единственным врекером с такими закидонами, но Блерр хранил чужие тайны, ха, он тут будто бармен или шринк – все так и липнут со своими проблемами. Он молчал не потому, что кому-то обещал, а потому что не видел смысла трепаться. Видимо, это такой джекпот, ведь многие знания – большая выгода и куча должников. Именно ему – обладателю замечательного партнера, умеющего делать с мехами ужасные вещи, то есть Персептора – удалось собрать огромную коллекцию девиаций. На фоне остальных Дрифта заводила всего лишь боль, его хотя бы гнилыми шлангами по лицевой хлестать не требовалось…       Присадки начали действовать. Мысли стали медленными и рассеянными. Блерр уставился на Персептора.       – Праул тебе ещеисрокскостил? – не поверил он.       – Сегодня мой срок закончился, Блерр, – мягко отозвался Персептор. – Два миллиона лет. Теперь я свободный мех.       – Погоди, ядумал, тебе дали столькоже, сколькомне, – цифры в голове Блерра не сошлись. А он всегда неплохо считал!       – Это так, – кивнул Персептор. – Но ты нарушал правила и убивал важных пленников… твой срок увеличивали, а мой – нет.       Блерр окинул его взглядом. Даже в отнюдь не королевских условиях штрафбата Персептор выглядел таким вылизанным, начищенным, аккуратненьким. Всегда когти чесались его исцарапать. Блерр обычно и не сдерживался, хотя в последние годы они все меньше времени проводили вместе. Порой трахались, как в старые добрые, – обычно втроем или компанией побольше, с Дрифтом, с пленниками или уж с кем подвернется; в общем, с теми, на ком Блерр мог использовать свой генератор. Персептор по-прежнему заботился о нем, ремонтировал, чистил и накачивал наркотиками, которые синтезировал как шлаков гений.       Он и был шлаковым гением. Когда не работал – творил, когда не лепил из дезактивов статуи – стонал в крепкой хватке Блерра, цепляясь за его турбоускорители и тщетно стараясь поддерживать бешеный ритм… Однажды он полностью завладел вниманием Короля дезактивов, создав идеальную защиту от высасывающего энергию генератора Блерра. Это был смелый и гениальный ход, самоотверженный и раскрывающий подлинную страсть, прячущуюся в посредственном на вид стационарнике. Когда началась война, Персептор быстро устроил Блерра среди автоботов, когда тот попал в опалу – пошел за ним во врекеры. Раньше Блерр им восхищался – когда не бесился из-за медлительности и дурацких причуд, – но прежнее возбуждающее тепло исчезло из их отношений уже не счесть, сколько тысяч лет назад.       Блерр привык к Персептору сильнее, чем к его присадкам. Но, слушая, как тот собирается улетать, испытывал скорее недоумение, чем сожаление.       – Воткак… бежишь к Прайму, значит? – фыркнул он. Сам-то он загремел во врекеры за неподчинение. Обругал Самого в прямом эфире, какиемынежные…       – Это всего лишь приказ, – Персептор развел руками и, подняв взгляд к потолку, признался: – Но, по правде, у меня есть… личный интерес… мех, с которым я давно хотел встретиться.       – Погодипогоди… – Блерр легко забыл о Прайме, потому что не желал помнить. Химия, которой он закидывался, настраивала его на дружеский лад, скрадывала агрессию. А еще приносила эйфорию… Персептор знал, что Блерру нравится, когда мир сравнивается с ним в скорости. Тормозящие присадки делали его миролюбивей, так что – на болт Прайма. – И кто счастливчик?       Заметно было, что Персептор немного смутился. Блерр вечность не видел, как он отводит оптику и мечтательно приоткрывает рот.       – Он ученый. Помогал мне в исследованиях, удаленно, так мы начали общаться. Его имя Брейнсторм.       – Да, тыже с кем-то болтаешь, – припомнил Блерр. Он понятия не имел, какие у Перси с этим Брейнстормом отношения. – Нукруто! Завидуюему, главное, чтобы оценил! – он рассмеялся и облизал палец, на котором остались крошки наркотической пластинки.       Он на своей шкуре испытал, что такое страсть Персептора. Когда тот решил проявить интерес к чемпиону Кубка Айбекса, то обездвижил его, сконнектил, израненного и униженного, а потом пригрозил шантажом. Готов ли к такому неизвестный умник с Кибертрона?       Персептор спохватился:       – Кстати. Я обо всем позаботился. Я имею в виду, у тебя есть запас присадок, все – здесь, – он указал на полки в глубине отсека, – и часть у Капа… на всякий случай. Я буду присылать их…       – Даладно, Спрингер нестанетделиться, – Блерр с сомнением окинул взглядом запасы. Сколько ему еще осталось, две тысячи лет? Две и еще немного? Хватит ли?.. Для него прием химии превратился в необходимость, без нее он зверел и не контролировал голод. А другим штрафникам просто хотелось кайфа, и босс не исключение.       – Я найду способ. Блерр, я всегда буду снабжать тебя бесплатно. Не сомневайся, – Персептор свел ладони вместе на крышке ящика и согнул пальцы.       Мысленно он наверняка уже завязывал этого Брейнсторма в узел. А Блерр не мог сосредоточиться и посчитать, сколько пластинок расходует в день. В цикл. В год. Надо выработать систему. Персептор еще и Капа приплел… Кап сам рассыпается, если его ткнуть! И со Спрингером договариваться придется…       Блерр сердился на неудобства, на вновь замаячившую перспективу голода. Но разбавленное тормозящей химией топливо в баках мешало концентрироваться, и он решил, что если останется тут считать добро, ничего хорошего за день вообще не случится.       Сам отлет Персептора злости у него так и не вызвал. Они отменно потусили, и это того стоило. Расставание – закономерный финал, лучший, чем дезактив.       Блерр подскочил, поддел его под подбородок и, поймав удивленный взгляд возвратившегося в реальность мечтателя, щелкнул по носу:       – Тогдаудачи, иябудуждать посылок!       – Спасибо, Блерр, – ответил тот, но вслед уносящемуся к дверям партнеру – бывшему партнеру – не обернулся.       Он не будет скучать. Он не умеет. Блерр тоже. Не состоялось даже прощального поцелуя. Несколько миллионов лет вместе – и Персептор полетел завоевывать какого-то Брейнсторма, а Блерр отправился за легким интерфейсом.       Он вылетел из отсека, который привык считать своим. Персептор сделал его жизнь на «Дебрисе» совсем иной: у него появилось имущество, пусть и формально принадлежавшее недоврекеру-ученому, и огромное помещение только для них двоих. Чтобы его сохранить, придется кулаки стесать об чужие рожи, ну и ладно. Блерр не собирался уступать – и ни за что не уступит.       Он, кстати, не думал, что заговорит об этом с Дрифтом, но все-таки поделился, прежде чем вздергивать за горло и взламывать паховую.       – Слышал, Перси улетает? – сказал он.       Экс-кон нагло осклабился в ответ, демонстрируя сточенные клыки, один чуть короче другого:       – Да ты что? Жаль. Он уж получше тебя…       С коротким рыком Блерр врезал Дрифту по роже так, что тот отлетел к стене. Вдавил локоть между шейными креплениями и оскалился прямо в оптику:       – Поговоримнетут!       Дрифт сцепил ноги за его спиной и дернул за антенну, оттягивая голову назад. Одобрительно загудел и затрясся, когда генератор, «черная дыра» в честплейте Блерра, уловил энергию в его контурах и потянул прочь, передавая хозяину. Блерр завибрировал в предвкушении.       Их коннекты – только их двоих, без посторонних – давно стали приятнее интерфейса с Персептором. Когда-то ученого и гонщика из полярно разных миров сплавила вместе странная для всех остальных, но изнутри казавшаяся очень естественной страсть. Они остывали как звезды, очень долго – целую вечность, – и послевкусие осталось приятное, как от хороших присадок. Но Блерр не собирался смотреть в прошлое. В отличие от Персептора, Дрифта можно было ломать – и нельзя сломать. И уж его-то срок точно в ближайшие тысячелетия не подходил к концу…