via dolorosa

Могу прилететь в твой город, снять там квартиру маленькую Наблюдать за тобой сквозь витрину, как за рыбкой в аквариуме "Мне этого будет достаточно", — говорю я, гудки в ответ ... Когда вернешься ко мне с чужими детьми, буду счастлив, как лох Кончаю ей в рот, как в мусорную корзину, и слышу твое "алло"

Ее изящная ладонь легла Барту на бедро. Невинный жест – если бы не массирующие движения пальцев, становящиеся все настойчивее. Симпсон сглотнул. - Я иногда представляю тебя, когда мы с Родом занимаемся сексом, - продолжила она, - Ты такой красивый, ты знаешь об этом? Хотя, конечно же знаешь. Ладонь застыла, а потом медленно поползла вверх, к паху, бережно укладываясь на член. - Я его люблю, конечно, но ты не выходишь у меня из головы, - ее слова работали, как гипноз, - Я за тобой постоянно наблюдала, и мне показалось, что ты тоже ко мне неравнодушен, - ладонь нежно мяла плотную джинсу, едва касаясь того, к чему она так стремилась, но даже на такие щекочущие манипуляции он откликался. - Ты симпатичная, - Барт действительно так думал, - Но как же Родни? Ему очень хотелось перевести тему. - Родни… - задумчиво повторила она, а затем приподнялась, не убирая руку от паха. Ее взгляд не казался затуманенным, как у пьяного человека, она более чем контролировала каждое слово и движение. Голова Дженды застыла напротив лица Барта, они смотрели друг другу в глаза, каждый выжидая непонятно чего. Она жадно примкнула к его губам. Липкий блеск размазывался по рту Барта, обнажая слегка шершавую тонкую кожу. Парень лишь приоткрыл рот, ощущая ее язык, блуждающий по влажной полости. Она не спешила и не настаивала, и он не смог отказать, хватая губами ее губы. Только сейчас он смог прикрыть глаза, чувствуя, как свободная рука змеей обвила его шею, стискивая в крепких объятиях. Даже если бы он захотел, то не смог бы встать и уйти. Мальчишеский интерес и гормоны приковали его к сырой траве, командуя над разумом, который отчаянно пытался докричаться до Барта. Дженда отстранилась, вдыхая холодный воздух. - Я не могу, - с грустной обидой вырвалось из его глотки. - Разве у тебя есть девушка? – поинтересовалась Дженда с легкой издевкой, потому что они оба знали, что ответ будет отрицательным. - Нет, но… я люблю кое-кого, - уклончиво ответил он. - И почему вы не вместе? Она занята? – Дженда продолжала давить. Симпсон только кивнул, на что девушка улыбнулась. - Если у нее есть парень, то он наверняка трахает ее каждый день, даже туда, куда пускают далеко не всех, - ее глаза хитро блеснули. Барт скривился. Он гнал от себя эти мысли каждый божий день, но от реальности не убежишь. - Я знаю, о чем ты думаешь, - девушка села на колени между ног Барта, сложив на бедра руки, - Род ведь рассказывает мне о твоих похождениях, не думай, что это мировая тайна. Ты считаешь, что пока она не знает – все в порядке. Низ живота защекотало склизкой тревогой. - Но ведь, ты не обязан становиться аскетом, дожидаясь ее, как собака объедков, - она внимательно следила за вздымающейся грудью и дрожащим губам, - Ты волен делать то, что хочешь, потому что вас ничего не связывает. Внутренности заволокло густой тьмой тревоги, отчаяния и тоски. Она была права, но ему не хотелось с этим соглашаться. Барт предпринял еще одну попытку избежать проблем: - Хорошо, но как же Род? Ты ведь ему буквально изменяешь. - Об этом не думай, - слетело с ее губ прежде, чем пальцы снова добрались до ширинки, расстегивая молнию. Он не раз замечал, насколько необычной была эта девушка: смелая, решительная. Такие качества всегда его возбуждали. Бывало, что девушки лезли к нему сами, но в таком бухом состоянии, что он и не считал это за попытку. Здесь же все было иначе. Трезвая, целеустремленная и дерзкая. Животный инстинкт требовал хвататься за такую возможность, член налился кровью, и Барт, растеряв вмиг человеческий облик, стянул джинсы с трусами, хватая Дженду за мягкие волосы, и дернул ее вниз. Влажные губы сомкнулись на головке, язык прошелся от уздечки вверх-вниз, пронизывая все тело электрическим импульсом, вызывая хриплый гортанный рык. Язык спустился ниже, обводя ствол, увлажняя всю длину, а затем девушка приоткрыла рот, обдав орган теплым дыханием, и взяла его весь. Рука двигалась у основания в такт с покачиванием ее головы. Она всасывала член, водя кончиком языка по входу в уретру, облизывала уздечку, обхватывала головку. Она мучила его медлительностью, либо ждала инициативы, поэтому Барт, не долго думая, надавил ей на затылок, заставляя взять глубже. - Послушная девочка, - неожиданно выдал он, тяжело выдыхая воздух, когда Дженда наклонилась сильнее, утыкаясь носом в жесткие волосы на лобке. Он почувствовал, как ее глотка сжимает член, и это сладкое ощущение отозвалось судорогами в ногах. Рука властно поднимала и опускала голову, крепко схватившись за волосы. Слышно было, как ее дыхание сбивалось, она задыхалась, но упорно сосала дальше, чмокая из-за обилия слюны. Еще немного, совсем чуть-чуть. Не останавливайся. Парень не давал себе стонать, только порыкивал время от времени, напрягая бедра, поджимая пальцы ног, заставляя Дженду сосать быстрее. С той стороны, за дверью, послышалось его имя, ручка двери щелкнула, Барт дернулся в последний раз, кончая девушке в самую глотку, от чего та начала больно сокращаться. Дженда отдернулась и закашляла, отползая от Барта, а дверь тем временем открылась, обнажая, как маленького ангелочка с нимбом из яркого света комнатной люстры, лицо Лизы, довольное и радостное, но вмиг изуродованное гримасой ужаса. Она нырнула обратно за штору, громко хлопая дверью, но Симпсон все еще не мог понять, что происходит. Барт выглядел так глупо: спущенные штаны, прилипшие от пота ко лбу волосы, медленно увядающий мокрый от слюны и спермы член, отсутствующий взгляд, который он перевел на Дженду, испуганно вытирающую губы тыльной стороной ладони. И только сейчас до него дошел тот самый звук его имени, будто дошедший с опозданием из-за плохого интернета. - Блять, - только и крикнул он, неловко поднимаясь и натягивая на себя штаны. В комнате было тепло и уже не так людно – гости расползлись по углам и другим комнатам, устав веселиться. Мельком Барт заметил, как Род и Милхаус разговаривают с Жирным Тони, который пожимает им руки, полные купюр. Ноги сами повели его в правое крыло, где они отдыхали перед выступлением. Он бежал так быстро, как мог, а внутри все переворачивалось вверх дном. Хотелось закричать. - Лиза! – он распахнул дверь и резко остановился. На темно-зеленом диване сидела его сестра, пряча лицо в ладонях, дрожала и всхлипывала, а рядом сидел Нельсон, приобнимая ее за плечи, и издевательски улыбался. - Здравствуй, Барт, - протянул он, прижимая Лизу ближе к себе, - А я приехал, чтобы забрать свою девушку. Сердце снова предательски пропускало удары, в глазах все поплыло. Барт поддался вперед, но вдруг кто-то схватил его за руки. - Нас ждет отдельный разговор, придурок, - Манц кивнул Джимбо и Керни, которые мертвой хваткой вцепились в Барта, - Пойдем, милая, не плачь. - Лиза! Лиза! – он кричал и брыкался, но все было без толку. Она не отнимала рук от лица, не поднимала голову и слепо шла, ведомая Нельсоном, который продолжал улыбаться. Последнее, что увидел Барт – дверь закрылась, а затем наступила тьма. Он очнулся уже в машине. На заднем сидении. Рядом сидел Керни, как сторожевой пес, охраняя парня. Машина неслась, в окна пробивался свет фонарей, быстро сменяющийся клочками темноты, как плохой кинеограф. На водительском сидел Джимбо, рядом с которым, развалившись на пассажирском сидении, располагался Нельсон. Барт дернулся. - Сиди смирно, урод, - прикрикнул Керни. На звук обернулся Манц. - Я предупреждал тебя, Симпсон, а ты меня опять не послушал, - он был спокоен и расслаблен, - Денег ты мне не дал, сестру вот обижаешь. Нельзя так. Придется тебя проучить. Он постучал пальцами по плечу водителя, и машина затормозила. Парня выволокли на улицу и кинули на асфальт. Он помотал головой, оглядываясь – они были в городе, только вот где именно – он понять не смог. Ребята окружили его. - Давайте, - команда Нельсона была короткой и понятной. Первый удар пришелся в живот. Показалось, что твердый носок кроссовка пройдет насквозь. Барт завыл, сворачиваясь в клубочек. Град кулаков посыпался по корпусу и голове. Боль пронизывала все тело и становилась сильнее с каждым новым ударом. Их было так много, что тело начало неметь, а во рту почувствовался вязкий металлический вкус крови. Он пытался кричать и умолять, но голос пропал, получалось только плакать и скрипеть, глотая кровь, от которой к горлу подступала тошнота. В ушах звенело, напряженное тело содрогалось, силы сопротивляться заканчивались. Вдруг все прекратилось, но он побоялся открывать глаза. Ловкая рука нырнула в карман, в котором лежала купюра, одолженная тетей Пэтти. - Это я забираю, остальное будешь должен, - сурово сказал Нельсон, а затем, собрав в рот побольше слюны, харкнул Барту в волосы. Двери хлопнули, зарычал двигатель, и машина унеслась прочь. В ночи послышался отчаянный крик. *** Барт так и не узнал, кто именно вызвал скорую, но был безмерно благодарен этому человеку. После того, как банда уехала, он опять потерял сознание. И кто знает, что случилось бы, если бы он остался там до утра. В первый же день ему позвонила мать. Она пыталась скрыть дрожащий голос безразличием, но получалось слабо. - Кто это сделал, сын? – спрашивала она. - Я не знаю, - повторял он снова и снова. - Ты опять во что-то вляпался? – ее голос прыгал от застывших в глазах слез. - Клянусь тебе, что в этот раз я ничего такого не делал, - спокойно отвечал Барт, поджимая губы. - Позвони мне, когда тебя выпишут, сынок, - сказала она, всхлипнув, - Я рада, что с тобой все хорошо. Он положил трубку и несколько минут не мог решиться позвонить Лизе. Гудки разрушали надежду. Сообщения оставались непрочитанными. Она снова решила его бросить. Дни шли в мучительном ожидании и, как только доктор дал добро на выписку, он помчался на Вечнозеленую Аллею, ощущая в душе огромную черную дыру. Ему было страшно увидеть ее, но страшнее было неведение. Он бежал так быстро, как мог, забыв про такси и автобусы, будто желая страдать ради нее еще больше, чем раньше, будто таким образом пытался что-то ей доказать. Горло саднило, легкие выворачивались наизнанку, тело вновь начало болеть, но он продолжал бежать, невзирая на усталость. Бесконечная улица витиевато тянулась, как американские горки, издеваясь над воспаленным сознанием. И вот, где-то вдалеке показался родной дом, более обшарпанный и старый, холодный и недружелюбный. Барт поднажал и увидел заросшую лужайку, маму, папу, Мегги и Лизу, грустно потупившую взгляд рядом с большими чемоданами, а на дороге, тарахтя, стояло желтое такси. - Нет, - подумал он, перебирая уставшими ногами. Сравнявшись с забором Фландерса, он повалился на землю, переводя дыхание. Лиза крепко обняла мать, а затем Гомера, который за два года сильно постарел. Грудь больно стягивало, время шло, и Барт истерично затряс рукой, привлекая внимание. Встать не получалось, поэтому он пополз к дому, кряхтя и кашляя. - О Боже, - охнула Мардж. - Сынок! – вскрикнул Гомер, собираясь броситься к сыну, но Лиза его остановила. - Пожалуйста, зайдите домой, - она выставила вперед руки, заставляя их уйти. Мардж не стала препятствовать. Она знала, что Лиза скоро уедет, и кошмар кончится. Поэтому она потянула мужа и дочь в дом. Барт подполз к такси и снова упал, Лиза подошла к нему и присела на корточки. - П-прости, - запинаясь, выговорил Барт, - Я писал, я звонил, я все объяснил. Ты и Нельсон, это все нечестно. Он сбивался, путался и дрожал. - Я понимаю, - спокойно сказала она, - Я думала об этом очень долго, я плакала, я злилась, но я все поняла. Я ужасно с тобой поступила, я могла бы расстаться с Нельсоном, но я этого не сделала. Я подвергла тебя опасности, ты попал в больницу, - она не сдержалась и заплакала. - Я всего этого не хотел, я хотел быть с тобой, - Барт дрожащими руками уперся о землю, поднимаясь на колени, - В тот день я хотел сказать тебе важные вещи, но я не успел, послушай меня сейчас. Лиза плакала и отрицательно качала головой. Ей было тяжело, хотелось просто убежать от всего этого. - Я придумал замечательный план, я хочу поехать с тобой, - он взял ее за руки, заставляя посмотреть в глаза, - Я поеду, я буду хорошим, я заглажу свою вину, за всю жизнь, я буду помогать, я… Глаза Лизы расширились. - Давай начнем все заново, вместе. Только не бросай меня. Я люблю тебя. Таксист, поглядывая в боковое зеркало, демонстративно вытащил из окна руку с часами. - Вы едете или нет? Время идет. Лиза заплакала еще сильнее. Это то, о чем она мечтала, когда ложилась спать, каждый день. Она так надеялась, что услышит от него эти слова, но пройдя через все это, просто не могла согласиться. - Нет, Барт, - шепнула она, а крупные слезы продолжили катиться по щекам, - У нас никогда не получится жить обычной жизнью, радоваться, смеяться и любить. Нам всегда придется скрываться, стыдиться и страдать. Глаза предательски заслезились, слезы обожгли кожу. Казалось, что сейчас он снова потеряет сознание. Все было как во сне. Самом страшном кошмаре. - Пожалуйста, мы все придумаем, - лепетал он, - Прошу, Лизи. Лиза высвободила руки из мертвой хватки и зарылась в них лицом. - Нет, нет, - шептала она, поднимаясь на ноги и пятясь к большим чемоданам. Барт подскочил, в голову ударило давление, в глазах потемнело. Его шатало, расплывчатый силуэт любимой сестры плыл в одну, потом в другую сторону. Щелкнула передача. - Прошу… Она помахала рукой в сторону двери, а потом – ему. Такси уносило ее прочь, а он стоял и смотрел, чувствовал, как его сердце разбивается навсегда. Через несколько минут вышла Мардж, но не решалась подойти ближе. Она уже не знала, что чувствовала к своему единственному сыну, но понимала, что не сможет любить его так, как раньше. Последние пару дней она только и делала, что ходила вокруг Лизы и приговаривала, что все наладится и будет хорошо, далеко отсюда, далеко от Барта, который сделал это с ней. Обнимала и успокаивала, винила его. И он был виноват. Барт внезапно ощутил всепоглощающее одиночество. Он столько раз оставался один: детские и юношеские влюбленности проходили слишком быстро даже для нежного возраста, оставляя после себя послевкусие нечищеных зубов и сладкой жвачки; друзья, которые появлялись в жизни уходили так же стремительно, потому что характер Барта вытерпеть мог далеко не каждый – издевательства, шутки и розыгрыши, фальшивое «ну извини» после каждого прикола, без капли сожаления; родная мать, отказавшаяся от сына, она даже слушать его не стала, нырнув в утешающие фантазии о злом насильнике, в которого превратился ее сын, лишь бы Лиза не была такой, лишь бы уберечь остатки семьи. Он оставался брошенным и нелюбимым, лежал на самом дне, не пытаясь встать, но всегда видел, что на поверхности есть свет. Он пробивался сквозь толщу воды, блестел и переливался, и Барт знал, что при желании всегда мог оттолкнуться от песчаного дна и протянуть руку. Он надеялся на это слишком сильно и слишком долго, не предпринимая никаких попыток, веря в то, что свет будет сиять вечно, для него одного. Так и разрушаются наивные мечты и надежды. Без прелюдий, обратного отсчета, малейшего предупреждения. Свет просто погас, и на дне стало темно и холодно, и все те монстры, живущие во мгле, устремили к нему свои цепкие лапы. Они разорвут его и утащат по кускам в свои норы, и пути назад уже не будет. Влажная пелена застелила глаза. Барт на ватных ногах побрел к матери, желая оказаться в безопасных родительских объятиях хоть на минуту, но Мардж лишь испуганно всхлипнула и спряталась за дверью. Маленький шалун получил по заслугам. Он повалился на порог, вжимаясь спиной в дверь, будто надеясь просочиться вовнутрь, и тихонько завывал, заглушая триумфальный смех одиночества в своей голове. Через полчаса к дому подъехала полицейская машина, криво паркуясь на обочине. Из нее неуклюже вывалился Шеф Виггам со своими подчиненными и коричневой длинношерстной овчаркой. За столько лет он превратился в необъятный шар, лицо заплыло жиром и обвисло, делая его похожим на уродливую свинью. Он еле перебирал ногами, борясь с отдышкой, но даже преступников ловить у него получалось лучше, чем вздохнуть полной грудью. - Симпсон, нам поступил, - он закряхтел, - Поступил звонок. Сказали, что в этом доме хранят наркотики. Барт никак не отреагировал, обмякнув на придверном коврике. - Шеф, может обыщем сначала парня? – лениво предложил один из офицеров. - У нас даже ордера нет, - возмутился второй. Кленси попытался отдышаться, смахивая со лба пот. Он помахал жирной рукой в приглашающем жесте, и через минуту офицер подошел к нему с небольшим складным стулом, на который взгромоздился шеф. - Пусть его пес обнюхает, а там видно будет, - каждое слово давалось ему тяжело. Симпсон сжался, показывая всем видом, чтобы к нему не приближались, но пес, стуча когтями по бетону, легкой рысью подбежал к мальчишке. Настороженно он обнюхал парня и загавкал. - Так, кажется, что-то есть. Офицер поднял Барта на ноги и пошерудил по карманам. Стоять было невыносимо сложно, тело так и норовило упасть. Превратиться в жижу и залиться в стоки, смешавшись с канализационной водой. Копы что-то говорили, но он уже не слушал. Холодный металл наручников защелкнулся на запястьях. - Мы знали, что таким будет логическое завершение твоей жизни, малец, - отеческим тоном начал офицер, - Но не думали, что тебе будет всего двадцать два. *** Судебный процесс длился довольно долго – бюрократия всегда усложняла процесс. На слушание он присутствовал один, потому что никто не захотел его поддержать. Офицеры проделали блестящую работу (жаль, что только в случае с Бартом), и обыскали его квартиру. Кто-то донес, что здесь продавали наркотики, а полиция и рада была хоть кого-то посадить за решетку. Приговор звучал сухо, пять лет. Все время, что Барт ожидал в окружной тюрьме, он ни с кем не разговаривал. Даже в суде приходилось вытягивать из него хоть какое-то слово. Отрешенный от реальности, он только пялился в никуда и редко кивал головой. Жизнь превратилась в череду одинаковых действий. Его не стали увозить далеко и поместили в Спрингфилдскую тюрьму, но даже это никак не привело его в чувство. Иногда он посматривал в окно, разглядывая ночное небо, усеянное крохотными жемчужинами звезд, вспоминая, как Лиза когда-то рассказывала ему про космос, на прогулках он пялился за высокую ограду с колючей проволокой, представляя, что там, в лесу, они гуляют, держась за руки, и сестра снова тараторит без остановки про красоту природы, но единственная красота, которую он видел – была она. Дни посещений всегда проходили в напряженном ожидании. Он хотел услышать свое имя в списке, хотя бы один раз. Вдруг она все-таки вернется. Она ведь не сказала «прощай».