Адепты — народ любопытный, им только укажи на запретный плод, отвернись на минутку, и от плода останется сиротливый огрызок. (с)
Осень в этом году была дождливая, никаких тебе красно-золотых листопадов и прочих приятностей. Сырость, грязь, общая серость и уныние. Прямо как в его жизни. А сегодня – ещё и сильный ветер, как по заказу. В парке было тихо и безлюдно. Эрмаль, нахохлившись, сидел на краю лавочки, думая о вечном и нетленном – о смысле жизни, то бишь. В данной ситуации актуальным смыслом жизни было не утратить свою сумку со всеми конспектами, не обратить на себя внимание какого-нибудь оголодавшего кота, и, желательно, вернуться в прежний, куда более пригодный для жизни облик. «Зато теперь можно будет написать статью про один день из жизни голубя и продать её ребятам с журналистики. Свежо, необычная подача, новый взгляд на городскую инфраструктуру,» – в голову лезла какая-то чушь, интересно, это побочный эффект от трансформации, или особенности птичьего мышления? Самым правильным было бы прилететь в свой корпус, найти кого-нибудь из профессоров и попросить помощи. С другой стороны – что сделает любой нормальный человек, если к нему подлетит голубь и настойчиво будет... Вот тут Эрмаль задумался ещё сильнее – что он будет делать? После инцидента с попугаем ко всякой летучей живности у них относились с максимальным подозрением. Хотя в тот раз никто даже не применял никакую магию. Был просто попугай, был какой-то шутник, что научил его паре-тройке фраз. А потом этот попугай однажды залетел на кафедру с фразой «меня заколдовали зеленые человечки». Бедную птицу расколдовывали в три палочки, но, что было вполне закономерно, результата не добились. Шутника, кстати, тоже не нашли. История не забылась, да и осадочек остался. Снова начал накрапывать дождь. Эрмаль кое-как переместился под лавочку, где было посуше. Налицо была ещё одна проблема – как летать с его боязнью высоты, он тоже не представлял. Так что оставалось ждать, пока кто-то заметит его отсутствие, додумается поискать его в парке, и проведёт параллель между лежащей возле лавочки сумкой и унылым голубем, что нарезает круги вокруг этой самой сумки. И надо же было ему забраться для практики в такую глушь – и что-то напутать в формуле. Победитель по жизни просто, впрочем, как и всегда. Смеркалось. Эрмаль всё так же уныло оценивал свои шансы на перелёт или пешую прогулку до мест более оживленных, когда вдруг заметил идущего в его сторону человека. Человек при ближайшем рассмотрении оказался студентом. Более того, Эрмаль даже знал его, хотя они не особенно часто общались, пусть и учились на одном курсе и даже жили в соседних комнатах в общежитии. Фабрицио вообще не производил впечатление дружелюбного человека – или был просто слишком замкнутым, но в данной ситуации Эрмаль был рад даже ему. Парень уже почти поравнялся с лавочкой, когда Эрмаль собрался с духом и выскочил из своего укрытия буквально ему под ноги с громким – как он надеялся – курлыканьем. ...Как вы отреагируете, если на вас неожиданно выскочит голубь, абсолютно четким человеческим голосом повторяющий «бля-бля-бля...»? Фабрицио запнулся и едва не упал, уже в полете ухватившись за так кстати подвернувшуюся лавочку. Эрмаль не менее ошарашенно замер, прикидывая, что это означает, что его неудачное колдовство потихоньку начинает рассеиваться. – Мета, какого хрена? – поинтересовался Фабрицио. Эрмаль объяснил, какого именно. Фабрицио совершенно невежливо заржал. Эрмаль пожалел, что воспитание не позволяет ему клюнуть его в нагло ржущую морду или отомстить ещё как-нибудь... по-птичьи. – Погоди, а как ты меня узнал вообще? – Голос у тебя выразительный, – Моро всё не мог отсмеяться, – и лицо – тоже. Давай тебя так и оставим? – Себя заколдуй и так оставайся, всяко красивее будешь, – Эрмаль снова нахохлился, всё-таки, было довольно прохладно. Видимо, какие-то внутренние процессы обратного превращения уже запустились – после возвращения голоса, – и температура тела слегка упала. – Ладно, так и быть, я сегодня добрый, так что доставлю тебя до общежития, – Фабрицио закинул на плечо сумку Эрмаля, – Или ты предпочтешь остаться здесь и познакомиться с какой-нибудь голубкой... голубихой... голубикой... не суть, в общем. – Спасибо, что не пытаешься расколдовать, а то я могу представить, что бы ты намагичил, – Эрмаль взмахнул крыльями, неловко вспархивая на десяток сантиметров, и тут же не слишком изящно пикируя на землю. Фабрицио – вот гад же! – снова заржал, а затем подхватил его одной рукой. Эрмаль и сказать ничего не успел, как уже оказался спрятанным под теплой кожаной курткой так, что только голова и торчала. – Надеюсь, ты не успел подхватить какую-нибудь заразу, – парень бодрым шагом двинулся к выходу из парка, – А расколдовать я могу только если проверенным дедовским способом, хотя в твоём случае это вряд ли сработает. – Каким же? – Эрмаль поглядывал по сторонам, надеясь, что его не укачает от такого способа передвижения. Под курткой было тепло, Фабрицио придерживал его одной рукой, и отчего-то захотелось совсем спрятаться в это уютное гнездо и задремать. – Ну, знаешь, как в сказках лягушек расколдовывают. Хотя в принцессу ты вряд ли превратишься, тут вот не свезло. С другой стороны, не у каждой принцессы есть такие кудри как у тебя, так что, может и получиться, но я бы не рискнул с голубем целоваться всё равно... – А с лягушкой какой-нибудь, значит, с радостью? – сонно пробормотал Эрмаль, краем уха – есть ли у птиц уши? – слушая этот вдохновенный бред. – А у тебя есть какая-нибудь принцесса-лягушка на примете? – То есть, я тебя в качестве лягушки... или принцессы... не устраиваю? – он уже и сам не очень понимал, что говорит, потому что спать хотелось всё сильнее, и глаза уже сами закрывались. И кажется, уже во сне ему привиделась лягушка, голосом Фабрицио говорящая: – Слушай, Мета, ты только ещё и в лягушку не превращайся, я тебя и так поцелую, как только ты перья сбросишь, хорошо?***
Будильник звенел как-то совсем оглушающе и безжалостно, и Эрмаль, прикрыв голову подушкой, перевернулся на другой бок, подальше от этого звука. Голова раскалывалась так, будто они снова праздновали сдачу полугодовых экзаменов, а то и годовых. Что-то стукнуло, затем громко упало на пол, и звон прекратился. Кто-то подошёл к кровати. – Мета, я знаю, что ты не спишь, - раздался знакомый голос, – Опоздаешь на пары. Эрмаль кое-как перевернулся на спину и открыл глаза, тут же, впрочем, зажмурившись от яркого света – утро, судя по всему, было неожиданно солнечным. – Какого хрена вообще происходит? – пробормотал он, потихоньку восстанавливая события вчерашнего дня. – Ты вчера уснул, пока мы возвращались, – начал Фабрицио, а это был именно он, – А потом выяснилось, что твоя комната немного занята Марко и кем-то ещё, – на этом моменте Эрмаль хмыкнул, конечно же, стоит только задержаться, и Марко тут же воспользовался моментом, пригласив свою девушку. – Так что я оставил тебя здесь. Мой сосед пока что всё равно отсутствует. Эрмаль кивнул и сел на кровати. На занятия идти совершенно не хотелось, но он же примерный студент, так что... Фабрицио вдруг протянул руку, проводя ладонью по его волосам. Эрмаль замер, чувствуя осторожные касания пальцев. – У тебя перья в волосах, – Фабрицио продемонстрировал ему несколько небольших перышек, затем как-то смущенно улыбнулся, и, ну ничего себе, покраснел. Эрмаль почувствовал, что тоже почему-то краснеет. Надо было срочно как-то отвлечь от этого внимание, что-то придумать... – Как насчет прогуляться вместо пар? – выпалил он и тут же мысленно обругал себя. Отлично, Эрмаль, как всегда, просто замечательно, десять баллов. К его удивлению, Фабрицио согласился. Но сначала предложил освободить его кудри от остатков птичьих перьев. Руки у него были чуткие и аккуратные, Эрмаль буквально жмурился от удовольствия. Кажется, серая полоса в жизни потихоньку сменялась на яркую, солнечную.