***
— Дрим! Быстрее! — орал Инк, из последних сил удерживая душу. Ещё немного, и… Зрачки отключились, и художник больше не видел. Магии оставалось предательски мало… Скорее… — О боже! — хранитель как обычно на позитиве. Был, пока не зашел в дом. — Что произошло? — Меньше слов, больше дела, — рыкнул Инк и… Упал. Магия, не восстановившаяся после перерождения, уже не могла удерживать художника, а уж тем более Эррора, — Нет… Нет… Его надо спасти… Эррор… Спаси… — пробормотал Инк и из последних сил вытянул руку, удерживая душу, — Нет… — сознание сдалось. Все… Это был лимит… Максимум…***
— Умм, — замычал с дивана художник и попытался приподняться, не вышло. Руки дрожали и удержать тушку Чернильного были не в силе. Инк удивленно открыл глаза и посмотрел на потолок. Опять память подставляет, он вроде умер? И… — Инк, ты как? — к дивану подбежал мечтатель и весьма озабоченно навис над ничего не соображающим хранителем. — А? Дрим? Что произошло? — удивленно хранитель разглядывал уставшее лицо друга. — Ты умер, — печально начал тот. Да уж, Дрим всегда знает, с чего надо начинать разговор, — Когда я это понял, то решил, что самое время рассказать нашему общему знакомому о твоих закидонах, в числе которых бессмертие, пока не надаешь создателям. Но он меня избегал, а пустоту заблокировал, — продолжил добивать очнувшегося Мечта, — В итоге я бросил это дело, решил, что ты вернешься и все ему расскажешь, но… Короче, если я все правильно понял, разрушитель пытался покончить с собой, а ты успел прям впритык и позвонил мне. А потом потерял сознание, стоило мне прийти, — добил. Инк лежал и продолжал смотреть в поток. Будь у него сейчас эмоции… — Эррор жив? — художник сглотнул. Это было единственное, что смогло пробиться в стену бездушия Чернильного, но… Точно ли он хочет знать? — Да, лежит наверху, — все… — Слава создателям, — тихо прошептал Инк и снова закрыл глаза. Если Эррор в порядке, то можно еще немного… Додумать художник не успел, отключившись.***
— Рипер? — неуверенно позвал Инк. Этот разговор должен был состояться уже давно, но художник откладывал его, как мог, и не только из-за того, что Эррор все еще был в критическом состоянии. — Неужели, Инк, ты ли это? — кажется, откладывать не следовало… Злая Смерть не сулит ничего хорошего… А особенно, если ты и есть тот, кто разозлил её. — Ага, как там… — закончить художнику не дали. — Замечательно! — рыкнул Рипер, скрестив руки на грудной клетке и недовольно дернув крылом. — Вы оба в курсе, сколько вам, идиотам, времени осталось?! Но при этом ничего не делаете! Ты хоть понимаешь, как я перепугался, когда ты умер?! А если бы не вернулся? Гено же к тебе привязан, в долбанном прямом смысле, привязан! Причем если твое бессмертие пропадет… Ты понимаешь, что без «Инка» все мультивселенные нашего круга разрушатся? Умрете не только вы, а все! Время всех стоит на одной дате! Но ты продолжаешь рисковать… Инк, ты хоть… — Гено в порядке? — еще раз уточнил художник, хмурясь. Получив кивок, он развернулся и пошел обратно в портал, из которого вышел. — Стой! — крикнул вслед Рипер. — Не волнуйся, я тебя понял, — не останавливаясь, тихо проговорил Инк и уверенно шагнул в портал.***
— И-и-инк! — раздалось почти сразу, как художник переступил порог дома. Кажется, голос принадлежал мечтателю, но при таком надрыве и громкости сложно утверждать наверняка. Пришлось срочно бежать наверх и проверять. «Угадал», — понял Инк, вбежав в спальню Глюка. Надрывность голоса тут же объяснилась. Дрим висел на синих нитях и пытался вырваться, пока Эррор пофигистично смотрел на все это. Изредка Эррор даже пропускал пару ядовитых реплик или зевков, а на очередное воззвание к «Инку» скривился и что-то пробормотал. А потом чернокостный перевел взгляд на скелета в проеме, и нити сами отпустили хранителя, растворяясь. Удивление корректора не имело предела. Эррор протер глаза пару раз, укусил себя за костяшку и ударился черепом о стенку, но видение художника не пропало, наоборот радостно улыбнулось и кинулось с криком «Эррор!» на несчастного Глюка. — О-отпусти! — Ошибку знатно заглючило от прикосновений. Такого не происходило давно, и Инк, испугавшись, отпрянул. — Ах, да, прости, а почему ты снова на меня реагируешь? Что-то случилось? Какого ты счеты с жизнью пытался свести? Почему Дрим висел на нитях? — завалил вопросами Инк только пришедшего в себя Глюка. Мечта, оценив ситуацию, быстро смылся в портал. Ему и так ощущений на сегодня хватило. — А? Ты же умер? — все, что смог ответить Эррор. Шок не прошел, и теперь Ошибка уже не был уверен даже в ясности, насколько она вообще возможна, своего ума. — Не увиливай! — надулся художник, а потом осмотрел больного и понял, что тот не увиливает, а также то, что еще немного, и он снова отправится на койку, — Ой, точно, ты же только проснулся… Полежи лучше, а то… — пошел на попятную Инк и даже отступил на пару шагов от Эррора. — Потом… — А ну стоять! — вот только Глюк, почувствовав неуверенность Радужного, тут же перехватил инициативу. Шок на его лице сменился злостью. Одна из его догадок… Была мягко говоря не очень, и если она верна, Инку не жить. — Вы меня что, надурили?! Дай догадаюсь! Ты не умирал, а просто решил… — Эррор, ты идиот? — перебил его Инк, хмурясь, — Серьезно?! Ты предполагаешь, что я решил тебя так разыграть? Ну уж прости, я не настолько бездушен! Я спас тебя, причем спас дважды! А теперь еще получаю претензии! Хватит тупить! — художник приблизился. Это предположение и крики со стороны Эррора настолько вывели его из себя, еще и в совокупности с усталостью, разговором с Рипером, плохими новостями, почти что смертью этого Глюка и… Выпитой недавно краской… В общем, слишком много плохого и тяжелого на него одного, слишком, да еще и эта ошибка природы с претензиями. Бесит! Бесит все это! — Лежи тут, не рыпайся и выздоравливай, все разговоры потом, а то, похоже, ты еще не способен здраво мыслить, — Инк перешел на шипение, приблизившись к самому черепу Эррора. А потом, так же резко как приблизился, отстранился и, быстрым шагом преодолев комнату, вышел.***
— Эррор, надо поесть, — Глюк отвернулся. Художник уже не раз проклял себя за те поспешные слова. Теперь корректор с ним вообще не разговаривал. Не надо было на встречу со смертью такую ударную дозу красной краски пить. Вот теперь они поссорились на пустом месте… Эх… — Ну, Эррор, давай ты поешь, и мы спокойно поговорим? — игнор, снова… — Эррор… Ну прости, я правда тебя не обманывал, то был не розыгрыш, а накричал я из-за краски и нервов… Знаешь, как это трудно… Сначала умирать на глазах… — Инк замялся, что-то пробормотал и продолжил, — Потом переродиться и, вернувшись домой, обнаружить тело, почти пыль лю… — снова заминка, но тут ее перехватил Эррор. — Переродиться? — неверяще переспросил Глюк. — Да, Эррор, это то, что я хотел тебе рассказать, но никак не хватало смелости… Из-за той давнишней ситуации… Ну, когда ты меня убил. Я бессмертный, как минимум пока во мне нуждаются создатели и… — Инк так увлекся собственным рассказом, что из этого подобия транса его вывел только шум, очень похожий на… — Эррор! Ну нет, только не перезагрузка! Эррор!***
— Бессмертный, значит, — вертя в руке нож, сам у себя переспросил Глюк. С того разговора, вернее его повтора и нескольких новых перезагрузок, прошло уже около недели. Эррор восстановился и даже был подпущен к «опасным», по мнению художника, вещам, но только под присмотром. Хотя это и уточнять не следовало. Инк следил за Эррором круглосуточно, даже на проверку мультивселенных перестал ходить. Без сомнений, Глюк был польщен такой заботой, разумеется не показывая этого, но все же… Такая опека уже начинала бесить. — Ага, — подтвердил с дивана художник и перехватил нож, пущенный ему прямиком в голову, — Ты какой-то нервный. Все точно в порядке? — недовольно рассматривая лезвие и слегка испуганного черного скелета, спросил Инк. — Не пугай так, — рыкнул Эррор и, отвернувшись, посмотрел на почти нарезанный хлеб. Подумав пару секунд и снова посмотрев на нож, с которым теперь радостно игрался художник, Глюк тяжело вздохнул и, положив хлеб в пакет, пошел к дивану. — Инк, может хватит? — А? — художник уже благополучно забыл и о своем вопросе и о том, что Эррор на него не ответил, и о всем мире в целом. Только «прикольная блестяшка» занимала все его внимание. — Во-первых, хватит опекать меня, как курица яйца. Во-вторых, прекрати крутить нож, это опасно! В-третьих, ты когда в последний раз спал? И, в-четвертых, какого ты не проверяешь мультивселенные?! — прорычал Эррор и почти сразу забрал ножик. Нефиг этому дебилу с ним играться, не игрушка, проверено… — Во-первых, нет, во-вторых, верни ножичек, он прикольный, — слегка заторможенно и глупо улыбаясь, начал Инк, — В-третьих, спал я недавно… Эээ… Где-то неделю назад… В-четвертых, я устроил нам каникулы, помнишь мы спорили? Так вот, я победил! — самодовольно закончил Инк и зевнул. — Дебил, — закатил глаза Эррор и отправился обратно на кухню. Через десять минут перед Инком стоял зеленый чай с сахаром и малиной, а сам художник лежал завернутый в одеяло, завязанное синими ниточками. Крики и споры пленника затыкались кружкой, которую Эррор нещадно спаивал горе художнику, при этом приговаривая: «Будешь знать, как столь себя не щадить, меня вокруг пальца водить и играть роль матушки, когда не просят!» — после подобных напутствий чай обычно проливался, но Глюк был настойчив и все же смог влить большую часть кружки в скелета. А потом с ухмылкой наблюдал за все более медленными и дезориентированными движениями и лицом, вытягивающимся от «удивления» все сильнее и сильнее, пока Инк не понял, что с ним происходит. Но было поздно. — Ты… — заплетающимся языком попробовал выговорить художник, но закончить так и не смог. Зрачки погасли, а тело расслабились. — Ага, подсыпал тебе магического снотворного, — закончил за уже спящего Эррор, а потом улыбнулся, впервые за эту неделю. Вот такой Инк гораздо лучше озабоченной мамочки с недосыпом и эмоциями через край. Тихо, спокойно лежит, изредка посапывая. Вот и хорошо. Глюк сел рядом со спящим. Вернее, подняв его ноги, сел на диван, положил чужие кости поверх своих и включил межпространственный телевизор. Пожалуй, расслабиться нужно не только этой раскраске.***
— Прости, Инк… — Эррор сидит перед диваном, как и раньше, как и всегда… Он убил его… — За что ты извиняешься? — из пустоты материализуется белый скелет. Он улыбается, но… Он весь в чернилах, а улыбка смотрится оскалом на его черепе, зрачки не горят вовсе. Эррор, увидев его, вздрагивает и отшатывается. Зря… Пол из-под ног пропадает, а Ошибка понимает, что теперь летит куда-то вниз, в темноту. Сверху раздается смех… Хохот, перерастающий в хрипы и всхлипы… Будто кто-то рыдает. Будто…***
Эррора словно мешком с картошкой по затылку огрели. Попытка вскочить, но чьи-то крепкие руки удерживают, и Глюк со стоном опускается обратно на диван. — И куда мы собрались? — нежно прошептали Эррору в ушные отверстия. Это было бы нежно, не знай Глюк так хорошо этого монстра и его «голосок». А эта интонация ничего хорошего не несла… — Куда подальше, — рыкнул корректор, но тем не менее устроился поудобнее и закрыл глаза. — Хм, понятно, — тихо отозвался художник и обнял Глюка крепче. — А знаешь что, Эррор? — Ум? — кажется, «ночи» чернокостному не хватило, чтобы отоспаться. Как минимум, именно об этом свидетельствовал сонный голос. — Я объявляю нам официальные каникулы длиной в… Месяц… — последнее Инк добавил неуверенно, но Эррору для шокового состояния хватило и первой части. — Радужное мудачье, ты точно здоров? — сон ушел безвозвратно, и теперь Эррор всерьез рассматривал белого скелета на наличие болячек, но не находил. — Ты, великий трудоголик всех мультивселенных, и сам предлагаешь отдых? Что тебя там на круге перерождения так шмякнуло? — Эррор! — возмущенно возопил Инк и нахмурился, а потом, что-то вспомнив, смутился и решил добить Глюка новой неожиданностью. Как минимум, чтобы Эррор не заметил… — Эррор, я тоже… Тебя люблю… Если это его последний месяц, он должен все исправить и уйти без сожалений.