«Я думал, что это просто дружба, пока не начал ревновать…»
— Чимин? Девушка испуганно обратила свои карие глаза на меня, и я вздрогнул. Следом обернулся и Ким. И во мне что-то вскипело. Это и есть ревность? Не дав ей шанса объясниться, я поспешно развернулся и направился в сторону мотоцикла. Дженни побежала за мной, оставив улыбающегося блондина у порога. Схватив меня за руку, девушка потянула меня назад, и я недовольно фыркнул в её сторону. Несмотря на мою злобу, Дженни упорствовала, не желая меня отпускать. Но зачем ей я, если она выбрала его? Зачем путать и мне и себе мысли этими наполненными слезами глазами. Неужели она не понимает, что делает меня одержимым? Неужели не видит меня настоящего? — Руби Джейн, тебе лучше вернуться обратно, — как можно безразличнее протянул я и дёрнул за сцепление. Дженни от рёва мотоцикла испуганно отскочила в сторону, но, словно опомнившись, вновь приблизилась ко мне. И я рвано вздохнул. Она слишком близко ко мне. — Чимин… — начала Ким, но я не дал ей договорить, резко вскочив с мотоцикла и приблизившись к ней. — Что? Мой голос, несмотря на раздражение и обиду, не дрогнул. Дженни испуганно сжалась под моим взглядом, опустив глаза на мои губы. Я сглотнул, чувствуя на себе этот взгляд, и проследил за взмахом длинных ресниц. Отчего-то её взгляд сменился. Она выглядела растерянной, расстроенной. Я продолжал стоять впритык к ней, обдавая её лицо горячим дыханием. Её глаза по-прежнему смотрели на мои губы, изредка опасливо поглядывая в глаза. Сам того не замечая, я потянулся к её лицу. Она, кажись, перестала дышать. Когда глаза девушки забегали по моим глазам, я застыл в миллиметре от её губ. Я всё ждал, что она скажет что-то. Что остановит меня одним словом. Её глаза кричали мне о её желании, и я продолжал молча ждать. Но с каждой секундой моя уверенность таяла, и я устало вздохнув, сделал шаг назад. — Я рад, — коротко кивнул, вызвав недоумевающий взгляд на лице Дженни. — Вы, наконец, вместе. Глаза девушки сначала удивлённо расширились, затем устало прикрылись. — Постарайся больше не расстраиваться, — протянул я и сел обратно на мотоцикл, чувствуя на себе прожигающий взгляд Ким. Она стояла напротив, совершенно расстроенная, разбитая и разочарованная. И сколько бы душа не рвалась прямо сейчас обнять её, я не стал. Нельзя. Больше нельзя. Иначе от тебя ничего не останется, Чимин. — Почему ты разговариваешь так, словно не вернёшься больше? — испуганно спросила Ким, сжав кулачки от досады, но я промолчал, глядя куда-то вперёд. — Ты не вернёшься?***
Стоило прикрыть веки, как снова эта картинка перед глазами. Я тряхнул головой, избавляясь от навязчивых воспоминаний. Было до жути неприятно видеть их вместе. Видеть, что она позволила себя обнять. И я раздражался от собственной злобы, поскольку не понимал своих чувств. Несмотря на всю боль, что этот гадёныш причинил ей, я понимал, что рано или поздно Дженни предпочла бы ТэХёна. Понимал, что девушка не видит в нём никаких изъянов и готова слепо доверять. Но всё же в уголке души таилась маленькая надежда, что Дженни сможет проглядеть чувства, которые я сам недавно признал. Оставив разбитый мотоцикл у дерева дымиться, я слабо вздохнул, прижав рану на плече рукой, и повернул обратно, к себе домой. Желание встретиться с Дженни и сказать, что должен уехать на один день по работе, должен решить проблемы в отсутствии отца, стремления открыться этой девушке — разбились вдребезги, стоило наткнуться на них у дома. Я растерялся. Впервые в жизни осознав, что опоздал. Я старался не привлекать внимание домашних, бесшумно оказавшись в коридоре, и побыстрее оказаться в своей комнате. Пугать семью своим хмурым и разбитым состоянием — совершенно не хотелось. Однако сверху донёсся родной голос, и я с досадой шикнул на самого себя. — Чимин? Отстранённо взглянул на кузину, что стояла на лестнице и озадаченно смотрела на меня. Я устало вздохнул, рухнув на нижнюю ступеньку, и закрыл лицо одной рукой. Что-то гложило изнутри, словно какую-то часть моей души подожгли и развеяли пепел по ветру. — Ты в порядке? ДжиСу, знавшая меня, как облупленного, заметила неладное и нахмурилась. Приглядевшись, заметила, что-то на моём плече. Проследив за её взглядом, наткнулся на рану, по которой текла красная и вязкая жидкость. В ужасе прикрыв рот рукой, Джи взволнованно побежала в мою сторону. — Боже, что произошло?! — Джи панически присела рядом на корточки, осторожно приоткрыв вид на рану из-под куртки, и скривилась, словно сама чувствовала боль от травмы. Чего не скажешь обо мне. — Ты попал в аварию? В ответ я смог лишь молча кивнуть, отстранённо взглянув на девушку. Из мыслей никак не уходило недавнее. И это заставляло каждый раз концентрироваться скорее на душевной боли, нежели физической. — Как? — продолжала расспрашивать меня Ким, обеспокоенно поглядывая снизу вверх. — Ты идеальный водитель, что такого могло произойти, что ты не уследил за дорогой?! Я досадно поморщился, шикнув на неё. Не хватало, чтобы она всех домашних сюда привлекла. — Не говори остальным, — шепнул я с просьбой в глазах и заметил, как поник взгляд сестры. — Не нужно, чтобы они переживали попусту. Мама итак не находит себе места из-за отца, а тут ещё я в дом заявляюсь с царапиной на плече. — Царапиной? — Джи строго свела брови и вскочила на ноги, потянув меня за собой. — Это не царапина, Чимин. Мы должны срочно обработать всё. Пойдём. Возможно мой взгляд дал подсказку, поскольку лицо Джи в следующую секунду изменилось. Она недоверчиво нахмурила лоб, словно догадалась о чём-то, но сомневалась. Затем, увидев мой опустошённый взгляд, понимающе вздохнула и присела рядом. — Чимин, — её тёплая ладонь накрыла мою, карие и внимательные глаза заставили опустить голову, чтобы скрыть боль, которую с легкостью можно было прочитать на моём лице. — Ты поговорил с ней? Я отрицательно покачал головой, продолжая прятать взгляд от кузины. Как бы сильно я не старался не показывать этого, Джи буквально читала всё на моём лице. — Всё кончено, — болезненный вздох. — Она простила его. Я видел, как она без колебаний прижималась к нему. Возможно, он в курсе, что с ней, и они смогли поговорить. Возможно, поэтому я не смог до неё дозвониться. Уж лучше бы я ослеп. Джи виновато поджала губы, слегка сжав мои пальцы в своей руке. — Ты узнал? — А не должен был? — я обиженно хмыкнул, но Джи ничуть не разозлилась, скорее чувствовала себя виноватой, даже несмотря на то, что не совершала никакой ошибки. — Хорошо, это подождёт, — шепнула она, расстроенно подняв на меня свой испытывающий взгляд. — Сейчас нам стоит заняться твоими ранами. Я горько усмехнулся, оглянувшись на девушку, и почувствовал, как в горле встаёт ком, не дающий сделать глубокий вдох. И улыбнулся, хоть изнутри разрывалось всё на части. — С каких начнём? Джи растерянно замолкла. Ей было нечего ответить. Я устало опёрся здоровой рукой на перилла. Встав, прошагал по лестнице наверх. И с каждым шагом всё сильнее ощущал прожигающий взгляд кузины. С каждым вдохом, дышать становилось всё труднее. Словно грудь сдавило чем-то тяжёлым. Я хрипло прокашлялся, цепляясь за грудку. В глазах жутко жгло, и я всячески старался сдержать порыв, вырывающийся наружу. Осторожно стянув с себя куртку, отшвырнул в сторону вещь, и рухнул на письменный стол, едва почувствовал лёгкое головокружение. Я буквально ощущал, как из меня вытекает кровь, но не пытался как-то остановить это. Затем вспышка боли в области плеча, и на глаза навернулся мрак. Я понял, что падаю, когда в дверях показался размытый силуэт ДжиСу, которая испуганно подорвалась в мою сторону, вытянув вперёд руки. Время, потерянное на дорогу, дало о себе знать. И я благополучно провалился в бессознательный омут.***
— Чимин? Я попытался открыть глаза, но почувствовал тупую боль в висках. Кое-как разлепив их, осмотрелся. Я лежал на кровати, без верхней одежды, на руке, начиная с плеча и до самых локтей, была туго затянута марлевая повязка. Я затуманенным взглядом повернулся к Джи, что взволнованно сидела на краю кровати и держала меня за руку. Заметив моё пробуждение, девушка поспешно вскочила и поправила на мне одеяло. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, едва её зоркий взгляд выловил бледность моего лица. — Живой, — попытался отшутиться, но вышло лишь криво усмехнуться. Джи цокнула на моё ребячество и возвела глаза к потолку, легонько пнув меня в бок. Я устало прикрыл глаза, чувствуя, как мышцу сводит. — Ты не обязан быть сильным для всех подряд, — она натянула на лицо слабую улыбку, однако голос был строгим. — Позволь и себе иногда излить душу. Я нервно сглотнул ком в горле, но старательно растянул губы в ухмылке. — Тебе вот смешно, а я, знаешь, как перепугалась, когда увидела тебя таким? — возмущённо нахмурилась брюнетка. — А если бы я не пошла за тобой? Почему ты не позволяешь другим помочь тебе? Увидев её такой перепуганной, я осознал, что Джи права. Улыбнулся, крепко сжав руку девушки в своей. Удивлённый взгляд Ким говорил о том, что она, вероятно, в замешательстве. Я потянулся и легонько коснулся тёплой щеки сестры. И та удивлённо вскинула брови, глядя на меня. — Спасибо, — прошептал и тут же расширил улыбку, подумав, добавил. — Нуна. Джи насмешливо скривила губы, услышав подобное обращение от меня. Девушка хмыкнула на меня, косо глянув, и мотнула головой. Меня почему-то пробило на улыбку. Было в этом слове что-то родное, по-особенному семейное. — Эти твои шуточки… — насмешливо фыркнула ДжиСу, ловко привстав напротив кровати и скрестив руки на груди, строго глянула на меня. — Не старайся прятать за насмешливым взглядом свою боль. Меня не проведёшь. Я устало вздохнул, понимая, к чему ведёт этот разговор. Присел, оперевшись спиной на спинку кровати, и с тоской взглянул на сестру. Та продолжала буравить меня пристальным взглядом, словно нашла что-то, чего я не хотел говорить. — Джи, я не пятнадцатилетний подросток, чтобы убиваться по девушке, — заверил я брюнетку, но та, кажись, даже не поверила моим словам, и лишь в иронии изогнула брови. — Возможно, — пожала плечами, отходя назад, к двери. — Но она определённо заставила тебя ожить. Я застыл, провожая сестру вопросительным взглядом. Так ли это? Затем нащупал рядом лежащий мобильник и на секунду почувствовал, как душа ноет от тоски по Дженни. Хотел бы я услышать сейчас её голос, если повезёт, даже искренний смех. Но мысль о том, что она всё ещё привязана к Киму, останавливала меня. Как бы сильно я не хотел её рядом, не имел права лишать её выбора. Выбора, который она уже сделала. Комната отца встретила меня абсолютной тишиной. Были слышны лишь пищащие аппараты, к которым был подключён мужчина. Бесшумно прикрыв за собой дверь, устало вздохнул. Сделав несколько шагов в сторону кровати отца, я осторожно присел на корточки рядом. Болезненный вид его лица не вдохновлял, но я не терял надежду ни на секунду. Искренне ждал, пока мужчина откроет глаза и поприветствует меня. Печально цокнув на собственные мысли, я положил свою руку поверх морщинистой руки родителя. Будь у меня шанс — повернуть время вспять, до той аварии, до ссоры между двумя семьями, до встречи с Дженни — смог бы я отказаться от всего прожитого? Смог бы вновь принять бывшего друга и простить его отца? Смог бы пройти мимо девушки и не впустить вновь её в свою жизнь? Возможно, это больно, возможно, мне непросто сейчас, и я разбит. Но никогда я доселе не думал отказываться от прожитого. Какими бы плохими они не были, это были мои воспоминания и прожитые дни. И для меня было маленьким счастьем, что Дженни вновь вернулась в мои воспоминания. Я столь погрузился в собственные мысли, что не заметил, как уснул — на краю кровати отца, сжав его немолодую руку в своей и слушая пиканье аппаратов. Сквозь сон я почувствовал, как кто-то гладит меня по макушке — бережно, совсем не касаясь. Устало разлепив глаза, наткнулся на бледное, но улыбающееся лицо отца. — Отец? — подорвавшись на кровати, сжал руку родителя в своих и взволнованно оглядел мужчину. — Ты как? Когда ты проснулся? Отец улыбнулся, крепче сжав мои пальцы одной рукой, и медленно кивнул. Я не смог сдержать ответной улыбки. Облегчённо выдохнув, поймал на себе удивлённый взгляд родителя. — Ты просидел здесь всю ночь? — охрипшим от долгого сна голосом спросил он, склонив голову в сторону. — Что это? Пальцы отца осторожно коснулись повязки, словно он только сейчас заметил её на мне, а лицо озарило волнение. Я покосился на повреждённую руку, старательно пряча её от отца. Но было поздно. — Небольшая авария, — натянув на губы слабую улыбку, заверил я его. — Не за чем переживать. Мама, наверняка, обрадуется, когда узнает, что ты пришёл в себя. Я радостно вскочил на ноги и подорвался к дверям, чтобы оповестить родительницу о радостной новости. Мама прибежала в комнату буквально сразу же, даже сбивая с ног меня, и кинулась к мужу в крепкие объятия. От такого приветствия отец искренне хохотнул, приобнимая маму обеими руками. В эту же секунду по ране прошёлся холодок, и я незаметно сморщился. Боль потихоньку давала о себе знать. Я выдохнул, стараясь не думать о ноющей боли, когда наткнулся на подозрительное лицо матери. — Чимин? Что с твоей рукой? — испуганно подорвавшись в мою сторону, заверещала женщина и начала осматривать меня на наличие других повреждений. — Всё в порядке, мама, — легонько отцепив руки матери от своего лица, заверил я. — Не справился с управлением. Женщина сначала удивлённо нахмурила брови, затем всхлипнула, словно была готова разрыдаться. Я стушевался, почувствовав вину, и крепко обнял родительницу, утешающе поглаживая по макушке. Сам того не замечая, я отвлекался от своих ран, как внешних, так и внутренних.***
Вчера я так и не смог уснуть. Всю ночь воротился в постели, не находя себе места. Каждый раз, когда я закрывал глаза — передо мной вставал образ Ким. Это доставляло чувство опустошения, и мне ничего не оставалось, кроме как начать собираться. Рука перестала ныть, поэтому я легче переносил нагрузку на плечо. Вещи, собранные в дорожной сумке, я благополучно отложил в сторону и направился к дверям. Взяв всё необходимое, спустился вниз, к семье. Рабочая поездка на фирму отца за пределами города хоть и не внушала радости, но я посчитал это возможностью отойти от всего. Остыть от своих же чувств, чтобы, когда вернуться вновь стать другом для Дженни. Это был единственный способ быть рядом с ней, не ранив снова. Удивительно, как в одночасье один человек смог переменить меня в совершенно другую сторону. Как сумел овладеть моими мыслями и душой. Потому что даже сейчас, уходя из дома с сумкой наперевес, я думал только о ней. Никого из домашних я не стал беспокоить, так как они попытались бы меня отговорить. Не считая отца. Он понимал меня, и однозначно отпустил бы, чтобы я привёл мысли в порядок. И что самое непонятное, эти мысли — целиком и полностью — были посвящены одной Дженни. Словно я потерялся в ней, дал себе утонуть в её улыбающихся глазах, но заблудился, стоило ей отобрать у меня свой свет. Иронично, не правда ли? Девушка, солнечный свет для которой смертелен, сама стала солнцем для кого-то. А сейчас, внутри меня больше не горит этот свет, и я словно блуждаю в закрытом пространстве вслепую, пытаясь отыскать включатель. — Чимин? Я застыл в проёме, когда голос Джи застал меня врасплох. Медленно выдохнув, оглянулся на неё. ДжиСу стояла с бинтами в руках и непонимающе глядела на меня. Затем её расстроенный взгляд опустился на мою сумку. — Куда ты уходишь? Во мне кончился весь воздух, но я продолжал упорно и глубоко дышать. Взяв себя в руки, натянуто улыбнулся сестре, чем вызвал подозрение в её чёрных глазах. — Нужно съездить в офис отца на Чеджу, — старательно контролируя голос, ответил я и накинул сумку на плечо. — Сейчас? — удивилась Ким, нахмурив брови. — А как же твоя рана? Ты не сможешь сидеть в самолёте в таком состоянии. — Всё в порядке, Джи, — утвердительно кивнул своим же словам и поспешил к выходу. — До встречи. Я потянулся к ручке, открыв перед собой деревянную дверь, и уже успел сделать шаг за порог дома, когда до меня донёсся крик ДжиСу. — У неё осталось мало времени! Если ты уедешь, не попрощавшись, то будешь жалеть о поспешно сделанном выборе. Слова, сказанные ею, заставили меня прирасти к асфальту. В ушах появился невыносимый гул, я чувствовал, как глаза накрывает белая пелена. — Ты должен поехать к ней, — продолжил голос девушки в моей голове, и я вздрогнул, когда тёплые пальцы коснулись моего плеча. — Она нуждается в тебе. Я не знаю, каким образом оказался здесь, около дома Ким. Помню только ужасное чувство волнения в груди, словно я теряю что-то очень важное в своей жизни. Я даже не помню, каким образом сумел убедить таксиста не ехать в сторону аэропорта, а повернуть совершенно в другую сторону. Всё произошло словно в тумане. И вот, я бегу к дому девушки, в один прыжок преодолевая преграду в виде ступенек, и чувствую, как грохочет и колотится сердце внутри. Как в висках начинает давить что-то. Я ощущаю, как кровь вскипает от волнения. И пропускаю один удар сердца за другим, пытаясь добраться до комнаты Дженни. По пути натыкаюсь на Манобан, но не замечаю её, пока бегу к ней. Та что-то говорит мне, схватив за руку, но я не слушаю. Я не слышу. Трясущимися пальцами касаюсь ручки двери и толкаю преграду внутрь. — Сегодня день открытых дверей, какой-то… — недовольно ворчит Дженни, старательно опускаясь босыми ногами на холодный паркет, и у меня перекрывает дыхание. Я стою и смотрю на девушку, не в силах выдавить из себя ни звука. Она оборачивается в мою сторону, наверняка приготовившись поругать незваного гостя, что посмел ворваться в её комнату, но точно так же, как и я, застывает на месте. Мой взгляд сканирует её побледневшие щёки, на которых раньше красовался алый румянец, её торчащие ключицы, от которых шея шатенки стала как скелет. Под красивыми глазами появились следы усталости. Опускаю глаза и вижу, как сильно трясутся её руки. Чёрт возьми, она истощила себя. — Чимин…? — хриплым голосом произносит Ким, едва ли сдерживая скопившиеся в уголках карих глаз слёзы. Я продолжаю стоять и смотреть на неё, стараясь не сорваться с места и не притянуть её к себе. Каждый раз напоминая себе о том, что она выбрала его. Но даже это не заставит меня отказаться от своих чувств к этой девушке. Пусть не в моих силах было влюбиться в неё, но в моей власти решить, что делать с этой любовью. — Чимин, что с твоей рукой? — испуганно вылупив глаза на мои повязки, прошептала Ким, и меня передёрнуло. Девушка поспешно приблизилась ко мне, осторожно дотронувшись до раны на руке. Её глаза бегали по мне, выискивая что-то. А мои были прикованы к ней. Я не мог оторвать от неё взгляд, хоть и внушал себе, что этого делать нельзя. Её волнение за других, невзирая на собственную болезнь — воодушевляло и огорчало одновременно. Я всё удивлялся, как такая хрупкая, маленькая девушка способна вместить в себя столько добра и сопереживания другим людям? Как в её сердце помещается столько людей, ради которых она выставляет собственную боль как улыбку на губах? — Ты проживаешь такую боль, а сама волнуешься о других? — так же тихо спросил я, ловя на себе ошарашенный взгляд шатенки. — Когда ты собиралась сказать, что я тебя теряю?