Системная Ошибка! Ещё больший злодей не должен ломать бедную историю!

Как и было обещано, эту часть я урезала аж на восемь страниц! Было тяжело, но я справилась! Если кому-то нравится более детализированное повествование, не пугает мой «нечитаемый» стиль и то, что глава целиком и полностью посвящена развитию второстепенных персонажей, то можно перейти по ссылке на расширенную версию https://ficbook.net/readfic/8984633

«Ха-а? А мне должно быть дело до твоей жалкой грязнушки? Ничего ей я не должен! И в охранники не нанимался. Не зарывайся, деревенщина!» — противный голос и уродливая рожа все стояли перед глазами. — Ничего не делать, когда кто-то умирает? Желает умереть?! Да, чтоб ты в этом понимал, больной урод?! — Дун Джэн пнул удобно подвернувшийся камень, и тот, поднимая придорожную пыль, подобно стреле пролетел аж на другой конец улицы. Мертвенно бледная сестра лежала на полу в луже собственной крови. -Господин Дун, мы уже все обошли здесь. Особый режим снят, так что…- неуверенно маялся совсем юный адепт из всей пятерки, которую поставили-заставили дежурить две смены подряд более «благородные» (за себя и за них). — Да, можете идти. Я сам справлюсь, — напрочь фальшиво улыбнулся мужчина. «Особо Элитный Патруль Вэнь», вздрогнув, одновременно опустил глаза вниз. Это, как и нелепые паданья на колени, они усвоили мастерски ещё на первых порах своего обучения. Дун Джэн мысленно выругался. Ну, не умел он изображать ярую учтивость, когда на душе так погано. Сколько бы ни учился, ни кривился перед зеркалом, какие бы заумные по поведению книжки ни читал, все равно не мог! Возможно, виноваты «злобно-коварные», лисьи черты, которые все у него где-то находят. Возможно, нечто иное, что его низменная деревенская душонка никогда не поймет. Но пусть он не знал, однако это лишь разжигало болезненное упрямство достичь хорошего результата и в этом. Поэтому, глубоко вздохнув и мысленно представив счастливую улыбку сестры, Джэн сумел-таки улыбнуться, а не оскалиться. Ведь ему действительно нужно было, чтобы они ушли в эту ночь пораньше. Он даже хотел предложить это им сам, только никак не мог собраться со светлым настроем, чтобы не вызвать излишних подозрений. «Эх, я, похоже, слишком себя накручиваю. Какие излишние подозрения?! В чем?! Ну да, я замышляю нечто подобное, но им-то откуда знать, что меня нужно подозревать? Идиот! — печально осознал мужчина. — Идите же! — немного резковато приказал он, размашисто махая рукой. Адепты неловко переглянулись, а их командир лишь возрадовался тусклости света фонарей, которого явно было недостаточно, чтобы разглядеть его смущение. Он действительно такой дурень! Какого лютого, он так себя ведет?! Тут даже у невинного дитя возникнут подозрения! Хотелось провалится куда-нибудь! Сколько бы книг ни читал… Точнее, чем больше читал, тем больше запутывался во всех этих тысячных поклонах и позах. А когда бросал всю эту чепуху, то обязательно выставлял себя полным деревенщиной. Наконец, когда юноши, чинно раскланявшись, разошлись, Дун Джэн тяжело выдохнул. — Уф! Ну, и денек! Хех! — попытался приободриться он. Однако выдвинутый им наполовину меч отразил напрочь фальшивую злобную ухмылку. Он не мог солгать даже себе! Где-то в районе груди лег тяжелый камень, и теперь он не мог даже свободно вздохнуть. Он действительно решился на это? — Вот жеж! Я что, полный идиот? Чего я вообще боюсь, когда уже все совершено? Наверно. Хех! А если нет, то это все равно выведет на нужную разборку. Я итак долго тянул! Надоело! — тихо продолжал он разговаривать со своим отражением, меч отразил лишь безумную ухмылку. И сколько бы мужчина себя ни убеждал, он знал, на что шел и чем это все может обернуться для него. Он уже не был таким дураком, как раньше. Понимал шаткость своего места, осознавал свою полную несостоятельность (даже беспомощность), но терпеть уже просто не было сил! И будь, что будет! — Прости, сестренка, но я больше не могу! У меня уже не получается улыбнуться, даже думая о тебе. Мне так страшно! — прямо смотря в свои зеленые глаза, говорил он, все больше походя на безумца, вышедшего убивать на темные улицы. Слова, так безразлично оброненные этим вечером мелким уродом, всколыхнули целую бурю в душе, поднимая самые болезненные образы, задевая гниющие душевные раны. А ведь, прознав, что младший Вэнь потерял память, Дун Джэн думал, что будет забавно посмотреть на этого избитого идиота, но на деле это вызвало лишь новую волну тошноты. Он совершенно не понимал, когда А-Лиу начинала его ещё и защищать. И хоть они с сестрой повидали много мерзких людишек, но «этот» превзошел их всех. И лишь Сам Достопочтимый Глава превосходил своего сыночка в этом мысленном «списке ненависти». И когда Дун Джэн случайно (действительно случайно!) перепутал духовные пилюли, то, кроме испуга, ощутил радостную эйфорию. Он был совершено искренне счастлив в тот миг, думая, что это отродье скоропостижно скончается у него в руках. Но нет, «насекомое» выжило и ещё смело бередить прошлое, доказывая, что даже без памяти остается таким же высокомерным, ни с кем не считающимся подлецом. Это стало последней каплей! — Ну же, улыбнись! Я не должен пугать окружающих, иначе они подумают, что я что-то замышляю. Да? Хех! Как меня всегда учил дядюшка? — Дун Джэн с натянутой до предела улыбкой все больше походил на безумца. Наконец, он задвинул меч и, перестав корчить жуткую рожу, устало осел прямо на землю у каменной стены. Перед закрытыми глазами, как живая, явилась разъяренная толстая рожа. Она вновь орала на него. — Идиот! Сколько тебя учить?! Улыбайся с вежливой учтивостью! Из-за тебя нам и не верят! — Дядюшкины мелкие усики гневно подрагивали на каждом слоге. В обычное время лицо дяди могло выразить подобострастие, но назвать его искренним не мог и младенец. Однако десятилетний мальчишка (коим в то время Джэн и являлся) привычно промолчал, хотя явно не понимал, к чему родич так придирается, ведь не перед кем было так изгаляться и кривляться. Перед женой старосты, что ли? — Что так пялишься? Чем недоволен? Скажи спасибо, что я держу тебя в помощниках! Если б об этом ни просил мой брат… Эх, толку-то от тебя… Сделай успокоительную настойку и можешь валить к себе, — отвесив легкий подзатыльник, дядюшка как всегда внезапно перешел с крика на простое ворчание. И Джэн уже спокойно побежал исполнять наказанное. Он тогда и не догадывался, что именно на его отвар и идет основной спрос. Впрочем, назвать дядю абсолютным негодяем и жуликом, он также не мог. Травником родич был неплохим. Однако некоторые вредные привычки сделали его руки совсем немощными, а аптекарское дело требовало точности. Правда, с другой стороны не все дядины отвары имели ту чудодейственную силу, о которой столь красочно вещал их создатель с лисьей ухмылкой. Но и здесь Дун Джэн не мог винить дядю, их край (точнее несколько деревенек) медленно вымирал. Как-то надо было выживать; другое дело, что при таком подходе клиентов больше не становилось. А редкие «заезжие –проезжие» вряд ли заглянут ради отличнейшей успокоительной настойки или отвара, очищающего кожу. Такое «чудо» варилось на каждом шагу, в каждом мало-мальски приличном поселении. Так что гостю эта находящаяся вдали от торговых путей деревенька в десять домов могла предложить лишь легенды и небылицы. «Легендарная, серебряная трава- дар Богов! Только у нас! Уникальное… От всех болезней! Вознес… до Небес!» — эта замызганная табличка с едва различимыми громкими обещаниями хорошо врезалась в его память. — Да, тогда стояла такая жарень, — горько ухмыльнулся Дун Джэн. Он вспомнил себя мелкого худощавого мальчишку, считающего себя самым умным и мечтающим улететь подальше из этой «дыры». И прав был дядюшка: он был неблагодарным идиотом, который теперь может лишь с завистью вспоминать о тех непростых, но все же более светлых временах. Тот день не отличался ничем, чтобы назвать его особенным. Впрочем, он, на самом деле, и не был героем сказаний, чтобы какие-либо крутые жизненные повороты сопровождались обязательными знамениями. Именно в этот вечер произошла их первая встреча с Вэнь Сюем. Убежавшим из дома капризным, но загадочным мальчишкой. Он тогда спас сестру от дикого пса и тут же в её глазах обрел статус Героя. Правда, он после сего подвига неуклюже вырубился, запнувшись о корягу, и сестре пришлось тащить его до их родной деревеньки… Чьи-то быстрые шаркающие шаги прервали видения далеких дней. Невольная чистая улыбка мгновенно уступила место хищной и усмешке с напряженным прищуром. Время тайной встречи ещё не наступило, так что это явно мог быть кто угодно. Даже кто-то из помилованных (но не менее опасных) беглецов, что ещё даже не знали о столь счастливом повороте Судьбы. Как бы то ни было, он, встав наизготовку (готовый к атаке), осторожно выглянул за угол и… И был чуть не сбит спешащим куда-то толстяком. На рефлексах схватив «бегуна», Дун Джэн удивленно уставился в смутно знакомое лицо. — Тыыы? — задумчиво протянул глава ночного патруля, отчего толстяк ещё больше затрясся, судорожно зажимая что-то в руках. — Я-я-я… Я ничего не крал! Это… Это вороны принесли! — панически признался «преступник». — Так-так, и что же ты украл? — пользуясь коварной злобностью черт, Дун Джэн решил немного надавить. Дрожащие пухлые пальцы выпустили что-то мелкое, тускло блеснувшее в свете фонаря и, пока Джэн отвлекся на столь важную деталь, толстяк неожиданно сильно оттолкнул ночного стража. Раздался треск ткани, явно не ожидавший такого, «гениальный самородок» остался с рукавом «преступника» и, еле удерживаясь на ногах, врезался в каменную стену. -Ха-ха! Вот же, непруха! Это был? Как его ж? Господин бывший страж блокпоста, а теперь просто господин говночист? — наконец, узнав толстяка, Дун Джэн решил махнуть рукой на поимку столь серьезного «преступника», что, на удивление, крайне шустро растворился в ночной тьме. Мужчина поднял брошенную улику. Предметом оказалась необычная золоченая монета, что совершенно не походила ни под одну из известных ему валют. — Так-так, — Невольно любуясь искусной тонкостью чеканки, Дун Джэн поднес её ближе к свету. Монета раза в два была больше обыкновенных денег, да и тяжелее, что наводило на мысли о чистоте и невообразимой стоимости такого сокровища. По краям с двух сторон она была испещрена загадочными крошечными письменами-символами. А от стандартной дыры посередине исходили волнистые линии, изображающие солнечные лучи. Да и само отверстие выглядело как-то странно, словно не отчеканенным, а скорее прострелено- прожжённым (он не мог объяснить по-другому). Металл был лишь немного (это можно было заметить лишь на ощупь) примят-покорежен в некоторых частях, делая края острыми. В общем, монетка была престранная и почему-то казалась Дун Джэну смутно знакомой. Он явно где-то её уже видел и даже заострял внимание… И, наконец, через продолжительное время, он вспомнил, что видел её на шее у этого говнюка, Вэнь Чао. Этот мелкий недоносок же её постоянно носил! И Дун Джэн обратил внимание на эту блестючую вещицу еще с первой их встречи! Тогда он имел неосторожность полюбопытствовать. На что получил весьма грубый ответ, что это не его собачье дело. После чего мелкий грубиян развернулся и быстро покинул в конец растерявшуюся троицу (Вэнь Сюя и Дун Джэна с сестрой). Вэнь Сюй, конечно, попытался все смягчить пояснением, что это драгоценный подарок, о котором брат не очень любит распространяться. — Так-так, драгоценный подарок…- губы сами сложились в неприятную ухмылку. А ведь тогда он действительно полагал, что сможет поладить с этим мелким… Прямо, как с Вэнь Сюем… Он вновь прикрыл глаза, удивляясь ясности собственных воспоминаний. Он помнил все- практически слово в слово. Возможно, слухи про божественность серебряной травы все же были преувеличены не всегда. Этот загадочный мальчишка со взрослой жесткой усмешкой глядел на попытки накормить кашей разлагающийся труп. — Буээ, фррр! — кашица с хлюпаньем проваливалась в гниющую глотку. — Вооот, ешь, дедушка, — с улыбкой приговаривала дородная женщина средних лет. Вошедший в это время Дун Джэн чуть сморщил нос и отвел глаза. Он прекрасно знал, зачем жена старосты занималась подобным. Однако от этого процесс не становился менее тошнотворным. И даже по прошествии стольких лет в нем могли вызвать ещё большее отвращение только лишь, те воспоминания о чистке желудка «дорогому дедушке» (хоть он даже несколько раз за монету и помогал им в этом процессе). Привычка позволила ему почти спокойно воспринимать эту безумную сцену, однако то, что знатная белоручка могла наблюдать за сим отвратным процессом в упор (да ещё с таким хладнокровием) вызвало некое подобие уважения. И явственного интереса! — Чего так смотришь? — спокойно, с нотками грубоватого высокомерия спросил знатный, покосившись на Дуна. Джэн смутился. Не то чтобы вопрос был чем-то неожиданным (наоборот, его частенько спрашивали-отмечали про «особенно выраженный» взгляд), но отчего-то он тогда, как все слова растерял. Прямой беззлобный взгляд несколько насмешливо рассматривал его, заставляя чуть ли не впервые подумать о том, насколько растрепаны его кудри и грязна перелатанная одежка. — Немой, что ли? — после некоторого молчания вынес «вердикт-вопрос» этот странный мальчишка, что по-хозяйски нагло развалился на старой кушетке старосты. И лишь тогда жена старосты заметила постороннего. — А-Джэн, что стоишь на пороге? Садись, поешь, — эта женщина при всех своих недостатках была крайне доброжелательна к нему с сестрой, всегда тепло принимая их в своем доме, прямо как родных. Ловко ускользнув от ласкового поглаживания женских пальцев, Дун Джэн встал напротив столь интригующей персоны и, глядя в упор, четко ответил: — Нет, не немой. На что незнакомый мальчишка лишь удивленно хмыкнул и вновь усмехнулся. Он был где-то на два года старше, но было в нем что-то (кроме кукольной красоты), что заставляло с замиранием склонять голову, невольно признавая его власть. Даже теперь Джэн не знал, как это правильно и коротко описать словами. Просто тогда он сразу понял, что перед ним самый «благородный» из всех тех проезжих господ, коим посчастливилось, заплутав в своих странствиях, наткнуться на их вымирающую деревеньку с любопытной лавочкой. И вот, этот знатный после недолгого разглядывания друг дружки поманил его наружу: — Ну, тогда пошли погорим. Дун Джэн охотно кивнул, и они спешно покинули дом старосты, что имел честь приютить благородного. Жена старосты лишь проводила мальчишек опасливым взглядом, но ничего не сказала. Она также чувствовала «особенность» знатного. — Ну, и что здесь происходит? — уже на улочке деловито поинтересовался знатный, сдергивая с головы бинт, за которым пряталась глубокая ссадина с наливающимся огромным синяком. — Ты о чем? — не сразу сообразил Дун Джэн. — Я о трупе! Что за идиотизм?! Они что, помешанные? — крайне раздраженно фыркнул этот вредный мальчишка. -Ну, не совсем… Понимаешь, — Джэн застопорился. И пусть этот секрет знала вся деревня (да ещё несколько рядом), но все же это была не его тайна, и все рассказывать пришлому чужаку было как-то не очень хорошо. Однако знатный уставился настолько заинтересовано, что деревенский мальчишка, махнув на все опасения рукой, надувшись такого особого внимания, решил, что ничего плохого не случиться, если он поведает эту тайну такому же ребенку, как он. — Знаешь, этот край в древние времена был известен серебристой травой Лунной Богини. Ну, … Она, по легенде, сжалилась и подарила смертным это чудо, помогающее её слугам взноситься до небывалых высот в духовном совершенствовании. Здесь недалеко даже стоял их город, — начал издалека Джэн. — Хммм, — невыразительно хмыкнул знатный, явно показывая свое нетерпение. -Но потом что-то случилось, то ли Кара Небес, то ли нападение иного клана, но секрет произрастания чудодейственной травы заклинатели Лунной Богини унесли с собой в могилу, — продолжил рассказ Дун Джэн, старясь побольше сократить из деревенской байки. — Дай догадаюсь: в этом захолустье заселились те, кто гоняются за звездными хвостами, — с преумным видом вставил свою реплику знатный. — Звездными хвостами? — не понял тогда деревенский мальчишка, которого столь внезапно перебили. — За несбыточными мечтами, — спокойно пояснил заезжий. — Ага! Ну, то есть… Кхм, да, так оно и есть, — попытался сважничать Джэн, но тут же, не выдержав, добавил в своей (кажущейся теперь) нескладно-простоватой манере: — Так-то оно так! Да, не совсем! Рыскали здесь многие. Много лет! Но так ничего никто не нашел! Ни у древних развалин, ни в гиблых горах. Но говорят, что этот дедок что-то нарыл. Ходят слухи, что он шел поделиться с остальными, но случилась очередная заклинательская схватка, и дед старосты случайно попал в этот переплет. Так и умер. А потом восстал, чтобы, наверно, рассказать свою тайну, но так до сих пор этого не смог. — Хм, — крепко задумался чужак, — что-то здесь не так. А что заклинатели? Или местные жители их вообще не вызывали? — Ага! Ну, не вызывали, то есть. Наверно, боятся, что пришлый заклинатель все себе захапает. Они сначала как-то сами пытались его разговорить, потом староста принялся учится заклинательству, но что-то пока у него не слишком получается, — подтвердил Дун Джэн. -Понятно. Мучать так собственного дедушку… Человеческая жадность и вправду не знает границ, -с умным видом покачал головой знатный. — А ты? Ну, можешь? — тут же напрямик спросил Джэн и под вопросительный взгляд сразу уточнил: — Ты же, судя по одежке, из Вэней? Ну, типа, заклинатель, да? — О! А ты умней, чем кажешься, — его удивление было столь искренним, что сильно задело Дун Джэна. «Он что, считает меня совсем тупым?» — подумалось ему, и кулаки сразу непроизвольно сжались. Однако приступить к активным действиям по набиванию знатному бесючей морды помешала Веснушка. Она с лучезарной улыбкой подбежала к ним. — Чего тебе? — раздраженно спросил Дун Джэн. — Мама зовет поесть, — осторожно сообщила сестра, чувствуя боевой настрой братца. — Понятно, — кивнул он и махнул рукой. Еда, конечно, важна, но разборка с заклинателем могла состояться вообще раз в жизни. — Не пойдешь? — несколько нервно спросила А-Лиу, хватая брата за руку и явно пытаясь обратить на себя внимание. Но Дун Джэн уже в упор смотрел на чужака. — А ты считаешь, что я не могу знать, какой заклинательский клан хозяйничает на этих землях?! — У молодого Вэня смешно расширились глаза, как будто с ним впервые разговаривали так нагло. -Брат! — попыталась вновь вмешаться Дун Лиу. Без толку! — И сестру ты мою так и не поблагодарил, а она тащила тебя по всему лесу! — А-Лиу вдруг стала ещё одним поводом поссориться с этим напыщенным хмырем. Знатный презрительно выгнул бровь, затем, порывшись в своих одеждах, вытащил на свет маленький мешочек, а из него — монетку. — Держите, — подбросив её, холодно произнес Вэнь. Золото, что Джэн увидел в первый раз, упало ему под ноги, прямо в грязную жижу сельской лужи. А дальше… Дальше кровь просто вскипела, заслоняя все, кроме желания начистить знатную рожу. Однако не успел Дун Джэн броситься на обидчика, как его маленькая сестренка встала между ними. «Прямо как мама» — подумалось ему, и эта мысль несколько отрезвила его. А сестра меж тем быстро схватила «монету раздора» и вручила обратно в руки совершенно растерявшемуся мальчишке. -Ничего не надо! Ты же до этого спас меня от собаки. Так ты- мой герой! — с убийственной искренностью и своей обезоруживающей лучезарной улыбкой произнесла она. -Герой? Но это…- молодой Вэнь вдруг споткнулся о слово и, покраснев, опустил глаза. И до Дун Джэна тогда-то и дошло, что этот дурень просто не подумал о том, что он их может оскорбить, предлагая деньги, как благодарность, и, лишь примерив ситуацию на себя, кое-что понял. И все равно такую «страшную» обиду он не мог простить так быстро: — Герой? Разве это не тот, кого все обожают? У этого знатного наверняка даже друзей настоящих нет! -Брат! — -Ещё как есть! У меня целая куча настоящих друзей! — яростно сжал кулаки знатный. И А-Джэн понял, что попал в самую точку. — Да? Ты им тоже платишь? А в какие игры вы обычно играете? — никак не мог остановиться он тогда. -Да, как ты со мной разговариваешь?! Ты… Ты- мерзкий червяк! Ты хоть знаешь, кто я?! — у Вэня, видимо, тогда вообще не осталось сил терпеть столь вопиющее тыканье в «больное место». -Да, хоть сын Верховного Заклинателя! Ответь! В какие любимые игры ты играешь со своими настоящими друзьями! — почему-то именно к этому прицепился маленький А-Джэн. — Я играл во множество игр в детстве! Просто сейчас не помню! Я ж теперь взрослый! А ты сам?! С кем тут и во что играл?! — переводя все на него, как-то не очень правдоподобно выкрутился скрестивший руки на груди знатный. И Дун Джэн, что мгновением назад был так уверен в себе, вдруг растерялся. Ведь в действительности он в то время играл с кем-то (кроме сестры) очень редко. Дети иногда были очень жестоки. Особенно когда кто-то чем-то сильно отличался от них. О родителях матушки шла не очень хорошая слава среди взрослых, и его более темный цвет кожи вкупе с кудряшками и несдержанным нравом лишь ухудшали ситуацию. В результате, он часто подвергался нападками банды мальчишек, собранной из соседних деревень. У сестры в этом плане (как ему казалось в то время) все складывалось лучше: её волосы не так сильно вились, а кожа, наоборот, была белоснежной. Так что единственным существенным недостатком во внешности младшенькой была россыпь веснушек, из-за которых братец ласково и прозвал её «веснушкой». У неё должны были быть друзья-подружки, ведь она часто пропадала в соседской деревне, типа, продавая бабушкину вышивку, и возвращалась оттуда с извечной улыбкой до ушей. — Ну, мы часто играем, кто сильнее кинет камешек ногой… О! А ещё в догонялки с мертвецом, — внезапно вмешалась в их спор А-Лиу. -Это как? — глаза маленького Вэня заинтересованно засветились. -Нуу, водящему человеку завязываются глаза, и он изображает мертвого. Остальные бегают вокруг него и громко хлопают, пока их не поймают. Тот, кто первым попадется становиться водой в следующей игре. Догонялки не заканчиваются, пока мертвец всех не переловит, если же игра прервется, то в следующий раз водящим становится тот же человек, — четко описал основные правила А-Джэн. Это была одна из любимых игр. -Понятно, — задумчиво кивнул Вэнь, что уже вернул на рожу свою выбешивающую уверенность, словно ничего и не происходило. — А-Джэн, Лиу-Лиу, домой! Обедать! — где-то вдалеке раздался мамин голос. — Ну вот, уже мама сама нас зовет. А я говорила, что пора, — смешно надула щечки сестренка. — Эм, мое имя — Вэнь Сюй! — сильно покраснев, вдруг выпалил этот странный мальчишка. — А я-Дун Лиу. А моего брата зовут Дун Джэн, — тут же с улыбкой отозвалась сестра. Вэнь Сюй кивнул и вдруг застыл, словно ожидая чего-то. Только повзрослев, Дун Джэн осознал, чего собственно Сюй ожидал. А он ожидал вежливого приглашения в гости. Однако они с сестрой не были знатью и не понимали всех этих полунамеков и выжидательных взглядов, поэтому, помахав на прощание, просто развернулись и ушли, оставив окончательно опечаленного мальчика одного. Вместе с ними он в то лето провел ещё два дня. На следующий день он даже помог им с сестрой отбиться от местной шайки мальчишек. Тогда Дун Джэн, наверно, впервые подпустил поближе этого заносчивого чужака. Вчерашние обиды ещё были свежи в памяти, поэтому общались они в основном через А-Лиу. Благо она всегда была настолько светлым человечком, что всегда легко могла поддержать любой разговор. -Спасибо! — от души тогда поблагодарила А-Лиу чужака. -Не за что! Я же твой герой! — гордо заметил побитый «герой». Он, и правда, больше пытался отвести все удары от неё, чем дрался сам. И Дун Джэну в действительности приходилось одному отвечать за яростное нападение. Однако они решили больше не заострять на этом внимание… Они провели вместе весь день. А уже под вечер, окончательно сдружившись, даже решили сыграть в приснопамятные догонялки. Уж, очень настаивал на этом Вэнь Сюй. Правда, им для этого пришлось раскрыть ещё один (теперь уже личный) секрет… -Игра же рассчитана не на двоих. А вас не особо любят здесь то, как вы с сестрой играете? Хотя, наверно, это не мое дело, — тут же отступился от вопроса А-Сюй. — Дедушка старосты с нами… — не подумав, выложила сестрица, которую Дун Джэн прервал запоздалым яростным шипением. Впрочем, поздно. Брови молодого господина из древнего заклинательского рода взметнулись вверх. — Это секрет! И вообще, ему, похоже, это даже нравится. И он под конец радостно завывает какой-то бред про козу, детей и луну, — начал оправдываться Дун Джэн, которому отчего-то стало очень неловко. — Поет? Хм, — Вэнь Сюй вновь напустил на себя важно задумчивый вид, а после с ярко загоревшимися глазами согласился поиграть вчетвером. Так, они веселились до темна, а после «вечный вода» вновь нечленораздельно что-то завыл.  — Уф! И действительно любит играть в догонялки, а после что-то поет, — констатировал раскрасневшийся Сюй. Так прошел ещё один день. Третий день прошел очень занудно! Дядя с самого утра запряг работой, а от присутствия «именитого гостя» Дун Джэн оплеух и тихой ругани доставалось в разы больше обычного. К вечеру освободившись, они с сестрой пригласили новоявленного друга к себе.       А-Лиу вновь сумела уладить их разлад. Однако, дойдя до порога родного дома, они по крикам поняли, что отец снова напился… В конце концов, мама так и не впустила их, наказав бежать ночевать к старосте. — Я не уйду больше, — заупрямился Дун Джэн, однако от дверей его оттащил Вэнь Сюй. Затем он предложил сбежать вместе с ним. — Не вмешивайся, чужак! Ты ничего не знаешь! — вырвавшись, яростно ответил Дун Джэн. -Да! Обычно папа очень любит маму! Просто… Мы никуда не уйдем! Мы не бросим их! — поддержала его сестра. — И вы будете терпеть это? Это неправильно! Вас здесь ненавидят буквально все! — вдруг также яростно заспорил Вэнь Сюй. -Ты ничего не знаешь! Папа… Он мог бы стать заклинателем, но расшибся, спасая маму, поэтому остался здесь! Поэтому он иногда…- запнулся А-Джэн. -Бьет её? А она будто виновата, что он спас её?! Он- настоящий слабак! — с отвращением выплюнул Вэнь Сюй. — А вот и нет! Это все настойка старосты, он трезвый и слова ей дурного не скажет! — -А вот, и да! Не пил бы тогда! — -Нет!!! Ты-осел! Ничего не понимаешь! — В итоге, они вцепились друг в друга и, только упав, в лужу и изрядно вымазавшись в грязи, они несколько очухались. Тогда-то сестре удалось их разнять. -Прекратите! — слезы А-Лиу заставили его опустить кулаки, то же сделал и Вэнь Сюй.  — Все изменится! Вот увидишь! Ты же богатый, да? Прими нашего отца в заклинатели, и все увидишь! — в ярости Дун Джэн совсем забыл о приличиях. — Ничего не изменится! И даже, если б мог… Но я не могу! Мой клан… Отцу, главе Ци Шань Вэнь, не нужны были ни я, ни мама! У него целая куча любовниц и совершенно плевать на нас с братом! Ему лишь бы, чтоб наш клан всегда стоял на вершине! И не нужен ему такой неправильный наследник, как я! И я… Не хочу больше знаться с ним! — в конце этой явной истерики голос маленького Вэня сорвался на хриплый вскрик. Несколько мгновений ночь была полна только пением цикад, а затем А-Сюй уже спокойней продолжил: — Когда вырасту, клянусь быть верным только одной жене! И больше я туда не вернусь! И вы не должны! — Мы остаемся! Может быть мы ничего и не сможем изменить, даже когда чуть подрастем, но я их одних не оставлю, — вдруг твердо сказала сестра. -Да, что ты можешь?! Это не изменить! Ничего не изменить! Они и слушать не станут! — снова сорвался на крик Вэнь Сюй. — А мы все равно попробуем! И не сбежим! — хоть Дун Джэн в тайне и был согласен с чужаком, но сестру не поддержать права не имел. Да и бежать-то им особо было не на что. Рассчитывать, что тонкого кошелька Вэнь Сюя хватит им прожить до старости, мог только умалишенный (или доведенный до истерики избалованный сынок знатного рода, которому никогда не приходилось считать последние гроши и делить на всю семью последнюю сухую корку в неурожайный год). Вэнь Сюй потрясенно уставился на них, а затем как-то обреченно покачал головой. -Хорошо! Тогда пойдем и найдем эту серебряную траву, — с тяжелым вздохом внезапно предложил маленький Вэнь. Брат с сестрой удивленно переглянулись. -Что?! Разве вы сами только что ни предлагали попытаться что-то изменить?! — смущенно покраснев, раздраженно воскликнул А-Сюй. -Кхм, ты же сам считал, что этот миф- погоня за несбыточным? — осторожно решил уточнить Дун Джэн. -Тот мертвый старик явно что-то напевал про козью тропу в полнолунье. Сейчас как раз стоит полная луна. И я думаю, вы знаете, где находятся развалины древнего города. Так почему бы не попробовать, — быстро выложил свои планы знатный чужак. Дун Джэн мог бы рассказать о том, что затаившиеся за их спинами горы поглотили уже множество таких же самонадеянных глупцов, в числе которых был их родной дедушка, но тогда десятилетнему отчаявшемуся мальчику это казалось золотым шансом. В конце концов, Вэнь Сюй был родом из самого древнего и именитого клана заклинателей, разве с ним они могли сгинуть? И он как-то позабыл, что ещё вчера этот потомок великого рода вчистую проиграл банде деревенского хулиганья. Естественно, придя на место, они ничего не обнаружили. Древние развалины не ожили, не стали переливаться всеми цветами радуги лишь от одной полной луны или наличия Вэня, однако сдаться они уже могли, поэтому решительно ступили на узкие горные тропки. И только проблуждав несколько часов кряду, окончательно устав и продрогнув, они осознали собственную глупость. — Мы заблудились, — озвучил их отчаяние Дун Джэн, пнув камень и бухнувшись прямо на землю. Камешек упал прямо в грозную пропасть, что могла проглотить в один миг. Вэнь Сюй лишь нахмурился, но также остановился. Холодные горы и темнота окружали их. Дун Лиу с надеждой уставилась на их проводника. — Здесь что-то не так. Нас словно специально путают, — наконец, разорвал напряженную тишь Вэнь Сюй. Затем он достал из поясного мешка маленький барабан и какие-то бумажки (явно талисманы), которые разложил вокруг себя. — Восьмой дедушка обучил меня этому, — гордо заявил маленький Вэнь и стал отбивать незатейливый ритм. Талисманы тускло засветились на глазах у потрясенно-завороженных брата с сестрой. Это было первой настоящей магией, которую увидел Дун Джэн. И тогда впервые он по-настоящему осознал, что перед ним удивительный человек. Заклинатель из древнего клана! Талисманы понялись над головой прикрывшего глаза маленького Вэня, а затем один за другим стали затухать и падать, пока ни остался один. Вэнь Сюй открыл глаза и, не прерывая игру, повернул в ту сторону, куда указывала светящаяся бумажка. А та светлячком медленно поплыла вперед по тропе. А-Сюй уверенно пошел следом, а они же с сестрой, наоборот, осторожно крались позади, всеми силами стараясь не шуметь. Так прошло около получаса, уставший маленький заклинатель начал сбиваться ритма, а талисман гаснуть. Панический страх начал накатывать на заплутавших детей. Дун Джэн прижимал к себе дрожащую сестру и, практически не дыша, смотрел на дрожащий впереди огонек, как на последнюю надежду, которая, вот-вот, рухнет, и поглотит жуткая, хищно окружившая их Тьма. И вот, талисман действительно потух! А-Джэн еле сдержал непроизвольный вскрик, переводя взгляд на переставшего играть Вэнь Сюя. А тот как-то совсем зачарованно уставился на земляной холмик, расположенный строго посередине небольшой горной долины. Эта чашеподобная, поросшая густой травой и кустарником, падь была совершенно незнакома местным детишкам, от неё веяло загадочной опасностью. Манило приключениями, от которых не мог отказаться ни один любознательный ребенок. И отчаяние сменилось странным желанием приблизиться и обязательно изучить это место. Влезть туда, куда не надо! И лишь Лиу-Лиу кинула умоляющий взгляд на мальчишек. Уставших, грязных, но с горящими глазами. Сестра могла лишь удрученно вздохнуть, и они осторожно спустились вниз. -Именно это место и является сосредоточием тех сил, что путали нас, — ткнув пальцем в холмик, с важным видом пояснил Вэнь Сюй. Впрочем, в этот раз А-Джэн ничего не имел против этого раздражающего высокомерия, наконец, признавая за Сюем право лидерства. Новоявленный лидер строго наказал им остаться у четко очерченного кустарником края, а сам же ловко перемахнул через растительность и направился к холму. Приглядевшись, Дун Джэн заметил, что с одной стороны этой подозрительной горки что-то торчит, нарушая естественную плавность. Однако с того места, куда они спустились было толком не разобрать (неестественная выпуклость обозревалась сбоку), что конкретно это такое. Но именно туда и подошел Вэнь Сюй и там же и застыл, как вкопанный. Мгновения тянулись слишком медленно, и взволнованный А-Джэн, не выдержав, пересек эту призрачную границу жидкого кустарника и трусцой подбежал к А-Сюю. Сестра же, несмотря на строгий уже братский наказ, также последовала за ним. И вот, они уже все втроем стоят перед загадочным, древним строением. Непонятным выпуклым предметом оказалась массивная колонна, что (если судить по выщерблинам) явно пережила ни один век. Причем, она была не одна! С другой стороны стояла её сестрица-близнец. Обе они подпирали слегка выступающую округлую крышу. А между ними был цельный камень, полностью заросший мхом и дерном, что было весьма странно, ведь обычно колонны ставились, чтобы поддержать выступ крыши над отрытым входом. Впрочем, это пришло в голову Дун Джэну гораздо позже. В то время ему итак с лихвой хватило прямо-таки сказочных обстоятельств, чтобы думать ещё о каких-то архитектурных изысках древних, зато о них наверняка задумывался Вэнь Сюй. — Странно все это… И этот знак, — тихо пробормотал он, вглядываясь куда-то в основание крыши. Луна вновь вышла из-за туч, ярко освещая указанное место. И тогда Дун Джэн, наконец, разглядел, что из-под всей разросшейся растительности явственно проступало очертание бычьей головы. -Цинхэ Не… Впрочем, неудивительно. Эти земли пару поколений назад принадлежали им. Это их склеп? — едва слышно (больше для себя) бормотал нахмурившийся Вэнь Сюй, однако в ночной тиши его голос звучал очень четко. -Склеп? — не выдержав, переспросил Дун Джэн. -Курган, могильник, — без обычной усмешки пояснил Вэнь Сюй. -А, — односложно ответил А-Джэн. Внутри вновь разгорался неподдельный интерес. Клан «быков» также был очень известен и богат (пусть и не так как Цишань Вэнь). Дун Джэн и не подозревал, насколько проблемное место они обнаружили. И как «это событие» повлекло обострение итак нелегких отношений между соседними заклинательскими кланами до тайной клятвы двух наследников отрубить голову проигравшему. До боли сжав переносицу, взрослый Дун Джэн в настоящем попытался прервать череду образов, что хаотично стали наскакивать друг на друга. -Тем более уже пора, — пробормотал он, поднимаясь и горько оглядываясь. Он был здесь, в самом сердце Цишань Вэнь. Там, куда всю юность мечтал попасть… И теперь лунный свет осветил крепко сцепившуюся парочку пьяниц. Они вывернули из-за угла. Причем, один, что был трезвее, сразу дернулся при виде личности ночного стража, но второй уверенно пер вперед, буквально таща собутыльника на неизбежную общую кару. -Это не… Сегодня годовщина смерти его отца и брат недавно умер, — попытался оправдаться более трезвый, когда они все же поравнялись с Дун Джэном. -Да, ну, — ухмыльнулся страж. -Пфф! — презрительно фыркнул пьяный страдалец, явно намеренно толкая Дун Джэна. Тот, ухмыляясь, прямо встретил эту «атаку», даже поддержал незадачливого драчуна. Более трезвый собутыльник сдавленно ахнул и попытался оттащить явно нарывающегося друга. И «добрый» ночной страж легко отпустил их. -Идите, но лучше долго не бродить. В других частях города караул может быть не столь добр, — с неестественной улыбкой распрощался-распорядился он с ними. -Да, господин Дун, — неуклюже поклонившись, попытался быть вежливым собутыльник страдальца, однако его друга, видимо, уже не интересовал ни страж, ни правила хорошего тона: он целеустремлённо шатался к повороту. И вот, они исчезли, оставляя стража наедине со своими сомнениями, выросшими в тысячи раз. Дрожащей рукой Дун Джэн вытащил положенную запазуху маленькую книженцию, обтянутую темной кожей. Намеченная встреча состоялась! Вот только, что она несла?! -Чтобы ни несла, но в этот раз я не останусь в стороне. Наконец, я все узнаю, — сверля глазами темную обложку, пробормотал он. Ему даже не верилось, что все прошло настолько гладко. Конечно, так сложилось из-за несчастного случая. Покои второго наследника из-за кары «виновных» уже не охранялись так тщательно и найти нужного обозленного человека не составило труда. А дальше… Дальше даже как-то отвлекать целителей и самого хозяина покоев не пришлось! Дун Джэн не знал, каким образом этот человек отыскал искомую книжку, но, если вспомнить о том, что А-Чао таскал её с собой везде, то можно было предположить, что она находилась с ним и в тот роковой час. А после бережными руками вернулась в комнату своего тогда ещё бесчувственного хозяина. Ну, а там, кто мог знать о её важности, раз всех приближенных слуг казнили? Его новоявленная «постоянная» пассия? Она, по слухам, была коварна, но не могла похвастаться особой внимательностью или острым умом. Еще одна красивая пустышка, что только и умеет плести интриги да грести под себя, не особо желая разбираться в законах мира богачей, в который так неожиданно ей повезло подняться. И хоть их истории имели нечто общее, но это лишь бесило! Словно бы Вэнь Чао специально усмехался над ним с сестрой подобным образом! «Так успокойся! Ты придумываешь какую-то совершенно безумную околесицу, » — мысленно одернул он себя. Хотя ему действительно начинало казаться, что он сходит с ума. Он словно бы стоял на распутье, убеждая себя, что не делает ничего плохого, что просто хочет все выяснить. Ту правду, что скрывают от него так тщательно. Разве после всего случившегося он не имеет права?! Разве он не часть сем… Вой сирены прервал тревожные размышления. -Вот, жеж! И что всем не спиться этой ночью! — проворчал Дун Джэн, с каким-то странным облегчением убирая темную книжку. На поднятую тревогу он, конечно, явился первым. Впрочем, и вверенный ему патруль явился достаточно быстро. Причем, поднялись абсолютно все: и благородные, и зеленые новички. И пока они, не стесняясь в выражениях выясняли причину, Дун Джэн огляделся. За пару часов ничего не поменялось. Вот, здесь сидел этот гад! Он делал, что хотел, а Дун Джэн мог лишь наблюдать. Он сжал книгу, что запрятал прямо к сердцу. Тошно! Слишком тошно от всего этого! Даже на расспросе этого цепного пса он был скуп на описание, но лишь потому, что ему до тошноты было противно копаться в действиях и помыслах этого поехавшего урода! Лишь в начале дня он, наивно думал, что эти несуразные дерганье и полнейший бред из ненавистных уст доставит хоть какое-то облегчение. Однако ему все-таки придется сделать над собой усилие и прочесть столько мыслей этого напыщенного уродца. Дун Джэн уж не представлял, как это переживет, и его душу не вывернет наизнанку! То, что перед ним дневник, обличающий этого мерзавца, мужчина не сомневался. Слишком уж часто эта тетрадь попадалась ему на глаза, когда второй младший Вэнь делал записи или вчитывался в написанное. Также он знал, что у многих знатных есть такая непонятная привычка, как вести свое жизнеописание (по поводу и без). А если ещё учесть непомерное самомнение этого мелкого уродца, то все сходилось. Дун Джэна грела надежда, что, кроме мерзопакостного словоблудия, восхваляющего лишь одну драгоценную персону, там будет нечто важное. Хотя бы проскользнет «их общий» секрет. «Ведь должно же! Эта тайна на него также оказала влияние! Это же он и пытался убить… Не может же он быть столь помешанным на себе!» — убеждал себя он. Когда все прояснилось, и тревога оказалась вызвана нелепой случайностью (а точнее оплошностью молодого сторожа), Дун Джэн холодно отдал приказ раздраженным адептам расходиться. Те явно горели желанием расквитаться с небрежным «зеленым сосунком», но со «змеиным» командиром они спорить не решились. И как бы ему не терпелось раскрыть темную книжку, Джэн, специально задержавшись, остановил молодого сторожа, что также был взъярен до предела. -Можешь в своем невезении винить кого-угодно, хоть звезду с неба. Но лучше очисть свой разум от дурных мыслей, и холодно взгляни на то, что имеешь и что можешь ещё сделать. Тренируйся! — тяжело хлопнув ещё совсем мальчишку по плечу, наказал Джэн. -Да, господин Дун, — поклонился адепт, однако мужчина явно услышал, как скрипнули зубы парня. «Ну да! Кто я, а кто он?! Он, наверняка, считает, что мне все досталось легче легкого!» — мысленно фыркнул змеиный командир. -Иди! — грубо приказал Джэн и, круто развернувшись, скрыл явственно проступившее раздражение поспешным уходом. Ну, не получалось из него хорошего «господина-командира», повелевающего целой сотней этих тщеславных глупцов! Особых дел (окромя «священного ночного» дежурства) у него не было. Возвращаться в Знойный Дворец, в свой темный уголок, что так и не стал сколько-нибудь своим, он не стал. Их прежний домик, который они с сестрой так старательно обживали-обустраивали, он сам разрушил пару лет назад… А темная книжка, казалось, прожигала грудь до самого сердца. Поэтому, ещё побродив, он пришел в учебное помещение, обустроенное для «внешних» младших адептов. Огромный одноэтажный павильон, разделенный на три части служил им ещё и жильем. Совсем зеленые новички совсем не выходили из него, выкладываясь до седьмого пота. Двое совсем молоденьких адепта со светлыми улыбками на сонных лицах, уважительно поклонившись, пропустили мужчину. -Старейшина Софан уже спит? — тихо спросил Джэн. -Да, господин Фушэнь*, шестой старейшина, недавно закончил все обязательные тренировки по инедии** и уже улегся в засаду у кухни, — с понимающей горькой ухмылкой, прошедшего сквозь ровно такие же адские тренировки, ответил один из адептов. -Понятно. На что-нибудь особо сильно ворчал? — скорее из простой вежливости поинтересовался Дун Джэн, чувствуя, как накатывает светлая ностальгия, что развевает дурные мысли. Это было практически единственным местом в Цишань Вэне, где ему ещё было приятно находиться. -Ну, учитель ворчал насчет наших позорных проигрышей, что происходят вот уже несколько лет подряд. Ровно с того самого времени, как его совсем отстранили от сего предприятия. Считает, что, как всегда, во всем виноват четвертый старейшина, который не пускает толковых ребят. Но теперь-то после такого краха его больше не должны допускать до чего-то столь важного, как воспитание наследников и элиты нашего клана. Также ворчал, что Вторая протолкнула какого-то своего лучника, что смел ещё больше опозорить всех ещё до начала стрельбы, ты ничего такого не слышал? Вроде из-за этого паренька второй наследник и встрял в Турнир. Его даже разыскивали каратели Девятой для допросов, но Вторая вновь заступилась, — крайне охотно поделился сплетнями молодняк. — Мы были на границе, так что нет. Про все эти подробности слышу впервые. А насчет воспитанников второй старейшины, то вроде когда-то давно слышал, что она слишком с ними возится. С ним и его старшей сестрой. Впрочем, последней это даже вроде пошло на пользу. И та выросла весьма талантливым целителем. Вэнь Цин… Я видел её несколько раз и могу честно заявить, что это та ещё горячая штуч… Кхм, непростая особа. А насчет Вэнь Нина… Даже вспомнить не могу, видел ли его вообще, вроде всегда прятался за кем-то и избегал всяких сборищ или важных встреч, — достаточно откровенно ответил Дун Джэн и тут же спросил: — Больше ничего? — Нет, но, похоже, он все-таки очень расстроен тем, что произошло, — с печальным выражением покачал головой адепт. Дун Джэн подавил тяжелый вздох. Он не был ни в чем виноват, так почему же ему стало столь тяжело на душе. Он тихо прошел в учебное помещение. Огромный зал на сотню мест… Тогда он был одним из самых взрослых принятых адептов. И ему на самом деле пришлось намного тяжелее других. Даже Учитель ничего не мог гарантировать. Слишком поздно ошибки, укоренившиеся в юношеское, практически повзрослевшее тело. Но он не сдавался! Просто не мог! Несмотря на всю адскую боль от рискованных сверхнагрузок, он просил ещё. Больше! «Фушэнь»-было первым официальным званием, которым за все это сумасшествие его окрестил сам шестой старейшина. Впрочем, это прозвище так и не вышло за стены этого заведения и стало чем-то сокровенным, уютно личным. По всему же ордену распространилась не менее странная кличка: — Шэтоу***. Были, конечно, подозрения на достаточно неприятную ухмылку, что могла появиться на его лице совершенно внезапно, но все допрошенные адепты отрицали сей факт. Отрицали, но все равно за глаза называли «змеиным командиром». И вот, теперь ему придется оправдывать «коварное» имечко. Он сидел в совершенной темноте, положив перед собой черную книжку. -Мне было не так тяжело тренироваться, если б ты забрал нас тогда с собой. Ты был прав! Глупо даже пытаться кого-то изменить. Так что же ты сам…- вдруг громко произнес Дун Джэн. Эхо повторило горечь последних слов. Тогда у кургана они даже толком ничего не успели сделать, как за блудным наследником клана прилетело целых пятеро заклинателей. Прямо на мечах! Брат с сестрой потрясенно взирали на подобное чудо, хотя, казалось, что этот день итак подарил слишком много всего чудесатого, и они не смогут уже удивится. Однако, когда их подняли в воздух, у Дун Джэна перехватило дух. Взирая с высоты птичьего полета на мир, наполненный туманными загадками, он поклялся себе, что обязательно станет заклинателем. А потом чудо закончилось. Их спустили на земли и осторожно передали в руки встревоженной семье, а также не забыли кинуть увесистый мешочек, наполненный золотом, настоятельно попросив-приказав никому ни о чем не распространяться. Вэнь Сюй ещё попытался что-то вякнуть, как-то взбрыкнуть, но его лишь крепче сжали и подняли в воздух повыше. — Увидимся! Обязательно! — все же успел выкрикнуть маленький наследник. -Он был нашим первым другом! — с трудом проговорила сестра, глотая слезы. Она всегда была честней его. Дун Джэн просто кивнул, он боялся, что голос задрожит, и он вновь разревется. Ну, а после… После они просто жили… Не то чтобы, Вэнь Сюй исчез их жизни совершенно без следа. Где-то через месяц пришла крайне странная посылка, которую принес явно цишаньвэньский слуга. Она содержала толстенькую книжку, добротный меч и письмо, над котором отец тихо расплакался. В ту пору, казалось, что все налаживается. Денег стало больше, даже свинью завели. Отец совершенно перестал пить. Только вот, сколько бы он ни вчитывался в подаренную книжку, ничего не выходило. Зато у однажды не вытерпевшего и сунувшего нос в книгу Дун Джэна все получилось с первого раза! Все были так рады. Только вот, отец почему-то с каждым днем становился все мрачнее. И однажды вновь пришел в дупель пьяным, однако, занеся руку на матушкой, он вдруг остановился, как опомнился, и, с ужасом оглядев всю дрожащую семью, поспешно покинул теплый дом. Через пару минут, когда оцепенение полностью сошло, матушка, наверно почувствовав неладное, понеслась за ним. Однако она так и не сумела его догнать. Он ушел по крутой тропе, прямо к зачарованным руинам, и с тех пор его никто не видел. И Дун Джэн понял, что отец, как был слабаком, так им остался до самой смерти! Тогда им пришлось не особо легко. Всем стал заправлять дядюшка, что был крайне скуп и ворчлив. Но это не то, о чем вообще стоит вспоминать… Вторая же встреча с наследником Вэнь состоялась летом следующего года. Хотя «это» и встречей назвать нельзя! Просто столкновение, да и Сюй о нем даже и не подозревал. Собирая хворост поздно вечером, А-Джэн увидел два едва различимых в сумерках силуэта, летящих в небесах, и, как сумасшедший, понесся следом. Благо дальше руин эти таинственные заклинатели не полетели. Как оказалось в дальнейшем сие было тайной встречей старейшин двух соседних кланов (Вэнь и Не), что осмелились пойти против «основного течения» и попытаться наладить быстро ухудшающиеся отношения. К сожалению, эта встреча лишь обострила конфликт и закончилась клятвой двух наследников сойтись в смертельном поединке. Тогда Дун Джэн так и не решился вылезти из своего укрытия, так и оставшись невольным свидетелем. И это какой-то обреченной грустью легло куда-то в район сердца, где поселилось чувство, что они теперь могут не увидеться вообще никогда, и это было последним шансом. Но они все-таки встретились, хотя сейчас он уже не был так уверен в её нужности. Прошло около семи лет с той ночной ссоры двух кланов. Много всего произошло, всего и не перечесть… Настолько много, что это изменило Дун Джэна до неузнаваемости. Ну, точнее, он так думал! Думал, что изменился, повзрослел. В дали прошедших лет отгорели несбыточные мечты. Остались лишь реальные цели и нужды! Они с сестрой жили тогда в дядюшкиной лавке на самом отшибе. Одним вечером тихо скрипнула калитка, и зазвенел дверной колокольчик. Он тогда по первости даже не узнал Вэнь Сюя. Весь такой холеный, богатенький красавчик! Он излучал уверенность и невероятное очарование. Так что уже на второй день, напившись, Дун Джэн выболтал все тайны. А о Лиу-Лиу и говорить нечего! Молодая наивная девчушка, что встретила Героя своих грез! Наследник Вэнь, оказывается, умел быть настолько обаятельным и искренним, что отказать просто язык не поворачивался. Наедине с собой Дун Джэн даже подумывал даже о том, что Сюй явно применил какие-то мудреные чары зачарования, слишком уж легко они с сестрой ощущали себя с ним. Проблемы и трудности, словно просто испарялись, и такой невозможный переезд постепенно становился вполне реальным. Серьезно! Тогда ему начало казаться, что они с сестрой герои сказания с обязательно счастливым концом. Эйфория продолжилась уже в Безночном Городе. Он сам не заметил, как с жаром взялся за давно оставленную мечту. Стать адептом знаменитой заклинательской секты! Однако довольно скоро прозрение стало пробиваться сквозь розовые мечтания. Деревенскую спесь, обретенную из-за книги Вэнь Сюя, выбили из него на первом же занятии, когда он внезапно осознал, что в книге были лишь некоторые основы, и он по некоторым вопросам отстает очень сильно даже от только принятых зеленых (но таких талантливых) новичков. Почти мальчишек! Это было обидно! В тренировке духовных практик из сюевской книжки он себе никогда не отказывал, а вот телесными упражнениями (из той же книжки) иногда пренебрегал. А ведь он ещё и бросал практики совершенно… В итоге, получился полнейший дисбаланс! Такой, что даже его чудодейственные пилюли не справлялись, лишь немного выравнивали ситуацию и давали большую выносливость. А ещё были основы фехтования… Обязательные для сражения с нечистью и не только! И уж это ему в юные годы некому было вложить! И как бы ни орал в самом начале на него Шестой неуклюжие движения с мечом могли покалечить лишь одного человека. Его самого! И сколько бы он их не повторял с учебной деревяшкой, они не обретали смертоносную ловкость. Тогда он имел наглость просить Старейшину лично нагрузить его ещё большим количеством тренировок. И тот, в начале смеясь, так и сделал. Завалил почти дополнительными почти невыполнимыми тренировками, но с каждым днем, наблюдая за упорными трепыханиями Дун Джэна, этот грозный старик все серьезнее, а в черных глазах все ярче загорался непонятный огонек. В конце концов, он стал лично следить за нерадивым ученичком, дабы тот не «покалечился». Хотя это, конечно, было лишь официальной версией, по смыслу происходило ровно противоположное. Он ломал ему кости, заставлял носить утяжелители и корсеты, изнурял нечеловеческими тренировками, от которых и жить-то, порой не хотелось, а доползти до ближайшего кустика и сдохнуть там. С таким напором даже секретные пилюли не помогали! Но Дун Джэн не смел даже подумать пожаловаться, хоть в душе и проклинал все это! Ему была оказана великая честь! В конце концов, ему была дарована кличка одержимого дурака. Однако в строгой ругани скорее слышалось некое восхищение и радость, чем первоначальное раздражение, когда он потихоньку начинал преуспевать. Так, Дун Джэн приобрел ещё одного могущественного покровителя в солнечном клане, и, конечно, все это не могло пройти незамеченным. Также оказалось, что такой дружелюбно открытый и потрясающе обаятельный Вэнь Сюй с ними совершенно иной со всеми остальными. И если в ближайшем семейном кругу он ещё может показать мягкость и теплоту, то для всех остальных он в лучшем случае отстраненно-спокоен или даже высокомерно-холоден, но иногда его поведение… В общем, к некоторым он был до мерзости придирчив к каждой мелочи, необоснованно ядовит; и с потрясающей проницательностью регулярно изумительно-умело ментально втаптывал в грязь не к с кстати подвернувшихся. Он воистину являл воплощение собирательного образа холодного, крайне расчетливого и до ужаса заносчивого наследника крупнейшего клана заклинателей. Естественно, искренняя улыбка, которую молодой наследник дарил каким-то «деревенским попрошайкам» не могла оставить в покое многих. Никто, конечно, напрямую не выражал своего недовольства (кроме, разве что мелкой заразы, Вэнь Чао). Однако они с сестрой, словно оказались под невидимым куполом, через который проходили все эти косые взгляды, фальшивые улыбки и омерзительный шепоток. Впрочем, это не пугало их! Скорее по первости даже забавляло! В конце концов, по жизни им уже приходилось сталкиваться и с большими унижениями и трудностями. Для Дун Джэна это, наоборот, стало ещё одним стимулом той одержимости, с которой он пытался наверстать упущенные года. Доказать всем, насколько хорош, несмотря на все сплетни! Оправдать возложенные надежды! Сказка продолжилась, пару лет ему везло… Даже первая практика, как новоиспечённого заклинателя Вэнь была удачной. Его отправили на упокоение нескольких расшалившихся мертвецов. И с этой миссией он, конечно, справился на «ура». Он ловил завистливые взгляды своих усталых сокурсников, которых отправили на несколько «иные» задания. В этот же день Вэнь Сюй объявил, что берет в жены Дун Лиу. И он был настолько слеп, что мог искренне радоваться за них! В конце концов, он видел, как развивались их отношения, и, если б кто-то спросил, есть ли настоящая любовь, то он бы в доказательство назвал бы их имена. Это была самая гармоничная пара, которую можно было представить! Поэтому-то личная встреча с Главой Вэнь после празднования свадебного торжества стала чем-то вроде первого отрезвляющего удара под дых. Где-то задним умом он понимал, что вряд ли этот человек горит от восторгов, радуясь выбору Первого Наследника. Но ведь он все же дал свое официальное согласие, а значит… -Ну, и что ты устроил здесь?! Семейную трапезу?! — Глава Вэнь и, правда, горел, но явно не от счастья за родного сына. — Мало того, что выбил согласие на свое безумие у этих идиотов-старейшин, в обход меня, так ещё хочешь, чтобы я играл с твоей бесталанной, деревенской швалью в семью?! -Отец…- именно в эти моменты голос наследника звучал как-то по-ребячески бессильно. А под ногами у Дун Джэна словно земля развезлась! От вихря чувств, в котором сошлись гнев с потрясением, он просто замер в растерянности, даже не расцепив руки после вежливого приветствия старшего в семье. В таком состоянии его увели, и он даже не помнил кто именно. Помнил только лишь прощальную улыбку сестры перед тем, как они разошлись. Даже не слова (а она определенно что-то говорила), её улыбку! Было в ней что-то до боли знакомое, но он тогда так и не понял что… Впервые, он задумался, каково было ей… Задумался… А после вновь занялся собой, поклявшись сделаться самым лучшим и сильным! И вот, он, уже сформировавший золотое ядро, стоит победителем на всех соревнованиях в этом глупом Турнире. И его просто распирает от гордости! Это была победа! И кислая морда главного Вэня могла лишь прибавить радости! Ну, как?! Неплохо для «бесталанной деревенской швали»?! К тому времени они с сестрой уже пережили несколько «трагических случайностей»! И даже дважды к ней напрямую были подосланы убийцы! Однако Судьба хранила их с сестрой. Дун Джэн накопил достаточно злости, чтобы безбоязненно палиться на очевидного зачинщика всех этих злоключений. И когда вечером того же дня его вызвали на аудиенцию, он был готов ко всему. Но не к тому, что ему обронят сквозь зубы, что даруют великую честь в виде разрешения на ношение фамилии «Вэнь». Его тогда аж затрясло от переполняемого гнева, а Вэнь Сюй, верно прочувствовав ситуацию, рванул к другу. Но поздно! — Со всем уважением, но я предпочту отказаться! Я- Дун Джэн, а не какая-нибудь приблудная безымянная шавка… -больше он ничего не успел произнести, как был прижат к полу руками старшего наследника. -Отец, этот покорный слуга слишком устал. Мы пойдем! — голос Вэнь Сюя был наполнен неподдельным страхом. А несколько отрезвевший, Дун Джэн начал, наконец, понимать, кому посмел дерзить. Он попытался приподнять голову, чтобы просто посмотреть на реакцию, как его лицо просто-таки прижало к полу духовным прессом. Впрочем, в начале это никак не мешало воспринимать услышанное. — Что же… Пусть, так оно и будет… В остальном… Покуда ты являешься адептом моего ордена, тебе придется выполнять порученное. И мы посмотрим, не завоет ли вскоре кто-то, — голос главы звучал совершенно спокойно, даже вроде безразлично, однако в конце речи духовный нажим увеличился несколько раз, не давая даже вздохнуть. Вэнь Сюй что-то говорил этому жуткому человеку, но Дун Джэн совсем ничего не слышал (кроме невнятных звуков), все силы отдавая на то, чтобы не быть раздавленным. Наконец, когда размашистые шаги затихли, его отпустили. Но осознал всю полноту своей глупости, только на следующий день… Его перевели под личное подчинение Девятой. Самой «скверной» из старейшин, что, по слухам, не только официально отвечает за атаки на небольшие кланы малых карательных отрядов, но обучает специальных убийц. Сказка закончилась, остался лишь беспробудный кошмар. Крики, огонь и кровь. Всё это будоражило жуткие воспоминания из детства. Но вот, иное… Кто-то несущийся на него, замахивающийся… И его собственный образ, оставшийся в остекленевших, расширившихся от ужаса глазах незнакомца. «Кэфу****» весь крови, дрожащие руки тоже… Теплой крови! Вот, что запомнилось после первой карающей операции. Хотя нет, после были встречи… Там он встретил парочку знакомых лиц, с которыми проходил обучение в пенатах Вэнь. Они все выглядели предельно опустошенными. Оказалось, что всех «счастливчиков», принятых с нуля или со стороны ждала именно эта самая настоящая мясорубка. И далеко не все доживали до следующего года. И уже тем, кто выживал, предоставлялся выбор. Хотя, как выбор! За этот год они сами должны найти покровителя из старших, знатных адептов, либо навсегда остаться у Девятой. Он мог лишь ужаснуться от подобной перспективы, а ему в ответ лишь горько ухмыльнулись. -Не все выбирают уходить. Это не просто ломает. Поверь, самое лучшее, если тебя просто сломает, — ответил ему однокурсник. Вначале Дун Джэн не понял, что тот имеет в виду, и как кто-то в своем уме может променять праведную жизнь заклинателя, вот на это. Но потом, после нескольких сражений он увидел-осознал нечто столь ужасное, что сразу же зажмурился. Он просто не мог поверить в это! Как такие мгновение назад внешне милые, приятные в общении ребята могут превращаться в столь жутких существ! Гораздо более страшных, чем все злобные твари и демоны вместе взятые! Ведь демоны и остальные темные существа творят такое по какой-то причине, это же… По прихоти?! Болезни?! Сумасшествию?! Но они выглядели совершенно нормально… Это… Он предпочел, не видеть, забыть, что такое может существовать! Только сны с криками жертв и чужой кровью на собственных руках все продолжали приходить чуть ли не каждую ночь. Однако он продолжал думать, что ни за что не сломается! Что убивает настоящих врагов клана! Возможно, именно это и позволило продержаться столь долго. У него была цель — «Доказать!» Именно тогда губы сами все чаще стали складываться в жесткую змеиную ухмылку. За тот год он снова хорошо поднялся с низов и продолжал усиленно убеждать себя, что искореняет лишь врагов, несмотря на уже открытое ворчание Девятой о том, что слишком уж часто и много налетов на «вдруг» неугодные кланы стало происходить. -Да уж! Ранее всего пару-тройку раз в год, а теперь чуть ли не каждый месяц. Может, планируется нечто грандиозное, как считаешь, змеиный командир? — спросил его как-то один из приближенных к Девятой. Дун Джэн лишь фыркнул. Он тогда практически полностью освоился и теперь понимал слова того сокурсника. Возвращаться было страшно! А если и не знать настоящей заклинательской жизни, то не все из нормальных захотят заморачиваться в поиске напыщенных, чистеньких «благодетелей». А среди же тех, кто наслаждается… Впрочем, «таких» он и за людей не считал. После перевода (точнее того памятного разговора с его «папочкой») он поссорился с Вэнь Сюем и очень отдалился от единственно близких людей. Сначала просто дулся, но потом и не знал, что сказать при встрече. Вэнь Сюй, казалось, также его избегал: то он в разъездах и срочных делах, то болеет. А с сестрой говорить о сломанной жизни не хотелось никак. Он боялся, что она сразу раскусит его ложь, выведет на чистую воду, а после поссорятся уже и они. Потому что он не знал, что делать! И тешил себя мыслью, что делает это все ради её счастья! Её улыбки! Остается в этом месте, поднимает меч за неё! Все ради её благополучия! А ей, в самом деле… Нужны ли ей такие жертвы?! Нужен ли такой брат-чудовище?! Убийца! Он сломан… Однако, как оказалось, не до конца! Перед одной из самых кровопролитных битв с ним встретился Вэнь Сюй. Они впервые за долгое время поговорили по душам, а не просто на бегу перекинулись парочкой слов. Оказалось, что он очень сожалел о той ссоре и делал все возможное, чтобы «вызволить» друга, но действительно надолго слег с серьезным заболеванием, поэтому так ничего и не добился по его вопросу. Казалось, он по-настоящему сокрушался, и видок у него был явно какой-то болезненный. Так что Дун Джэн поверил, простил и также сам попросил прощение за свою глупость. И они даже обнялись, а затем напились. Это время казалось проблеском надежды. На следующий день он встретился с сестрой, и та осчастливила его новостью о беременности. Тучи рассеялись полностью! Он уже не вспоминал о скором бое, в котором должен, по слухам, принять участие кто-то из высших чинов. Разговоры и мысли были наполнены только светлым будущем сестры, смехом и слезами радости. И лишь при расставании Дун Джэн вспомнил, что видел Вэнь Чао, выходящего из павильона сестры. Та, почему-то отвела глаза, но заверила, что у них установились доверительно-дружеские отношения. А Дун Джэн был столь счастлив, что поверил этому бреду, радуясь тому, что этот тщеславный подросток, пережив юношеский бунт, начал уживаться с окружением. Они ещё немного посмеялись перед его уходом. В ту ночь он даже не просыпался от кошмаров. На следующее утро в голове ещё стоял образ будущего племянника, так что Дун Джэн был совершенно не готов к предстоящему сражению. Впрочем, и в этот раз все действовали по строгой схеме. И все было, как всегда, если не считать размаха. В этой битве должно было сойтись полтысячи, не меньше! А то и больше! Дун Джэн хорошо запомнил свое расположение и повел свой отряд к намеченному месту в нужное время. Несколько напрягало, что ими руководил Чжулю с отрядом особо приближенных адептов, что просто источали тошнотворное высокомерие, но Дун Джэн просто держался от них подальше, благо знакомых там не было. А сам верный пес Жоханя, единожды скользнув по нему безразличным взглядом, никак не показал, что узнал его. В итоге, все вроде прошло, как по маслу. Они, конечно, понесли потери, и защитники сражались, как отчаянные звери, однако так было практически всегда. И полностью сосредоточившись на смертельно опасных противниках, Дун Джэн методично прорывался вперед. И вот, они одержали победу! И достаточно крупный клан заклинателей, использующих горные кристаллы для хранения духовной энергии, был истреблен под чистую. Стараясь убраться до того, как начнутся зверства, Дун Джэн выпустил «сигналку» об окончании и, покачиваясь, беспрепятственно прошел к выходу. Никто не остановил. Только у самых ворот случилось то самое, на что он обычно пытался закрыть глаза. Двое держали мальчишку четырех лет. Явно из вражеского клана. Дун Джэну надо было просто пройти мимо. Не заметить! Но глаза! Эти глаза в полутьме показались такими знакомо зелеными. Ещё мгновение назад он пытался заглушить зверя, представляя, как нянчится с практически таким же… Этим же… Одним движением он выбил занесенный меч и схватил за грудки обоих. -Твою… — сипло заголосил второй и попытался вытащил свой меч, но Дун Джэн мгновенно прижал их к стене с такой силой, все помыслы о сопротивлении, видимо, были отброшены. Эти отбросы могли лишь с полными ужаса глазами пялятся на него. И только тогда до Дун Джэна дошло, что перед ним кто-то из особо элитных. Их чистые одежды отличались особым шиком, а повадки говорили сами за себя. Но это не остановило его, решительным жестом он сжал их такие хрупкие шеи. -Ты! Ты хоть знаешь, кто мы?! У тебя будут проблемы! — пришел в себя первый. -Да, неужели? Может тогда устроить вам несчастный случай во избежание этих… Кхе-хе-хе… Самых проблем, — по-змеиному ухмыльнулся Джэн. — Это же Шэтоу! — узнал его второй. -Послушай! Этот парень разбил священного зверя и убил одного из нас. При том, не просто одного…- явно соврав, попытался исправить положение первый, приближая свою расправу. Дун Джэн сжимал шеи ублюдков все сильнее. -Что здесь происходит? — От рокового шага спас спокойный голос, раздавшийся со спины. И хоть тон не был враждебен, но настала очередь змеиного командира задрожать. Он, справившись с собой, выпустил из захвата элитных адептов и осторожно развернулся. Перед ним стоял Чжулю. Ещё кашляющая парочка резво подползла к своему спасителю, но тот вообще не обратил внимания на их лепет. Его глаза оценивающе следили лишь за одним человеком. Сердце подкатило к горлу, и пусть Дун Джэн и уже участвовал ни в одной смертельной битве. Но в этот раз все было по-иному! Весь его опыт кричал, что он проиграет! Тело словно занемело, и губы неожиданно выдавили полнейшую чушь: — Эти уроды схватили моего… Моего… Моего слугу! Казалось, обычно равнодушно-сосредоточенное лицо выразило легкое удивление. Затем наступила продолжительная пауза, в течение которой адепты ругались, брызгали слюной и проклинали его. А два «пса» продолжали играть в гляделки. Первым почему-то отступил Чжулю. -Понятно. Тогда, господин Дун, забирайте своего слугу и возвращайтесь в Безночный город. В остальном, мы справимся и без вас, — тон пса, на удивление, был предельно учтив, и Дун Джэн, словно выходя из транса, поспешил исполнить наказанное. Ещё до конца не отойдя от случившегося, он схватил мальчишку и понесся вперед. И пока он летел, перед зажмуренными глазами все вставали те ужасающие сцены, на которые он закрывал глаза. Вот, насилуют чью-то жену и дочь. Вот, расчленяют наживую какого-то глупца, что особо изощренными ругательствами поливал захватчиков. Вот, вновь на глазах у главы мелкого клана имеют его жену, а затем убивают его маленьких детей, обезглавливая и традиционно вешая головы у входа. Вот, медленно, с особой жестокостью измываются над стариками. Забивают камнями до смерти какого-то ребятека, заставляя того бегать кругами. Вот, сжигают беззащитных слуг. И эта вся скопленная мерзость горячими слезами полилась из глаз, он лишь сильнее прижал к себе выжившую мальчонку. Такого теплого, совсем невинного человечка, что едва научился ходить и говорить. А в голове все продолжали проноситься отчаянные мольбы о пощаде умирающих и от его руки. Он слишком грязный для этого ребенка, для сестры и ещё нерожденного племянника! Когда же они приземлились у ворот этого Проклятого города, Джэн был в таком состоянии, что совершенно не помнил, куда делся малец! Вроде он сказал ему побыстрее убираться из этого прогнившего места, дал неразумному дитю денег и убежал! Это был самый идиотский поступок в его жизни! Он был самым настоящим эгоистичным идиотом! Но понял это лишь на следующее утро, когда после пьянки с дико раскалывающейся головой пришло осознание. Однако мальца он так и не нашел, прорыскав целый день в бесплодных поисках. Никто не видел маленькую потеряшку, а внешность (кроме глаз) он особо и не запомнил. Тогда Дун Джэн решил просто утопиться в выпивке. И первое время он вообще не просыхал. Это немного помогало, но он вновь отдалился ото всех. Не слушал ни сестру, ни Вэнь Сюя… Все равно они ничего не понимали! Однако очередной бой расставил все по местам. Он больше не мог притворяться слепым! Две черноглазые девочки-близняшки лет десяти-одиннадцати, крепко прижавшись друг к дружке, смотрели с таким отчаянием. Ему сразу вспомнилось, как они с сестрой рыдали посреди умерщвлённых жителей родной деревеньки. Он толкнул девочек в подпол и неумело соврал, что все проверил и никого не обнаружил. На него, конечно, попялились подозрительно, но ничего не возразили и не стали перепроверять явную ложь. Дальше больше… И в конце концов, подобное вопиющее предательское поведение не только раскрылось, но и дошло до самых верхов. И Вэнь Сюй, порядком разраженный полным игнорированием своей драгоценной наследнической персоны, вызвал его на официальный разговор. — Что ты творишь?! — прямо с порога кабинета вскричал он, хватая за отворот вэневского воротника. -То, что должен был делать с самого начала! — ответил Дун Джэн, гордо вскинув голову и спокойно посмотрев в глаза разозленного друга. -Пойми, те недобитки, которых ты укрывал, будут строить планы мести и…- принялся объясняться с ним, как с трехлетним. -Ты боишься? Великий Вэнь боится недобитков?! — перебил его Дун Джэн. -Ты… Ты не понимаешь, чего мне стоило выгородить тебя на этот раз! — быстро сменил тему Сюй. -Да? А может и не стоило? — -Ты не понимаешь…- -Нет! Это ты не понимаешь! Ты не был там! Не слышал эти крики, не видел всё…. Это! И ради чего?! Ради удовлетворения одного тирана! — уже вовсю кричал он. -Тише! Прошу! — -Он настолько запугал тебя? Или… Неужели ты все ещё надеешься как-то изменить его? — внезапно к нему пришло озарение. Причем, столь невероятное, что Дун Джэн даже извинился бы за глупость, если б он ни увидел поменявшееся лицо друга. Вэнь Сюй застыл, как громом пораженный. -Он не настолько плох, Поверь! Просто сейчас не совсем простые времена. Вот, он и закрылся. Разговаривает по душам только во время создания военных тактик. Но, клянусь, все прекратится, когда по периметру построятся наблюдательные пункты. А с рожд…-лихорадочно поспешно зашептал он. -Ну, вы… Это за этим нужны были все карательные налеты? Столько смертей! Ради каких-то несчастных наблюдательных пунктов?! Просто слов нет! Он не изменится! Станет только хуже!!! — захлебывался от возмущения Дун Джэн. И это, кажется, сильно задело Вэнь Сюя. -Судишь по своему опыту? Хорошо так говорить, когда твой отец уже умер, а ты даже не попытался что-то сделать, — вырвалось у Сюя, наверняка, в запале. -Да! Тебе же всегда видней, что лучше и как надо поступать! Слушай и дальше своего съехавшего папашу, мечтая просто поговорить и этим все исправить! — совсем уж грубо прорычал Джэн. И тут послышались тихие шаги. Совсем рядом! Кричавшие друзья сразу окаменели. Медленно повернув головы на звук, они увидели Вэнь Чао, скрестившего руки и с важным видом подпирающего ближайший поворот. -Сюй-сюн, ты бы попридержал свою шавку, а то слишком уж громко лает при открытых дверях, — в своей неповторимой манере фыркнул этот мерзкий подросток и со вздернутом носом демонстративно прошествовал мимо. Вэнь Сюй так ему ничего и не сказал, это ещё больше взбесило Дун Джэна. -Вот и поговорили, — вырвался он из хватки. -Нет! Стой! — ухватил его под локоть Вэнь Сюй. -Кто я для тебя? Шавка, которую можно погладить, а в другой момент вдруг побить?! — взревел Дун Джэн. Это действительно взбесило. Все это отношение! По наивности он думал, что все ошибаются. Но чем больше смотрел на их взаимоотношения, тем сильнее уверялся в том, что является не более, чем экзотичным капризом! Эдакой отдушиной, что всегда должна искренне поддерживать, быть бесконечно дружелюбной и никогда не… А он живой человек! Он может устать, запутаться, передумать, разозлиться… Или же он просто слуга? Так и требовал только то, что от слуги положено! -Какую чушь ты несешь?! — Возмущению Вэнь Сюя не было предела. Он аж даже выпустил руку друга детства. -Ну, уж извини! Я всего лишь зарвавшийся деревенский увалень! Дети всегда похожи на родителей, — на этих словах Дун Джэн гордо удалился, оставляя Вэнь Сюя, замершего в полнейшей растерянности. И уже у себя он понял, что вновь повел себя, как идиот! Да, он был другом, что всегда чувствовал себя недостойным. Поэтому всегда и пытался показать свою значимость. Старался быть выше, самодостаточнее. И вся эта мерзость вдруг вылезла наружу! Впрочем, жалел он все же не обо всем, что наговорил. Им бы встретится ещё раз и поговорить уже по-нормальному. Но все как-то не выходило. Точнее, он сначала надрался, как свинья. И несколько дней пробыл в таком состоянии, забывая уже обо всем… Дальше, ему вместе с дрожащим юношей пришло крайне вежливое уведомление, что он освобожден от всех обязанностей у Девятой. И все! Больше совсем ничего! Ни кары, ни новых приказов! Он вдруг стал как будто бы свободным (хоть бродячим заклинателем становись!). И это подвешенное состояние давило похлеще ожидания неминуемой расправы. Тогда он, по крайней мере, знал, чего ожидать, даже речь заготовил. Ощущение чего-то нехорошего, какой-то крупной пакости, поселилось в душе и не оставляло. Но все же собрался и решился прояснить все у Вэнь Сюя. Нужно будет, он готов был уйти (или перетерпеть любую кару), лишь бы с сестрой все было в порядке. Чтоб её не коснулась его глупость. Никак! Он снова вспомнил о ней слишком поздно! А ведь она должна была уже скоро… -Поэтому сначала к ней, — наметил он маршрут. И вот, как следует «вычистившись» (чтобы и следа от кратковременного запоя не было видно), он с лучшими надеждами направился к А-Лиу, чтобы наткнуться на хрупкую фигурку сестры, бездвижно утопающую в собственной крови… Виновник был известен ещё тогда, когда взволнованно вбежал в покои сестры, но тут же напустил свой обыденно высокомерно-мерзкий вид. Дун Джэн готов был разорвать Вэнь Чао на том же месте, но его остановила пришедшая в себя сестра. -Он не виноват! Не виноват! — все твердила она, как заговоренная, и Дун Джэн решил оставить расправу на потом. В тот миг ускользающая жизнь сестры была в тысячу раз важнее. В итоге, этот подлец вышел сухим из воды! Официальной версией стал несчастный случай. И все ему твердили эту нелепицу! Будто помощница травника могла спутать смеси и случайно выпить яд! От него явно скрывали правду! Глумились над последним! Ходить в вэневских одеждах стало совершенно невыносимо! Благо тогда же тем же «гонцом» его уведомили, что он теперь переводится под личное подчинение первому наследнику. Особой радости (что он мог бы ощутить пару лет назад) это не прибавило. Внутри разрасталась равнодушная пустота ко всему. Да и Вэнь Сюй особо не горел желанием восстанавливать прежние доверительные отношения. Казалось, друг всячески избегал личных встреч, а прилюдно вел себя до жути отстраненно, даже холодно. Это все наводило на определенные выводы. Брат покрывал брата! Даже несмотря на смерть нерожденного наследника! Ну, или явно что-то скрывал! Они все что-то скрывали! Все это стало совершенно невыносимым, но он ничего не мог поделать! -Давай убежим, а? — взмолился он, когда А-Лиу чуть отошла. Сестра лишь улыбнулась, а он подсел прямо на кровать и с нежностью сжал холодные ладошки. -Что произошло? Ты можешь объяснить? — мягким тоном он вновь попытался докопаться до истины. -Это просто несчастный случай, — отводя глаза и съежившись, солгала она. -Ладно! Можешь не говорить! Но подумай! Подумай! Я так больше не могу! Ничего не могу! Твое счастье было единственным, — У него, кажется, тогда началась истерика. А-Лиу порывисто обняла его. -Все хорошо! Хорошо. Я счастлива! И я останусь. Я поклялась перед Небом… Перед всеми, что буду с ним даже в горести. Мы все выдержим, — голосом убаюкивая, как маленькому объясняла она. И только в тот момент он осознал, что её вымученная улыбка до ужаса похожа на материнскую, когда та оставалась защищать их от побоев пьяного отца. — Ты не уйдёшь, как бы трудно ни было, — печально констатировал он и с тяжелым вздохом уверенно прибавил: — Однако и я клянусь не оставлять тебя. Она уткнулась в его плечо, и оно быстро потеплело от горячих слёз — Ум, — радостно хлюпнула она. После они ещё долго говорили (до самой ночи) о всякой ерунде, словно бы этим зализывая глубокие душевные раны. Незаметно пролетели годы. Его отношения с Вэнь Сюем несколько потеплели. Перед всеми они очень старались делать вид, что ничего не произошло. Но не умеющий юлить Дун Джэн всегда все портил. А иногда на притворство не было совсем сил. Впрочем, он, старательно культивируя, вновь обрел некоторый вес, но уже вел себя, куда осторожнее. Глава Вэнь и остальная зарвавшаяся «элита» стали ещё более невозможными. И он часто ловил обреченные взгляды Вэнь Сюя. А за его попытками изменить хоть что-то (направить все в более благоразумное русло!), было практически физически больно наблюдать. Карательных налетов становилось все больше. В них уже постоянно стали принимать участие особо приближенные адепты. Старейшины на советах сходили с ума в распрях… Весть о второй беременности А-Лиу стала громом среди ясного неба. Впрочем, для кого-то счастливым. Они с Вэнь Сюем «на радостях» напились вместе и впервые за всё это время поговорили по душам. Порядком наклюкавшись, первый наследник горячо клялся, что дает шанс отцу в последний раз, что это уже просто невозможно… Дун Джэн молча кивал, но прикладывался к чаше с вином крайне редко. На самом деле, он не знал смеяться или плакать, так что просто сходил с ума от страха за сестру. Но вновь ничего не мог поделать! Эта парочка предпочитала жить в своем маленьком, наивном мирке, от которого Дун Джэна просто тошнило! Он готов был на любое безумие! И шанс выяснить хотя бы что-то представился именно сейчас! Все сошлось, и, казалось, сама Судьба благоволила ему! — А с Судьбой спорить нельзя, — хмыкнул он, открывая книгу. И никого он этим не предает! Они все делали за его спиной, он в своем праве докапываться до истины любыми методами! Он должен знать правду, какой бы она ни была! Однако с первой же страницы вместо самолюбивых дневниковых излияний в столбик шли какие-то имена. Причем ни одно из них не было известно змеиному командиру, запомнившему целую кучу имен этих тошнотворных снобов. Впрочем, это было не единственной странностью. У каждого имени была нарисована маленькая картинка-пометка. И этими именами ничем не примечательных людей была исписана большая часть загадочной книжки в целую сотню страниц! Где-то ближе к концу начинались записи. Но и здесь его ждало разочарование. Написанное было полнейшим бредом! По типу: «рыбку тошнит солнечными лучами». И ладно бы это складывалось в какое-нибудь сложное послание с переносным смыслом. Так нет же! Между предложениями вообще не было связи! Просто отборнейший бред, сколько бы Дун Джэн ни вчитывался! -Это что?! Издевательство! — взбешенно вскрикнул он, откидывая книженцию в другой конец аудитории, но, чуть успокоившись, решил все же её подобрать. Пусть это и казалось изощренным издевательством, но этот мелкий ублюдок, вглядываясь в неё, имел очень уж серьезный вид. Более того он тогда даже и не подозревал, что за ним наблюдает. А это означало, что малышу Чао-Чао действительно есть, что скрывать. И перед ним лежит какой-то замудренный шифр! -А ты не так уж и прост, да? — фыркнул Дун Джэн, самонадеянно полагая, что раскусит «Великую Загадку» этих каракуль за пару часов, не более. После всех этих размышлений, метаний и принятых решений совесть заинтригованно молчала. И Дун Джэн уже спокойно перелистывал страницы, иногда даже посмеиваясь над особо изощренными выражениями. Наконец, он небрежно перелистнул на последние чистые страницы и, проведя по листу, вдруг заметил некую неровность. А приглядевшись, Дун Джэн понял, что это след от написанного на предыдущей странице чем-то явно острым, однако, перелистнув, он ничего не обнаружил. Бумага была девственно чиста, что наводило на мысли о вырванных листах. -Так-так, что же это? — чувствуя сверхважную загадку, весело пробормотал Дун Джэн. В последнее время у него появилась дурная привычка говорить обо всем в немного издевательской манере. Подсветив талисманом, он попытался перерисовать эти символы на чистый лист. Благо в учебном зале этого написательского добра было навалом. Увы, он не был особенно хорош в подобных вещах (тогда приходилось жертвовать этикой и чистописанием, чтобы сократить тот чудовищный разрыв между ним и др. новоприобретенными адептами) да и отсутствие нормального освещения усложняло задачку. Поэтому он, ворча на то, что никто не придумал нужного заклинания для воссоздания уже написанного и выдранного, истратил целый ворох драгоценной бумаги, весь измазался в туши прежде, чем у него получилось воссоздать эту жалкую парочку иероглифов. «Даже, если мне придется убить отца…» — гласила выведенная надпись. Дун Джэн потрясенно уставился на неё и даже не услышал поднимающийся за дверью шум. Это было чем-то… Слишком невероятным! «Возможно, я все-таки где-то ошибся или это просто очередной шифрованный бред, » — хватался он за остатки здравого смысла. В последнее время глава Вэнь и младший наследник представлялись ему единым ужасным организмом. И это было сродни тому: как, если б рука вдруг сама захотела уничтожить голову! Просто невозможно! Вэнь Чао был зависим от благополучия главы клана, как никто другой. И все-таки… Двери резко распахнулись, и на пороге предстал запыхавшийся Учитель. Шестой старейшина. Этот коренастый мужчина являл собой скорее рано поседевшего вздорно-вспыльчивого человека, чем омоложенного культивацией степенного старца. -Чего просиживаешь здесь штаны, а патрульный?! Совсем оглох, что ли?! На небо посмотри! — громко рявкнул он, скорее волнуясь за него, непутевого болвана, чем действительно злясь. В небе светилась совершенно очаровательная надпись, позорящая весь вэневский клан. Дун Джэн мог только позавидовать смелости того нагло-верткого (как он помнил) мальчонки и поспешить на тревожную сирену. Темная книжка вместе со вложенным разоблачительным листком перекочевала туда, где уже лежал медальон-монетка Вэнь Чао. Хоть у него и появилось что-то серьезное на этого мелкого подлеца, но на деле же он оставался все тем же деревенским увальнем, слишком далеко залезшим. Куда теперь заведут его эти изыскания, он не знал, но останавливаться не собирался.