Один мир для счастья

Маргарита

      Такси доставило нас по уже знакомому адресу. Только то ли полагаясь на свой внутренний голос, то ли просто захотелось немного пройтись перед визитом, но мы с Максом попросили таксиста подождать нас чуть поодаль, за поворотом от нужного дома. И чем ближе приближались к особняку, тем непонятнее становилось моё состояние. Вот вроде и угрозы особой не чувствовал, а всё равно, по моему внутреннему радару, что-то было не так.       — Макс, как-то мне не очень хочется сегодня наносить визит нашему Игорьку, странное у меня чувство какой-то подставы. Причём появилось оно непосредственно именно здесь и сейчас, до этого всё нормально было, а чем ближе к дому идём, тем страньше и страньше мне вся эта история с деньгами кажется. Ну, не додал он нам денег — так оставил бы их себе, и вся недолга. Так нет! Ему зачем-то надо было, чтобы мы к нему именно сегодня приехали за ними. А в дом мне совсем заходить не хочется. Может ну их, эти деньги? Ну сколько там он нам ещё отдаст? Да и как он смог определить настоящую стоимость, если даже мастера их изготовившего не знает? Поехали уже отсюда. Обойдёмся тем, что есть, а Игорю из дома позвонишь, что не смогли приехать. Ну, понос у меня приключился на нос, а ты без меня ехать боишься. В общем что-нибудь придумаем, — я выжидательно посмотрел на Макса, как-то он воспримет моё нехотение идти с визитом к коллекционеру. — Знаешь, Лёш, я вот только сейчас, после твоих слов понял, что тут и правда неувязка какая-то в словах. И правда, странное желание отдать деньги уже после совершённой сделки. И ведь, как туману в мозг кто-то напустил — без разговоров поверил и тебя ещё подбил ехать. Всё поворачиваем назад и поехали домой. После тех твоих переглядок с Игорем, я твоей интуиции на все сто доверяю, — мы одновременно развернулись и направились обратно к ожидавшему нас за поворотом такси.       Только, значит, судьбой нам не предназначено было сегодня уехать отсюда просто так. Около машины, привезшей нас сюда, стоял седой парень в чёрных джинсах и футболке, и разговаривал по мобильнику, время от времени что-то спрашивая у нашего водителя.       Боль в висках полоснула тонкой бритвой и пропала бесследно, принеся с собой в мою память ещё немного подробностей.       Выправка и уверенность говорившего, явно выдавали в нём не простого смертного, а скорее смертника, готового идти за деньги или свои идеалы в огонь и воду. Причём, с полной уверенностью можно было сказать, что оттуда он непременно вернётся живым. Такие даже с того света, наверное, возвращаются.       Откуда я это знаю? Да я сам в армии таких навидался. Да-да, именно в армии. Папочка, не преминул меня туда запихнуть, чтобы мне неповадно было с Максом встречаться. Наверное, думал, что тяжести и лишения службы сделают из меня настоящего мужика, ну или хрен знает, на что он надеялся. Это было моё испытание номер один. А я справился, потому что слюнтяем никогда не был. И такие, как этот парень, учили нас, зелёных юнцов выживать в любых условиях. И я выжил, хоть до сих пор иногда подскакиваю с воплями ночью, когда вижу во сне ту войну, где гибли мои товарищи и друзья. Если папочка думал, что любовь к парню сделала из меня бабу, и я приползу к нему на брюхе просить, чтобы он отмазал меня от тех ужасов, что я видел, то он глубоко ошибся — она сделала из меня настоящего мужика, как он и надеялся, но способного отстоять то, что мне по-настоящему дорого. Из армии я возвращался чем-то похожим на этого парня.       А может это всё моя паранойя, и он просто спрашивает у водителя есть ли у него свободное место, чтобы доехать до города? Или это подозрительно? Ну и ладно — одного я его в любом случае скручу, как не хрен делать — теперь я помню, как это делается, да и Макс у меня не последняя скрипка в оркестре. КМС по боксу в лёгком весе. Ага, в лёгком, точно. Он вообще по жизни везде лёгкий — и в весе, и в любви, и на подъём. Только, это он с виду пташечка-милашечка, а внутри железный стержень. Противостоять которому я не всегда умел. А он за себя постоять всегда мог. Недаром своего первого любовника сам первый и бросил, когда понял, что тому от него только смазливая мордашка, да вертлявая попка нужны.       Все эти мысли пронеслись в моей голове за те несколько минут, что мы шли до такси. И я уже начал надеяться, что мои подозрения — лишь всплески паранойи на фоне последних событий, но тут сзади послышался топот бегущих к нам людей. Обернулся. Со стороны дома коллекционера в нашу сторону буквально неслись два светловолосых парня, явно в форменной одежде охранников. До машины оставались считанные метры.       — Бежим! — я схватил Макса за руку и быстрее дёрнул его к задним дверцам такси. Парень с мобильником шустро проскочил на переднее сиденье, а водитель, поддавшись общей панике, в мгновение ока завёл ещё не остывший мотор и с места, с пробуксовкой и свистом из-под колёс, рванул в сторону выезда из посёлка.       Пропускной пункт в посёлок мы пролетели очень быстро. И дальше водитель не расслабляясь вёз нас на большой скорости в сторону города, лишь притормаживая на тех участках дороги, где абсолютно точно были установлены камеры слежения. Видно, не раз здесь был и знает дорогу как свои пять пальцев. Отлично. Надеюсь погони за нами на машине не последует, или по крайней мере преследователи отстанут настолько, чтобы мы успели затеряться в городе. Всё равно время от времени я оглядывался назад, силясь разглядеть подозрительную машину, если вдруг таковая обнаружится.       — Ребят, вы не против, если сначала меня завезёте по адресу? Мне тут не далеко от въезда в город, в спальный район надо. Сильно вас не задержу, — обернулся к нам парень с переднего сиденья.       Я машинально кивнул, отметив красивые синие глаза с длинными девчачьими ресницами на мужественном лице. А парень, уже в полуобороте на своём месте, вдруг опять резко развернулся и уже пристально вгляделся в моё лицо, затем видимо расслабился и отвернувшись с комфортом устроился на сиденье. И что это было?       Обсуждать нашу ситуацию с побегом с Максом в машине я не стал, и когда он уже теребил мою руку, привлекая внимание к себе и шепча: «Маргош», — просто сжал не сильно его пальцы, давая понять, что при посторонних мы ничего говорить не будем. Макс понял и угомонился, а пальцы его остались лежать в моей руке.       Какой адрес назвал наш попутчик водителю я не расслышал — да и зачем мне. В данный момент я обдумывал, что же делать дальше, если вдруг это происшествие, с догоняющими нас в посёлке охранниками, не случайность, а тщательно спланированная подстава. Что нам теперь ожидать в дальнейшем и какими должны быть наши действия? Ну за деньгами в квартиру Макса нам идти всё равно надо, значит пойдём. Они хранятся в тайнике и найти их не знающий о нём вряд ли сможет, а вот с браслетом я почему-то не расставался — просто напросто не мог и не хотел. Даже сейчас он был у меня в кармане джинсов, в плоской коробочке.       «Ох, глупый я какой! Ведь мог его выронить нечаянно!» — от этих мыслей меня прошиб холодный пот, и я незаметно положил руку на карман где лежала заветная коробочка. Она была на месте, и я с облегчением перевёл дух. Значит в любом случае мы с Максом не останемся без денег, хотя продавать браслет для меня похоже будет мучительнее, чем расставание с серьгами. Моё второе «я» отчаянно протестовало даже от мыслей о продаже.       — Вот здесь остановите и заблокируйте двери! — услышал я приказ попутчика, обращённый к водителю, а через секунды щёлкнула кнопка блокировки центрального замка в машине. Мы оказались отрезанными от внешнего мира в маленькой железной коробочке. — Спокойно, ребята! Мой босс желает побеседовать с вами лично. Он лишь задаст всего несколько вопросов, от ответов на которые будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Сопротивляться не советую! Вы просто не представляете, чем это может для вас закончиться. Да и не получится у вас, тем более ты явно из наших, — тут он выразительно посмотрел на меня. Зрачки были вертикальные!       Я при первых словах потянулся было к парню с намерением перехватить и придушить немного, если будет надо. На какие точки нажать, чтобы на время вырубить человека я знал, но внезапно руки просто перестали меня слушаться, да и тело предало, просто расслабившись в самый не подходящий момент. Скосил глаза на Макса — тот вообще сидел полностью зачарованный и не отрываясь глядел на нашего попутчика, оказавшегося вообще не пойми кем.       Тот, между тем, полностью рассчитался с водителем за поездку — надо же, какой порядочный похититель оказался. А через несколько минут к дверцам машины с обеих сторон подошли те двое, что тщетно пытались нас догнать в посёлке недалеко от дома коллекционера.       — Открыть двери! — следующий приказ от попутчика и водитель разблокировал дверцы, а парни с улицы одновременно распахнули их и подхватили нас с Максом под руки — сопротивляться мы и не пытались. Попросту не получилось бы ничего.       Нас, как ни в чём не бывало препроводили к дому. На первом этаже восседала консьержка, но она и глазом не повела в нашу сторону, словно вот так, почти на себе, в дом людей эти два голубчика протаскивают каждый день. И ничего из ряда вон выходящего в этом нет. Она даже слова нам вслед не сказала.       Квартира, в которую нас с доставили с таким эскортом, похоже, была одна на весь этаж, да и ещё в двух уровнях. Ну, судя по охране сплошь из армейских спецов, тут живёт явно не простой бизнесмен. Только, чего же он домик-то себе не прикупил в том же вон посёлке, где Игорюша наш, не добром его вспомнить, обитает? Ну да ладно, не моего это ума дело. Хотя у него и здесь, как я погляжу, всё шикарно устроено.       Нас сразу же провели вглубь квартиры, в кабинет хозяина. Харизматичная оказалась рабочая комната у нашего похитителя. Белые стены, напоминали слой нанесённой, но не обработанной штукатурки. Чёрные, абсолютно не проницаемые шторы, раздвинуты сейчас и открывают огромное окно, большой стол, стулья вдоль стены и шкаф — из чёрного дерева, и чёрный кожаный диван. И совсем неожиданно на потолке обнаружился каскад хрустальной люстры, не модный, но очень гармонирующий со всей обстановкой. На стене над рабочим креслом чёрным пятном висела картина, с изображённым на ней в черноте ночи пламенеющим кратером вулкана и тёмные громады гор вокруг, залитые серебряным светом луны. Какая-то мистическая красота лилась с полотна неизвестного художника.       Хозяин не заставил себя долго ждать — появился из двери, противоположной той, в которую нас завели, как только я успел оглядеться. Сесть наши конвоиры нам не предложили. Так и стояли мы рядышком, хотя опираться уже было без надобности, ноги самостоятельно держали наш вес.       — Итак, я бы хотел узнать, как к вам попали те серьги, которые вы продали небезызвестному нам Игорю Андреевичу. Врать не советую — я знаю, когда человек говорит правду. Я всё равно узнаю, но хотелось бы для начала выслушать вашу версию, потому как точно знаю, что быть их у вас просто никак не могло, — на нас уставились ярко-синие глаза с вертикальным зрачком, хотя готов был поклясться, что, когда он только входил в кабинет, глаза были тёмного, наверное, карего цвета. Не может быть, чтобы они так быстро поменяли свой цвет. — Так, стоп! Алексей Гриднев, что это за маскарад? И вообще, где ты пропадал последние несколько лет? Ты даже на похороны отца не явился, а теперь объявился неизвестно откуда с крадеными украшениями. Что всё это значит? И давай присядем уже, — он махнул в сторону дивана, а глаза собеседника вновь стали карими, и я уже стал сомневаться — не привиделся ли мне их синий цвет.       Боль в висках стала уже привычным явлением. И да, опять в памяти всплыл очередной кусочек информации.       — Степан Владимирович! Неожиданно, я вам скажу, вот не думал вас вновь увидеть через столько лет и в такой ситуации, но если бы вы знали, как я рад вам сейчас! А что, папенька не просветил вас, куда он запрятал собственного сыночка? Ай-яй-яй, как нехорошо утаил от компаньона такую информацию, — я покачал головой, насмешливо сожалея о таком упущении отца. — А я психушке был, ну знаете, там отдых, как на Кипре, и даже ожоги можно получить. Да-да, даже не сомневайтесь, я их и предъявить могу, только в отличие от солнечных они никогда уже не сойдут. Вы же наверняка помните, что я гей. Так вот папенька меня лечить от этого изволили, в психушке — ага! Так в той психушке меня до смерти и залечили, даже в морг спустили, а когда я там очнулся, то украшения эти у меня в руке зажатыми оказались. А вот, как они там у меня появились — понятия не имею, но не оставлять же их было неизвестно кому. А вообще я по вам соскучился, я помню, как вы отца всё вразумить пытались тогда по поводу моей ориентации, да всё без толку оказалось, — с этими словами я и коробочку с браслетом достал. Этому человеку я доверял безоговорочно, когда-то своим поведением он заменил мне отца, взял надо мной шефство и вопреки отцу никогда не возражал против моей увлечённости парнем.       — Вон оно что, а мне он ни словом об этом не обмолвился — знал не одобрю. А вот с украшениями неувязочка получается, ты не возражаешь я тебе в глаза загляну? Не удивляйся, может найду твои потерянные воспоминания, как они к тебе попали, — я только кивнул в знак согласия, потому, как уже сам знал, как это делается — читается память по глазам.       Степан Владимирович повернул моё лицо к себе, глаза его опять изменили цвет, становясь синими, и казалось, заглянули мне в самую душу. Ой, нет не заглянули…       — Вот ещё, будет мне тут дядя Стеллин разглядывать, что у меня было и будет. Прошлое своё я и так прекрасно знаю, а будущее пока и знать не хочу. Оно от этого поменяться может.       — Тамира! Ну, слава Богине, нашлась!