Лагерь

Когда ребята вышли из старого здания, их ждал их отряд. Роза, Мика, остальные девочки тут же бросились на шею к Секо, наперебой говоря ей, что это не она виновата, а Триш и ребята. Попросив ребят пропустить его, к Секо подошел Морни — единственный из троицы, кто был лишь косвенно причастен к случившемуся. — Прости меня Секо, Мика, — мальчик хмуро глядел в сторону, но все же осмелился поднять глаза и еще раз попросить прощения. — Когда вскрылся косяк с клеем, мне не хватило смелости признаться, что это я подменил. Можете наказать меня как считаете нужным. Приземистый Морни вдруг вытянулся по струнке, словно солдат, и смело был готов принять любое наказание. — Тебя и так судьба такими друзьями наградила, — отшутилась Мика.  — Если можно, поговори с ребятами. — Начала Секо. — Я бы очень хотела сама поговорить с ними, но не уверена, что я и они будут вообще когда-либо к этому готовы. Поэтому скажи им, что… не знаю… что я не злюсь больше. А они идиоты. Нельзя быть такими идиотами. Вот так и скажи им. — Ты не злишься? — Сейчас еще злюсь конечно! Но, с другой стороны, я как бы могу понять, чего они хотели. Только их методы все равно не укладываются у меня в голове! Все! Ну-ка разошлись все! Шу-шу! — Пойдешь на концерт? — Неа. Не хочу. — У меня есть чипсы, будешь? — Класс, давай! Врубай кинишко. Ребята сели на диванчик в домике вожатых и поставили ноутбук на кофейный столик. На ноутбуке, что они одолжили у вожатой как моральную компенсацию за случившееся, появился всеми известный замок — логотип «Disney», а за ним и мальчик-рыбак на полумесяце.  — Обожаю «Холодное Сердце»! Нимори и Секо сидели рядышком, совсем-совсем близко. За «Холодным Сердцем» пошли и другие фильмы: и их любимый «Шазам», и несколько новых фильмов о Человеке-Пауке. Давно отыграли все спектакли, но какое им было дело до них. «Мне и сценарий никогда не нравился» — признался Мышонок, и Золушка закивала ему в ответ. Остался лишь завтрашний день перед тем, как все разъедутся по домам. Секо никак не могла отделаться от мыслей, что ей не хочется заканчивать ее возможно последний лагерь таким образом. Вряд ли она поедет в следующем году, ведь на носу будут выпускные экзамены, поступление, и множество всякой гадости. Да и даже если бы предложили — все желание пропало. Нельзя так заканчивать свою последнюю смену в лагере, нельзя! — Пойдем завтра на дискотеку? — Вдруг спросила Секо, выразительно посмотрев Нимори прямо в глаза. — После того, что было? — Плевать. Ты со мной? Нимори подумал, и уверенно кивнул головой. Это шанс, и его ни за что на свете нельзя упустить. Весь следующий день, Секо бродила по окрестностям лагеря и болтала с окружающими. Она все хотела заполнить это странное чувство чего-то недоделанного. Вот вроде все было, и все разрешилось, а на душе скребли кошки. Секо подумала, что, какими бы не были обстоятельства, она все же хочет еще раз поговорить и с Триш, и с Норманом. Нельзя все это пускать на самотек, ну не может она, не может! Триш она нашла рядом со столовой. От прежней самодовольной бойкой девушки остались лишь ее вечно-прыгающие кудряшки. — Триш, мы можем поговорить? — Секо вынырнула из-за спины одного из вожатых, и кивнула той отойти в сторонку, подальше от столь навязчивых глаз. Та растерянно и беспомощно огляделась по сторонам, но ни в ком не увидела спасения. Девочки отошли в сторонку, и некоторое время просто нерешительно смотрели себе под ноги. Секо заговорила первая: — Ты, конечно, та еще идиотка, но я хочу сказать тебе, что Норман всего этого не стоит.— Секо подняла голубые глаза на смуглянку, и снова повторила то, что говорила вчера: — он тебя использует. — Я знаю, — тихо кивает Триш, — но ничего не могу с собой поделать… Она отходит в сторону, чтобы скрыть, как предательски трясутся ее губы. Пара глубоких вздохов, и она поворачивается обратно. — Прости меня. Я очень виновата перед тобой. Даже боюсь представить, чтобы я чувствовала на твоем месте… Девушка прикусывает пухлые губы и замолкает. Больше слов она найти не может, а потому молчит и нервно теребит кончик своей футболки. — Если обещаешь, что больше никогда такой фигней не будешь заниматься, то мы квиты, — Секо протянула Триш руку, в знак примирения, как в детстве. В этом было что-то такое наивно-милое, что девушка даже опешила. От Секо веяло такой всепрощающей добротой и благородством. Пойти первой на примирение с тем, кто тебя ужасно ранил. Сказать ему, что он прощен, и с теплотой в голосе словно обещать, что все наладится. Всего одной фразой, всего парой слов показать, насколько ты выше мелочных склок и низкой подлости. От этого захотелось заплакать. — Обещаю, Секо… — Триш шмыгнула носом, но протянула ей свою руку. Девочки пожали руки, и Секо, не удержавшись, обняла подругу. И та все-таки заплакала. Чуть позже, она подсказала ей, где может быть Норман. Секо увидела его еще издалека — пляж, на котором в одиночестве сидел их бывший лидер, отлично просматривался на выходе из рощи. В какой-то момент Секо засомневалась, правда ли она хочет это делать. Но в душе снова заскребли кошки, напомнившие, что Секо будет не Секо, если оставит все как есть. — Норман? — Секо? Юноша обернулся. На удивление, он снова выглядел как в первый день их встречи. Красивый, статный, уверенный юноша с чистыми светлыми глазами и пушистыми мягкими волосами. - Если ты хочешь, чтобы я перед тобой извинился, то приходить надо было вчера. Спектакль должен был пройти вчера. Секо усмехнулась этой наглости, но села на песок рядом. — Ты говнюк, ты в курсе? — Мне это уже все сказали.— Хмыкнул шатен, устремив взгляд на гладь озера. — Особенно доходчиво это мне объяснил твой одноклассник. — Вот и славно. — Подтвердила та. Она посмотрела туда, куда неотрывно глядел Норман, и, не отрываясь, добавила: — Еще раз втянешь кого-то в свои интрижки, и я лично приеду, чтобы еще раз вмазать тебе. Норман промолчал. — Ты мог бы быть хорошим парнем, если бы не был таким гов-ню-ком. — По слогам произнесла Секо и встала с песка. И пусть Норман все так же хранил молчание, Секо была уверена, что он все понял. Когда-нибудь, даже такие как он исправляются. Может не сегодня, но когда-нибудь, он точно найдет ту самую, которая сможет наконец вправить ему мозги на место. В лагере царил хаос. В последний день перед отъездом смены, ребята, наверное, как и Секо, пытались доделать все, что не успели за эти три недели. Создавалось впечатление последних дней перед Новым Годом. Когда понимаешь, что время безвозвратно ушло, а столько всего еще хотелось успеть. Побольше покупаться, обменяться телефонами с новыми лучшими друзьями, а еще подготовиться к дискотеке, чтобы быть лучшим из лучших. Девочки носились из домика в домик, в суматохе накручивая волосы и меняя друг у друга косметички. Среди этого хаоса, Секо чувствовала себя невероятно спокойно. Словно неподвижный остров, среди океана. Осталась лишь одна вещь, которую она хотела исполнить на этих каникулах. Она еще раз вдохнула пряный, летний запах середины лета, и направилась к себе в домик. Нимори же нервничал. Дико, до потных ладошек, он переживал обо всем на свете. Не слишком ли простая футболка? Она не мятая? А его волосы, они опять лежат черти как? Может, у кого-то еще можно одолжить одеколон? Но Секо всегда говорила ему не дрейфить. Пан или пропал, Нимори. В дверь постучали, и Тина первой открыла дверь. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Нимори. Девушка все поняла с первого раза, и позвала Секо. Нимори сделал несколько шагов назад от двери, и еще раз проверил, хорошо ли он выглядит. В проеме показалась Секо. Она была похожа на маленькую звездочку. Теплый свет из домика вырисовывал ее милую фигуру, словно бы этот свет шел от нее. На ней были ее любимые шорты, в которых она сюда приехала в первый день. Для этого вечера, она надела новенькую маечку из ситца. По-летнему легкая, она добавляла ее образу нежности и праздничности. Поверх нее она надела длинный кардиган, а завершала образ маленькая желтая звездочка на шее — ее любимый «счастливый» кулон. Только увидев девочку, Нимори застеснялся и растерял всю свою мужественность. Вдох, выдох. — Ты очень красиво выглядишь! — Авв, спасибо! — Секо переступила порог и, озаряя вечер, вышла на улицу. — Пошли? И не отводя зачарованного взгляда от девочки, Нимори последовал за своей госпожой-звездочетом. Громко играла музыка со сцены под открытым небом, в последний раз за смену разрешая детям побеситься от души. Вокруг вовсю светили прожекторы, освещая танцпол. Толкающаяся мелкотня прыгала, бегала и делала несуразные попытки танцевать, пока не утомилась и не рассосалась по краю танцпола. Там, где раньше были сидения зрительного зала, теперь было много свободного пространства, а по бокам стояли столы с праздничными угощениями и напитками. Над столами были развешены бумажные фонарики, сделанные детьми, и переливающиеся гирлянды, добавляющие ни с чем не сравнимую атмосферу «ламповости» этому месту. Как и всякая дискотека, она развлекал в основном младшеклассников и компании друзей. До тех пор, пока после зажигательных хитов не включали «медляк». До этого момента, мальчики и девочки стояли по разные стороны танцпола, словно две враждующие коалиции. Не удивительно, стоило хотя бы одному из смелых воинов-мальчиков подойти к женскому племени и пригласить понравившуюся девочку на танец, как его тут же могли поднять на смех. С позором, тот убегал на свою половину и продолжал неловко топтаться в «танце» на месте, среди своих друзей. Но когда в мужской лагерь подходила девочка (а за ней и стайка подружек), счастливчику было позволено наконец потанцевать этот самый загадочный «медляк». Секо и Нимори, хоть и пришли к началу дискотеки, но предпочли сначала подкрепиться. Это ли не счастье, когда рядом есть человек, с которым можно просто поесть сладостей и посмеяться над нелепыми телодвижениями их одноклассников. — На самом деле, я никогда не танцевал… — Начал Нимори. Красный, словно рождественский пунш, он глубоко вздохнул, и протянул Секо руку. — Разреши пригласить тебя? — Разрешаю, — девочка сделала шутливый реверанс, и положила свою ладонь поверх его. И пусть этот танец был одним из самых нескладных, Нимори был невероятно счастлив. Он вел Секо по танцполу, держал ее за талию и чувствовал, как же она близко. Стеснение едва ли позволяло ему поднять на нее глаза, потому что он чувствовал всеми фибрами души — Секо смотрит прямо на него. Она была слишком тактична, чтобы подтрунивать над ним в такой момент, и он это ценил. Наверное, она не поймет, насколько этот момент важен для Нимори. Ведь среди всех, с кем общается Секо, среди всех, с кем она знакома и дружит, танцует с ней именно он. Просто какой-то младшеклассник, с ломающимся голосом и несуразной прической. Иногда в ее присутствии он не может связать и пары слов, а теперь танцует. Нимори всегда было легче на сцене, как бы странно это не звучало. Там его робость и стыдливость пропадали, и он мог сыграть любую роль, от дерева в третьем ряду, до настоящей принцессы. Поэтому, чтобы успокоить рвущееся наружу сердце, он представил себя на сцене. В каком-то роде, танцпол и есть сцена, где в центре всеобщего внимания он и Секо. И это он сегодня ее принц. — А говорил, что никогда не танцевал. — Шутит Секо, наклоняясь к самому его уху. Мальчик поднимает на нее глаза, и сталкивается с нежным, игривым взглядом, что так дорог ему. Секо наконец-то пришла в себя. Но даже такие удивительные вечера не могут длиться вечно. Танцы, конкурсы, напитки и сладости — все заканчивается. И вот уже одиннадцать вечера, когда на сцену выходит одна из вожатых, та, которая и встречала их, и речь вступительную читала, и фестиваль спортивный устраивала. Невольно к концу поездки проникаешься к ней симпатией. Этот заезд был закончен ее словами о прекрасном времени, о завораживающих часах юности и незабываемом лете. О том, что каждый из ребят наверняка приобрел здесь что-то новое. Друзей, опыт, воспоминания. Чему-то научились, что-то поняли. Кому-то было грустно, а кто-то наслаждался этим вечером до самого конца. В этот момент Секо подумала про себя, что вожатая права. Несмотря ни на что, она многое приобрела за это время. Поняла, что не все люди будут отвечать добром на добро. Но при этом найдутся те, кто поддержат. Она увезет с собой только хорошие воспоминания. Словно сцены из романтического фильма, она еще долго будет вспоминать и купания, и игру на пианино, и гитару, и ее самую длинную летнюю ночь. Все потихоньку стали расходиться, чтобы выспаться перед завтрашней долгой поездкой домой. Отделившись от остальных, на краю опушки, где уже не светили бумажные фонарики, ребята остались наедине. И Нимори решился. Один раз не смог, но во второй раз он не струсит, ни за что не струсит! — Секо, а можно тебя… поцеловать? — Почти шепотом, дико смущаясь, радуясь, что в темноте не видно его горящих ушей, спросил Нимори. Секо удивилась на долю секунды, но потом ласково улыбнулась и коротко кивнула. Тогда Нимори привстал на цыпочки, чтобы достать до девочки, и быстро поцеловал ее в уголок губ. — Ты мне очень нравишься! Это был самый сладкий и мимолетный поцелуй, первый и неповторимый. У Секо на долю секунды перехватило дыхание, а потом она расплылась в смущенной улыбке, невольно хихикнув от нахлынувших чувств. — Ты мне тоже! — Ну, как поездка? — Пейл перехватил рюкзак сестры покрепче, и понес его к машине. — Я же тебе и так почти каждый день звонила, ты все знаешь! — Звонко возьму щается девочка и садится в автомобиль. Дожидается, пока брат закинет ее вещи в багажник и сядет за руль. Тот пристегивается, а заодно, словно случайно, спрашивает:  — Завела себе мальчика? Секо смеется, ох уж этот классический вопрос каждого взрослого родственника. — Братишка, ну какой мальчик в моем возрасте? –Отвечает та. — Только кролика.