Один мир для счастья

Макс

      Пока ехали в клуб, я перебирал в уме эту странную историю с драконами, истинными парами и другим, каким-то загадочным магическим миром. Неужели это действительно существует или я просто поддался мастерскому гипнозу? Но там, в кабинете, я верил и знал, что это действительно существует. А мужчина, от которого я не мог отвести глаз с самого начала нашей встречи, притягивал к себе, как магнит. Да, я отказался остаться с ним сейчас, но кто бы знал, чего мне это стоило на самом деле! Только мысли о Лёшке держали меня в рамках приличия, а так бы я наплевал и на работу, и на всё остальное — гори оно синим огнём. Лёшка, да, ради него можно поступиться хоть чем, но он ясно дал понять, что мы с ним чужие и вместе никогда не будем. Так, значит, что? Я полностью свободен в своём выборе, и он не должен быть против, если Стёпа будет моим! А значит — он моим будет! Да, и не бедный он. Я не меркантильный, но это обстоятельство тоже хорошо так греет душу.       — На этой стоянке для работников клуба останови! Кстати, как тебя, Женя? Идёшь со мной или ждёшь здесь? Со мной. Хорошо, тогда пошли, — мы с охранником синхронно захлопнули дверцы машины, пикнула сигнализация.       Женя держался чуть позади меня, прикрывая со спины. Этот голубоглазый, среброволосый гигант внушал уважение одним своим видом, не думаю, что в нашем клубёшнике хоть кто-нибудь надумает сказать ему слово против. Что ж пусть охраняет, мне это даже на руку — не будут лезть с предложениями трахнуть все кому не лень. И хотя время от времени я эти предложения принимал, сейчас они мне явно ни к чему. В перспективе у меня есть кое-кто и получше. Наличие охраны это подтверждает. И я в хорошем настроении поскакал переодеваться в гримёрку.       — Максик, а это кто, такой неприступный на вид красавчик? — кивнув в сторону Женька, расположившегося на диванчике для отдыха, спросил наш клубный стилист-визажист Антуан, а проще говоря гримёр Антоха, пудривший в данный момент моё лицо.       — А это, Тоша, тот, кто следит, чтобы ты ручки в мою сторону не распускал, а иначе он тебе их укоротит по самые плечи! — с изрядной долей ехидности проинформировал я Антоху.       — Да, я же только спросил, — тот аж поперхнулся и посмотрел на меня жалобно.       — Да шучу я, шучу! Уж от тебя-то поползновений можно ждать в последнюю очередь и так и не дождаться, протиииивный, — манерно растянул последнее слово я. Поддразнивать Антоху я любил, любя. Он единственный здесь, пожалуй, тянул на роль моего друга.       — Вот сейчас дошутишься, нарисую тебе щёки, как у Марфушеньки из сказки, — странное увлечение советскими киносказками у Антохи знали все. Вот ведь чудо — сам гей, профессия самая востребованная сейчас в шоу-индустрии, одевается соответственно, а странную любовь к сказкам сохранил. Да и сам — чудо из сказки. Хрупкий, легковесный блондин с огромными зелёными глазами.       — Это охрана моя, не знаю сколь надолго, но пока побудет. Пока его настоящий хозяин ко мне не охладеет. Хочешь познакомлю? Жень, это Антуан, ты ему понравился, — окликнул я охранника и тут же получил расчёской по макушке от Антохи. Когда только она у него в руках успела оказаться. Женька со своего места только хмыкнул.       Хотел устроить Женька в зале, чтобы он шоу посмотрел с удобного места. Только он упёрся рогом и стоял всё время, пока я изгалялся на сцене представляя номера участников, за кулисами, ревниво следя, чтобы никто даже дышать неровно в мою сторону не смел. Впрочем, пока я нёсся ураганом на сцену, меня и так не задерживали, даже Натолич, директор нашей богадельни, тоже иногда пользовавшийся моей благосклонностью, сегодня благоразумно держался от меня подальше.       А настоящим сюрпризом для меня стало появление Степана Владимировича, когда до завершения шоу оставалось всего два номера. И при каждом своём выходе на сцену, я буквально кожей ощущал его пристальный взгляд. Нет, не восхищённый, и не оценивающий, и не раздевающий глазами. А тот, после которого на душе становится спокойно, появляется уверенность, что вот теперь то у меня всё будет по-настоящему хорошо. Никогда такого у меня не было, никогда. Даже с Лёхой в самом начале мы всегда опасались, что нас раскроют и скрывали наши отношения. А тут море, нет океан спокойствия, и ты купаешься в нём, зная, что без остатка принадлежишь именно этому человеку.       За кулисами я даже головой потряс, очищая мозг, разжиженный до киселеобразного состояния тем взглядом. Не иначе без магии не обошлось. Или это просто я на него сам так реагирую? Пора признаться себе, что этот мужчина понравился мне куда больше, чем я хочу кому-то показать. А, будь, что будет! Я смело шагнул на сцену вместе с артистами на последний поклон. Под тёплый взгляд нереальных глаз Стёпы.       А потом завертелось-закружилось как в калейдоскопе: быстрое переодевание и предвкушение чего-то нереального. Руки у меня тряслись, когда натягивал на себя свои повседневные радужные одёжки. «Господи, неужели и я ещё могу надеяться на что-то хорошее в своей жизни?» — лихорадочно металось у меня в голове. И верилось, и не верилось одновременно. Поверить до конца было страшно — ни одна моя любовь до этого времени хорошо не закончилась. Между тем я торопливо шёл на клубную стоянку, уверенный, что там меня точно ждут. Каково же было моё разочарование, когда Степана Владимировича там не оказалось. Меня никто не ждал…       И как это понимать? Может мне почудились те теплота и спокойствие во взгляде? А я то уже почти обрадовался, начал надеяться на что-то, а тут такой жестокий облом… Действительно, кому может понравиться шлюха по-определению, выступающая на сцене клуба с сомнительной репутацией. Предательская слезинка защекотала щеку, но смахивать её не стал, чтобы не выдать своё расстройство идущему чуть позади Жене. Сама высохнет…       Посмотрел на охранника уже около машины, пытаясь понять, что мне теперь делать: надеяться, что меня отвезут домой или ловить такси. Метания моих мыслей прервал охранник — быстро прошел вперёд и пикнув сигнализацией распахнул передо мной заднюю дверцу машины. Я медленно залез по высоким ступеням внедорожника на сиденье и нахохлился там, как воробей.       — Поехали домой, Жень, я что-то устал, — попросил водителя-охранника и отвернулся к окну, грустно рассматривая ночной город в свете иллюминации. Нереально красиво, но сейчас мне на это плевать, на душе тоска.       Я бездумно смотрел в боковое стекло машины на мелькавшие в неверном свете дома, тоску сменило отупение.       Машина остановилась, и я очнувшись не сразу понял, что подъехали мы отнюдь не к моему дому, а туда, где были сегодня днём.       — Жень, зачем? Мне нужно домой, мне нужно… — в горле запершило и я замолчал, откашливаясь.       — Максим, Степан Владимирович приказал после шоу привезти вас домой, к нему домой. Пойдёмте пожалуйста, если он освободился от дел, то наверняка вас уже ждёт, — Женя по-доброму смотрел на меня, развернувшись вполоборота в водительском кресле.       — Спасибо, — зачем-то сказал я, чувствуя как в сердце опять просыпается надежда. Надежда на то, во что пока боюсь поверить.       В молчании мы поднялись на самый верх, к дверям знакомой квартиры. И с захолонувшим в предвкушении сердцем, я переступил порог, как только приветливо распахнулась дверь, после Жениного короткого разговора по совсем не заметной в ухе гарнитуре.       Степан Владимирович встретил меня буквально у порога, не ожидал от него такого. Но он, как ни в чём не бывало подождал пока разуюсь и подойду поближе, а потом обнял меня и чмокнул в макушку. Просто и без затей и в то же время, как самое дорогое, что у него есть. По крайней мере я именно так почувствовал. И ещё я почувствовал, что ему совсем не хочется разжимать свои объятия. Впервые я осознал, что такое собственничество дракона — он держал меня так пока не удалились все охранники, и только тогда взял за руку и повёл вглубь квартиры.       А мне вдруг стало очень интересно, как живут настоящие драконы и начал крутить головой, разглядывая и цветные потолки со множеством фонариков и обязательный каскад хрустальной люстры — странное старомодное увлечение. Стены холла были то ли разрисованы, то ли оклеены бежевыми обоями на которых множество квадратиков отражались друг в друге, создавая впечатление, что здесь просто находится временная воронка, так мастерски это всё смотрелось. Мебель тёмного дерева, тяжеловесная, в противоположность создавшейся ауре комнаты, дарила уверенность, что даже в этом зыбком мире она будет стоять, как оплот несокрушимости. Странные ассоциации, но тем не менее всё смотрелось очень органично. Здесь мы не задержались, Стёпа потянул меня дальше.       — Максим, ты же с работы и наверняка голоден, — не спрашивая, а скорее утверждая, заявил Степан. — Я тоже ещё не ел, так что, прошу отужинать со мной.       Я даже пискнуть не успел, а меня уже затянули в огромную столовую, с длинным, уже накрытым с обоих сторон, обеденным столом и множеством стульев около него. Тут преобладал зелёный цвет и шторы на окнах глубокого изумрудного цвета, подхваченные золотистыми лентами, и зеленоватого дерева открытые шкафчики со старинной, даже на вид, посудой. И стены мятного цвета, расцвеченные золотистыми мазками. Создавалось впечатление, что находишься на маленькой лесной поляне, а сквозь деревья пробивается солнышко. И да, неизменная хрустальная люстра.       Глянув на сервировку стола, Степан нахмурился.       — Перенести все блюда в одно место, мы будем сидеть рядом, — не глядя кому-то скомандовал Стёпа. Из двери, ведущей, как я понял, на кухню, вышла женщина средних лет с подносом и сноровисто накрыла стол на ещё одну персону в непосредственной близости с местом хозяина. Она же и прислуживала за столом, подавая всё новые блюда и забирая уже откушанные. Вино в бокал подливал, ухаживая за мной, сам Степан. Иногда рекомендуя то или иное блюдо.       Я в такой обстановке дома даже у Павла не ел, просто королевская роскошь. Немного путался в ложках-вилках, но когда Стёпа мягко накрыл мою руку и ласково улыбнулся, кивнув на стоящие на столе блюда, забил на этикет и начал есть, как мне удобно. «Если будет нужно — потом выучу, » — рассудил я.       День был тяжёлый, столько всего произошло, да и час уже был поздний, я устал, глаза начали слипаться уже когда я сидел за столом, через силу доедая последний кусочек изумительного десерта.       — Мне, наверное, пора домой, спасибо за гостеприимство и вкусный ужин, рад был оказаться здесь, — немного смущаясь пролепетал я.       — Максим, я понимаю, что давлю на тебя, но я бы хотел, чтобы ты сегодня остался со мной. Я — дракон, и мне присуще собственничество. Теперь, когда я узнал, что ты моя истинная пара здесь, в этом мире, мне даже физически стало больно находиться далеко от тебя. Пойми меня правильно, я не хочу насилия, я просто не хочу тебя отпускать. Останься, пожалуйста, — его глаза украсились вертикальным зрачком и засветились голубоватым светом, когда я соглашаясь кивнул головой.       — Только мне Лёшке-Маргоше надо позвонить, он и так уже, наверное, волнуется, а телефон я после выступления включить забыл, — я даже подскочил на месте, понимая что в первый раз оставил беспамятного Лёшку дома одного так надолго и даже не предупредил, что задерживаюсь. Ну, да не маленький он, надеюсь справится и скучать не будет. Не нянчить же мне его теперь всю жизнь. Мне свою налаживать надо.       — Звони при мне, — с ревнивыми нотками в голосе разрешил Степан.       Трубку Лёшка взял сразу и уже начал было выговаривать мне, что я где-то шляюсь в столь поздний час, а он волнуется. И, кстати, у нас сегодня ночуют два человека, один из которых внезапно нашедшийся сын Тамиры. Казалось, он был настроен долго ещё меня песочить. После слов о сыне, трубку у меня взял Степан.       — Лёш, это Степан Владимирович, Максим останется со мной, ты там не один, рад за Тамиру, а вам спокойной ночи, — и с невозмутимым видом нажал на отбой.       — Спасибо, — благодарно улыбнулся я своему спасителю от Лёшкиных нотаций.       — Пойдём отдыхать, галчонок, у тебя глазки посоловели, — Степан подхватил меня на руки и понёс, как невесту в первый раз, в спальню.       Спальню я разглядывать не стал, запомнилось только, что она переходила из синего в голубой. Мне даже раздеваться Стёпа помогал, когда усадил на кровати, наверное, ему просто приятно было это делать. Льщу себя надеждой на последнее. В крайнем случае прикосновения его рук помню везде. А потом я просто мягко уплыл в сон. Всё-таки, выпитое вино тоже сыграло свою роль, а может, это насыщенный день дал о себе знать.       Проснулся в кольце рук Степана, да ещё и придавленный сверху бедром, для надёжности, наверное, чтобы не сбежал. А я и не собирался сбегать — мне тут так хорошо, уютно. Чуть повернул голову, чтобы поближе рассмотреть в полутьме своего дракона, и не удержался — мазнул губами по его груди. Я не ожидал, что он так быстро отреагирует — Степан тут же оказался сверху, целуя мои губы. Что это было? Полное сумасшествие! Губы он прикусывал и зализывал, играл с языком, всего вылизал и обцеловал. Везде. Что-то сделал, чтобы проникновение не было болезненным, магически не иначе. И взял меня так, как никто до него. До полного исчезновения реальности, а когда я пришёл в себя, ещё долго баюкал в своих руках. Я понял, что такое счастье. Это принадлежать тому, кто тебе предназначен самой судьбой.