Бисексуалы из высшего общества или проблемы благородных господ

Аристократия проходит через три последовательных возраста: возраст превосходства, возраст привилегий, возраст тщеславия; она вырождается во втором и угасает в третьем.

© Франсуа Шатобриан

Россійская имперія. Петроградъ.

Набережная рѣки Мойка, 94. Юсуповскій дворецъ. 12 (25) iюля 1915 года 10:20

***

— Боже, Дмитрий Павлович, а что это Вы так напряжены Ваше Императорское Высочество, м? Срамота! — с ядовитой интонацией парировал элегантно одетый князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, вошедшему в спальню Высочайшему любовнику, а затем Феликс сел ему на колени и почувствовал эрегированный член Великого князя. Феликс был восхитительным любовником, страстным, умелым и искушенным, совсем как в их первую ночь. Им по-прежнему приходилось соблюдать огромную осторожность, и встречались они исключительно в домах свиданий. Это имело свои преимущества: номера в домах свиданий часто предлагали удобства, которых были лишены обычные жилища. Однажды они провели ночь в комнате с зеркальными стенами и потолком, а в другой раз Феликс выбрал место, наряду с кроватью оснащённое удивительным креслом, в котором менялась высота сидения и подлокотников и наклон спинки, и все это позволяло принимать самые невероятные позы. Они были без ума друг от друга и не могли друг другом насытиться, но у князя Феликса никогда и ни с кем такого не было: разгульные вечеринки, бесчисленные бокалы шампанского и флирт. Князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон ждал одного Дмитрия и был в кокетливом нижнем белье из розового шифона с алыми оборками. Хотя Великий князь Дмитрий Павлович любит в Феликсе мальчика, а не девочку, но ему очень нравятся дамское бельё все эти кружева, рюши, ленточки и шёлковые чулки, когда они собирались заняться любовью Великий князь Дмитрий Павлович Романов бывало просит: «Не снимай ничего» и ограничивался тем, что приспускал на князе Феликсе кружевные панталоны и раздвигал полы пеньюара. Его возбуждает, когда он видит проглядывающее среди кружев мужское естество Феликса, который говорит: «Нет ничего мальчика в нарядном белье». Нравятся ему и драгоценности, поэтому Великий князь Дмитрий Павлович часто дарит их и не позволяет снимать в постели. — Это он так на вас реагирует! — взвизгивая от возбуждения застонал Великий князь. — Сперва я жажду услышать клятву верности от Вас, поскольку новость о любовнице, балерине Вере Каралли разбередила меня, — капризно протянул Высочайшему любовнику князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Значительная часть успешных балерин Императорских театров были чьими-то любовницами и протеже, да и второсортных тоже по многим причинам. Во-первых, для девушек из бедных семей, часто оторванных от семьи и живущих в спартанских условиях, это было заманчиво. Во-вторых, так уж исторически сложилось. Многие аристократы ещё в XVIII веке заводили крепостные театры, в том числе в качестве гаремов. Конечно, можно было проводить досуг и с простыми крестьянками, но они были не образованы, не умели поддержать интересный разговор, красиво себя преподнести. Крепостные актрисы обучались, в том числе хорошим манерам, их лучше одевали, освобождали от тяжёлого крестьянского труда. На не слишком привередливый взгляд они вполне могли бы сойти за барышень. Дальше судьба их могла сложиться трагично, если «одалиска» надоедала и её исключали из труппы, вернуться к прежней крестьянкой жизни ей было тяжело. Крепостные театры со временем вышли из моды, а вот интерес к артисткам остался. Третья причина тщеславие: любовницей-актрисой можно было похвастаться, её видели и могли оценить все друзья-театралы, она охотно носила подаренные украшения и многое другое, и окружающим было понятно, кто даритель. Такая любовница была элементом престижа и показателем богатства, также как дорогие лошади и экипажи, крупные ставки во время карточных игр и многое другое. Некоторые выбирали себе див, некоторые пытались сделать звёзд первой величины из понравившихся малоизвестных артисток. Те, кто не мог позволить себе ни то, ни другое, встречались с менее примечательными артистками, а то и хористками. — Хорошо. Клянусь душой. Сердцем и, конечно же, жопой быть преданным Вам, князю Феликсу Феликсовичу Юсупову, графу Сумарокову, — торжественно говорил Великий князь Дмитрий под одобрительно-ехидные ухмылки Феликса, сопровождающие каждое слово. В Петрограде Великий князь Дмитрий тоже зря времени не терял. Частенько наведывался в Гатчину, где закрутил роман с супругой другого георгиевского кавалера и своего двоюродного брата Великого князя Михаила Александровича. Наталья Сергеевна, графиня Брасова была старше Дмитрия на одиннадцать лет. Она ласково называет его Ландышем: «Я была ужасно рада повидать милого Ландыша. Я его нежно, нежно люблю. Ведь у меня никакого веселья для него нет, если он ездит сюда, то только для того, чтобы видеть меня, значит, я ему нравлюсь, и победить такое сердце это очень, очень много». Сражавшийся на передовой Великий князь Михаил Александрович был, разумеется, не в восторге от таких писем. Тем более он командовал Дикой дивизией, а горцы, как известно, народ ревнивый: «Если ты хоть немного вникаешь в смысл этих нескольких фраз, которые ты мне написала, ты сама хорошо поймешь, как больно ты мне сделала этим». Осенью 1916 года, когда Великий князь Михаил Александрович был тяжелоболен, его адъютанты обсуждали между собой, что: «Н. С. Брасова нисколько не бережёт нашего Михаила Александровича: завещание сделано в её пользу, смерть Михаила Александровича была бы ей выгодна, она его не любит, позорит и унижает флиртом с Великим князем Дмитрием Павловичем теперь его не будут лечить и беречь, а в случае несчастья обвинят нас во всем». Неудивительно, что Великий князь Михаил храбрец, который восхищал даже бесшабашных лихих горцев довольно быстро охладел к героическим подвигам на передовой. Уже в июне 1915 года он просит императора Николая II назначить его главноуправляющим коннозаводством. Он отказал: «Великим князьям, и особенно моему брату, нельзя занимать места во главе отдельного ведомства при существовании Думы. Могут случиться весьма неудобные и щекотливые положения!». Странный аргумент. Выходит, что быть Главнокомандующим при существовании Думы Великий князь может, а заведовать коннозаводством никак нет. — Так-то лучше, — сладострастно прошептал аристократ. — Феликс, а что это за конверт на столе лежит? — с любопытством поинтересовался Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Ах, ещё один мужчина прислал мне портрет своего пениса, — взвизгивая от возбуждения, простонал 28-летний князь Феликс Юсупов, шмыгая носом после употребления кокаина и его накрашенные кроваво-красной помадой губы расплылись в самодовольной улыбке на смазливом личике, звеня ажурными серьгами. — Я серьёзно, — злобно сквозь зубы процедил Романов. — Это письмо отправила Ирэн её лондонская 42-летняя подруга, Её Светлость княгиня Мария-Тереза Плесская, графиня фон Хохберг, баронесса Фюрстенштайнская — известная светская львица эдвардианской эпохи более известна как принцесса Дейзи Плесская, с которой я знаком, — спокойным голосом резюмировал 28-летний князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Феликс, я хотел сказать, — медленно с расстановкой протянула агент Его Величества мистер Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Ворвавшийся в спальню шпион заставил Феликса от неожиданности вспорхнуть с колен любовника, очутившись между разведенных стройных Великокняжеских бёдер, но быстро подобравшись, он невозмутимо уставился на агента, избегающего на них смотреть, разложив руки на коленях Великого князя Дмитрия. Возникла смущенная пауза. — Уважаемый мистер Рейнер, в вашей Британии вас не учили стучаться, прежде чем входить в дверь? — злобно сквозь зубы процедил князь Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Рейни, не смотри так, словно стал свидетелем непотрёбства или присоединяйся к нам. Мы будем только рады, — взвизгивая от возбуждения, простонал второму любовнику князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Увидимся позже, — судорожно договорил мистер Рейнер, взглянув на Дмитрия, и быстро вышел. — До вечера, — язвительно прошипел Великий князь. — Микки, не ревнуй, — остроумно подметил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Он, поднявшись, вновь пересел к нему на колени, обвив его руками, приник лбом и соприкасаясь губами в поцелуе. Великий князь Дмитрий абсолютно точно уверен чего у Феликса точно не отнять, так это жизнерадостности. В душе Феликса энергичности бери не хочу, он постоянно в движении, трёт нос после очередной дозы кокаина, ломает пальцы, так что кости хрустят, и смеётся, то весело и легко, то наоборот, нервно и с надрывом, как перед истерикой. Великий князь Дмитрий Павлович Романов смотрит на него и изумляется, как в этом хрупком, тонком теле уживается столько энергии и адреналина. Феликс Юсупов не глуп и уж точно не дурак, хоть иногда и забывается, не зная, чего хочет от жизни. Его любовь к жизни, словно никогда не догорающая сигарета, которую не потушить никакими способами и не вырвать из цепких бледных пальцев князя. У Феликса волосы цвета меди, глаза чистый орех, а пахнет он какими-то пряностями и сладостями, шампанским, вином, французскими духами, старыми книгами, сигаретным дымом, кофе и чем-то ещё, таким, что отделяет его от грязного сборища смертных. Великому князю Дмитрию Павловичу от этого дурно, до слабости в коленях, до сухости во рту и подрагивающих рук, до головокружения и дёргающегося кадыка. Феликс не такой, как остальные более чистый, властный, до того правильный, что Высочайшей особе он кажется настоящим идеалом, богоподобным существом, какого нигде на земле больше нет. Хочется нацепить на себя цепь, сунуть повод в руки Феликсу и упасть на колени, склонив голову в подчинении, и смотреть на него так, чтобы он понял для него сделают все, что потребуется. Великий князь Дмитрий смотрит на Феликса, склонив голову, и все пытается найти то, из-за чего его влечет к князю, но, в конце концов, сбивается и запутывается окончательно. В медных волосах, ореховых глазах, пряных и сладких запахах, тонких пальцах и вечных излюбленных Феликсом ухмылок, от которых по позвоночнику бежит холодок. Когда-то графиня Екатерина Ламздорф говорила, что князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон улыбается так, чтобы отпугнуть от себя общество, но Великий князь Дмитрий Павлович ему не верит. Феликс курит вишнёвые сигареты и нюхает кокаин, выдыхает дым куда-то в потолок. Он томно вздыхает, отворачивается к окну, склоняет голову вбок. Великий князь Дмитрий Павлович Романов практически не дышит Феликс слишком близко к нему, чтобы была возможность сделать хоть глоток воздуха, а князь слеп как новорóжденный, не видит, как напряжённо Романов, только в окно смотрит да на сигарету изредка отвлекается. — Кстати та гневная тирада Катарины ушла на задний план, а теперь во всех светских салонах столицы горячо обсуждают оргию «святого старца» Распутина с тремя дамами в каком-то притоне. Двух дам на фотографиях я сразу узнал первая это английская шпионка, криптограф и переводчица в английском посольстве и это в двадцать один год баронесса Амалия Фредерика Николетта Люцилла Корф, а вторая это наша общая подруга, немецкая шпионка и куртизанка Аврора Карловна Лейхтенберг, которая судя по всему вернулась в Петроград. Как я понимаю организация оргии дело рук мистера и миссис Рейнер? А кто третья дама? — снисходительным тоном ответил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Микки, ты прав и эта распутинская оргия была организована Элизой и Рейни в Золотом Вавилоне, которые привлекли к пикантному делу и графиню Екатерину Ламздорф и та с радостью предоставила Распутину на ночь француженку Эстель, которая работает у неё в элитарном борделе под названием «Ройяль» и является одной из лучших работниц Ройяля, который по роскоши и убранству и богатому ассортименту сексуальных услуг ничем не уступает Золотому Вавилону, где и разворачивалось действие эротического кино, таким образом, я, Катарина, Оззи, Алан и Элиза из соседней спальни прекрасно слышали их сладострастные стоны, но причём всю оргию снимало на видеокамеру и фотокамеру через сквозное отверстие в стене, которое было создано для любителей наблюдать за чужими любовными утехами, разумеется, без ведома самого одиозного царского фаворита, а затем фотографии были опубликованы в местных газетах, а видеозапись прокрутили в тамошнем кинотеатре и я лично видел видеозапись от начала до конца правда кино немое было, а затем отправили дяде Ники и тёте Аликс как бы с намёком, — с блаженной улыбкой простонал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — А в следующий раз появится видеозапись о том, как святой праведник Распутин отжигает в кулуарах Зимнего дворца с придворными дамами! — иронично заметил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Среди аристократок волнами ходили любовные интриги, а молодые мужчины и женщины, не занятые никаким делом и постоянно вращавшиеся в обстановке двусмысленных разговоров и флирта, считали влюблённости и связи делом естественным и вполне невинным. Через девять месяцев порой сказывались результаты, но, как правило, они никого не отягощали. Появившихся младенцев отправляли в деревни или отдавали на воспитание «в хорошие руки», а юные или не очень юные дамы снова появлялись при дворе ещё более расцветшими и горевали только о пропущенном светском сезоне, но эти сожаления лишь усиливали их стремление наверстать всё в грядущим. — Микки, твоя супруга Вики не рассказывала тебе, что утром до того дипломатического раута в английском стиле во дворце Элизы и Оззи она явилась в квартиру Распутина на Гороховой улице, чтобы посмотреть на одиозного царского фаворита, а то она так его толком никогда не видела аж с 1913 года, но так вот в спальне Распутина она застала его самого лежащего в постели в красном шёлковом халате в окружении около десятка молодых и красивых обнажённых аристократок, княжон и графинь, но не хило так устроился сибирский крестьянин из Тобольской губернии, увидев нежданную гостью Распутин и его морганатическая жена, беременная графиня Натали Фредерикс и моя бывшая любовница именно по этой причине предложили Великой княгине Виктории Александровне присоединится к ним, но та отказалась, мол, в другой раз, а затем они на глазах у Вики совокупились. Тут влетела 17-летняя княжна София Волконская, сказав, что она сегодня во сне видела нового православного святого и тот подозрительно был похож на самого Григория Ефимовича, а Вики про себя произнесла, мол, маразм крепчал, а далее раздался звонок от Анны Вырубовой и та сказала, что цесаревичу плохо и просила срочно приехать тот кое-как вылез из-под около десятка обнажённых женских тел и отправился спасать цесаревича Алексея, а его обнажённые фаворитки радушно предложили Вики чаю и усадили ту за стол и Великая княгиня приняла их предложение чисто из интереса, а вот Елизаветы среди них замечено не было, поскольку та занималась подготовкой к вечернему дипломатическому рауту, но миссис Элиза стала его любовницей по заданию английской разведки, чтобы всё выяснить о сепаратном мире с Германией, который продвигает направо и налево сам царский друг, что в корне не выгодно вроде бы союзной Великобритании, отчего внезапно взревновала Наташа, поскольку та не хочет, чтобы её не совсем законный морганатический супруг из Сибири крестьянин Григорий Ефимович Распутин стал разменной монетой в игре британской спецслужбы, — с фальшивой лаской в голосе прошептал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Впрочем, не осуждаю, — сухо отозвался Великий князь. — Между оргией с дамами из высшего общества наш старый друг Распутин обмолвился в присутствии твоей супруги Вики, которая пришла в его квартиру просто посмотреть на это «чудо природы», но застала это чудо в объятьях около десятка молодых и красивых обнажённых аристократок, что тот хочет сделать Государя Главнокомандующим русской императорской армии в ближайшее вместо Лукавого, то есть Великого князя Николая Николаевича он же Николаша, а соответственно Вики тогда на дипломатическом рауте передала это весьма активной и деятельной британской шпионке Елизавете, хотя Элиза уже об этом прекрасно осведомлена от самого Распутина, поэтому по заданию английской разведки стала его любовницей, а та передала это своим коллегам и начальству в частности британскому послу сэру Бьюкенену и главе британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде мистеру Хору, поэтому те стали жрать попкорн и с большим интересом наблюдать, что же будет дальше такие вот дела. Следует сказать, что я при всей своей жгучей ненависти к Распутину не думаю что это так, но просто он хочет прославиться и похвастаться перед своими поклонниками, мол, я же крестьянин, но влияю на важные государственные посты в годы войны и могу сместить Главнокомандующего и министров эдакий сибирский Хлестаков, но следует сказать, что Распутин не имеет полномочий кого-то куда-то назначать, но зато он друг и духовный наставник императрицы, а та с ненавистью относится к противникам Распутина и своего дорогого Ники, а враг Распутина как раз Великий князь Николай Николаевич, так что интересы сошлись. Возможно, физически тётя Аликс не изменяет Ники с этим Распутиным или же с графом Орловым, но её сердце чисто платонически принадлежит Распутину, а тот этим ловко пользуется. Но ничего недолго ему ещё осталось, — с театральной гримасой на лице скорчился князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Наконец, летом 1915 года на Ставку ополчились министры и страна, по сути дела, разделилась на две части прифронтовая полоса, где распоряжалась Ставка, и тыл, где власть оставалась у Совета министров причём вмешательство военных в дела гражданского управления сплошь и рядом было просто некомпетентным, а министры требовали отставки начальника Штаба Янушкевича, который, по словам Данилова-чёрного, не разбираясь в вопросах стратегии, проявлял, зато свою властную жесткость и малодисциплинированный характер в отношениях своих с министрами, но Великий князь Николай Николаевич Романов ни за что не хотел расставаться со своим любимцем. Ситуация, вообще говоря, удивительная по здравому размышлению, столько причин не нужно и достаточно того, что армия при Великом князе Николае Николаевиче терпит поражение за поражением.       В любой нормальной стране верховный Главнокомандующий после такого позорного отступления, как весной-летом 1915 года, был бы отставлен без разговоров. 22 июля 1915 года пала Варшава тогда императрица Александра Фёдоровна прибегла к последнему, крайнему средству срочно вызвала Распутина, который с июня находился на своей Родине в Сибири, в селе Покровском. Где задеты религиозные и нравственные чувства царя, там Распутин незаменим. 31 августа 1915 года старец в роли народного советника провёл разъяснительную беседу, после чего Николай II окончательно решил взять на себя верховное командование. Все современники были убеждены, что Распутин сыграл в этой истории решающую роль: все приписывали ему эту заслугу, да и сам Распутин на каждом углу хвалился, что прогнал с тёплого места Николашу. Одни валили на «старца» всё, что можно, а другие, прежде всего императрица, видели в нём спасителя от подлого заговора. Сам Распутин просто хвастался, а в итоге стал в глазах общественности главным действующим лицом происходящего, но хотя быть таковым в действительности никак не мог, так как он приехал из Сибири 31 июля 1915 года, когда же император Николай II уже определился, а Распутин помог царю не принять решение, а лишь «сохранить решимость». Причём 5 августа 1915 года Григорий снова уехал в «Покровское», тогда как главные события были ещё впереди.       Вообще говоря, планировалось, что верховным Главнокомандующим будет император, а впервые посты на случай войны с Центральными державами были распределены ещё осенью 1902 года, таким образом Его Величество Николай II — верховный Главнокомандующий, Великий князь Николай Николаевич — командующий германским фронтом, Куропаткин — австрийским. Император Николай II полагал, что возглавлять армию это его нравственный и даже религиозный долг, а во время русско-японской войны он пишет матери: «Меня по временам сильно мучает совесть, что я сижу здесь, а не нахожусь там, чтобы делить страдания, лишения и трудности похода вместе с армией. Вчера я спросил дядю Алексея, что он думает? Он мне ответил, что не находит моё присутствие там нужным в эту войну». — Феликс, я лично хочу, чтобы Главнокомандующим был всё же Николаша хоть я к дяде Ники отношусь как к родному отцу, — медленно с расстановкой протянула Великий князь Дмитрий Павлович. Можно не сомневаться, что слова матери произвели на монарха впечатление. Правда, совершенно обратное. Трудно придумать для Николая II большее оскорбление, чем сказать, что он может действовать по приказу Распутина. Уязвленное самолюбие тут же подсказывало, что нужно доказать: никто не имеет на него влияния, ни Распутин, ни министры, ни мать. Был ещё один член императорского дома, который храбро бросился на защиту Великого князя Николая Николаевича это Великий князь Дмитрий Павлович, сын Великого князя Павла Александровича от первого брака. Он воспитывался в доме своего дяди и опекуна Великого князя Сергея Александровича, вырвавшись на волю, Великий князь Дмитрий Павлович превратился в молодого повесу пьянки, рестораны, цыгане весь джентльменский набор молодого Великого князя. Правда, он ещё и спортсмен и даже участник Олимпиады в Стокгольме 1912 года, где занял девятое место в индивидуальном и пятое место в командном конкурсе. Узнав о решении Его Величества принять верховное командование, Великий князь Павлович с экстренным поездом помчался в Петроград. Как и вдовствующая императрица Мария, Фёдоровна с принцем Ольденбургским, он полагал, что последствия могут быть неисчислимы, столь же роковые для династии, как и для России. Великий князь Дмитрий Павлович придумал комбинацию, которая может, в крайнем случае, все примирить: Николай II становится верховным Главнокомандующим, а Великий князь Николай Николаевич остаётся при нём помощником. Монарх принял своего Августейшего кузена Дмитрия ласково, но из его затеи, разумеется, ничего не вышло. Великого князя не поддержал даже родной отец, который жаловался, что император Николай II должен был осадить комбинатора, вместо того, чтобы позволять ему вмешиваться в дела, которых он совсем не понимает. Более того, через императрицу Великий князь Павел Александрович просит отправить сына в действующую армию, удалив из Ставки, где он живёт только сплетнями и важничает. Как ни странно, Его Императорское Величество поддержали главные интриганы Михайловичи и Великая княгиня Мария Павловна-старшая с сыновьями. — Микки, я тоже, как и ты хочу, чтобы Главнокомандующим был именно Великий князь Николай Николаевич, — спокойным голосом резюмировал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, присев на бархатное кресло и притянул к себе Великого князя Дмитрия Павловича. Военный министр Поливанов сообщил коллегам, что монарх принимает на себя верховное командование, хотя император Николай II запретил ему говорить об этом кому бы то ни было, а военный министр Поливанов играл свою игру, которая до сих пор не вполне ясна: назначенный в июле 1915 года министром по рекомендации Великого князя Николая Николаевича, он мгновенно превратился в главного критика верховного Главнокомандующего и начал продвигать на пост начальника Штаба своего давнего приятеля генерала Рузского.       При этом Поливанов поддерживал близкие отношения с Гучковым, который уже давно превратился в главного критика всего и вся. Замечу, что в марте 1917 года Рузский сыграет ключевую роль в отречении Николая II, Гучков будет это отречение принимать, а Поливанов в годы Гражданской войны перейдёт на службу к большевиками. Все министры, за исключением главы правительства Ивана Горемыкина, выступили против решения императора и никогда ещё император Николай II не испытывал на себе такого давления, а Великий князь Николай Николаевич неожиданно оказался в самом центре политического кризиса. Он сам в письме к военному министру Поливанову от 15 августа 1915 года признал полное расстройство высшего командного звена управления армией, но министры были не против смещения Великого князя, а против того, чтобы Его Величество брал командование на себя. Существовало три аргумента: 1. Официальный тот же, что и в начале войны: нельзя, чтобы поражения на фронте ассоциировались с личностью монарха. 2. Полуофициальный. Император Николай II не подготовлен к командованию. Странно, что этот насквозь лукавый аргумент до сих пор перепевают некоторые историки. Конечно, император Николай II не был выдающимся военачальником, а уж тем более не Александром Македонским. Как не были германский Кайзер или бельгийский король, с самого начала войны, ставшие верховными главнокомандующими, но Великий князь Николай Николаевич и Янушкевич точно так же не отличались военными талантами, а царь брал начальником штаба, генерала Михаила Алексеева, который как раз в августе вывел армию из «польского мешка». Из всех возможных кандидатов Алексеев, безусловно, был лучшим. Даже министр иностранных дел Сазонов, всячески склонявший царя отказаться от командования, признавал: «Великий князь Николай Николаевич энергичен и пользуется доверием в войсках, но у него нет ни знаний, ни кругозора, необходимых для руководства операциями такого размаха».       На самом деле, все были против решения монарха исключительно по третьей неофициальной причине: приняв командование, Его Императорское Величество всё время будет проводить в Ставке, а значит, возрастёт влияние на внутренние дела императрицы Александры Фёдоровны и Распутина. Это понимали и министры, и общественность. 18 августа 1915 года московская городская Дума демонстративно выражает поддержку Великому князю Николаю Николаевичу, а председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко умоляет императора не брать на себя командование, а общественность в это время стала представлять собой грозную силу. Большинство членов Государственной Думы объединились в оппозиционный прогрессивный блок. Программа представляла собой набор совершенно неактуальных мероприятий: блок требовал «правительства доверия», то есть кабинета, который опирался бы на большинство Думы. Отныне именно вокруг «министерства доверия» будут ломаться копья вплоть до марта 1917 года. Министры опять же за исключением Горемыкина попытались столковаться с Государственной Думой, а сойтись на «правительстве доверия», разумеется, не удалось.       Здесь министрам ничего не светило, поскольку доверием общественности они-то в первую очередь и не пользовались, а если и пользовались, как, скажем, министр иностранных дел Сергей Сазонов или военный министр Поливанов, то всё равно не годились, потому что на их посты уже присмотрели для себя лидеры оппозиции Павел Милюков и Александр Гучков. 21 августа 1915 года восемь министров подписали коллективное письмо царю, выражая несогласие с его решением принять на себя верховное командование и невозможность для себя работать под председательством Горемыкина. Коллективный ультиматум со стороны министров случай неслыханный в российской истории и даже интересно, сколько прожили бы наркомы, решись они объявить товарищу Сталину о своем несогласии с тем, что он назначил себя верховным Главнокомандующим?       На этот раз император Николай II проявил удивительную твёрдость, а 22 августа 1915 года он, как ни в чём не бывало, отбыл в Ставку, а на следующий день объявил о вступлении в должность верховного Главнокомандующего, а ещё через десять дней царь закрыл заседания Думы. Общественность негодовала, но страна и армия встретили эти известия совершенно спокойно, но разумеется, история с отречением Великого князя от должности вызвала бурную реакцию среди членов императорского дома. Личные отношения явно брали верх над соображениями идейно-политического толк, а для вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны всё, что исходит от невестки плохо: «Злой дух Григория возвратился и Аликс желала, чтобы Ники принял участие в командовании вместо Николая. Она психически ненормальная, если она действительно думает об этом!», а 12 августа 1915 года царь лично сообщает матери о своём решении: «От этого сообщения я почувствовала себя так плохо, что меня чуть не хватил удар. Я высказала ему свое мнение, умоляя не делать этого, настаивала на том, что необходимо бороться с этим ошибочным заблуждением и особенно сейчас, когда наше положение на фронтах так серьёзно. Я добавила, что если он это сделает, то все увидят, что это приказ Распутина. Мне показалось, что это произвело на него впечатление, так как он сильно покраснел». — Твой бы гибкий язык, да в нужное русло, — игриво флиртовал князь Феликс каждый раз, когда Великий князь Дмитрий Павлович выходил сухим из воды после очередного семейного допроса, стоя в одном халате, встречая того в отеле, где проводили они летние ночи. Дмитрий Романов был и в правду горазд в дипломатии и мог решить любой нависший спор и проблему словами, чем сам не плохо пользовался вместе со своей наружной привлекательностью и чувством такта. Многие барышни были без ума от его игры слов, не редко стоящей на грани морали и пошлости, и нежных рук, перебиравших складки ткани на их подолах, но как бы ни был ярок и страстен их роман, последние действия Великого князя Дмитрия Павловича не смогли обернуться светлой стороной с помощью его красноречивых объяснений. Феликс узнал о его новой пассии через общего знакомого во время поездки «на воды» в Баден-Баден и немедленно потребовал от того скорейшего ответа в письме. Телеграмма с подписью Романова в Лондон пришла быстро, ответ в ней был весьма короток, но не резок, Великий князь Дмитрий Павлович в своей манере балансировал на крайностях, избегая явных колких слов и насмешек, но будто добавляя их невидимыми чернилами между строк. Письмо завершалось словами: «Было бы очень забавно, если бы ты действительно верил в возможность существования неких отношений между нами. Мы взрослые мужчины и должны понимать, что утехам и мимолётным слабостям необходимо оставаться там же, где они и начались, но даже, несмотря на это, я всегда буду рад видеть тебя и твою семью у себя дома». Оказалось, для Романова он был не просто «утехой» и мимолётной слабостью и безумно полюбил аристократа. Феликс думал о жизни где-нибудь в тёплом уголке земли, где можно было бы уйти в мир иной по очереди или вместе, фантазировало его молодое и неопытное сердце перед сном, обнимая разгорячённое тело Романова — Давно пора покончить с этим, а то привык сибирский мужик валяться, обложенный великосветскими блядями, — злорадно произнёс 28-летний князь Феликс Феликсович Юсупов, понизив голос. — Ну, Распутин хоть и играет перед светской публикой роль деревенского дурачка, женившись на развратной фрейлине императрицы и графине Наташе, а других придворных дам сделал своими любовницами, оттого стал двоеженцем, но он не такой уж и глупый человек как мы видим и в природной смекалке ему не занимать. Ты прав у него нет полномочий кого-то куда-либо назначать, но зато он друг тёти Аликс, которая относится к врагам Друга и дяди Ники с некой истеричной психопатией, а вдобавок он дружит со многими министрами, чиновниками, а многие дамы высшего общества являются его любовницами, так что через них он может порекомендовать своего человека на какой-либо ответственный пост, а помогает в придворных интрига его морганатическая беременная супруга, графиня Натали Фредерикс и её подруги, которые являются его любовницами, — глухо почти шёпотом ответил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Ещё более нелепым было назначение Александра Протопопова, он выходец из думских кругов: он член фракции октябристов и вице-спикер Думы. Протопопов страдал прогрессивным параличом и, по мнению почти всех окружающих, был не вполне нормален. Правда, возникает вопрос, куда же смотрела думская общественность? Зачем она избрала вице-спикером психически нездорового человека? Более того летом 1916 года председатель Думы Родзянко рекомендовал императору назначить его министром торговли и промышленности. Весной-летом того же 1916 года Протопопов возглавлял российскую парламентскую делегацию, которая посетила Британию, Францию и Италию. На обратном пути, в Стокгольме, он встретился с представителем германского посла Люциуса Варбургом. Более чем странное свидание. Официальное лицо, отправившееся в Европу, чтобы скрепить отношения с союзниками, встречается с представителем противника. Ещё удивительнее, что Протопопов не делал секрета из этой встречи. На ней даже присутствовал журналист. По возвращению же в Россию Протопопов вообще, по свидетельствам целого ряда лиц, по любой просьбе и без всякой просьбы доставал свою записную книжку, в которой было зафиксировано содержание беседы, загонял свою жертву в какой-нибудь уютный уголок думских кулуаров и, взяв за пуговицу пиджака, принудительно зачитывал всё, что имело отношение к его стокгольмским приключениям красочно описывает поведение незадачливого российского дипломата советский историк Ирина Алексеева: «Маловероятно, чтобы Протопопов получил какие-либо инструкции. Встреча с Варбургом была чисто импульсивной и неожиданной для него самого выходкой объясняющейся отчасти перепадами в настроении, вызванными давним нервным заболеванием». Александр Дмитриевич Протопопов вернулся в Россию к завершению думской сессии, которая продолжалась до 20 июня и в первый же день начал принудительно зачитывать записную книжку. Однако 25 июня председатель Государственной Думы Михаил Владимирович Родзянко рекомендует его в министры, а председатель Думы не мог не знать то, что было известно всем посетителям думских кулуаров. Значит, коллеги Протопопова не воспринимали встречу с Варбургом слишком серьёзно, но через месяц Протопопов получает аудиенцию у монарха.

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Дворцовая набережная, 4. Англійское посольство.

14:05

***

— Неужели вы не понимаете, что слепота и глухота для дипломата смерть? То, что в России всё плохо, видно ребенку. Почему плохо? На этот вопрос мы не даём удовлетворительного ответа, потому что всей глубины положения не видим, — тягостным тоном протянул британский дипломат и посол в Российской империи со 2 декабря 1910 года сэр Джордж Уильям Бьюкенен во время собрания в его кабинете. Взгляд герцога и герцогини Стаффордширских внимательно изучал тканые обои с растительным орнаментом, потом столешницу, абажур, бювар с промокательной бумагой, подставки для ручек, остроконечные ножницы, стопки книг, рамки с фотографиями, телефон, аккуратно разложенные веером бланки, а также имеется мраморный бюст и портрет короля Георга V. Запись из дневника посла Великобритании во Франции лорда Фрэнсиса Берти от 25 июля 1915 года: «Сообщают, что в России набирает обороты движение за мир. Здесь царит тревога относительно того, что может случиться с русской армией на передовой и в самой России, где, как говорят, назревает революционная ситуация. По соглашению, подписанному 4 или 5 сентября, Россия не имеет права заключить мир отдельно от союзников, но некоторые считают, что в России к этому соглашению относятся как к клочку бумаги». — Но даже хорошо ответить это полдела. Наше положение представителей союзной державы обязывает нас не только протоколировать, но и действовать, а каких действий можно ждать от слепых и глухих? — с озадаченным лицом ответила 25-летняя британская шпионка Его Величества миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская при замужестве миссис Элиза Рейнер. В эту минуту Елизавета был очень довольна собой, она ещё три месяца назад сообщила своему начальству, что, по её ощущению, аппарат посольства всё чаще становится жертвой инерционной позиции и проходит мимо важных фактов и явлений. Если бы в этот момент сэр Бьюкенен посмотрел на своего коллегу мистера Рейнера, он увидел бы на его лице еле заметную усмешку. Посол остановился посередине кабинета и посмотрел на своих притихших сотрудников. — Господа, я призываю вас утроить усилия. Мы в следующем 1916 году вступаем, возможно, в самый трудный для нас год. Великая Британия ждёт и требует от нас работы на уровне великих переживаемых событий, — высокопарным тоном отчеканил своим коллегам на английском языке 60-летний британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Из классовых, этнических, политических и религиозных противоречий Российской империи можно построить две пирамиды Хефрена. Вопрос в том, с какими целями их используют, кто с кем сойдётся в смертельной схватке и к каким последствиям это противостояние приведёт! В Британии тоже дела идут не лучше, — с ядовитой интонацией парировал английский шпион Его Величества мистер Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Казалось, война должна была сплотить императорскую фамилию. Как сплотила она русское либеральное общество, которое на первых порах отказалось от борьбы с властью и по примеру французов провозгласило священное единение, Увы, императорский дом мгновенно превратился в банку с пауками, а война лишь подхлестнула ущемленные амбиции, потерявшие власть и влияние, Великие князья почувствовали, что война последний шанс вернуть утраченные позиции ведь все они были военными, причём в немалых чинах, но война — это всегда интриги. Армия всегда недовольна тылом, боевые офицеры — штабными, командующие фронтов — Ставкой, командующие армиями, командующими фронтов и так до последнего солдата, которому надоел слишком строгий фельдфебель. Вспоминает начальник канцелярии министерства двора Мосолов, отлично знавший эту кухню: «Это было досадной помехой, а порой и прямо противоречило государственным интересам, но это надо было делать. Не могло быть и речи о том, чтобы обидеть какого-нибудь дядюшку или племянника. Кроме того, царь надеялся, что пройдёт какое-то время, прежде чем получивший дар вновь обратится с какой-либо новой просьбой». К досаде Его Величества, во время войны просьбы полились непрерывным и нескончаемым потоком и каждый считает, что его обошли назначением, у каждого есть свои любимые и нелюбимые генералы, которых нужно продвигать или задвигать, один рвётся на фронт, другой в тыл. Если бы император Николай II занимался только родственниками и то голова пошла бы кругом, у всех затаённые обиды, задетое самолюбие и ревность. Обиды и породили Великокняжескую фронду, но потом уже добавилась политика, чтобы придать веса недовольству, но если думская оппозиция оформилась летом 1915 года, то Великокняжеская только осенью 1916 года. Конечно, два года перед этим Высочества тоже не сидели тихо, но их претензии носили сугубо личный характер, никакой хоть сколько-либо внятной программы даже под микроскопом не обнаружить. К тому же дрязги между собой мешали Августейшим особам объединить усилия, поэтому у каждого Высочества был свой путь в оппозицию. Нельзя сказать, чтобы во время мировой войны Великие князья отметились ратными подвигами поибольшей части они состояли при штабах, вручали награды и инспектировали. Разве что Великие князья Дмитрий Павлович и Александр Михайлович по праву заслужили Георгиевские кресты, но Великий князь Дмитрий Павлович Романов, получив крест, вскоре покинул действующую армию и большую часть времени проводил в Ставке или в Петрограде. Великий князь Павел Александрович был прав, когда сокрушался, что его сын в Ставке заважничал. Однажды Великий князь Дмитрий обнаглел до того, что не стал посылать телеграмму царя, адресованную Земскому съезду, потому что ему не понравился её резкий тон. Монарху, в свою очередь, не понравилось, что его флигель-адъютант решает, какую телеграмму посылать, а какую нет, поэтому Великого князя на время удалили из Ставки.       Летом 1915 года Августейшая фамилия включилась в политику, ещё не осознавая, что это политика, а противоречия между разными ветвями династии и личная неприязнь пока не позволяли выступить единым фронтом большинство Великих князей сохраняли лояльность, а с военной точки зрения, смена командования однозначно пошла на пользу. Вдумчивый и осторожный, не склонный во всем следовать указаниям французов генерал Алексеев стабилизировал положение на фронте, снабжение армии тоже наладилось, а главную задачу вывести Россию из войны Германия не выполнила, поэтому оставалось вести войну на износ по всем фронтам, а в такой войне германский блок шансов не имел, поскольку военно-экономический потенциал Антанты был значительно выше. Кликушеские пророчества, что царю придётся нести личную ответственность за неудачи на фронте, не сбылись. — За год до Великой войны или Первой мировой войны британская элита и американские банкиры, и сотрудники ФРС достигли консенсуса о целях предстоящей войны на планете должна остаться всего одна империя — Британская. Все остальные подлежат расчленению на множество мелких несамостоятельных, максимально ослаблённых лимитро́фов, погружённых в гражданские войны, межнациональные и межрелигиозные распри, полностью зависящих от внешних рынков банкиры, таким образом, получат возможность экономической экспансии не ограниченную рубежами бывших империй, а Британия и Америка станут единственным оплотом спокойствия и стабильности, сверкающим градом на холме, местом, куда светлые головы бегут от стрельбы, разрухи и нищеты, — горделиво заявил агент Его Величества мистер Алан Смит. — Конфликт между трудом и капиталом тоже может быть управляемым извне и преследовать цели, не имеющие ничего общего с построением справедливого общества, — умильно прошептал мистер Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Алан, Элиза и Освальд, если бы вы качественно выполняли свою работу, а не проводили всё свободное время в тёплой постели за любовными утехами с нашим общим высокородным другом, князем Феликсом Юсуповым хоть тот не является нашим шпионом, то поиск немецких и австрийских агентов шёл бы гораздо лучше, а также подробности сепаратного мира с Германской империей, — язвительно прошипел глава британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде и подполковник мистер Сэмюэль Хор, обратившись к супругам Рейнер. По сути дела, все несчастья начались с нехватки снарядов весной 1915 года, результатом которой стало Великое отступление, спешная эвакуация из Галиции, Польши, Литвы привела к развалу на железных дорогах этот развал привёл к топливному кризису не вывезти уголь из Донбасса. Нет угля на железных дорогах совсем беда, а без железных дорог не вывезти хлеб из Черноземья, а соответственно продовольственный кризис, но как выйти из ситуации, не знал никто. Вся программа Прогрессивного блока сводилась к требованию «правительства доверия»: передайте власть в честные и чистые руки, и мы решим все проблемы, но блок не имел единой точки зрения даже на самый злободневный вопрос — продовольственный. Левая часть блока поддерживала предложенный правительством план продразверстки, но с одной лишь поправкой: правительство этот план осуществить не сможет, а они, «люди доверия» запросто, а правая часть блока видела выход в повышении твердых цен на хлеб. Левая часть это промышленники и интеллигенция, правая помещики, а с 2 (15) марта 1917 года блок пришёл к власти, и план продразверстки утвердил, и твёрдые цены повысил.       В итоге разверстка окончилась полным провалом, а города оказались на грани голода, но разумеется, «люди доверия» не могли разрешить вопрос с железными дорогами. Вплоть до начала 1920-х гг. его вообще никто не мог разрешить. Во Временном правительстве за эту проблему взялся либеральнейший и социальнейший кадет Некрасов, решивший, что нужно удовлетворять все требования железнодорожников, но поезда почти совсем перестали ходить. Во время Гражданской войны на посту наркома путей сообщения побывали такие решительные и эффективные управленцы, как Феликс Дзержинский и Лев Троцкий. Выход был только один покончить с войной, но именно этого больше всего боялась оппозиция, а главная её претензия к власти царь собирается заключить мир.       Правда, в желании закончить войну обвиняли не столько Николая II, сколько императрицу Александру Фёдоровну мы помним, что Великий князь Николай Михайлович с первых дней войны заговорил о «гессенских влияниях». В июне 1915 года Великий князь Павел Александрович рассказал императрице, что слышал, будто немцы предлагали нам условия перемирия. Императрица как в воду глядела. Через год вся страна талдычила, что она стоит за заключение мира. К этому её, разумеется, подталкивает Распутин, который немецкий шпион или, в крайнем случае, работает на немцев бессознательно и доходили до бредней про прямой телеграфный провод, по которому «старец» переговаривается с Кайзером Вильгельмом II. Распутин действительно был против вступления России в войну. Он действительно мог заговаривать с императрицей о заключении мира, но если, конечно, не считать того, что она пыталась улучшить положение немецких военнопленных, чтобы немцы в ответ улучшили положение наших. Или отдельных мест в переписке с мужем, где она сокрушается, что война уносит множество человеческих жизней, или признается, что болеет душой за свою маленькую Родину, за брата Эрни и сестру, принцессу Ирен.       Хотя переписка, естественно, не могла быть известна тогдашним оппозиционным сплетникам, а лидер думской оппозиции Павел Николаевич Милюков в параноидальном ура-патриотизме не уступал лидеру Великокняжеской фронды Великому князю Николаю Михайловичу. Он специально отправился в Швейцарию, чтобы собрать из недоступных в Российской империи источников данные о таинственных сношениях германцев с русскими сферами по поводу заключения сепаратного мира. На него посыпался целый букет фактов достоверных, сомнительных и неправдоподобных и весь этот букет неправдоподобных фактов, иначе называемых слухами, Милюков выложил в своей знаменитой речи 1 ноября 1916 года о «глупости или измене». Дума встретила скандальную речь Милюкова, полную домыслов и явной клеветы, овацией, судя по возгласам с мест, депутаты не верили в глупость и были уверены в измене. Дума требовала «правительства доверия». Конечно, кадровые назначения императора Николая II в годы Первой мировой войны нельзя назвать удачными и влияние Распутина, действовавшего через императрицу, тоже нельзя отрицать и всё же дело не в Распутине.       Николай II просто не знал, что делать, и отчаянно пытался найти выход из положения, отсюда постоянная смена министров, которую Пуришкевич метко назвал «министерской чехардой», но беда в том, что думская оппозиция тоже не имела никакой программы выхода из кризиса. Возможно, пресловутое «правительство доверия» могло бы на какое-то время разрядить накалившуюся обстановку. Вот только царь ни к Думе, ни к «людям доверия» ни малейшего доверия не испытывал и вообще говоря, был прав, поскольку в марте 1917 года они покажут свою полную несостоятельность. Не прав он был только в том, что совсем ничего не предпринимал, а теоретически существовало три варианта действий: 1. Сформировать «правительство доверия», то есть передать реальную власть Государственной думе. 2. Принять жёсткие меры распустить Думу на время войны и обуздать печать. 3. Заключить мир. Так как ни первого, ни второго царь не делал, общественность уверилась, что он выбрал третий путь, а парадокс в том, что общественность обвиняла Его Величество Николая II в том, о чём он и не думал, хотя это было бы самым разумным в той ситуации, а особую ненависть у оппозиции осенью 1916 года вызывали два министра Борис Штюрмер и Александр Протопопов и оба ставленники Распутина. Штюрмер в январе 1916 года сменил Горемыкина на посту премьера. Распутин называл его «старикашкой на верёвочке», а высший свет «святочным дедом», он персонаж скорее комический, но, к сожалению, времена на дворе стояли невесёлые. Штюрмера подозревали в симпатиях к немцам, но главным образом из-за фамилии, что, прямо скажем, не делает чести российским либералам, а когда летом 1916 года Штюрмер стал ещё и министром иностранных дел вместо убеждённого поклонника Антанты Сазонова, общественность пришла в отчаяние. — Мистер Хор, ну почему же наши агенты, в том числе я и моя вторая супруга Элиза и первая Эмилия вычислили и ликвидировали многих немецких и австрийских агентов в Париже, Лондоне и Санкт-Петербурге и в других некоторых государствах, но нам не удалось добиться от них каких-то особо секретных сведений, но это уже неплохо. Ещё исходя из рассказа Великой княгини Виктории Александровны она же Вики, которой я полностью доверяю, тайный любовник просто подруги Феликса, графини Екатерины Ламздорф никакой не французский дипломат как она нам его представила на своём скандальном бал-маскараде, а наследный князь и принц Вильгельм цу Лейнинген или Лейнингенский, который является адъютантом её родного брата кронпринца Вильгельма Прусского, который неудачно сватался к племяннице своего отца Великой княжне Ирине Романовой, но после её отказа женился на её кузине, принцессе Цецилии Мекленбург-Шверинской. Встретила принцесса Виктория Луиза Прусская наследного принца Вильгельма Лейнингенского во время бала, который устроили её венценосные родители, Кайзер Вильгельм II и его супруга, императрица Августа Виктория в честь её совершеннолетия 13 сентября 1908 года и они танцевали вместе, но узнала его только недавно как раз на нашем дипломатическом рауте, — горделиво заявил британский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Ещё наша Елизавета переспала с самим германским Кайзером Вильгельмом, отцом своей практически подруги Вики, его адъютантом принцем Карлом Фридрихом Баденским и родным братом Его Величества принцем Прусским, а с последним 31 мая 1907 года, то есть за два года до своей разведывательной деятельности по наводке её старшей сестры-королевы Вюртемберга Беатрис, герцогини Ландсфельдской, таким образом, наша коварная коллега Елизавета собрала на них кое-какой интимный компромат, получив за свои услуги особого рода 1 августа 1913 года внушительное денежное вознаграждение из королевской казны, драгоценности и орден королевы Луизы, но эта троица ничего друг про друга не знает в том числе, что их общая на троих любовница Елизавета английская шпионка! — с ехидной улыбкой ответил агент Его Величества мистер Алан Смит. Про бывшую стажёрку в Белом доме Монику Левински или про английскую модель и топлес-танцовщицу из 1960-х гг. Кристин Килер миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская ничего знать не может, а соответственно наивно думает, что секс-скандал для правителя и его приближённых хуже, чем война. — Мистер Смит, не только с ними тремя практически одновременно и я рассталась с ними практически перед самой Великой войной, но по наводке своей старшей сестры-королевы Беатрис я сумела познакомиться со многими наследными принцами Европы ещё до своей разведывательной деятельности, — горделиво заявила 25-летняя агентесса британской разведки миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. Она обладала острым умом, могучей волей и замечательными государственными и аналитическими способностями как британский дипломат и политик от Лейбористской партии Великобритании с 4 ноября 1924 года. Эту даму можно было назвать безупречной, но всё портило её тяга к неслыханному разврату в шпионских целях на благо британской короны. У герцогини Стаффордширской не было ни капли стыда, и никто никогда не видел её смущенной и без малейшего колебания приступала миссис Элиза Рейнер к постыдной службе, отдаваясь своим многочисленным влиятельным любовникам и многие были из королевских домов Европы, она подзадоривала их развратными шутками, забавляя их все новыми и новыми способами сексуальных сношений, умела навсегда привязать к себе распутные души. Елизавета не считала нужным ожидать, чтобы мужчина, с которым она общалась, попытался соблазнить её, но напротив своими вызывающими шутками и игривыми движением бёдер обольщала всех без разбора — Мы очень за вас рады, — сухо отозвался британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Бьюкенен. — Элиза, и как «дядя Вилли» в постели? Удовлетворял тебя со своим младшим братом, принцем Генрихом Прусским при этом не зная об этом по полной программе или всё же нет в силу своего уже солидного возраста? — язвительно прошипел 36-летний агент британской разведки мистер Алан Смит. — Ещё мы направили несколько наших агентов в Вену, где проживает подруга императрицы Александры Фёдоровны княгиня Мария Александровна Васильчикова, которая активно контактирует с представителями Кайзера Вильгельма в Австро-Венгрии касаемо переговоров о сепаратном мире России с Германской империей. Уже есть первые результаты слежки за ней. Это же прекрасно! — горделиво заявила 25-летняя британская шпионка, консул английского посольства в Петрограде, представитель британской военной разведывательной миссии Антанты и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф, также известна под псевдонимом Элиза Эттель, облачённая в атласное платье нежно-розового цвета. После Февральской и Октябрьской революций в России задача британской разведки не поменялась, не допустить выхода России из Первой мировой войны. В своих мемуарах глава бюро британской секретной службы в Петрограде Стивен Элли вспоминал, что накануне российско-германских переговоров в 1918 году, которые со стороны большевиков вел Троцкий, Камминг был озабочен тем, чтобы любой ценой предотвратить возможность мирного соглашения между Россией и Германией. Элли получил директиву ликвидировать Иосифа Сталина, который наряду с Лениным был одним из главных поборников мира с Германией. Стивен отказался выполнить приказ шефа и за это был уволен со службы. Вообще, наибольшее количество заговоров, организованных с целью свержения того или иного режима, или покушений на политических деятелей начала ХХ века по праву принадлежит британской разведке. Одно из самых громких дел «Заговор послов» или «Дело Локкарта». В 1918 году британский консул в России Роберт Брюс Локкарт и разведчик Сидней Рейли пытались организовать убийство сразу нескольких руководителей страны, в том числе и Ленина. Заговор был раскрыт, Локкарт был арестован, приговорен к расстрелу, но, в конце концов, его обменяли на арестованного в Британии большевика и наркома иностранных дел Максима Литвинова. История «заговора Локкарта» стала одной из самых известных страниц в противостоянии британских и российских спецслужб, а с легкой руки руководителя этого комплота Брюса Локкарта Сидней Рейли получил звонкое имя легенды и «короля шпионов». После разоблачения заговора Локкарта Рейли сбежал в Англию на заочном суде в ноябре 1918 года в Москве он был приговорен к расстрелу и объявлен вне закона, где стал консультантом Уинстона Черчилля по русским вопросам и возглавил организацию борьбы с советской властью. Он писал: «Большевики — раковая опухоль, поражающая основы цивилизации, архивраги человеческой расы, силы антихриста. Любой ценой эта мерзость, народившаяся в России, должна быть уничтожена». Эту борьбу «король шпионов» Сидней Рейли настоящее имя, которого Соломон Розенблюм и уроженец Одессы вёл в тесном контакте с представителями русской эмиграции. Он тесно сошёлся с эсером Борисом Савинковым и по сути в 1925 году своими руками передал его чекистам, убедив поверить в подлинность фальшивой московской антисоветской организации, организованной чекистами в рамках операции «Синдикат». Следующая операция чекистов «Трест», также ставшая классическим примером контрразведывательной игры, позволила обезвредить и самого Рейли. К тому времени он уже утратил доверие британской разведки своей экстравагантностью он перещеголял даже своего уже покойного с 14 июня 1923 года шефа Мэнсфилда Камминга, на полном серьёзе предлагая, например, провести спецоперацию, которая выставила бы Ленина и Троцкого на всеобщее обозрение без штанов. Однако советская контрразведка считала подобную эксцентричность как раз доказательством тесных связей британского шпиона Сиднея Рейли с МИ-6, и он был одной из главных целей операции «Трест». Операция прошла блестяще, а британского шпиона еврейского происхождения Сиднея Рейли (Соломона Розенблюма) заманили в СССР с перспективой встречи с лидерами антисоветского подполья прямо в Москве. Он был арестован и признался в подрывной деятельности против СССР, выдал всю систему английской разведки и то, что ему было известно об американской и был 5 ноября 1925 года расстрелян. — Ещё как говорилось ранее Распутин хочет отстранить Великого князя Николая Николаевича от должности верховного Главнокомандующего и поставить на его место самого Государя в ближайшее время, — безапелляционным тоном заявил британский шпион Его Величества мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Манифест 17 октября 1905 года стал чертой, разделившей царствование императора Николая II на две части. Российская империя превратилась в конституционную монархию. Никакой закон не мог вступить в силу без одобрения Государственной думы, а права законодательных учреждений были закреплены в Основных законах Российской империи, изданных 23 апреля 1906 года, а Поссия стала конституционной монархией, но не парламентской, поэтому министры и все прочие высшие должностные лица по-прежнему назначались царём и отвечали только перед ним.       Октябрь 1905 года явился переломным моментом и в отношениях императора Николая II с Великими князьями. Если в начале его царствования Великокняжеское влияние достигло своего апогея, то теперь началось отчуждение Великих князей от власти. Великий князь Сергей Александрович погиб, его братья Владимир и Алексей ушли в отставку, покинул министерский пост и зять царя Великий князь Александр Михайлович Романов, а историки любят искать сложные объяснения для простых вещей, а современный исследователь Великокняжеской оппозиции Елена Петрова уверяет, что система семейного правления клонилась к закату из-за процесса профессионализации управления и появления Государственной думы. Звучит красиво, но как-то не вяжется с фактами полная профнепригодность, очевидная даже для самого императора, не помешала генералу Сухомлинову шесть лет занимать пост военного министра. Министр внутренних дел Николай Маклаков пользовался уважением императора, потому что умел изображать «прыжок влюблённой пантеры» и пародировать своих коллег. Да и Распутина, чьё влияние никак не оспоришь, трудно назвать профессиональным управленцем.       Система семейного правления вовсе не клонилась к закату, но затем эта система расцвела так, как никогда прежде. Просто место Великих князей с их противоречивыми советами и взаимной враждой заняла императрица Александра Фёдоровна, а появление Государственной думы как раз способствовало семейному правлению, если под семьёй понимать не только кровных родственников, а близкое окружение, а первые две Государственные Думы вполне справедливо не вызывали у Николая II ничего, кроме возмущения, а третья оказалась работоспособной, но предубеждение против парламента у императора осталось. Так уж вышло, что кому-кому, а Великим князьям царь доверял в последнюю очередь, поскольку во время Первой русской революции 1905-1907 гг. они показали свою полную никчёмность в качестве политических советников. После череды морганатических браков и истерических отставок Николай не имел оснований доверять им и в личном плане и к тому же за десять лет царь просто устал от родственников, беспрерывно сующих нос во все дела. Ему ещё повезло, что младшее поколение Великих князей оказалось, не столь амбициозно, как старшее иначе Великокняжеская фронда оформилась бы не в 1915 году, а в 1905 году.       Единственным Великим князем, который не утратил влияния после октября 1905 года, был Великий князь Николай Николаевич. Как мы помним, ему хватило разговора с рабочим Ушаковым, чтобы превратиться из сторонника самодержавия в конституционалиста и, размахивая револьвером, требовать реформ. Однако вскоре Великому князю подсунули нового «народного вождя» лидера ультрамонархической организации «Чёрной сотни» Дубровина. Великий князь Николай Николаевич поговорил и с ним. Разумеется, мгновенно превратился из сторонника конституции в сторонника самодержавия и первым посоветовал царю поступать вразрез с конституцией, которую он сам же и даровал. Великий князь Николай Николаевич, и без того вспыльчивый, пришёл в бешенство, он пишет монарху истерическое и путаное послание, в котором, впрочем, есть и верное наблюдение: «Престиж Великих князей подорван окончательно, и Россия к ним не может относиться с доверием».       Правда, Великий князь Николай Николаевич путает причину и следствие: не престиж подорван из-за Гучкова, а Гучков произнёс такую речь, потому что престиж подорван. Великий князь Николай Николаевич, обиженный, что за него не заступились ни военный министр, ни премьер, советует монарху уволить Великих князей, выразив им благодарность за их ревностную, примерную и плодотворную деятельность. Николаша явно ждал, что ему принесут извинения и попросят остаться, но однако император Николай II преспокойно уволил Великого князя с поста председателя СГО. Решение монарха уволить Великого князя Николая Николаевича может говорить только об одном царь очень сильно недоволен дядей. 1908 год был спокойным годом, и в такой ситуации Николай II никогда не отправил бы Великого князя в отставку без веских причин. Могло сложиться впечатление, что монарх принял решение под давлением Думы, а этого Николай II не любил, но, тем не менее, уволил, хотя должности командующего гвардией и войсками петербургского военного округа Великий князь Николай Николаевич сохранил, а преданный ему генерал Данилов уверяет, что Великий князь был осведомлён о работах по подготовке к войне и мог апеллировать в случае несогласия. Однако не апеллировал, а значит тоже несёт ответственность за безобразную подготовку Российской империи к Первой мировой войне, а первый год войны звездный час для Великого князя Николая Николаевича, он назначен верховным Главнокомандующим, его величают генералиссимусом. Его Величество Николай II, как известно, носил скромное звание полковника, которое присвоил ему отец, а повышать самого себя он считал нескромным. До войны о вспыльчивости и грубости Великого князя ходили легенды, и многие офицеры подавали в отставку, не выдерживая его крика и оскорблений. Однако, получив верховное командование, Великий князь, казалось, осознал ответственность и исправился. — Не самая лучшая кандидатура, — язвительно заметила английская агентесса Его Величества миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская. Вообще и власть, и общество относились к надвигавшейся войне с каким-то поразительным легкомыслием. Такое чувство, что во всей стране только два человека предвидели, чем она могла обернуться это Александр Гучков и Григорий Распутин, но первого, заработавшего себе репутацию врага императорской семьи, естественно, никто не слушал, а второй был далеко лечился в тюменской больнице, после того как сифилитичка Хиония Гусева пырнула его ножом. Военное министерство готовилось к краткосрочной войне: полгодика и мы в Берлине, а остальные министры в то же самое время отговаривали царя принимать верховное командование над войсками, поскольку в первый период Россию, скорее всего, будут ждать поражения. Весьма осведомлённый в подковерных интригах французский посол Морис Палеолог записал в дневнике: «Император хотел немедленно стать во главе войск. Горемыкин, Кривошеин, адмирал Григорович и в особенности Сазонов с почтительной настойчивостью напомнили ему, что он не должен рисковать своим престижем и своей властью, предводительствуя в войне, которая обещает быть очень тяжелой, очень опасной и начало которой очень неопределенно». На должность верховного главнокомандующего имелись два претендента: первый военный министр Сухомлинов, любимец императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны и, кстати говоря, личный враг Великого князя Николая Николаевича, но назначить Сухомлинова бросить вызов обществу. Все знали о финансовых злоупотреблениях в военном министерстве, о безнадежном непрофессионализме министра, о его ни с чем несравнимой безалаберности. Скажем, в конце 1912 года, во время Первой Балканской войны, когда Россия оказалась на грани военного столкновения с Австро-Венгрией, Сухомлинов убедил царя провести частичную мобилизацию, что фактически означало войну, но причём не только с Австрией, но и с Германией. Премьер-министр Коковцов уговорил Николая II созвать совещание. Выяснилось, что, отдав приказ о мобилизации, военный министр Владимир Сухомлинов собрался немедленно уехать на Ривьеру к больной жене Екатерине, а что в этом страшного, удивлялся министр, Россия отлично готова к войне, все военные заказы размещены и выполняются. От него потребовали конкретики и оказалось, что военные заказы размещены на заводах «Škoda», то есть в той самой Австро-Венгрии, с которой планировалось воевать (sic). — Ох, уж эти русские! — устало вздохнул глава британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде мистер Сэмюэль Хор. Казалось бы, записной либерал Великий князь Николай Михайлович должен вместе со всей прогрессивной общественностью бороться против принятия командования царём, но давняя, ещё юношеская, неприязнь к Великому князю Николаю Николаевичу оказалась сильнее. В дневнике Великий князь Николай Михайлович поносит Августейшего тёзку, на чём свет стоит: «бесцветен», «слабая душонка» «при отсутствии мозговых тканей для вдохновения»; «при нём ни одного даровитого советника, одни случайные карьеристы, любители наград и отличий», а в письмах к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне он ещё и капает, что в Киеве черногорки плетут интриги и сознательно подогревают популярность Николаши. Так что решение царя предводитель клана Михайловичей полностью одобрил. Великий князь Александр Михайлович Романов тоже не жаловал Великого князя Николая Николаевича и не сомневался в необходимости его отставки, а история Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича яркая иллюстрация того, как несправедливо бывает общественное мнение, которое может, как очернить человека без всякого повода, так и столь же незаслуженно вознести до небес.       Правда, поначалу он, как сообщает императрица Александра Фёдоровна мужу, очень волновался и был против того, чтобы ты принимал командование, но вскоре передумал и смотрит на вещи другими глазами. Находящиеся при Ставке Великие князья Сергей Михайлович и Георгий Михайлович тоже с императором не спорили. Трое Владимировичей Кирилл, Борис, Андрей и их мать Великая княгиня Мария Павловна-старшая всегда, что называется, выступали единым фронтом. Все вместе они имели немалое влияние в великосветских кругах, а затравленная со всех сторон императрица Александра Фёдоровна оценила их поддержку и можно сказать, совершила маленький подвиг. Впервые за двадцать лет одна, без мужа, приехала в гости к своей давней недоброжелательнице Великой княгине Марии Павловне, рассказала об интригах Великого князя Николая Николаевича и черногорок и пожаловалась, что любые её действия в обществе нещадно и несправедливо критикуются. Появилась надежда, что отношение между императрицей и двором самой влиятельной из Великих княгинь налаживается. Великий князь Андрей Владимирович пишет: «Этот эпизод в нашей семейной жизни важен в том смысле, что дал нам возможность понять Аликс, чьи рассуждения, в свою очередь, дают и нам возможность понять кое-что в непростых отношениях внутри императорского дома. Почти вся её жизнь у нас была окутана каким-то туманом непонятной атмосферы сквозь эту завесу фигура Аликс оставалась совершенно загадочной никто её, в сущности, не знал, не понимал, а потому и создавали догадки, предположения, перешедшие впоследствии в целый ряд легенд самого разнообразного характера. Теперь же мы увидели её в новом освещении, увидели, что многое из легенд не верно, что она стоит на верном пути». К сожалению, шанс не был использован оттепель в отношениях оказалось недолгой, поэтому чень скоро Великая княгиня Мария Павловна снова превратится в жесткого и озлобленного критика императрицы.       За время, пока император Николай II находился на посту верховного Главнокомандующего, Россия не потерпела ни одного поражения, но зато была победа, причём серьёзная и Брусиловский прорыв. Однако переживания августа 1915 года не прошли для царя бесследно,он вынес колоссальное давление со стороны Думы, министров, значительной части личного окружения. Находись он в Ставке, его убедили бы отказаться от своих намерений, но все важнейшие решения Николай II принял в Царском селе, где рядом с ним была жена. В правильности решений монарх не сомневался, а затем он пишет 25 августа 1915 года, через день после принятия командования: «Подумай, жёнушка моя, не прийти ли тебе на помощь к муженьку, когда он отсутствует? Какая жалость, что ты не исполняла этой обязанности давно уже, или хотя бы во время войны». То есть никакого давления со стороны императрицы Александры Фёдоровны не было, то есть Николай сам, по своей воле, призывал её на царство, а программа императрицы была проста: никого не слушать, а быть самодержавным монархом. Впрочем, одного человека слушать всё же надо это Григория Распутина: в июне-июле император, пойдя на поводу общественности, назначил новых министров, но возможно, министры оказались толковыми и компетентными, но им нельзя доверять, если они позволяют себе коллективные ультиматумы, то есть прямое неповиновение воле монарха. Отныне при любых кадровых назначениях для императрицы Александры Фёдоровны имело значение только одно обстоятельство: как человек относится к Нашему другу и как к нему относится Наш друг. — Елизавета, а как ваша старшая 32-летняя сестра-королева Вюртемберга Беатрис, герцогиня Ландсфельдская относится к Кайзеру Вильгельму? Если та его противница или хотя бы нейтральная, то она может нам вполне помочь. Это же она вас подложила в постель родного брата Кайзера принца Прусского, и он не единственный такой даже не из императорской семьи и окружения династии Гогенцоллерн. Вы действительно пользуетесь большим спросом среди наследных принцев и монархов Европы, — с задумчивым взглядом ответил британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. Мистер Алан Смит хищно посмотрел на свою коллегу из английского посольства, британскую шпионку Елизавету, герцогиню Стаффордширскую при замужестве миссис Элизу Рейнер. Фактически же эта роковая красавица ведала всеми делами в английском посольстве в Санкт-Петербурге и Петрограде, в том числе и теми, которыми дипломатам заниматься было несподручно. Все знали, что герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская фактически была резидентом английской разведки не только в Санкт-Петербурге, но и во всей Европе. Куда там до неё Мате Хари! Но Елизавета Романовна показала, что умеет не только проникать в тайны высшей политики, но и держать язык за зубами. Молодая герцогиня и графиня скоро почувствовала вкус к политическим интригам. Со временем о ней стали говорить, что она при муже исполняла роль посла и советника и сама сочиняла депеши. Она была умнее, энергичнее и способнее своего супруга. К тому же британская шпионка и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф с успехом использовала против своих коронованных и влиятельных любовников, то, чем её с избытком наградила природа свою красоту и обаяние. Никому не приходило в голову, что кокетливая и внешне легкомысленная дама, весело щебечущая о каких-то пустяках, на самом деле является опытной разведчицей, внимательно слушающей серьёзные разговоры мужчин о политике. После каждого светского раута английская аристократка, разведчица, шпионка, младшая сестра королевы-консорт Вюртемберга Беатрис и дочь немецко-прибалтийского помещика садилась писать отчёт в Лондон о том, что ей стало известно из неосторожных разговоров в ее присутствии дипломатов и военных. В Лондоне она открыла светский салон, в котором часто бывали самые известные британские политики, дипломаты и даже члены британской королевской семьи и прочие влиятельные люди со всей Европы. Беседы посетителей салона герцогини Стаффордширской стали для Елизаветы источником ценных разведывательных сведений. К тому времени герцогиня уже имела немалый опыт сбора секретной информации, легко заводила новые интимные и деловые связи и умела создавать вокруг себя атмосферу всеобщей приятности и взаимного доверия. — Если честно, то я не знаю её позицию касаемо войны и мира, но попробую узнать у королевы Беатрис в ближайшее время, — глухо почти шёпотом резюмировала 25-летняя британская шпионка миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, поджав губы. После совещания в английском посольстве британская шпионка миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская решила прогуляться по военному Петрограду со своим возлюбленным и любовником своего третьего супруга, князем Феликсом Юсуповым. Он рассказывал ей о поездке о январской поездке в союзную Францию и о том, как долго ему приходилось выбирать новые люстры для гостиной, а агентесса британской разведки в Петрограде, поправив свою модную шляпку-таблетку красного цвета с вуалью в цвет её пышного чёрно-красного платья тоскливо вспоминала об обучении в Оксфордском университете. Девушка, казалось, впервые почувствовала себя типичной аристократкой, которую волнует лишь новая партия французских туфель и платьев из Франции несмотря на мировую войну, а не германские шпионы с революционерами. — Миссис Рейнер, смотри не перецепляй на себя различные французские болезни от своих коронованных и прочих влиятельных поклонников, а то это может передаться князю Феликсу, а тот Её Светлости Ирине Александровне, — с хищным оскалом и дьявольской улыбкой резюмировал 36-летний агент британской разведки и сотрудник английского посольства в Петрограде мистер Алан Смит, который имел презентабельный вид. — Алан, может, хватит уже. То, что Феликс выбрал не тебя это не моя с моей супругой Элизой вина, — раздражённым голосом фыркнул на английском языке 26-летний британский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский во время совещания в английском посольстве, вступившись за свою вторую супругу, а британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Бьюкенен устало вздохнул от постоянных любовных драм своих сотрудников, а особенно от политических проблем и интриг. — Политический кризис и дворцовый переворот в Российской империи — это то, что нам необходимо, как воздух, даже если они сумеют его преодолеть. Я не обещаю результатов раньше начала 1918 года, а у русских, если ничего не случится, то бомба для царя будет готова к середине семнадцатого года. Эти полгода достаточный срок, чтобы переломить ситуацию не только в России, но и по всему миру! — с неким эстетическим удовольствием протянул агент британской разведки и сотрудник английского посольства мистер Алан Смит. — Алан, ты серьёзно? И кто, по-твоему, взойдёт на престол в ходе дворцового переворота? Неуравновешенный Великий князь Николай Николаевич со своей черногоркой, Великой княгиней Анастасией Николаевной, Великий князь Дмитрий Павлович с Великой княгиней Викторией Александровной, хотя та дочь Кайзера Вильгельма или же Ирина с Феликсом хоть она подписала отречение от престола перед бракосочетанием с князем Феликсом, но Её Светлость по-прежнему представитель императорского дома Романовых или же в некотором роде нелегитимные Владимировичи, так как они родились когда их мать, Великая княгиня Мария Павловна-старшая была лютеранкой, а Великий князь Кирилл Владимирович женился на разведённой двоюродной сестре, принцессе Виктории Мелите Саксен-Кобург-Готской, Великий князь Андрей Владимирович открыто живёт со своей Матильдой, а у Великого князя Бориса Владимировича репутация скандальная ну есть ещё Великий князь Александр Михайлович и Великая княгиня Ксения Александровна или там Великие князья Георгий Михайлович, Пётр Николаевич, Сергей Михайлович, Михаил Александрович и Павел Александрович, но последние женились морганатическим браком, отчего выпали из линии престолонаследия, хотя при дворцовом перевороте на это будет всем всё равно, которые от политики держатся весьма обособленно. Великие князья вообще живут чисто растительной жизнью, будучи неспособными, не только на политические заговоры по захвату престола и заточения «сумасшедшей» императрицы Александры Фёдоровны в монастырь, но и вообще на какие-либо конструктивные действия. Тупо плывут по течению как древнегреческий Харо́н по Стиксу никак не влияя на исторические события, — недоумённо воскликнул английский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Из дневника директора Императорских театров Владимира Теляковского от 6 (19) апреля 1910 года: «Сегодня в театре за «Тангейзером» мне пришлось довольно долго беседовать с Великим князем Дмитрием Павловичем. Вопрос коснулся Кшесинской, и Великий князь удивлялся, как его дядя Великий князь Сергей Михайлович и двоюродный брат Великий князь Андрей Владимирович могут быть увлечены Кшесинской, которая, по словам Великого князя, ему представляется такой вульгарной». — На мой взгляд, идеальной кандидатурой будет либерал Великий князь Николай Михайлович, но тот не женат, и жениться не планирует по идеологическим причинам, — умиротворённым голосом воскликнула британская шпионка Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф. — В таком случае Ирину лучше сделать правящей императрицей, а вот её в некотором роде морганатического, но законного супруга, князя Феликса или её кузена-любовника Великого князя Бориса Владимировича в роли принца-консорта, поскольку княгиня Ирина Юсупова представляется мне куда более сильной и волевой дамой, чем её спутники жизни, но конечно не Екатерина Великая, но практически достойная её преемница на радость властной матушки Великого князя Бориса Владимировича Михень, с которой знако́м наш коллега, старина Берти и является её конфидентом, но для этого Её Светлости надо чисто гипотетически оформить развод с князем Феликсом через Святейший Синод и выйти замуж за своего кузена. Прямо скажем, интеллектуалов среди Романовых не густо, — с озадаченным лицом резюмировал британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Армия несёт потери, внутренний кризис усиливается и делает жизнь в Рос­сийской империи невыносимой. Я отправляю в Лондон регулярно телеграммы, а в ответ тишина. Мне кажется, в Лондоне не понимают всю серьёзность положения дел соседа, — устало вздохнула агентесса британской разведки миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, которая считает себя русской хоть и по кро́ви она балтийская немка, то есть эстонка, а по матери шведская эстонка. — Элиза, ты чудесный агент! Ты хорошо работаешь и всегда справляешься с любыми моими заданиями в одиночку! — воодушевлённым голосом произнёс британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Бьюкенен.

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Невскій проспектъ, домъ 47. Ресторанъ «Палкинъ».

16:10

***

— Софи́, что случилось? Почему такая срочность? — удивлённо воскликнула княгиня Ирина Юсупова и присела за ресторанный столик напротив своей лучшей подруги, польской княжны Софии Любомирской и молодая княгиня жестом позвала официанта в ливрее. — Ирэн, я сейчас тебе такое расскажу, — взвизгивая от возбуждения, простонала 22-летняя польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Любомирская, поедая жульен с курицей и грибами. — Я не понимаю, — устало вздохнула княгиня. — Буквально час назад я видела собственными глазами как твой ненаглядный Феликс в компании своей просто подруги, прима-балерины Анны Павловой, которая на некоторое время вернулась из Лондона и их общими друзьями мужского пола и среди них был князь Сергей Оболенский находился в отдельном кабинете этой фешенебельной ресторации, в окружении дорогих изысканных блюд и алкоголя и это в самый разгар «сухого закона» с первого дня Первой мировой войны с 19 июля 1914 года. Они стали со смехом обливаться французским шампанским в ходе чего Феликс снял свою мокрую рубашку и обнажил при всех свой торс. Это было такое завораживающее зрелище! — с блаженной улыбкой простонала 22-летняя польская княжна София Любомирская, а княгиня Ирина Юсупова лишь покачала головой, которую украшала бриллиантовая заколка в виде ветки с цветами. — Но эти скандалы, как ни были пикантны, нас уже не слишком интересовали, потому что жизнь предоставила нам новую и куда более оригинальную пищу для воображения и удивления. Однажды, 10 июля 1912 года спустя чуть больше месяца после того как я застала своего кузена и возлюбленного Феликса в одной постели в лондонском Рице я возвращаясь в таксомоторе со своей лондонской подругой, польской принцессой Дейзи Плесской, которая старше меня в два раза из парижского театра «Шатле» с очередного русского балета Дягилева, уж и не припомню, на чём именно присутствовали, мы увидели какую-то совершенно невероятную процессию. Это были полуголые люди некоторые молодые и красивые, некоторые толстые и старые, однако все они были одеты нелепейшим образом, в какие-то шкуры и венки, словно изображали пещерных людей. Шофёр сказал нам: «О, простите, леди. Мне стыдно за некоторых жителей Парижа. Ежегодный выпускной бал в Высшей художественной школе всегда превращается в сущее безобразие. Пьют свыше всякой меры, совершенно теряют разум, и я даже слышал пардон, сто тысяч раз пардон! Что они открыто, творят по углам самые непотребные непотрёбства. Вы только посмотрите на них! Ах, нет, лучше не смотрите». Мы увидели, как из безобразной, пьяной толпы вдруг вырвались два человека. На голове одного был белокурый парик с косицами, на другом соломенная шляпа аркадского пастуха, очень напомнившая мне ту, которую я видела на Вацлаве Нижинском в балете «Дафнис и Хлоя» на премьере 8 июня 1912 года. Более никакой одежды, кроме пары леопардовых клочков на плечах. Вся она была изорвана в клочья, коими размахивали полуголые подгулявшие художники, но польская принцесса Дейзи Плесская воскликнула: «Боже! Да ведь это же твой возлюбленный, князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон» и прикусила язык, покосившись на меня и я тоже узнала его! Феликс, в самом деле! Стройный, обнажённый, в этой аркадской шляпе, он был пьян и даже не слишком стыдился своей наготы, небрежно отмахиваясь от тянувшихся к нему похотливых, тоже пьяных лап. Мы с Дейзи были ну просто страшно скандализованы, у меня даже слезы выступили на глазах от ужаса и от непонятной обиды, как будто оскорбление было нанесено лично мне. Как он позволяет этим людям смотреть на себя голым, хватать себя?! И вдруг она начала хохотать и хохотала так, что тоже дошла до слёз, только развеселев и я, посмотрев на неё, вдруг подумала доверчиво, что, может быть, и в самом деле ничего страшного не происходит? Ну, веселятся люди и веселятся. Долго ещё эта нагая стройная фигура маячила в моих девичьих сновидениях, смущая меня, но отнюдь не возмущая. Уже я понимала, что многое смогу ему простить, если не вообще всё, а Феликс нас, понятное дело, не заметил, а я никогда ему о том случае не напоминала: думаю, он не простил бы мне, что я повстречала его в столь постыдном виде, но я узнала, что в компании с ним был его оксфордский друг, художник Жан де Бастеги, который и привёл его на этот бал, а шляпа да, это и впрямь была шляпа из балетного реквизита Нижинского. Так же как и леопардовая шкура, тоже взятая взаймы у Нижинского и превратившаяся в клочки, которые остались валяться где-то на парижской улицы. Между прочим, в эти годы разгульного дебоширства князь впервые повстречал этого Распутина. О моих собственных впечатлениях от знакомства и нескольких встреч. Он же тогда был холост и искал любой возможности повеселиться, хоть как-то разнообразить своё существование. Надо заметить, что Феликс слыл любителем странностей разного рода, он сам неоднократно заявлял, что его буквально тянет ко всяким «экзотическим лицам» и пояснял: к маньякам, садистам, шутам, чудакам и хамам. Феликс искал развлечений и умел их находить везде и во всех и к Распутину он пришёл в гости при содействии его поклонницы Марии или Муни Головиной, которая их собственно и познакомила в поисках развлечения. К чести своей могу утверждать, что никакие мысли о баснословном богатстве Юсуповых не посещали меня. Я хотела обладать только этой красотой и видения нагого Феликса в смешной и трогательной аркадской шляпе как тогда, в Париже терзали меня в прерывистых, нервных эротических сновидениях, когда я сама боялась понять, чего хочет моё тело, — умиротворённым голосом пролепетала княгиня Ирина Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон и Светлейшая княгиня Романовская-Архангельская. — Феликс, тоже влюбился в тебя с первого взгляда, но ваш брак из-за этой полоумной императрицы Александры Фёдоровны как я её язвительно называю венценосной Белладо́нны и её дурнопахнущего сибирского друга чуть ли не оказался на свалке истории, но всё разрешилось благополучно, — иронично заметила 22-летняя польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Любомирская. — Ну, императрица Александра Фёдоровна, знавшая отношение Юсуповых к нашему другу, как она называла врага всей России, Распутина и ухватилась за малейшую возможность им навредить со всем пылом своей души. Она, не слушая робких возражений императора, вызвала моего отца и добавила, что никогда не отдала бы свою дочь за такого человека. Мой отец, конечно, ненавидел любые отклонения чувственности, тем паче, что вволю нагляделся на замашки своего дяди Великого князя Сергея Александровича. Однако он и прежде был наслышан о Феликсе и его причудах, знал, что князь Феликс отличается от Великого князя, который мог любить только мужчин, что в жизни Феликса мелькали, и женщины и искренне верил, что нормальная семейная жизнь способна его исправить. Однако императрица со всей настойчивостью, на какую она была только способна, а настойчивость эта порою принимала маниакальный характер, требовала расторжения помолвки. Мои дядя и отец были сражены её натиском. Кроме того, императрица Александра Фёдоровна немедленно телеграфировала вдовствующей императрице в Копенгаген, где расписала откровения самыми чёрными красками. Моя бабушка, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна была яростным врагом малейших ненормальностей в отношениях между мужчинами и женщинами. Результатом настойчивости ma tantine Alix стало то, что князя Феликса, который прибыл к нам в Париж мы с maman отправились туда, чтобы заняться там моим приданым, а потом ехать в Копенгаген, встретил посланный моим отцом граф Мордвинов и известил о расторжении нашей помолвки. Одновременно о решении отца было сообщено и нам с maman, — тягостным тоном протянула 20-летняя княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Если ты бы приняла предложение своих, Высочайших кузенов Дмитрия или Бориса, то ты была бы самой лучшей императрицей-консорт в истории Российской империи в отличие от этой венценосной Белладо́нны! — восторженным голосом отчеканил польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Ксаверьевна Любомирская, салютируя бокалом шампанского Вдовы Клико. Конечно, императрица в конце 1916 года, грубо говоря, потеряла ориентацию, а в декабре Великая княгиня Виктория Фёдоровна (Даки) стала рассказывать ей о положении в стране, но императрица прервала кузину: «Вы ошибаетесь, моя милая. Впрочем, я и сама ошибаюсь. Ещё совсем недавно я думала, что Россия меня ненавидит, но теперь я осведомлена, что меня ненавидит только петроградское общество, это развратное нечестивое общество, думающее только о танцах и ужинах, занятое только удовольствиями и адюльтером в то время как со всех сторон кровь течёт ручьями кровь». Она как будто задыхалась от гнева, произнося эти слова; она вынуждена была на мгновение остановиться. Затем она продолжала: «Теперь, напротив, я имею великое счастье знать, что вся Россия, настоящая Россия, Россия простых людей и крестьян со мной. Если бы я показала вам телеграммы и письма, которые я получаю ежедневно со всех концов империи, вы тогда увидели бы». Телеграммы и письма отправлялись со всех концов империи по личному указанию министра внутренних дел Протопопова. Не понимала императрица Александра Фёдоровна и того, что в таком централизованном государстве, как Россия, столичное общество может запросто перевесить всю остальную страну. Ведь и вера общественности в то, что кто-то, кроме неё самой, питает к ней какое-либо доверие такая же иллюзия. — Я, конечно, тоже люблю светские рауты и балы и часто их посещаю в элегантных нарядах, но мне больше по душе домашняя обстановка, а титул королевы это свои обязанности при дворе, тем более я не хотела быть холодной чужестранной королевой Британии, Германии или Греции как та же тётя Аликс или Великая княгиня Мария Александровна, герцогиня Саксен-Кобург-Готская и Эдинбургская, мать Даки, — самокритично заявила 20-летняя княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. Ирина любит роскошь, балы, танцы, шампанское и модные наряды, но какая же жизнь без простоты в домашней обстановке? Поэтому молодая княгиня любит менять свою обыкновенную жизнь на противоположную. — Ледяная королева, — с улыбкой ответила княжна София Любомирская. — Софи́, впрочем, я не держу ни на кого зла даже на Распутина и императрицу, которая при разговоре с моими родителями назвала меня, чуть ли не распутной девицей, которая грязно домогалась до её чудотворца. Разумеется, не прямым текстом, но как бы с намёком, что я от нечего делать пытаюсь оклеветать святого праведника Распутина чисто из мести, поскольку тот сообщил о любовных отношениях моего жениха Феликса с моим кузеном Дмитрием, но кроме этого Распутин действительно пытался меня изнасиловать в уборной столичного ресторана «Стольный град», но меня спасли адъютанты моего кузена Дмитрия, но императрица в это не верила. В апреле месяце навестить меня и мою новорождённую дочь Ирину пришли все мои Августейшие кузины и тётушки, например Мари́, Михень, Даки, Мавра, царские дочери и императрица Александра Фёдоровна. Я была тронута, понимала, как они заняты в госпиталях, которым отдавали всё свободное время, понимала, что визит их знак особого расположения ко мне, особого сочувствия и внимания. Я ценила это, я была счастлива их увидеть, одурманенная парами хлороформа, поскольку я тоже, как и все стала сестрой милосердия в англо-русском военном госпитале в нашем дворце! Смотрели нашу Бэби, и венценосная тётушка так ласково напомнила, что меня когда-то называли Бэби Риной, а теперь появилась ещё одна Бэби Рина. Кузины наперебой брали малышку на руки, она куксилась, её настораживал еле уловимый аромат дезинфекции, исходящий от их платьев, передников и косынок они все явились в госпитальной форме. Пока кузины возились с моей дочерью, ma tantine подошла ко мне и, глядя прямо в глаза своими голубыми глазами, сказала сочувственно: «Наш Друг рассказывал, что Феликс опять принялся за старое, но Феликс упорно отказался от повторного лечения. Методы Наш Друг, конечно, применял самые варварские: клал Феликса через порог и сёк розгами до крови, но ручался за действенность лечения, но видимо это не помогло». Удивление, и сочувствие её были такими фальшивыми! Ma tantine Александра Фёдоровна была очень искренней в любви и ненависти, она плохо умела лгать, и я поняла, что все это было сказано нарочно, что я утратила её любовь просто потому, что стала супругой человека, который некогда унижал Распутина своими злыми насмешками, а теперь сам был унижен им и она мне с охотой причинила боль. Сильнее всего на свете мне хотелось заплакать, но я знала, что этим доставила бы удовольствие императрице Александре Федоровне. Я ответила ей: «Что и говорить, методы и впрямь варварские и применять их может только варвар». Ma tantine Alix бросила на меня лишь один взгляд и сказала дочерям, что пора уходить. Я понимала, что мы теперь отныне враги. О, я могла бы рассказать о том случае, когда её святой старец лапал женщин и в пьяном угаре хвастался рубашкой, которую ему вышила Сашка и размахивал кое-чем! Но мне стало жаль её. Да, я пожалела тётю Аликс, хотя моя венценосная тётушка не пожалела, ни меня, ни моего мужа Феликса, которого она ненавидит, — жалобно простонала княгиня Ирина Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон, и перевела взгляд куда-то в пустоту. — Ирэн, так это и есть решение проблемы. Тебе надо просто назначить Распутину интимное свидание в каком-нибудь нейтральном месте, а затем как-то убить его, поскольку он в тебя безумно влюблён и называет тебя Ангелом, то не заподозрит ничего лишнего. К тому же интимные друзья твоего в некотором роде морганатического супруга Феликса мистер и миссис Рейнер являются секретными агентами, и они явно помогут тебе всё это провернуть без шума и пыли! — высокопарным тоном отчеканила элегантно одетая по последней французской моде польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Ксаверьевна Любомирская, а с 4 мая 1916 года польская княгиня Радзивилл. Порой даже ходили слухи о нетрадиционной ориентации князя Феликса, но ему было абсолютно всё равно на эти нелепые лживые высказывания, он просто не обращал на них никакого внимания. Со временем шепотки утихли, поскольку нашлась новая тема для обсуждения возможная революция, а в каждом уголке Петрограда жители беседовали и спорили на эту тему, но одни говорили, что революция не возможна, так как это глупо, а другие утверждали, что всё вполне реально, поскольку Государь не справляется со своими обязанностями. Его разум захватил «старец» Григорий Ефимович Распутин: этот дьявол в плоти управляет империей за спиной императора, поэтому практически вся аристократия пыталась убедить императрицу Александру Фёдоровну в том, что Григорий Ефимович Распутин наглый лжец и шарлатан, но та лишь обижалась и обрывала связи с теми, кто хоть как-то «порочил» честь «святого» Григория. Аристократия, в том числе польская княжна София или Луиза Любомирская часто проводила вечера в юсуповском дворце у своей лучшей подруги, княгини Ирины Юсуповой, обсуждая данную грубость со стороны императрицы Александры Фёдоровны и вот сегодня должен вновь состояться этот небольшой светский приём. — Софи́, нет если мы хотим убить этого безграмотного мужлана Распутина, то не надо в этот патриотический акт впутывать иностранные политические силы и по их словам приказа на его устранение пока от дяди Джорджи не поступал, — истерично заверещала княгиня Ирина Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон и стала странно озираться по сторонам столичного ресторана. К лету 1915 года обстановка в стране накалилась, общественность возмущалась позорным отступлением: многие депутаты Думы или служили в армии, или ездили на фронт и видели, как русская армия гибнет, не имея не только снарядов, но даже ружей. Священное единение сменилось всеобщей оппозиционностью под давлением общественности император отправил в отставку самых одиозных министров военного министра Сухомлинова, министра внутренних дел Маклакова, Обер-прокурора Синода Саблера и министра юстиции Щегловитова. Эти решения Николай II принял, находясь в Ставке и, соответственно, не советуясь с женой. Раз в Ставке значит, под влиянием Великого князя Николая Николаевича, рассудила императрица Александра Фёдоровна и усилила натиск. Она уверяла, что Великий князь специально держит царя около себя, чтобы управлять им, а слушаться Великого князя Николая Николаевича ни в коем случае нельзя, ведь он далеко не умён и, раз он враг Божьего человека, то его дела не могут быть успешны, а мнения правильны. Ей кажется, что Великий князь Николай Николаевич не просто царствует вместе с её мужем он хочет царствовать сам. Здесь, конечно, не обошлось без Распутина. Сильное впечатление на императрицу произвёл немецкий погром в Москве, но если еврейские погромы провоцировала черносотенная печать, то московское побоище лежит на совести либералов. Изо дня в день московская пресса подогревала антинемецкую истерию, а орган либеральной партии прогрессистов «Утро России» призывал бороться с «внутренними немцами» чиновниками и коммерсантами, а у газеты октябристов «Голос Москвы» борьба с немецким засильем вылилась в настоящую паранойю. Наверное, самый яркий тому пример статья «Немецкое засилье в музыке». Оказалось, что 90% капельмейстеров в армии немцы, которые искажают своей трактовкой музыки душу русского солдата. Прогрессисты и октябристы в Москве — это купцы, промышленники и биржевики и для них немцы, прежде всего конкуренты, а борьба с немецким засильем выгодное коммерческое предприятие. Они нашли покровителя в лице главноначальствующего Москвы и командующего московским военным округом князя Феликса Юсупова-старшего. 28 мая 1915 года многотысячная толпа с царскими портретами собралась на Красной площади, после чего растеклась по соседним улицам два дня участники немецких погромов громил магазины и лавки, принадлежавшие подозрительным владельцам. Сначала под подозрения попадали носители немецких фамилий, а затем любых иностранных, а затем начался обычный массовый грабеж лишь на второй день власть очухалась и начала принимать меры. Погромщики едва не забили насмерть одну очень важную немку Великую княгиню Елизавету Фёдоровну, старшую сестру императрицы, а это было уже явным перебором, а князь Феликс Юсупов-старший вместо благодарности за патриотическое воспитание москвичей получил отставку. Из-за чего сильно расстроился, поскольку был убеждён, что беспорядки организовали немцы и свой пламенный патриотизм он передал сыну Феликсу, который через полтора года учинит частный погром над «немецким шпионом» Распутиным. Больше всего императрицу Александру Фёдоровну встревожило, что толпа бранила Высочайших особ, требуя пострижения императрицы в монастырь, отречения императора, передачи престола Великому князю Николаю Николаевичу, повешения Распутина. Если князь Юсупов-старший обвинял в провокации немецких шпионов, то подозрение Александры Фёдоровны пало на того, кого народ прочил в цари и кто публично выражал готовность повесить Распутина. Вообще говоря, историей России того времени следовало бы заняться специалистам по массовым психозам. Никто не был готов признать, что Россия терпит поражения из-за банальной неподготовленности к войне. — Оу, очень жаль, — хмыкнула польская аристократка. — Софи́, восторги первых месяцев войны русской интеллигенции сменились обычной ненавистью к монархическому строю. Это произошло одновременно с нашим поражением 1915 года. Общественные деятели регулярно посещали фронт якобы для его объезда и выяснения нужд армии на самом же деле это происходило с целью войти в связь с командующими армиями. Члены Государственной Думы, обещавшие в начале войны поддерживать правительство, теперь трудились не покладая рук над разложением армии. Они уверяли, что настроены оппозиционно из-за «германских симпатий» молодой императрицы, и их речи в Государственной Думе, не пропущенные военной цензурой для напечатания в газетах, раздавались солдатам и офицерам в окопах в размноженном на ротаторе виде. Из всех обвинений, которые высказывались по адресу императрицы, её обвинения в германофильстве вызывали во мне наиболее сильный протест. Я знала все её ошибки и заблуждения и ненавидела Распутина и я очень бы хотела, чтобы Государыня не брала за чистую монету образ этого русского мужика, который ей был нарисован её приближёнными, но я утверждаю самым категорическим образом, что она в смысле пламенной любви к России стояла неизмеримо выше всех её современников. Воспитанная своим отцом, Великим герцогом Гессенским и Прирейнским Людвигом в ненависти к Кайзеру Вильгельму II, Её Императорское Величество Александра Фёдоровна, после России, более всего восхищалась Британией. Для меня, для моих родных и для тех, кто часто встречался с императрицей, один намёк на её немецкие симпатии казался смешным и чудовищным. Наши попытки найти источники этих нелепых обвинений приводили нас к Государственной Думе. Когда же думских распространителей этих клевет пробовали пристыдить, они валили всё на Распутина: «Если императрица такая убеждённая патриотка, как может она терпеть присутствие этого пьяного мужика, которого можно открыто видеть в обществе немецких шпионов и германофилов?». Этот аргумент был неотразим, и мы ломаем себе голову над тем, как убедить дядю Ники отдать распоряжение о высылке Распутина из столицы, — с задумчивым взглядом ответила княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Ирэн, Российская империя. Петроград. Агонизирующая царская власть Романовых и её символ — похотливый старец, прозванный святым, возможно, будет убит выпускником Оксфорда, который свободно появлялся в свете в женском платье, мистические ритуалы в салонах и люди в офицерских мундирах, — торжественным голосом отчеканила польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Ксаверьевна Любомирская. Все искали виновных. Сухомлинов — изменник, императрица Александра Фёдоровна с Распутиным немецкие шпионы, которые ежедневно разговаривают с Вильгельмом по прямому проводу. Вроде бы здравомыслящий Великий князь Павел Александрович по секрету сообщает императрице, что немецкий шпион вовсе не она, а генерал-квартирмейстер Данилов-чёрный, а Её Величество советует мужу приглядывать за «чёрным» Даниловым. В это же время адъютант Верховного главнокомандующего польский граф Адам Замойский рассказывает, что Данилов-чёрный не шпион, а революционер, который сразу после войны встанет во главе аграрного движения, поэтому с ним нужно быть в хороших отношениях авось земли не отберёт. Историки обычно считают подозрения императрицы Александры Фёдоровны насчёт Великого князя Николая Николаевича беспочвенными, а некоторые вообще полагают, что никаких подозрений не было, поскольку лояльность Великого князя была всем хорошо известна. — О, это ж Великий князь Андрей Владимирович со своей этой балериной Матильдой. На понимаю, что аж двое Великих князей и мой дядя в бытность свою цесаревичем до своего вступления на престол нашли в этой балерине? — удивлённо воскликнула княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон, обернувшись назад в модном ресторане. Вместе с сыновьями министра императорского двора графа Воронцова-Дашкова Великий князь Сергей Михайлович возглавляет «Картофельный клуб», а «Картофелиной» называли нетребовательную женщину на пару встреч, а члены клуба имели опознавательный знак — золотой брелок в виде картофелины. Такой брелок был у цесаревича Николая Александровича, а через Михайловичей он и познакомился со своей возлюбленной, балериной Матильдой Кшесинской и эта «картофелина» оказалась очень даже непростой по крайней мере, Михайловичам пришлось ссудить Николаю четыреста тысяч рублей «на карманные расходы», связанные с этим «корнеплодом». Роман Кшесинской с наследником был бурным, но недолгим, а отец быстро привел Николая в чувство с помощью живительных пиздюлей разговора, а покинутая балерина Матильда Феликсовна Кшесинская нашла утешение в объятиях Великого князя Сергея Михайловича, но равда, вскоре балерина полюбила ещё одного Великого князя, помоложе и посимпатичнее им стал Великий князь Андрей Владимирович. 18 июня 1902 года у неё родился сын, и он, а сама прима-балерина Мариинского театра Матильда Феликсовна Кшесинская вспоминала: «Когда я несколько окрепла после родов и силы мои немного восстановились, у меня был тяжёлый разговор с Великим князем Сергеем Михайловичем. Он отлично знал, что не он отец моего ребёнка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на всё, остаться при мне и ограждать меня как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать я чувствовала себя виноватой перед ним, так как предыдущей зимой, когда он ухаживал за одной молоденькой и красивой Великой княжной и пошли слухи о возможной свадьбе, я, узнав об этом, просила его прекратить ухаживание и тем положить конец неприятным для меня разговорам. Я так обожала Андрея, что не отдавала себе отчёта, как я виновата была перед Великим князем Сергеем Михайловичем. Трудный вопрос стал передо мною, какое имя дать моему сыну: сперва я хотела назвать его Николаем, но этого я и не могла, да и не имела права сделать по многим причинам. Тогда я решила назвать его Владимиром, в честь отца Андрея, который всегда ко мне так сердечно относился. Я была уверена, что он ничего против этого иметь не будет. Он дал своё согласие». Мудрая полька Кшесинская нашла компромисс: назвала сына Владимиром в честь отца Андрея, а отчество дала Сергеевич. В профессиональном плане Великий князь Сергей Михайлович пошёл по стопам отца, он был генерал-инспектором артиллерии и при нём расширилась сеть артиллерийских училищ, значительно продвинулась в техническом отношении полевая артиллерия, а во время Первой мировой войны появилась и тяжёлая, но Первая мировая война выявила катастрофическую нехватку снарядов и артиллерии. Козлом отпущения стал военный министр Сухомлинов, тот самый, что трясся от смеха, слушая про аэропланы Великого князя Александра Михайловича, впечатлённый перелётом французского авиатора Блерио через Ла-Манш и он пошёл под суд. Великий князь Сергей Михайлович остался на своем посту, но общественное мнение обвиняло и его в финансовых махинацииях с оборонными заказами, но причём в первую очередь даже не его, а его любовницу, прима-балерину Матильду Кшесинскую. — Эта Кшесинская мне тоже не особо нравится. Ирэн, а что было дальше после того как ты застала Феликса и его друга в этих шкурах из реквизита Нижинского? — с любопытством поинтересовалась польская княжна София Ксаверьевна Любомирская. Как это описывает сам князь Феликс Юсупов: «В конце каникул я пожил недолго в Париже, где встретился с Жаком Бестеги и последние вольные деньки веселились мы на славу: о выпускных бал-маскарадах в парижской Высшей художественной школе знал я только понаслышке, рассказы разожгли моё любопытство, очередной выпускной вечер близился и мы решили сходить. Вопрос с костюмами решился просто в тот год обязателен был доисторический образ и хватит одной леопардовой шкуры и Бестеги, человек прижимистый, купил себе поддельного леопарда, в довершенье нахлобучил белокурый парик с двумя косицами и стал похож скорей на Валькирию, нежели на пещерного дикаря. Что до меня, я одолжил у Дягилева костюм Нижинского из балета «Дафнис и Хлоя»: настоящую леопардовую шкуру и большую соломенную шляпу аркадского пастуха, завязанную тесьмой вокруг шеи и спадавшую на спину. Бал разочаровал меня: в жизни не видел я зрелища более мерзкого, полуголая толпа колыхалась в духоте и вони телесных испарений, нагота молодости и красоты чиста, уродства и старости непристойна, а эти ряженые были пьяны и безобразны, распущены, иные даже, потеряв всякий стыд, совокуплялись на глазах у публики. В ужасе мы бежали с бала. Леопардовые шкуры с нас сорвали, из сей одежды осталось на Жаке белокурый парик, на мне аркадская шляпа». — Вечером того же дня он отжигал со своей подругой Катариной, маркизой Райпон, графом Настиц, герцогом Рутландским на вечеринке в парижском Рице по случаю громкой и успешной премьеры спектакля из «Русских сезонов Дягилева», где главная роль была отдана высокородной актрисе, графине Екатерине Ламздорф, но надо сказать, что именно влиятельная прибалтийская аристократка Катарина добилась расширения репертуара дягилевской антрепризы и теперь в Париже и Лондоне стал популярен не только русский балет и опера, но и драматическое искусство, а себя графиня Екатерина Владимировна Ламздорф на правах создательницы гордо называет «королевой русской драмы», но честно говоря, вполне справедливо. Хотя титулованным особам не принято прыгать на сцене, но аристократка и светская львица Катарина всё же стала профессиональной актрисой чисто ради души и любви к высокому искусству, а её заклятый друг, князь Феликс с позиции театральному любителя полностью разделяет её увлечение, как и его уже покойный старший брат, князь Николай Юсупов и мать. Я тоже посетила ту вечеринку в отеле, — умиротворённым голосом пролепетала 20-летняя княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. Страстным увлечением Феликса, которое разделял и его брат, был театр, а в своих мемуарах князь Феликс Юсупов уделяет много места воспоминаниям о том, с каким удовольствием он участвовал в спектаклях, ставившихся на их домашней сцене. Круг создаваемых им образов был чрезвычайно велик от целого ряда женских ролей, традиционно исполнявшихся мужчинами, от нищего до кардинала Ришелье и подобных ему персонажей и таланту князя могли бы позавидовать и настоящие профессионалы. Известно, что в молодые годы князь Феликс, как и многие представители золотой молодёжи, проявлял склонность к несколько эпатажному поведению, умышленно отступая от общепринятых общественных норм и провоцируя вокруг своего имени ореол скандальной известности. Князь Феликс чуть не стал фавориткой британского короля Эдуарда VII, поэтому однажды князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон явился со старшим братом Николаем в женском обличье в парижскую оперу, а старший брат, князь Николай Юсупов исполнял роль кавалера прекрасной дамы, а далее молодой аристократ заметил: его очень внимательно лорнирует из литерной ложи некий, как бы сейчас сказали, респектабельный мужчина в возрасте. В антракте к старшему брату Феликса подошёл некий тип и сообщил, что король Эдуард хочет знать, что за дама вместе с ним пришла в Оперу. Ну-ну! Лис обожал удивлять окружающих! — Сожжение ведьмы, королева драмы? Не слишком ли уж пафосно? — остроумно подметила польская княжна София Каролина Эмилия Луиза Валерия Стефания Любомирская. — Ой! Кто бы говорил?! — иронично ответила княгиня Ирина Юсупова.

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Гороховая 64. Квартира Григорія Распутина.

17:07

***

— Гриша, это мы! — хором прокричали графиня Натали Фредерикс и графиня Анастасия Шувалова, заходя в квартиру знаменитого старца. — Ты чего такой грустный? — умильно прошептала фрейлина императрицы и графиня Анастасия Николаевна Шувалова, обнимая со спины своего сибирского любовника, а в этот момент из ванной комнаты вышла княжна София Волконская в одном шёлковом пеньюаре, накинув на себя пальто и вышла из «нехорошей квартиры» — Гибель России во сне видел, о чём сегодня обмолвился с Мамой, когда сегодня в Царском лечил наследника и наша матушка очень опечалена этим предсказанием пока наш Папа находится в Ставке, — надрывно прошептал сибирский старец и крестьянин Григорий Ефимович Распутин, смотря в одну точку и пил свою любимую мадеру. — Гриша, миленький, какой же ты у нас молодец! Спаситель ты наш! Ох, мы сейчас тебе приятно сделаем! — взвизгивая от возбуждения, простонали обе фрейлины императрицы, графиня Наталья Владимировна Фредерикс и её лучшая подруга, графиня Анастасия Николаевна Шувалова, а затем аристократки стали друг друга раздевать догола, а затем светские львицы опустились обнажённые лишь в одной нитке жемчуга и бриллиантах от Фаберже на колени перед сибирским старцем. Григорию бы отогнать их, да сил никаких не осталось, а аристократки и светские львицы уже ловко одновременно управлялись с его хозяйством, а старец про себя подумал: «Однако, ну и нравы у них там, в Смольном институте благородных девиц или где они получили образование на народном горбу?». — Отче! Гриша, — сладострастно прошептала беременная графиня Наталья Фредерикс, оторвавшись от пениса своего морганатического и не совсем законного супруга, стоя на коленях вместе со своей подругой полностью обнажённой. — Наташа, а ты не боись, ибо я сейчас успокою твою бешеную матку! — взвизгивая от возбуждения, простонал своей второй морганатической жене, ставший двоеженцем сибирский старец и крестьянин Григорий Ефимович Распутин. Он завалил обнажённую и беременную графиню Натали Фредерикс на обеденный стол, раздвинув ей ноги и овладел ею. Звенела рюмка с мадерой, упала на пол перьевая ручка и листы бумаги, а старец «успокаивал» Наташу. Да и сам снимал стресс, управившись с супругой, то старец, подхватил её подругу, графиню Анастасию Шувалову, развернул её к себе спиной, наклонил к столу. Она подалась другу царской четы, упёрлась руками в столешницу и громко полностью обнажённой закричала от райского наслаждения. — Фрейлины тебе чай подают и в постель лезут, министры на поклон ездят, теперь уже и премьеров значит, назначаешь? — язвительно прошипела британская шпионка миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская при замужестве миссис Элиза Рейнер и громкими шагами прошла в квартиру в самый разгар пикантного процесса. — Лизавета, проходи третьей будешь! — сладострастно прошептал старец, который анально ублажает фрейлину императрицы графиню Анастасию Николаевну Шувалову, которая обнажённой пышной грудью прижалась в обеденный стол и сладострастно стонала, прикусив нижнюю губу пока её беременная подруга, графиня Наталья Фредерикс обнажённой сидела на том же столе и пила из горла мадеру и косо смотрела на британскую шпионку Елизавету. — Интересно тут у вас, — иронично заметила британская шпионка миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. — Так слаще любиться. Князья да аристократия жизнью пресытились. Ничто уже не радует, дураков: дурь занюхнул как этот ваш размалёванный всеми цветами радуги Феликс, бабу привязал к кровати, а тот и мужика и не одного того же своего англичанина или Дмитрия Романова, а может ещё и слегка придушил, — горделиво заявил сибирский старец и крестьянин Григорий Ефимович Распутин в самый разгар интимного процесса, а английская агентесса Его Величества миссис Элиза Рейнер супруга того самого англичанина задумалась над тем, что Государь Николай Александрович, будучи ещё цесаревичем, мог привезти из вояжа по Японии, когда его в японском городе Оцу чуть насмерть не зарубил катаной японский городовой: «Поди, водили его по борделям. Интересно, видел ли он шибари?». — Феликс с обретением супружеского статуса с 9 февраля 1914 года весьма исправился и это замечают все даже те, которые к этой самой красивой и богатейшей паре Российской империи по версии мартовского выпуска модного и светского журнала «Стиль империи» неприязненно относятся, — высокопарным тоном отчеканила 25-летняя агентесса британской разведки миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. — Лиза, это понятно ведь статус супруга царской племянницы, которая ради него отказала в замужестве самому принцу Уэльскому и прочим своим королевским кузенам тоже на дороге не валяется. Я слышала, что Феликс и Ирина собираются в августе месяце посетить Париж и Лондон как представители союзной державы, — иронично заметила обнажённая графиня Анастасия Шувалова сквозь закушенные губы чувствовала внушительного размера половой орган знаменитого старца в своём анальном отверстии, оперевшись руками об стол. Её стоны могли переполошить весь дом. — Ирина не является такой уж публичной особой, но часто даже после рождения дочери посещает светские рауты и балы в изысканных нарядах, но в этой союзной миссии в Париже и Лондоне ей ничего особо не придётся делать, а только улыбаться и светить лицом в элегантном платье перед фотоаппаратом в каком-нибудь лондонском госпитале имени королевы Марии перед около двумя десятками лиц. В Европе её многочисленных Августейших кузенов и дядей как-то не воспринимают за будущих монархов, а только как кутил и прожигателей жизни в Монте-Карло, Баден-Бадене, Ривьере, Биаррице, но это касается не только семейства Романовых! — капризным тоном протянула 25-летняя британская шпионка миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. — Наша аристократия готова прямо из штанов выпрыгнуть, лишь бы пустили в европейский рай. Тут же всё ладно придумано, в полной комплекции! На всё готовы на любую роль. Чего изволите? Тьфу, лакейская философия. Где царская семья в полном составе свои капиталы хранит? В России? Нет, в Германии вернее с начала войны в союзных странах типа Британии и Франции, ага там союзники? Куда Великие князья на отдых катаются? Баден-Баден и Висбаден, и энтот берег, как его? — раздражённым голосом фыркнул сибирский старец и крестьянин из Тобольской губернии Григорий Ефимович Распутин. — Лазурный, — тонко уточнила графиня Натали Фредерикс. — Во, в Ниццу ещё. Детей учить? Гейдельберг да Сорбонну. В Лондон ещё тоже, я слышал, там хорошие школы. На пенсию? Тоже в Европу. Вон, ваш генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович недоделанный, флот просрал в обмен на французскую балерину Элизу Балетту, но другого бы давно засудили, а его только в отставку выперли, в Париже умер и так во всём! Вот и выходит, что кому бороться с бедностью в России? Лечить больных? Строить дороги? Свои курорты? Запад забирает лучшее, а что отдаёт? Ни в грош не ставит зерно да железо грузим и ладно. Больше от вас ничего и не надо, — тягостным тоном протянул сибирский старец и крестьянин Григорий Ефимович Распутин. — Григорий Ефимович, женщина, которая по её словам, неоднократно подвергалась вашим домогательствам, но устояла, почему-то вновь и вновь возвращается в ваш дом, послушно заходит с вами в спальню. Само по себе поведение её более чем странно. Как можно доверять её словам, когда возникает подозрение: а не соблазнилась ли дама сама? Идя домой, я думала, а что если это и была та ласка, о которой вы говорите. Я только вполовину и для духа, и которой вы ласкаете графиню Наташу Фредерикс и генеральшу Ольгу Лохтину? Ведь не все относятся равнодушно к вам? Наверно, его неудержимая чувственность, ваше больное сладострастие действовали на женщин, если вы с Натали и Ольгой поступаете так: доведя её до исступления, ставил на молитву? А может быть, и императрицу Александру Фёдоровну так же? Я вспомнила жадную ненасытную страсть, прорывавшуюся во мне во всех исступленных ласках и такое может быть только всегда подогреваемая и никогда не удовлетворяемая животная страсть, но узнать это никогда не узнаешь наверно, а догадок и предположений можно создать тысячи или даже миллионы, — высокопарным тоном отчеканила 25-летняя английская шпионка миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и вальяжно уселась в кресло, поправив юбку пышного платья чёрно-красного цвета в тот момент пока «святой праведник» сношал сзади обнажённую фрейлину императрицы, графиню Анастасию Николаевну Шувалову. — Ну, есть разные способы продвижения по служебной лестнице. Например, если аристократка или Великая княжна залетела от тебя как моя любимая Ирочка от Феликса или ещё залетит, то непременно дадут приличную должность, титул и звание. Считай, с царской кровью породнился, как-никак! — с самодовольной улыбкой ответил старец Григорий Ефимович Распутин.