Притворись, что любишь

                    Первая ночь в клинике прошла на удивление спокойно. Лори уснула, как младенец, набегавшись из одного врачебного кабинета в другой. За день она успела побывать на приёме у терапевта, окулиста, лора и стоматолога, каждый из которых осматривал её самым тщательным образом, будто кандидата для полёта в космос. К тому же ей сделали ультразвук брюшной полости, заставив изрядно поволноваться перед процедурой — огромный, страшный и шумный аппарат напоминал реквизит для съёмок фантастики. Словом, после ужина уставшей девушке хватило сил только на то, чтобы позвонить мужу, поведать ему о своих злоключениях, а после тут же уснуть.       Зато поутру она проснулась свежей и отдохнувшей, едва солнце осветило палату первыми розоватыми лучами. Зевая и потягиваясь, Лори побрела в маленькую ванную комнату, чтобы совершить утренний туалет. Едва она вышла оттуда, как в дверь постучали. Вошедшая медсестра сообщила пациентке целую кучу неприятных новостей, от которых девушка снова почувствовала острое желание сбежать из клиники — совсем как в детстве, когда она убегала и пряталась от врачей, лишь бы избежать ненавистных уколов. Итак, до завтрака ей надлежало сдать сразу несколько анализов крови. Затем её ждали в рентген-кабинете, чтобы сделать флюорографию, после — в кабинете гинеколога, а оттуда — сразу к психиатру. Также предстоял визит к дерматологу, кардиологу, маммологу, эндокринологу…       — Всех вы вряд ли успеете посетить за день, синьора Гримальди, — «успокоила» медсестра, заметив, как глаза девушки удивлённо расширяются. — Но это ничего, остальных пройдёте завтра. Главное — сдать кровь прямо сейчас. Лаборатория находится на втором этаже, в конце коридора, справа от лифта. Как только сдадите, возвращайтесь в палату, я принесу вам завтрак.       — Спасибо, — тоскливо пробормотала Лори, стараясь придать голосу побольше невозмутимости.       Вида крови она не боялась, но это относилось только к чужой крови. А вот при виде собственной могла и в обморок упасть. Надо будет предупредить лаборанта, чтобы та держала поблизости нашатырь.       Закусив губу от пронзившей палец резкой боли, Лори зажмурилась так, что перед глазами замелькали белые и красные круги. Так, главное глубоко дышать и не бояться, это всего лишь крохотный прокол в пальце. Но почему тогда ей казалось, что палец ей ткнули не маленьким ланцетом, а здоровенным буром, достающим до самых мозгов? После мучений её несчастного пальца настала очередь сдавать кровь из вены; и снова Лори спасло только то, что она крепко зажмурила глаза и отвернулась в другую сторону, иначе точно опозорилась бы на всю больницу, грохнувшись в обморок от страха. Это детям простительно бояться уколов и крови, а ей, взрослой семнадцатилетней девице — позор, да и только.       Услышав от лаборанта спасительное «можете идти», Лори с резвостью молодой косули рванула в коридор, радуясь, что первая на сегодня экзекуция осталась позади. Палец ещё поболит, конечно, но это ерунда. Теперь бы пережить визит к гинекологу… Погрузившись в свои тревожные мысли, девушка вошла в лифт. В утреннее время обычно назначают много анализов, поэтому кабина была полна почти под завязку. Внезапно глаза Лори выхватили в толпе людей знакомое лицо. Странно, где она могла видеть эту медсестру? Вчера в отделении её не было… И вдруг её озарила догадка, когда она увидела, что медсестра стоит у инвалидной коляски, на которой восседает почтенная седовласая дама.       Глаза Лори изумлённо округлились, а в душе снова шевельнулось что-то, похожее на страх. Это же Доротея! Та самая сумасшедшая старушка, нянька её дяди, которая ни за что набросилась на Лори в доме престарелых. Девушка невольно поёжилась, вспоминая, как она испугалась тогда. А вдруг, заметив её, старушенция снова начнёт кричать, что она — порождение Сатаны?       Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, Лори попыталась отойти как можно дальше, в противоположный угол кабины, и скрыться за спинами других пассажиров. Когда лифт остановился на её этаже, девушка с удивлением увидела, что сиделка тоже выкатила свою подопечную из лифта. Значит, Доротея — пациентка доктора Нарди, как и она сама? Вот так неожиданность! Мало того, что Лори придётся пережить это проклятущее обследование, так ещё и прятаться от этой чокнутой! Интересно, из-за чего Доротея угодила в больницу? И почему сюда? Её вообще следовало бы лечить в психиатрической лечебнице, а не там, где она запросто может навредить нормальным людям.       Однако долго поразмыслить о том, каким странным образом судьба снова свела её с Доротеей, Лори не успела. После постного и безвкусного больничного завтрака девушке предстояло второе тяжкое испытание — визит к гинекологу. И хоть в гинекологическое отделение её проводил сам доктор Нарди — видимо, для того, чтобы убедиться, что пациентка не сбежала, — к нужному кабинету Лори подошла с замирающим сердцем и красная, как спелый помидор.        Постучав, семейный врач вежливо пропустил девушку вперёд и прошёл вслед за ней, плотно затворив за собой дверь. За столом сидела миловидная молодая женщина лет тридцати. Приятные черты лица, густые тёмные волосы, мягкая, обезоруживающая улыбка — она очень располагала к себе. У Лори невольно вырвался вздох облегчения.       — Это доктор Габриэлла Арана, — представил коллегу доктор Нарди. — А это — моя пациентка, Лорелла Гримальди, о которой я говорил вчера. Не волнуйся, Лорелла, — он ободряюще улыбнулся девушке, — доктор Арана — один из лучших специалистов в нашей клинике, так что ты в надёжных руках.       — Ну что ж, синьорита, присаживайся, — улыбнулась доктор Арана, едва за её коллегой закрылась дверь. — Какие у тебя жалобы?       — Никаких… — пожав плечами, ответила девушка.       — Странно… А Андреа… то есть, доктор Нарди сказал, что по части гинекологии тебя нужно обследовать очень тщательно.       Доктор Габриэлла раскрыла медицинскую карту Лори и вчиталась в личные данные. Её брови удивлённо поползли вверх, когда она увидела дату рождения пациентки.       — Так ты несовершеннолетняя? — удивилась гинеколог. — И уже замужем?        — Да, но всего четыре месяца, — смущённо протянула Лори.       — Не за стариком каким-нибудь, я надеюсь?       — Нет…       — Ну вот и слава Богу! — доктор снова обезоруживающе улыбнулась. — Так в чём же тогда смысл обследования? Может, тебя что-то беспокоит? Давай, детка, расскажи, для чего тебя ко мне направили. Не бойся, всё, сказанное в этом кабинете, здесь и останется.       — Мой дядя хочет убедиться в том, что я смогу родить здорового ребёнка, — тихо ответила Лори, опуская глаза.       — Так ты беременна?       — Нет! — девушка сразу встрепенулась, испуганно взглянув на врача. — Вроде бы…       — Когда была последняя менструация?       — Две недели назад.       — Ты принимаешь противозачаточные таблетки?       — Нет… но я хотела бы, чтобы вы мне их прописали.       — Вот как? Значит, ты рожать не хочешь? А что по этому поводу думает твой муж? Кстати, сколько ему лет?       — Двадцать один.       — Понятно… Ты сказала, что тебя сюда направил твой дядя? — уточнила доктор Габриэлла. — Значит, это он настаивает на беременности?       — Да… — у Лори невольно вырвался тяжёлый вздох.       — Всё понятно… Ну что ж, для начала давай-ка проведём осмотр и опрос, девочка, а уж потом будем разбираться с таблетками. Проходи за ширму, раздевайся и ложись на кресло. Я сейчас надену перчатки и осмотрю тебя. И не смотри с таким ужасом: гинекологическое кресло — не электрический стул, а я — не офицер Гестапо, — усмехнулась женщина, мягко подтолкнув Лори к высокой белой ширме.       Визит к гинекологу оказался долгим, но в итоге Лори поняла, что зря нервничала. Доктор Габриэлла ей очень понравилась: непосредственная, спокойная, с хорошим чувством юмора, она умело отвлекала юную пациентку от её страхов и в то же время выясняла нужную ей информацию. После визита к ней Лори взяла её номер телефона и твёрдо решила, что отныне всегда будет ходить только к этому гинекологу и ни к какому другому.       Небеса сегодня были благосклонны к ней: Лори оказалась здорова и пока не беременна. Что касается противозачаточных таблеток, доктор Арана пообещала выписать ей рецепт после того, как придут остальные результаты анализов. Если в принципе говорить о детях, Лори конечно же хотела родить ребёнка от Тео, и не одного, а как минимум троих, но только после того, как получит дипломы из обоих университетов. А пока она не чувствовала себя готовой стать матерью, как бы ни настаивал дядя Паоло.

***

      Каким бы занятым ни вышел для неё день, Лори всё время помнила о том, что в соседней с ней палате находится Доротея. Любопытство не давало ей покоя: девушка одновременно и боялась старую няньку дяди и хотела подобраться к ней поближе и попытаться поговорить. Она не просто предчувствовала, она почти наверняка знала, что старушка знала ответы на все интересующие её вопросы.       В первую очередь Лори хотела бы знать, в чём кроется тайна вражды между дядей Паоло и её отцом, а также причина, по которой Доротея назвала её «отродьем дьявола». Но как расспросить няньку и остаться при этом целой и невредимой? Лори слишком хорошо помнила, как «тепло» старушка приняла её в прошлый раз, когда девушка имела неосторожность навестить её в доме престарелых.       На третий день пребывания в больнице терпение Лори подошло к концу. Она решилась и после ужина проскользнула в палату Доротеи, предварительно дождавшись, когда сиделка отлучится. Старушка лежала на кровати с закрытыми глазами, положив морщинистую руку на маленький томик в тёмно-коричневой обложке. Скользнув глазами по названию, Лори с удивлением прочитала: «Ромео и Джульетта». М-да, странный выбор книги для грозной старушки. Скорее Лори могла ожидать увидеть на её постели «Малеус Малификарум», с её-то ненавистью к дьяволу, нежели историю о чистой и нежной любви.       Остановившись у постели, Лори замерла в нерешительности. Прилично ли будить старого человека? Может, лучше зайти в другое время и сначала поговорить с сиделкой? Вдруг Доротея попала в клинику с очередным обострением и сейчас снова набросится на неё? Но едва девушка сделала шаг назад, старушка вдруг открыла глаза и пристально уставилась на неё, словно и не спала вовсе.       — Я знала, что ты явишься рано или поздно, — спокойно сказала она. — Значит, время моё подходит к концу. Ты же за мной пришла, не так ли? Хочешь отомстить мне?       Лори застыла от неожиданности, не зная, как реагировать. Похоже, Доротея приняла её за кого-то другого, скорее всего за её бабушку, раз уж она считает, что перед ней покойница. И что же делать? Подыграть ей или признаться, что она — не Елена? А вдруг Доротея снова взбесится?       — Я… я пришла, чтобы забрать альбом с семейными фотографиями, — робко сказала она. — Он ведь у вас?       — Альбом? — старушка заинтересованно посмотрела на девушку. — Да, альбом у меня, я так и не смогла его уничтожить. Паоло запретил мне… Сказал, что это часть семейной истории, хоть и позорная. И неважно, что он ненавидел отца, тебя и ваших детей.       Ну точно, старая нянька принимает её за Елену Гримальди. Неужели она действительно так похожа на свою покойную бабушку? Судя по тому фото, что видела Лори, Елена не так уж сильно напоминала свою единственную внучку, гораздо больше на неё была похожа тётя Кларисса.       — Альбом в моей комнате, в приюте, — продолжила Доротея. — Видишь, как вышло: никому, кроме тебя, он оказался не нужен. Семья Гримальди развалилась, как старый равный башмак. И всё это твоя вина, Елена. И зачем только ты появилась в его жизни?       — Почему… моя? — выдавила из себя Лори, холодея от нехорошего предчувствия.       — Это ведь ты его околдовала… дона Лоренцо… хотя тебе он был вовсе не нужен, — злобно прищурилась Доротея, наощупь пытаясь отыскать на постели свои очки. — Ты, словно ядовитая змея, вползла в его семью, чтобы отравить и разрушить всё, до основания. Ты всё сделала, чтобы он отвернулся от своего первенца, так ведь? Спала и видела, чтобы он выгнал Паоло из дома и лишил наследства, тогда все деньги достались бы Джулиано. Даже соблазнила моего бедного мальчика, чтобы поссорить его с отцом! Знала ведь, что дон Лоренцо мог и пристрелить его в пылу гнева. Только вот я тебе помешала… уговорила Паоло уехать и не дала сломать ему жизнь. И теперь ты пришла, чтобы отомстить?       — Ч-что?       На несколько мгновений Лори впала в ступор от тяжести свалившейся ей на плечи правды. Ошеломлённая девушка от всей души желала, чтобы она ослышалась, чтобы все сказанные только что слова оказались всего лишь бредом выжившей из ума старухи. Но в мутных, выцветших глазах Доротеи не наблюдалось и тени безумия: она смотрела на свою гостью с достоинством и презрением и совсем не походила на пациентку психиатрической клиники.       Неужели всё это может быть правдой? Её бабушка и дядя Паоло… были любовниками? Господи… Как такое возможно? Это же… противоестественно! Это предательство по отношению к дедушке! Двойное! Неужели тётя Кларисса тоже знает об этом? Поэтому они с дядей Паоло не переносят друг друга? Мысли в голове Лори летели с такой бешеной скоростью, что она почувствовала лёгкое головокружение. А ещё — страх. Страх, что это только начало откровений старушки. Господи, что ещё предстоит узнать Лори?       — Что ж, я готова! — надменно ухмыльнулась Доротея и даже выпрямилась на постели. — Я не боюсь тебя, исчадие Сатаны! И не жалею ни о чём, что сделала для спасения моего мальчика. Хотя нет, об одном всё-таки жалею: что не столкнула тебя с лестницы, когда ты расхаживала по дому с животом. Уж лучше бы я тогда взяла этот грех на душу, но ты не произвела на свет своего змеёныша.       — Д-Джулиано? — тихо переспросила Лори, облизывая пересохшие губы.       — Да, твой выродок… — старушка брезгливо скривилась. — Он ничего не взял от своего благородного отца, потомственного аристократа, но зато твою порочную сущность перенял сполна, до последней капли, да ещё и с честью продолжил твоё чёрное дело. Он опозорил свою семью, опорочил доброе имя Гримальди… Из-за него все потомки дона Лоренцо теперь прокляты! На нём закончится род…       — О чём вы? — Лори дрожала от страха, чувствуя, что сейчас услышит ту самую причину, по которой нянька ненавидела её отца. И чем дольше молчала Доротея, тем сильнее девушку захлёстывала паника от зловещего предчувствия.       — Он вырос законченным эгоистом, любящим только себя самого и деньги. Извращённым, гадким сластолюбцем. Ты знаешь, что в двенадцать лет я застала его в постели с молоденькой горничной? В двенадцать лет! — старушка истово перекрестилась. — Вот уж точно говорят: яблоко от яблони недалеко падает.       — Это… неправда… — покачала головой Лори, отчаянно кусая губы.       Секс в двенадцать лет… это никак не желало укладываться у неё в голове. Она конечно слышала о том, что дети богатых родителей часто падают в пучину порока: злоупотребляют алкоголем, играют в казино, проигрывая огромные суммы, ведут беспорядочную половую жизнь… Но не с детства же! Неужели её отец был настолько испорченным? Ведь Мати не считала его таким, да и тётя Кларисса его очень любила. Хотя… они ведь могли и не знать о том случае с горничной… Если это вообще правда.       — А какой смысл мне тебе врать? — пожала плечами Доротея. — Когда ты подхватила испанку и отправилась к чертям на сковородку, а вслед за тобой и дон Лоренцо… я даже пыталась забыть всё плохое и перевоспитать твоих детей, чтобы спасти их души. Но Джулиано лишь плевался ядом, делая всё назло мне и Паоло, а Кларисса вторила ему во всём, точно марионетка. Два диких волчонка. Они всегда заступались друг за друга. Видит Бог, я хотела оградить её от влияния брата, но, к сожалению, Паоло запретил мне отправить девчонку в частную школу в Англии. А потом… стало слишком поздно — он полностью поглотил её волю. Твои дети оказались вполне достойны своей испорченной, извращённой матери-ведьмы! Надеюсь, что Бог покарает их за грехи! Джулиано уже получил по заслугам, да и Клариссе всё равно не удастся спрятаться от гнева Господнего за стенами монастыря. Настоятельница! После всего, что она натворила! — старушка презрительно хмыкнула.       — К-какие грехи? В чём они виноваты? О чём вы говорите?! — сдавленно спросила Лори.       — А ты будто не знаешь? — насмешливо скривила губы старушка. — Полно, Елена, не прикидывайся невинной овечкой. Это ты передала ему по наследству это безумие! Ты виновата в том, что твои дети…       Внезапно дверь в палату резко открылась, и вошла сиделка. Удивлённо взглянув на непрошеную посетительницу, она спросила:        — Простите, синьорита, но кто вы? И что здесь делаете?       — Я… я… простите, Я уже ухожу, — Лори растерянно моргала, не в силах собраться с мыслями после услышанного.       — Она пришла, чтобы забрать мою душу! — сухо усмехнулась старушка. — Это Елена, моя бывшая хозяйка. Помнишь, Лючия, я тебе о ней рассказывала? Её специально выпустили из Ада, чтобы выслушать мою исповедь…       — Уходите, пожалуйста, — тихо сказал сиделка, кивнув девушке на дверь. — Успокойтесь, синьора Доротея, это была всего лишь медсестра. Вам показалось, это совсем не ваша покойная хозяйка, — она принялась ласково увещевать свою подопечную.       Тем временем Лори не заставила себя уговаривать и выскользнула из палаты Доротеи, поспешно скрывшись в своей. Закрывшись в ванной комнате, девушка открыла холодную воду и, зачерпнув её обеими ладонями, умыла своё пылающее лицо. Поглядев на себя в зеркало, она вздрогнула. Бледная, словно она и впрямь покойница, с искусанными почти в кровь алыми губами и глазами, полными ужаса. Да уж… Разговор вышел ещё страшнее, чем она предполагала. Но самое главное, что вопросов у неё теперь только прибавилось.       Через некоторое время Лори немного успокоилась и легла спать, однако уснуть ей удалось далеко не сразу. Полученная от Доротеи информация лихорадочно крутилась в голове, а мысли путались, не давая успокоиться. Лори не хотела верить в то, что нянька сказала о её отце, бабушке, тёте… Бабушка, по её словам, оказалась развратной особой, предавшей мужа и совратившей юного пасынка. Отец — испорченным, любящим деньги и женщин, слишком рано познавшим прелести плотской любви… Если это всё правда, за что тогда его так любили Мати и тётя Кларисса? Или Доротея просто преувеличивает его пороки, ведь она всегда недолюбливала детей Елены?       А тётя Кларисса? С ней вообще ничего не было понятно. Доротея упомянула о каких-то тяжких грехах, совершённых ею. В греховность тёти Лори верила меньше всего. Что же она такого сделала, что нянька считает её недостойной поста настоятельницы Тор-де Спекки? В глазах девушки тётя была непогрешима, почти как святая! Чтобы переубедить её, нужны веские аргументы, но увы, их разговор с Доротеей прервали.       Ни на один из этих вопросов ответов Лори не знала и от того переживала ещё сильнее. Единственными, кто мог полностью удовлетворить её любопытство, были дядя Паоло и тётя Кларисса, но девушка была уверена, что они не станут откровенничать со своей племянницей. Они хранили общий семейный секрет, теперь Лори не сомневалась в этом. И что же теперь делать? Где искать разгадки всем этим ребусам? Ситуация напоминала Лори сложную головоломку, которую ей предстояло разгадать.       Вместе с беспокойством в душе девушки поселилось странное предчувствие, что скоро она узнает всю правду. Каким именно способом — она пока не представляла, но чётко знала, что не отступит. Оставалось только надеяться, что эта самая правда не разрушит её жизнь…       На следующий день, сразу же после визита еще в несколько врачебных кабинетов, Лори решительно заявила доктору Нарди, что больше не намерена оставаться в клинике. Если его и удивил такой откровенный бунт, доктор ничем этого не показал. Как оказалось, обязательные тесты уже закончились, и девушка могла покинуть стены больницы.       Выдохнув с облегчением, она вызвала такси и, сев в машину, без колебаний назвала водителю адрес дома престарелых. Она во что бы то ни стало должна забрать фотоальбом из комнаты Доротеи. Лори чувствовала, что найдёт в нём нечто интересное, что натолкнёт её на следующий шаг к разгадке.