Маргарита
— Что, дядя Стеллин, не ожидал? Или как мне тебя теперь называть? Да, я жива и здесь, потому, что здесь живёт и мой сын, а не только твой. Своего-то ты, я смотрю, не бросил и вовремя смог в его судьбу вмешаться, а моего ещё найти надо, так что, не удивляйся: я здесь, — Стеллин по-доброму смотрел на меня и улыбался уголками рта, пока я выдавала свою тираду. — Ничуть в тебе не сомневался Тамира — как была королевой, так и осталась. Сама привыкла всё решать, а кто тебе способ перехода подсказал? — всё же поинтересовался Стеллин. — И да, называй меня Степаном Владимировичем или Стёпой, как тебе больше нравится. — Стёпа, я жрица драконьего вулкана. Неужели ты думаешь, что я не знаю все его возможности? Как только закончила обучение твоей дочери, выполнила свои обязательства перед тем миром, кланом чёрных драконов и Анзором, так и решила, что пора и мне о судьбе своего родного сына узнать и помочь ему, если потребуется, — угловым зрением увидела удивление на лице Макса. Он сидел молча, ничего не спрашивая, но по его лицу читалось полное непонимание состоявшегося сейчас моего разговора со Стеллином, королём серебряных драконов в нашем, магическом мире, или Степаном, как его все здесь зовут. — Макс, не удивляйся, раз уж ты оказался вовлечён в это дело и мою историю, то, я думаю, тебе надлежит знать, что я вдовствующая королева в совсем другом мире. И цель моего прихода сюда ты уже, наверное, понял из нашего разговора со Степаном Владимировичем. У меня здесь сын и я хочу его найти, я не видела его практически с детства, и раз выпал шанс быть хоть как-то ближе к нему — я не преминула им воспользоваться. Если есть вопросы, куда сейчас делся твой друг и хозяин этого тела, то он находится в своеобразном анабиозе, позволяя мне руководить телом и говорить от своего имени. Но я тоже иногда ухожу в анабиоз и тогда приходит он. Не волнуйся, всё что было между вами — было между вами, хотя в некоторых случаях я могу его контролировать. Ему ещё предстоит только этому научиться. Ну-ка посмотри мне в глаза, так ты лучше всё увидишь и быстрее поймёшь, что всё это наяву, а не во сне, — и я близко склонилась к лицу Макса, молясь про себя, чтобы у него достало способностей увидеть моё прошлое на дне глаз — в моей памяти. Почему-то мне было важно, чтобы этот парень понял и принял меня именно той, какой я являюсь в данный момент. Да, он не подходит мне, как пара королеве, но как друга я его терять не хотела. Лёшина память не что-то второстепенное, а он его очень любил. Степан терпеливо ждал, пока Макс просмотрит всё, что я ему показывала из своей жизни. А когда Макс, с расширенными от удивления глазами, оторвался от просмотра, то попросил сам, для своего спокойствия, заглянуть в эти удивлённые глаза. Я поняла, что он просто хочет магией смягчить шок, от неожиданно открывшегося Максу знания о параллельном магическом мире, и о представителях этого мира в его собственном окружении. Пожалуй, у Стеллина это получится намного лучше — пусть смотрит. А вот удивления в глазах Стеллина, даже какой-то растерянности, я не ожидала. — Тамира, я подкорректировал его восприятие и не удержался, заглянул в его память и будущее, совсем немного, но, понимаешь, он мой. Это тот человек, который предназначен здесь мне. А я же дракон, что моё, то моё! Он должен быть рядом, — я увидела в Стеллине решимость отстаивать право на Макса до последнего. Но всё решил сам Макс. — Лёшка сейчас спит? И не знает, что у нас тут происходит? Я останусь с ним, у него и так своей памяти крохи остались, а я хоть что-то о нём знаю. И я не собственность! Буду лишь рад, если вы ему поможете всё вспомнить и разобраться с делами о наследстве его тирана-папаши. Это он нас в своё время разлучил, сплавив Лёшку в армию, и уже тогда угрожая психушкой. А я смалодушничал тогда, но сейчас я не могу его бросить и предать! И то, что с ним рядом в теле оказалась такая неординарная женщина, думаю, это всё равно не повод оставить его с ней наедине, общаться-то они не могут между собой. Стеллин, или нет — уже Степан, посмотрел на Макса с уважением, а я выяснив для себя всё, что хотела, отправила Лёшку или Марго, выяснять, что знает о наследовании Степан и разрабатывать план по восстановлению справедливости в этом деле.***
Странно как-то на меня смотрели собеседники, да и сам я, словно только что проснулся, даже зевнуть захотелось. Неужели я смог вырубиться посреди разговора? Немудрено тогда, что все на меня так уставились. — Маргош, ты совсем ничего не помнишь? О чём сейчас была речь? — на вопрос Макса я попытался заглянуть в свою память, не ожидая увидеть там ничего нового, ведь боли в висках я не ощущал, а значит, и проблесков памяти быть не должно. Но каково же было моё удивление, когда я обнаружил, вглядываясь в себя, целый пласт новых воспоминаний, да ещё и не относящихся непосредственно ко мне. В них фигурировала, какая-то очень красивая женщина, к сожалению абсолютно мне не знакомая. Но, вот листать страницы её памяти оказалось занятием настолько увлекательным, что я опять словно впал в транс и погрузился в созерцание какого-то фантастического романа, транслируемого мне изнутри той самой обнаруженной мною памятью. Что это, и откуда могли взяться такие подробности? Вплоть до самого мельчайшего. Загадка, конечно, но на неё, похоже, ответ знают эти двое, переглядывающиеся между собой, как два заговорщика. А женщина Максика Степану Владимировичу зажала. «Что?! Ну ни хрена себе новости! Мой Максюша дяде Стёпе какой-то там предназначенный! Дракону? Я что, ещё сплю? Какие, на хрен драконы? Ещё скажите, что Кинг-Конги существуют!» — чего-то я совсем разволновался, не помогло даже транслируемое памятью видение прекрасной драконицы. А что это именно драконица, я почему-то не сомневался. Видя моё непонимание и явное замешательство, ко мне наклонился Степан Владимирович, пытаясь заглянуть в глаза, а Макс успокаивающе шептал, что-то ласковое и гладил по руке. Но визуальный контакт всё же был налажен и чем глубже заглядывал в меня Степан, тем спокойнее мне становилось, словно, я где-то долго гулял, а теперь возвращаюсь домой. И от этого мне легко и радостно. — Домой, ага бля, только туда! Что вообще здесь происходит и почему я помню то, что явно не моё, да ещё и женское? — вот, вроде и успокоился, но видимо, не до конца, раз опять начал заводиться. — Лёш, а ты помнишь момент своей смерти, там в психушке? Ты ведь оказался прав — ты действительно там умер. А душа не успела покинуть тело только благодаря вселённой в тот же момент душе той женщины, которую ты видишь в своей памяти. Это она не дала тебе исчезнуть в небытие. Потому как, тебе даже перерождение не грозило, а сразу полное исчезновение, потому что, проклял тебя ещё при жизни твой папаша. Даже шансов возродиться ещё когда-нибудь не дал. До такой степени он ненавидел твою суть, — Макс сочувственно смотрел на меня. Нет, не надо меня жалеть! Я давно уже вытравил из памяти образ этого надменного ублюдка, брызгавшего мне слюной в лицо, когда орал, что если уж и там меня не вылечат, то быть мне смытым в канализацию, после обработки кислотой. Никто меня оттуда не выпустит, чтобы не позорил его светлое имя своими пидарским поведением. Вот в его проклятья я поверил сразу и безоговорочно. — Всё-всё, Макс, я в норме. Хоть драконы, хоть Змеи Горынычи трёхглавые — всё лучше, чем тот, кто на этот свет породил, а потом, практически, собственноручно подписал смертный приговор собственному сыну. Всё, я спокоен! Только, пока не могу понять то чувство, когда твоё тело принадлежит кому-нибудь ещё. Словно неправильно одетая одежда. Или это я пока не привык? И, да! Мне надо быть благодарным подселенке, что вообще существую и могу связно мыслить и действовать, — всё-таки опыт ведения боевых действий, и правильный настрой многое значат в психическом плане. Я просто заставил себя успокоиться и начать мыслить здраво, если можно так сказать, учитывая все открывшиеся мне факты с переселением душ. — Значит, дракон, да? Дядь Стёп, а ты всегда им был, или тоже подселенец в чужое тело? — почему-то именно этот вопрос стал для меня важен сейчас. — Лёш, я не подселенец, но хозяин настоящего тела добровольно решил уйти. После смерти жены он потерял смысл жизни, не помог даже ребёнок, — Степан Владимирович грустно покачал головой. — Но это его решение дало мне шанс занять моё законное место рядом с сыном. И да, я — дракон. В своём мире я был королём в клане серебряных драконов, кстати, многие из них после перерождения пришли ко мне на службу уже здесь. Только, вот превращаться в настоящих драконов они, естественно, уже не умеют, а я такую способность сохранил до сих пор, потому-что пришёл в этот мир порталом. А вот Тамира, та что живёт в твоём теле, даже и не знаю. Так что, если почувствуешь что-то необычное в теле — не удивляйся. Хотя вряд ли, если бы с ней была её драконья сущность, ты бы наверняка это уже понял. Драконы они, ведь, своенравные и на всё имеют своё мнение, иногда даже не считаясь с нашим человеческим мнением, — тут он, уже очень выразительно посмотрел на Макса, словно, давая ему понять, что сколько не трепыхайся, а в конце концов дракон возьмёт то, что уже считает своим. — Это поэтому ты всегда сдерживал гомофобские настроения моего отца в мой адрес и поддерживал, когда бы я к тебе не обратился? Ты сам — гей, раз тебе Макс нравится? — начал я догадываться о поведении Степана в те сложные для меня времена. Как только отец его тогда ещё не раскусил, ах да, безупречное поведение вдовца, до сих пор влюблённого в память об умершей жене. — Лёш, я не гей, до этого у меня были только женщины, но для моего мира браки между мужчинами — это в порядке вещей. Женщин у нас маловато, а так как мир магический, то сильные маги мужчины даже детей могут иметь друг от друга. Но это уже только по взаимному желанию обоих супругов, — Степан внимательно смотрел на меня, проверяя верю ли я во все бредни, что мне сейчас говорились. И хоть всё мне, сейчас сказанное про детей от двух мужчин, казалось сплошной фантастикой, нереальной в жизни, но почему-то я и не исключал возможность, что всё это может оказаться и правдой, где-то там, далеко от нашего мира. Сказка в общем. — Ладно, я не сильно верю про детей от двух мужчин, признаюсь, да и про другой мир и драконов пока с натяжкой, но судя по памяти подселенки — такое вполне может быть, — я решил, в конце концов, закрыть эту тему. — Сейчас меня интересует совсем другое — как восстановить справедливость и вернуть мне наследство. Хотя, если провести расследование и действующие наследнички окажутся ни при чём в моей незавидной судьбе, и это только дурная воля моего папаши, то и бог с ними — пусть владеют. Если же они причастны хоть к чему-нибудь, в том числе к его и моей безвременной кончине, то тут уже расклад другой. Я, к сожалению, не люблю, когда кто-то решает за меня: жить мне или пора уже и умереть, — признаюсь, что я не совсем бескорыстный человек. Мне претит, что деньгами, и большими, будет пользоваться тот, кто имеет на это право меньше всего. — А вот это уже деловой разговор. У меня есть своё небольшое детективное агентство, ну ты сам видел какие ребята на меня работают и способности их ты отчасти видел. Так что, просто дам им задание узнать об этом деле всё возможное и невозможное. Кстати, документы-то у тебя имеются, воскресший? — Степан сразу же переключился на деловую волну. — Вот документы-то для меня сейчас самое наипервейшее дело. Без них меня, вроде как, и нет совсем. А я, если честно, не хочу просто так сидеть у кого-то на шее. Пока не решил к чему у меня больше всего сердце лежит, но я уж найду себе занятие — будьте уверены! — Не сомневаюсь, да и Тамира тебе скучать не даст. У неё вполне определённая цель в этом мире — она будет искать здесь своего сына, а значит и тебе волей-неволей придётся участвовать в его поисках. Она целеустремлённая — будь уверен, не зря она в магическом мире была королевой правящего клана драконов и жрицей главного артефакта мира — вулкана драконов, — Степан говорил спокойно, как само-собой разумеющееся, а до меня только сейчас начало доходить, что желания свои нам с подселенкой ещё предстоит научиться совмещать.