В сумраке

      Когда до Линниха оставалось всего несколько дней пути, пришли известия из земель короля Рене, одновременно обнадёживающие и настораживающие. Проигнорировать салический закон и передать в наследство земли своим племянникам — Король-трубадур пошёл наперекор жадности Паука. Не дожидаясь решения герцога, Бургундия приказал седлать коня и бросился на запад, в Боже, сопровождаемый удивлёнными взглядами дворян и громкими ругательствами своего правителя. Слишком импульсивный поступок, особенно в преддверии важной осады Нейса, когда вся Священная Римская империя ощетинилась. Быть может, герцог назначит ему наказание, если посчитает его объяснения недостаточно убедительными. Но Адемару было важно поговорить со своим братом, чтобы он не терял бдительности.       Да только Прованс, старший брат всех доживших до сегодня государств-детей Королевства бургундов, слишком легкомысленно воспринял его опасения. Он, как и весь двор, был увлечён очередным празднеством, в которое оказался втянут и Адемар, усаженный в качестве почётного гостя подле своего брата, сидевшего слева от короля. Бочки с вином откупоривались раз за разом, звучали песни, которым подпевали кто тихо, кто громко под аккомпанемент музыкальных инструментов и звенящей посуды.       Быть может, он себе слишком накручивает? Паук, естественно, хотел объяснений, но отправит кого-нибудь незначительного, в крайнем случае самого Францию. Да, точно, именно его. И это будет занимательная схватка двух красноречивых льстецов, что будут пытаться друг на друга нежно давить и словоохотливо переубеждать. Но всё внимание короля будет сосредоточено на нём, Бургундии, и Англии, который должен вскоре выступить из Кале и напасть на Францию. Если всё пойдёт по плану, то ему будет не до этого. Прованс и его подчинённые — важные потенциальные союзники. Например Лотарингия, хорошая подруга Адемара, и её брат Бар, чьи земли лежат ровно между его владениями, и иметь их в союзниках означает иметь связь между своими землями, контролировать своих подчинённых.       Их с герцогом план идеален. Всё сработает без проблем, Божье провидение на их, праведной стороне. Можно позволить себе расслабиться и повеселиться, показать, что проведённое в очередных военных походах время не сказалось на его умении танцевать, поддерживать придворную беседу и одеваться в соответствии с придворной модой, разве что его новенький пурпуэн, прикрывавший довольно простой чёрный дублет, был украшен Андреевским крестом. На этот раз обошлось без скабрезных шуточек, хотя для них было самое подходящее настроение. А ещё для хорошей драки. Подаваемое вино ни в какую не шло в сравнение с его родным, самым вкусным, самым одурманивающим, самым расслабляющим и настраивающим на хорошее настроение, оно, скорее, обнажило скрываемые злорадство и желчь, вызванные целым рядом провалов последних лет.       А ещё проснулось желание совершить какую-нибудь мерзкую глупость.       Покинув зал, сославшись на желание подышать свежим воздухом, прежде чем отойти ко сну, Адемар бесцельно бродил по пустым замковым коридорам, размышляя о грядущей осаде Нейса. Он должен успеть вернуться к её началу, догнать основные силы, проследить за наёмниками, чтобы они не сбежали с поля боя. А ещё успевать молиться, чтобы непослушная Фландрия не спуталась с Францией и не устроила очередное восстание. Риски, риски, риски... Проходя мимо приоткрытой двери малой обеденной, он заметил стоящую подле стола Эмелин, что, казалось, смотрела в одну точку, поглаживая брошенную на плечо косу. Бургундия поймал себя на мысли, что сам на несколько секунд залюбовался её фигурой, которую выгодно подчёркивало платье с узкими рукавами и высоким лифом, особенно хорошо выделялась её грудь.       Удивительно, что она была здесь, вдали от короля и Прованса, за которыми следовала, словно тень. Хотя она и была их тенью, что была в курсе происходящего быстрее всех в этом замке. Стоило её поприветствовать, шутка ли — за весь день Адемар её ни разу не видел.       — Анжу, прекрасная Анжу! — завёл он через весь зал, чтобы та его услышала.       Та словно ожидала его прихода, а потому не вздрогнула от его чересчур громкого нетрезвого голоса, напротив, изящно развернулась, игриво качнув головой, и коротко поклонилась в знак приветствия. Закрыв дверь, Бургундия подошёл к ней и вольготно облокотился спиной на стол. Как Божий промысел смог распорядится так, что ему было проще подружиться с женщинами? Он не был против, ему просто было любопытно. Анжу даже не пыталась отступить на приличное для их положения расстояние, напротив, сама ещё немного приблизилась.       — Что случилось? — произнесла она, лукаво поглядывая на него из-под своих длинных полуопущенных ресниц.       — Нужно, чтобы ты кое-что передала Франции.       Почему он это сказал? Кажется, вино ударило в голову сильнее, чем ему казалось, и то была не просто глупость, а что похуже. Но ему было весело, губы растянулись в довольной улыбке, он не сводил глаз с Анжу, что резко выпрямилась и скривила брезгливую гримасу.       — Нет. Сам передашь.       Её ответ был категоричен, не стоило даже пытаться переубедить. Когда в её голосе чувствуется сталь, что холоднее, чем лезвие любимого кинжала его прекрасной жены, то это значило, что разговор окончен, не стоит лезть, иначе лишишься её полезной дружбы. Но Бургундия был непреклонен. Он схватил её за руку, притянул к себе и принялся гладить её ладонь и пальцы, откуда забирался вверх по руке до локтя и спускался обратно. Эмелин не сопротивлялась, но и гнев на милость не сменила, хотя в сине-фиолетовых глазах промелькнуло любопытство.       — Тебя он точно выслушает. Сама знаешь, в каком мы сейчас положении. Или можешь просто записку передать... Хотя нет, лучше вслух, чтоб точно внял этим словам.       — Не проси, Бургундия, — усмехнулась она. — Лучше сам передай, когда он прибудет под Нейс и атакует сзади.       Но тот не оценил её колкость. Смерив её недовольным взглядом, Адемар прижал её к столу, втиснув свою ногу между её, и припал губами к её оголённой шее. Его руки быстро гладили её спину и приспустили шнуровку корсета, тут одну из них он перевёл на грудь и грубо сжал, от чего Эмелин невольно вздрогнула. И тут же проведя языком от уха вниз к основанию шеи, он принялся покусывать её, заставив ту с тихим стоном прижать голову к его плечу.       — А если так? — прошептал Адемар ей на ухо.       Та ничего не ответила, лишь легонько покачала головой. Тогда его укусы стали сильнее, от чего Эмелин повысила голос и обхватила его за талию, прижимаясь ещё ближе. Странная женщина. Рука скользнула по спине вниз и принялась гладить её ягодицы. На шее оставались красноватые пятна со следами зубов вокруг них, Бургундия кусал её сильно и часто, второй рукой, отпустив её грудь, он намотал косу и дёрнул назад, та задрала голову, ещё больше подставляя шею.       Для борьбы с упрямством Анжу это был одним действенных способов, но уж слишком просто получилось. Или она сама этого хотела? Бургундия терялся в догадках, даже немного замешкался, чем та и воспользовалась. Развязав шнуровку на вороте его дублета, она обдала его шею разгорячённым дыханием и осторожно укусила. Адемар с трудом сдержал стон и укусил её в ответ сильнее прежнего, из-за чего она со стоном выгнулась в спине.       — Тебе настолько мало своей жены? — томно пробормотала Анжу. — Или у вас и правда разлад?       Но ответить ему не дала, приложив палец к губам. Другой рукой она провела по груди вниз и, ощутив выпиравший из-под одежды член, принялась гладить его, всё лукаво поглядывая в его сине-зелёные глаза. Он расценил это как сигнал к действию и, задрав пурпуэн и приспустив шоссы и брэ, прижался к ней, также поднявшей юбку робы и нижние рубашки. Сдвинув в сторону льняную ткань, прикрывавшую полную смазки промежность, он несколько раз провёл пальцами по ней и медленно вошёл в неё.       Анжу даже не пыталась сдержать голос, особенно когда тот начал двигаться в ней, медленно, но проникая глубже с каждым толчком, не оставляя её шею в покое. Он тянул зубами кожу и облизывал место укуса, порой просто впивался зубами, оставляя после них быстро исчезавший след. Та даже не пыталась ответить, лишь стонала возле его уха, от чего он то и дело тихо рычал и кусал её с большим рвением. Одной рукой Эмелин обхватила его шею, притягивая ближе к себе, а второй ласкала клитор.       Толчки становились всё активнее и грубее, но Анжу сама подавалась тазом вперёд, явно намекая так и продолжать. Было во всём этом что-то животное, что затуманивало трезвеющий разум, оставляя место желанию уложить её на стол, шире раздвинуть ноги и всадить в неё член на всю длину, почти выйти из неё и резко вернуться обратно. Оставив в покое шею, Адемар спустился к её выпирающим ключицам и принялся кусать кожу там, его руки вцепились в её ягодицы и грубо сминали их.       Было нестерпимо душно, пот ручьями стекал по лбу, он чувствовал, как промокшая нижняя рубаха прилипла к спине и груди. И продолжал ускоряться, чувствуя, как плотно его член обхватили стенки влагалища. Эмелин была на пределе. Она, насколько могла, сжала свои бёдра вплотную к его, а сама запрокинула голову назад, немного высунув язык. Из её груди вырывались хриплые стоны, схожие с его собственными. Спустя несколько толчков Бургундия замер внутри неё, вжимаясь как можно глубже, пока та вдавливала пальцами клитор. Выгнувшись в спине, она закричала в экстазе и обмякла в его руках.       Впившись в основание её шеи, Адемар вновь начал двигаться, чувствуя, что и сам уже на грани. В последний момент он отпустил её кожу и вышел из неё, в этот момент его горячее семя излилось на её бёдра и половые губы. Быстро отдышавшись, Бургундия одной рукой поправил своё одеяние и опустил юбки Эмелин, которую он по-прежнему прижимал к себе другой рукой.       Об этой ли глупости он размышлял совсем недавно, бредя по пустым замковым коридорам? Сложно сказать. Голова была пуста, как лист бумаги.       — Так... Так что же... — Анжу тяжело дышала, повесив голову ему на плечо. — Что ты хотел... ему передать?..       Он не сразу заговорил, продолжая обдавать её ухо разгорячённым дыханием, что заставляло её довольно постанывать, прижимаясь к нему.       — Пожалуйста, передай ему, что он напыщенный павлин, чьим бесчестным и губительным планам я положу конец.       Не успела та презрительно фыркнуть в ответ, как Адемар беззлобно рассмеялся и, вернув косу ей на плечо, выскользнул из зала. Удивительно, но их не самый тихий секс не привлёк внимания неспящих. Поправив ослабший хвост на затылке, он побрёл в сторону своих покоев. Он протрезвел, и мысли отравляющем роем терзали его голову.       Была ли это месть дражайшей жене Бурбон, что вновь сменила лагерь и не стала его поддерживать в противостоянии с Империей и Францией? Кто знает, но эта история точно достигнет её ушей. Разозлится ли она? Захочет ли увидеть его? Мысли, терзавшие его сердце обидой и даже ревностью, вихрем носились в его трезвеющей голове. Надо бы ложиться спать, завтра в полдень ему надо выезжать обратно. Хотел было утром уехать, но Прованс упросил остаться.       Жаркая июльская ночь вступала в свои права, а замок всё не спал. До падения Анжу оставалось восемь дней.