Помимо политики и приказов

Энора пришла пораньше специально, чтобы помочь подготовиться. В планах Расии было сдвинуть всю мебель к стене и сидеть на полу — как будто они собрались в старшей школе в тесной комнате подруги, где только и есть место, что на полу. — Давай ковер постелим? — предложила Энора. — И кто будет отмывать его от вина? — не согласилась Расия, уверенно сворачивая ковер и придвигая к стене. — Подушек достаточно. — Могу взять эту повинность на себя, — смиренно предложила Энора. — Три года назад ты так же говорила. Но почему-то потом все скинула на Имирию, Имирия — на Серени, Серени — на Эри, Эри — на Дари, а Дари заявила, что она стирать не умеет. И мне пришлось платить за чистку ковра из своего кармана! В конце жаркого монолога Расии в комнату зашла Эри и сразу же поинтересовалась: — О чем вы спорите? — О ковре! Энора предлагает его постелить и говорит, что займется его чисткой, если кое-кто криворукий прольет на него вино! Но три года назад почему-то именно я платила за его чистку! — Так давайте сразу скинемся и, если ковер останется целым, утром просто раздадим деньги обратно, — предложила Эри, укладываясь на диван. Только сейчас Расия заметила, что Эри выглядит крайне плохо. Как будто она не спала пару суток и весь день занималась тяжелым умственным и физическим трудом, будучи смертельно больной. Подойдя к ней, Расия, не спрашивая, дотронулась до лба Эри, но температура была в норме. — С тобой все в порядке? — В норме, — махнула рукой Эри. — Я уже выпила бодрящее зелье и через десять минут все будет нормально. — Скинуться хорошая идея, — сказала Энора и на мгновение замолчала. Расия уже было решила, что она опять думает о чем-то постороннем, но следующая фраза была логична: — Сколько нас сегодня? — Пятеро. Дари и Имирия празднуют отдельно. — Очень интимно. А Желка? — Она отказалась, — подала голос Эри. — Насколько я слышала, Желка будет праздновать с кем-то из работников дома. — Ты точно готова сидеть с нами до утра? Бодрящее зелье действовало, и Эри на глазах становилась более живой, но Расия все равно беспокоилась о самочувствии подруги. — Конечно! — подскочила с дивана девушка. — Это же незабываемая ночь! Так что, мы скидываемся на чистку ковра?! Под давлением общественности Расии пришлось согласиться, что с ковром будет лучше. Строго сказав, что не будет возвращать деньги, даже если вино прольет она сама, Расия расстелила ковер посреди гостиной. —Почему ты такая уставшая? — поинтересовалась Расия, расставляя на импровизированном столе из ковра еду. — Весь день разбираюсь с охраной, — махнула Эри рукой. — После замены кадров всегда так. Замена кадров произошла после тщательного расследования инцидента с гражданином, который забрался в окно к Дейлири. То, что он знал расположение ее окон, еще не было большой проблемой — в принципе это можно было вычислить, несмотря на магические барьеры. Но его кто-то должен был пустить на территорию дома элейны или же закрыть глаза на то, что он прошел. Все во главе с Имирией рассмотрели вариант того, что гражданин просто пришел к кому-то из работников дома с ночевкой и так и остался — но версия не подтвердилась (хоть и нашли работника, который сливал ему информацию). А вот версия того, что это был кто-то из охраны, к вящему ужасу всех, оказалась правдивой. Потому-то Имирия, Расия и Эри в кратчайшие сроки уволили провинившихся охранников. Но чтобы набрать новых, требовалось немного больше времени, тщательное интервьюирование и обучение. Большая часть работы легла на плечи Эри. — Если бы у меня было время, я бы тебе помогла, — вздохнула Расия. — Все нормально, — махнула рукой Эри. — Не война и слава богам. Расия, поколебавшись, поставила к вину только одну бутылку вишневой воды, решив, что если понадобится, то достанет еще из бара. Они с Серени сомневались, что Дейлири будет пить с ними вино, но испытывали совершенно недостойное желание ее напоить. Дейлири вошла в гостиную супруги последней. Здесь уже было довольно темно — единственный осветительный шар тускло светил на полу в центре комнаты. Мебель была сдвинута к стенам, в центре на ковре стояли вино и закуски, а сидеть предлагалось на полу на подушках. Там уже сидели Энора, Серени и Расия. Пристроив среди закусок фруктовую и ягодную пастилу, которую Дейлири прислала матушка, девушка села поближе к супруге, чувствуя неловкость. Она не совсем понимала, как себя надо вести и что говорить. — Раз уж все собрались, — преувеличенно бодрым голосом начала Эри, — то я объясняю правила. Кто не досидит до утра и выйдет за пределы покоев Расии — тот проиграл! С этими словами Эри сдвинула диван к двери, закрывая тем самым пути отступления, и уселась между Серени и Дейлири. — Считается ли проигравшим тот, кто заснул? — поинтересовалась Расия. Повисла короткая пауза. — Давайте сон н-не будет считаться проигрышем, — попросил Серени. — Но тот, кто уснул, подвергнется наказанию. — Голос Эри был немного зловещ. — У меня с собой краска. — Это означает, что Эри разрисует любого, кто уснет, — специально для Дейлири пояснила Расия. — Не волнуйся, это легко смоется. — А может и нет. Давайте рассказывать страшные истории! — воодушевленно сказала Эри. — Эри, — в голосе Эноры слышалось осуждение, — нельзя сразу рассказывать страшные истории. Сначала требуется выпить вина и попробовать еду. — Поддерживаю, — хлопнула в ладоши супруга. — Ночь длинна, так зачем торопить события. Эри пробурчала что-то о том, что для страшных историй рано не бывает, но ее никто не стал слушать. Расия, поинтересовавшись, будет ли Дейлири пить, налила ей красного вина. Дейлири не сразу привыкла к полутемному помещению, но, привыкнув, начала различать и выражения лиц собравшихся, и закуски на столе. Вампиры не произносили тосты, просто пили вино и обменивались своими впечатлениями от закусок. Серени и Расия похвалили фруктовую пастилу, сама Дейлири оценила по достоинству вяленое мясо и баклажановые рулетики с сыром. Как оказалось, баклажановые рулетики делала сама Расия, и за них возникла неловкая возня между Энорой и Эри — обеим хотелось побольше. Когда все поели и выпили, Расия зажгла свечу и погасила осветительный шар. Началось время страшных историй. — Кто будет первым? — поинтересовалась Энора. — Давай я. Эри поставила перед собой свечу и заговорила тихим голосом: — Эта история произошла в одном небольшом городе. У одной девочки умерла мама, и она осталась одна в пустой квартире… — Как она могла остаться одна в п-пустой квартире? — возмутился Серени. — Социальные службы д-должны были тут же… — Давай не будем перебивать, — попросила Энора. — И не будем давать глупых комментариев! Так вот. Она осталась одна в пустой квартире. И однажды она увидела на потолке пятно. В начале оно было едва заметно, но каждый день оно становилось все больше и больше. Когда оно стало размером с половину потолка, девочка сходила к соседям — подумала, что у них что-то течет, — но соседи сказали, что ничего не знают об этом. Тогда девочка встала на стул и потрогала пятно пальцем. Но ничего необычного не почувствовала. Решив, что так и надо, девочка продолжила жить, как жила. Но пятно становилось все больше и больше, и вот оно уже заняло весь потолок и поползло по стенам. По какой-то причине девочке стало жутко от этого. Она передвинула кровать в центр комнаты и одним утром обнаружила, что пятно уже заняло все стены и поползло по полу. Девочка хотела выйти из комнаты, но не смогла преодолеть пятно. Словно натыкалась на невидимую стену. И так она и жила, глядя, как пятно все растет и растет и как сужается пространство для ее жизни. И вот пятно подобралось к кровати, поползло по ней и наконец само коснулось девочки. И в этот момент весь мир исчез, осталась лишь темнота. И в этой темноте девочка увидела свою покойную маму. «Где я?» — спросила девочка. «Рядом со мной», — было ей ответом. Девочка знала, что мама умерла и что они более не должны были встретиться. Она испугалась и попыталась убежать — но бежать было некуда. Она попыталась закричать, но не смогла, потому что звука теперь тоже не было. Она крепко зажмурилась — и в этот момент ее обняли холодные руки ее покойной матери. И более девочка не вернулась в мир живых. Повисло неловкое молчание. Первой его решила нарушить Расия: — Похоже на страшилку из средней школы. — А т-то и из младшей, — поддержал Серени. — Именно! Что-то такое мы и рассказывали друг другу, когда собирались со школьными друзьями на ночь. — Я немного удивлена, что никто из вас не испугался, — задумчиво сказала Энора. — Дейлири, даже тебе не было жутко? — Нет, — честно ответила Дейлири. — Почему мне должно было быть жутко? — Потому что ты самая молодая из нас, — улыбнулась Энора. — Мне казалось, что чем моложе гражданин — тем более жутко ему должно быть от такой детской истории. — Ничего она не детская, — надулась Эри. — Попробуйте сами лучше. Энора отпила вина с кровью из своего бокала и со зловещей улыбкой сказала: — Хочешь по-настоящему жуткую взрослую историю? — Давай, посмотрим, как ты справишься, — с интонацией превосходства над окружающими сказала Эри. Свеча переместилась к Эноре. — Эта история произошла давно, в южной провинции. В те времена умирали чаще, и потому, когда начали пропадать люди, никто не придал этому особого значения. Их тела находили раз в пару месяцев в лесу наполовину обглоданными дикими зверями, и все были уверены, что это просто несчастный случай. Иногда такое же случалось и с вампирами. Спустя пару лет люди стали пропадать чаще, раз или два в месяц. И кто-то заметил, что тела, которые находили, будто и не диким зверем растерзаны, а… вампиром. Энора сделала паузу. Расия, Эри и Серени придвинулись к Дейлири, словно рядом с ней было менее опасно (хотя, скорей всего, это потому что Дейлири сидела дальше от Эноры). — Чем больше находили жертв — тем больше убеждались, что это дело рук вампира, — продолжала Энора. — Осмотр тел показал, что жертву вначале связывали, затем, еще живую, резали и пили ее кровь. И только когда жертва умирала — ее терзали так, чтобы это выглядело, как будто ее терзают звери. И убийцу начали искать. Но это было сложно сделать. Вампир был умен, не оставлял следов и менял место жительства, его искали более пятидесяти лет. И нашли по чистой случайности по оброненному в лесу кольцу. Когда его поймали, он сразу же во всем сознался. Суд длился больше года. Когда его спрашивали, зачем он это делал, то вампир отвечал: «Это же весело» — и смеялся. До сих пор никто точно не знает, сколько на самом деле было жертв у того вампира. Но самое страшное случилось на казни. Это была последняя крупная казнь в истории Нории и предпоследняя — за все существующие годы. Долго спорили, следует ли его казнить или еще есть возможность его перевоспитать — пока сама элая не сказала свое слово. Она сказала: «Это слишком жестокий поступок, и в данном случае смертная казнь оправдана». На казне присутствовала элая, все элейны и элемины. И в тот момент, когда голова вампира отделилась от тела, когда упала на помост и когда этот вампир уже должен был быть мертв — он захохотал и сказал: «Вампиры рождены, чтобы пить кровь людскую!» Все закричали. Дейлири чувствовала, как Расия схватила ее за руку, с другой стороны к ней прижалась дрожащая Эри. — Это не… это не честно! — воскликнула Эри. — Нельзя рассказывать реальные истории! — Ты уверена, что она была реальна? — с дрожью в голосе спросила Расия. — К-конечно она реальна. — Голос Серени, на удивление, был почти спокоен. — Этот случай известен как «Дело об южном к-кровопийце». И п-произошел примерно… — Такие истории все равно нельзя рассказывать! — перебила Эри. — Почему же? — поинтересовалась Энора. — Это же страшная история. — Нельзя подменять страшные истории реальными преступлениями! Расия отпустила руку Дейлири и спокойно предложила: — Давайте проголосуем за это. Поднимите руку, кто за то, что реальные истории нельзя рассказывать? Руку подняла одна Эри, из-за чего опять разгорелся спор. Дейлири отпила вина и подумала, что страшные истории о вампирах в Нории на самом деле не сильно отличаются от страшных историй о вампирах в Гварне. Она пошевелила рукой, которую сжимала супруга, — ей показалось, что должны были остаться синяки, но в темноте этого было не увидеть. После перебранки все (кроме Эри) согласились, что можно рассказывать любые страшные истории. Возникла небольшая пауза, в течение которой каждый выпил вина и подкрепился; и затем свеча переместилась к следующему рассказчику. — Моя история будет короткой, — сказал Серени. — Вот это самая что н-ни на есть настоящая п-правда. Давным-давно всех вампиров, что умирали в г-горах, хоронили там же вопреки т-традиции сжигать тела. И это было ошибкой. С тех пор, если п-подняться в горы, в тот краткий миг заката можно услышать их смех и стоны. Говорят, что если обратить на это внимание, то тебя будет п-преследовать призрак одного из вампиров, и в конечном счете тебе п-придётся остаться в горах. Если же ты спустишься с гор — то т-твое сердце сразу же остановится. Дейлири не могла сказать, что эта история произвела на нее впечатление. Однако на остальных, похоже, подействовало — с одной стороны к ней прижалась Расия, а с другой вздрагивала Эри. Одна Энора спокойно сидела на своем месте и пила вино. — Ничего подобного, — с легким волнением в голосе сказала Эри. — Я много раз была в горах на закате и ничего такого не слышала! — Вот именно, — чуть увереннее поддержала ее Расия. — Однако, — тихо сказала Энора, — как вы объясните то, что люди и вампиры действительно умирали, когда спускались с горы? Тому есть множество свидетельств. Они останавливались в таверне у гор или же возвращались в свои дома — и рассказывали о том, как слышали смех или плач на закате. А потом всю ночь некий голос говорил им… — «Ты не можешь больше уйти отсюда. Ты не должна уходить. Тебе надо остаться здесь». — Тихий и как будто потусторонний голос без какого-либо заикания будто и не принадлежал Серени. Дейлири невольно вздрогнула и почувствовала, как Расия и Эри прижались к ней еще крепче. — Конечно же, на элаю и ее приближенных это не действует, — с улыбкой сказала Энора. — Ведь они и так работают на благо горной промышленности. — Да вы сговорились! — недовольно воскликнула Эри, отсаживаясь от Дейлири. — И вообще, откуда вы раскопали такие тупые истории? Серени и Энора довольно рассмеялись. Вместе с ними посмеялась и Расия, также отсаживаясь на свое место. — Тебе не страшно? — с улыбкой спросила супруга Дейлири. — Не особо, — честно ответила она. — Сомневаюсь, что призраки вообще существуют. — Почему же? — заинтересовалась Энора. — Никогда их не видела, только людей, которые якобы видели призраков. Также маги еще ни разу не смогли призвать душу умершего — только поднять тело из земли. Если бы призраки существовали, то мы бы могли с ними пообщаться. — Но ты и Бога не видела, — неожиданно сказала Энора. — Почему же ты в него веришь? Это был логичный аргумент, о котором Дейлири уже думала и на который имела ответ. — Вера в Бога и религия отличается от веры в призраков, как бы это странно ни звучало. Первое дает человеку ориентир в жизни, этические ценности. Второе — не более чем желание выдать желаемое за действительное. — То есть без религии государство не могло бы существовать и развалилось бы? — Отчасти это правда, отчасти — нет. Законодательство ориентировано на этические ценности, этические ценности исходят из церковного учения. Таким образом, именно церковь основывает государство. Однако с течением времени люди учатся сами вырабатывать этические ценности и строить на них законодательную базу. Роль религии как ориентира в этом случае отходит на второй план. Церковь с этим обыкновенно не согласна. Дейлири сделала паузу, чтобы отпить вина. — Получается, что религия рано или поздно исчезнет? — вновь задала вопрос Энора. — Не думаю, — покачала головой Дейлири. — Как основа этических ценностей религия останется до конца времен. — А давайте мы попозже поговорим про религию, — возмутилась Эри. — У нас остались Дейлири и Расия. Кто следующий рассказывает? — Давай я. — Свеча переместилась к Расии. — Эта история произошла в тех местах, где, казалось бы, все должно было быть спокойно. Это случилось в одной из восточных провинций. Там жила самая обычная семья фермеров. Они растили пшеницу и рожь, жили дружно, и ничто не предвещало беды. В той семье был отец, мать, родители отца и двое очаровательных детей. И вот в одну из ночей из дома пропала бабушка. Пропажу обнаружили утром, когда она не вышла на завтрак. Дедушка смутно припомнил, что она пошла ночью во двор, но более ничего вспомнить не мог. Обыскали двор, обыскали поле, но не нашли ни следа пропавшей женщины. Отец решил уехать в село за помощью. Село было далеко, и потому отец уехал в обед и обещал вернуться лишь на следующий день. На следующее утро к завтраку не вышел дедушка. Мама и дети подумали, что он умер ночью от горя, но постель его была пуста. И так же, как и вчера, не было следов его ни во дворе, ни в поле. В обед вернулся отец и страшно горевал, узнав, что оба его родителя пропали. Он говорил, что из города обещала приехать стража, но никто не знал, когда она приедет. А на следующее утро к завтраку не вышла младшая дочь. Старший сын припомнил, что девочка ночью захотела выйти из дому, потому что слышала, как ее зовут бабушка и дедушка. Сын не придал этому значения и продолжил спать дальше. Оставшаяся семья еще раз обыскала двор и поле — и на этот раз нашли ботиночек дочери. Родители заперли на ночь двери и окна и наказали сыну ни в коем случае не выходить из дома. Но в эту же ночь из дому вышел обезумевший от горя отец — и более его никто не видел. Мать с сыном остались одни. Помощь, за которой ездил отец, не приехала. Они решили тут же уехать из этого дома и более никогда в него не возвращаться, но не смогли — конюшня оказалась открыта, а в ней не было и следа лошадей. Мать не спала всю ночь. Она караулила, боялась, что и сын выйдет из дому и пропадет так же, как и все остальные. Но ночь была темна, она была уставшей — и под утро ее сморило. И утром она узнала, что осталась одна. И если еще вчера она вместе с сыном хотела идти пешком до села, лишь бы только не оставаться в доме — то теперь все изменилось. Все ее близкие люди пропали, более ей было незачем жить. И когда наступила ночь, она вышла в одиночестве на крыльцо и вгляделась во тьму. И из тьмы появился зверь, чьи глаза горели огнем, чья шерсть была белее снега, чьи клыки были острее любого клинка. Это был волк-людоед. Все закричали еще до слов «волк-людоед». Энора, Серени и Эри сели как можно ближе друг к другу и как можно дальше от Расии. Дейлири показалось, что Эри уже хотела было что-то сказать, но тут Расия закончила: — С тех пор в тех землях так и ходит зверь, чья шерсть белее снега и чьи глаза горят огнем. Никто его не может ни найти, ни поймать. Он словно невидимый бродит вокруг жилищ людей, выискивает одиноко стоящие дома и в ночи пожирает всех, кто выйдет наружу. Иногда в такие темные ночи, как эта, его можно увидеть, если обернуться. Но если ты обернешься, и вы встретитесь взглядом — то он тут же тебя пожрет, как ту семью. Дейлири невольно вздрогнула и подавила в себе желание тут же обернуться. — И ничего не страшно! — с дрожью в голосе сказала Эри — Ври б-больше, — не согласился Серени. — Если т-тебе не страшно, т-то слезь с моей ноги! — Сам слезь с моей ноги! — Я не сижу на т-твоей ноге! — А мне страшно. — Спокойный голос Эноры словно оборвал спор. Все в тишине расселись по своим местам. Дейлири взяла бокал и почувствовала, как дрожат ее руки, — пожалуй, это была единственная история, которая невольно ее напугала. — Расия, ты выбрала эту историю только потому, что боишься волков? — В уже спокойном голосе Эри слышалось ехидство. — Конечно нет, — с улыбкой ответила Расия. — Потому что хотела послушать, как ты срывающимся голосом уверяешь, как тебе не страшно. — И вовсе мне не страшно! Это самый обычный сюжет о том, как внезапно пропадают люди там, куда нельзя добраться. Может, там был и не волк-людоед, а обычный медведь! — Вроде тех, кто в темноте стоит за твоей спиной? — усмехнулась Расия. Остальные вампиры вздрогнули и принялись обсуждать, насколько реальной могла быть та история. Дейлири почти не слушала их — ее внимание было сосредоточено на сырной закуске. — Дейлири, т-ты же сможешь рассказать нам страшную историю? — поинтересовался Серени. Дейлири от неожиданности чуть не подавилась сыром. Она поспешно сглотнула, отпила вина и кивнула: — Думаю, да. Какую страшную историю вы хотели бы услышать? Собравшиеся призадумались. — Что-нибудь, что рассказывают в Гварне, — попросила Расия. — Что угодно, — уверенно сказала Эри. — Мне б-было бы очень интересно узнать, какие истории считаются страшными в Г-гварне, — сказал Серени. — Я буду рада любой, — высказала свое мнение Энора. Дейлири кивнула. Свеча переместилась и встала напротив нее. Девушка видела, что свеча скоро догорит. Она прикрыла глаза и на мгновение задумалась, формулируя свои мысли. — Это история, которую часто рассказывают в Гварне. Однажды молодые леди начали заболевать неизвестной болезнью. Они бледнели, худели, становились слабее и в итоге умирали. Лучшие врачи пытались бороться с этой болезнью, но никто не мог достигнуть успеха. Причину странной болезни смогли узнать только когда одна леди случайно упомянула, что к ней ночью кто-то приходил. Родители девушки стали следить за покоями дочери, и в ночи они увидели то, что потрясло всех до глубины души. Когда весь дом отошел ко сну, девушка встала со своей кровати, зажгла свечу и открыла окно. И только она это сделала, как в комнату проскользнула тень. В неясном мерцании свечи можно было различить молодого красивого мужчину. Девушка не сопротивлялась, когда он привлек ее к себе, — она позволяла ему делать с собой все что угодно; и он овладел ей, как муж овладевает женой. После, при свете догорающей свечи, когда девушка уже спала, таинственный гость достал нож. Он надрезал руку спящей девушки и наполнил бокал ее кровью, а затем выпил ее. Дейлири сделала паузу, чтобы смочить пересохшее горло. Она не глядя взяла бокал красного вина и сделала глоток. Вкус у вина оказался непривычным, с железистым привкусом — Дейлири сразу поняла, что по ошибке взяла не свой бокал, но не подала виду. Облизав губы, она продолжила: — Загадочный мужчина до самого утра сидел на постели спящей девушки и пил ее кровь. Всех, кто видел эту картину, обуял страх. Они поняли, что загадочный мужчина был вампиром. Все знали, что вампиры сильны и что если они сейчас выдадут себя — то не уйдут живыми. Когда мужчина исчез, родители вошли в комнату девушки. Она безмятежно лежала на кровати, и только ее бледное осунувшееся лицо говорило, что что-то не так. Пореза на руке не было. Еще около десяти лет девушки продолжали умирать от рук этого вампира. Его пытались поймать, но все попытки оканчивались неудачей. В конце концов, один знаменитый охотник на вампиров смог устроить на него засаду и в ожесточенной схватке убил его, сжег тело и развеял прах по ветру. Однако говорят, что, может быть, этот вампир все еще жив — потому как нет никаких доказательств его смерти, и, может быть, он просто перешел с крови благородных леди на кровь простых девиц. Дейлири окончила свой рассказ. Все молчали. И в этом молчании Дейлири уже успела подумать, что ее страшилка была вовсе не так страшна — но тишину прорезал взволнованный голос Эри: — Я, пожалуй, хочу белого вина. — Мне т-тоже налей, — попросил Серени. — Хорошая идея, — кивнула Энора. — Возьми чистые бокалы, — сказала Расия. Эри в тишине зажгла осветительный шар (все так же тускло, но света он давал больше, чем свеча), сходила за бокалами и открыла бутылку белого вина. Дейлири поняла, почему она перепутала свой бокал с бокалом Расии, — в ее бокале уже было пусто. Она потянулась к красному вину, чтобы налить себе. — Дейлири, может, ты тоже хочешь белое вино? — поинтересовалась Эри. — Красное тоже хорошо, — не уловила намека Дейлири, беря бутылку. — А белое еще лучше, — заявила Эри, вынимая бутылку с вином из рук Дейлири. Только тут Дейлири заметила, что руки вампирши подрагивают, а все собравшиеся старательно не смотрят друг на друга. Дейлири позволила налить себе белого вина и тут же его выпила, ведомая жаждой. — Будем ли мы голосовать за самый страшный рассказ? — поинтересовалась Расия. — Почему бы и нет, — как показалось Дейлири, беззаботно откликнулась Энора. — Да ну, глупость это, — фыркнула Эри. — Ты п-просто боишься, что твой рассказ сочтут самым н-не страшным! — усмехнулся Серени. — Ничего я не боюсь! — Да ну! Вампиры начали препираться как обычно. Их голоса словно чуть-чуть дрожали, как будто они сильно испугались, но с каждой новой фразой становились все увереннее и спокойнее. Пользуясь суматохой, Дейлири как можно тише встала и прошла в туалетную комнату. От вина кружилась голова, и Дейлири чувствовала, что если что-нибудь не сделает, чтобы хоть немного протрезветь, то уснет. Но не успела она запереться, как за ней вошла Расия и прикрыла дверь. — У тебя все нормально? — Дейлири показалось, что голос супруги был немного тревожен. — Конечно, — чуть удивленно ответила Дейлири. — Только немного голова кружится от выпитого. Что-то не так? — Просто, — казалось, что Расия очень смущена, — ты же отпила от моего бокала. А там, ну… — Все нормально, — заверила Дейлири. — Это же просто немного крови. — Просто… насколько я знаю, людям не рекомендуется пить кровь… Переживания Расии невольно умилили Дейлири. — От глотка стерилизованной* крови мне точно ничего не будет. Дейлири подошла к раковине, включила холодную воду и сунула под нее руки. Подумав, она набрала в ладони воды и окунула туда свое лицо. Легкое головокружение словно отступило, но состояние опьянения никуда не ушло. Дейлири почувствовала, что ей придется долго замаливать и грех чревоугодия (за то, что она съела мясо), и то, что она в пост выпила вина, и то, что вместе с вином — пусть и по невнимательности — хлебнула крови. Вытершись, Дейлири обнаружила, что Расия все так же мнется в туалетной комнате. Дейлири сделала к ней шаг и только хотела спросить, не надо ли что еще супруге и не хочет ли она оставить Дейлири одну, чтобы та смогла справить малую нужду в одиночестве, как Расия ухватила ее за край рукава и, глядя в сторону, сказала: — Дейлири… ты… Было странное поверье, по которому считалось, что поцелуй в длинную ночь дарует удачу с тем человеком, с которым был этот поцелуй. Норийцы при праздновании длинной ночи (по опыту Расии — и вампиры, и люди) часто перецеловывали всех, с кем они празднуют. Просто потому что это весело. Расия сомневалась, что в этом году они будут играть в игры на поцелуи, потому что с ними была Дейлири; а у гварнейцев, как все знали, к подобным вещам совершенно другое отношение. Но Расия не могла перестать думать о том, что если все повернется так, что такие игры все-таки будут, то кто-то помимо нее поцелует Дейлири. И ей почему-то хотелось, чтобы в эту ночь первый поцелуй, который будет у Дейлири, непременно был с ней. — Дейлири… ты… мож… ты хочешь меня поцеловать? Расия была уверена, что уже пьяна, иначе не стала бы переживать о таком и уж тем более не стала бы спрашивать такое у Дейлири. Она несмело подняла голову, чтобы увидеть выражение лица супруги, и обнаружила, что та отвернулась. «Ну конечно она скажет «нет» — подумала Расия и заставила себя отпустить ее рукав. «Боги», — думала она, — «почему я начала вести себя, как глупая старшеклассница?!». Расия стояла у самой двери, и потому, когда Дейлири повернулась и приблизилась, она невольно уперлась в дверь лопатками. Дейлири смотрела прямо на Расию, чуть серьезно и как будто сосредоточившись. Рука Дейлири коснулась плеча Расии, переместилась на шею, и Расия от волнения закрыла глаза. В следующее мгновение Дейлири наклонилась, и ее губы коснулись губ Расии. __________ *Автор понятия не имеет как вампиры стерилизуют кровь; но так как это фэнтези, то почему бы и нет.