Порок знает, что он уродлив, поэтому надевает на себя маску.
© Бенджамин Франклин
Россійская имперія. Петроградъ.
Набережная рѣки Мойка, 94. Юсуповскій дворецъ.
9 (22) июля 1915 года
12:45
***
— Здравствуй, Феликс! — воодушевлённым голосом произнёс Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович, заходя в гостиную пока его возлюбленный, князь Феликс Юсупов музицирует на белом рояле. — Здравствуй, мой дорогой принц! — сладострастно прошептал 28-летний богатейший князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь плотоядно облизнул свои накрашенные губы и развернулся к нему лицом. — Можно с тобой поговорить? — глухо почти шёпотом резюмировал Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Да, — коротко ответил аристократ с порочной гримасой на лице. — Ты не так давно говорил мне в ресторане «Донон», что ты под эгидой своих Элизы и Оззи выполнял некоторые секретные миссии эротического характера в Лондоне пока учился в Оксфордском университете, так вот можно узнать, что конкретно ты там делал? Если это конечно не государственная тайна, — робким голосом спросил у своего любовника Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. — Однажды в одном клубе для джентльменов познакомился с одним господином уж не знаю чем он помешал Secret Intelligence Service. Я играл роль роковой соблазнительницы вернее соблазнителя в его присутствии. Тот крепко зацепился за наживку, так называемую медовую ловушку. Далее я поехал к нему на квартиру, и приступили к любовным утехам и в самый разгар этого самого пикантного действие ворвались двое полицейских, разумеется, фальшивых, мол, соседи услышали подозрительные звуки от двух мужчин, поскольку педерастия в Британской империи уголовно наказуема и им может грозить срок от двух лет тюрьмы либо общественные работы, но по понятным причинам это работает только для низших сословий. Мой подопытный кролик сразу стал открещиваться и молить о пощаде, поскольку у того супруга и дети и высокое положение в обществе и я тоже слёзно умолял их для «отвода глаз», чтобы тот ничего не заподозрил но «полицейские» на первый раз нас всё-таки пожалели, — с неким эстетическим удовольствием протянул своему Высочайшему любовнику князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Как это романтично! Ты всё же время даром не терял, а там философия или политическая экономия подождёт, — с ядовитой интонацией парировал Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Микки, я же тогда ещё в ресторане сказал, что мне это всё не особо нравилось, но ради некоего эксперимента и адреналина в крови всё же согласился, но при этом не я никогда не был английским шпионом Его Величества, — снисходительным тоном ответил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Тебя просто использовали, — язвительно прошипел Великий князь. — Митя, раз тебе так интересно касаемо моих недолгих шпионских похождений, то вот слушай: встретил я в 12 апреля 1910 года в Гайд-парке одного джентльмена по наводке английской разведки, который бугор-бугром. Обходительный такой, франт, при тросточке и я поехал с ним ко мне во дворец, шампанское с клубникой, свечи, граммофон. Я уже потянул конец его галстука, а джентльмен, будь он неладен, нежданно завёл шарманку про то, какой он несчастный, что с женщинами и даже с мужчинами он не может, а отец велит ему жениться ради наследников. Полчаса мне плакался, но кое-как удалось мне его развести на это самое, а из окна напротив уже устроился фотограф и уже приготовился снимать весь пикантный процесс для последующего шантажа так и вышло оно, — взвизгивая от возбуждения, простонал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Великий князь любовно обвил его за талию. В нос ударило шампанское и удушливый шипр. Феликса передернуло: красивое лицо князя Дмитрия, изрешеченное блестящей сеткой вуали, плыло и двоилось в ослепительных пятнах света. Губы его дрогнули в запоздалой попытке глотнуть воздуха, легкие свело новой порцией густого дыма, и тонкие, чуть дрожащие пальцы вцепились в именной мундштук. На мгновение Феликсу подумалось, будто б его отравили, но после иное, хрустально чистое понимание мягко засияло в его сознании, и князь рассмеялся: задавленным глухим смехом, явно не принадлежащим женщине. — Ах, как же глупо, как чудовищно, — пробормотал он сквозь судорогу, не в силах задушить в себе рвущиеся наружу смешки; губы его то и дело кривились в какой-то горькой, досадной улыбке. Действительно, глупо. Только теперь Великий князь, наконец, понял, что отравился собственным ядом, так ревностно удерживаемым где-то под языком, готовым в любое мгновение сорваться с губ. Неужто он переиграл самого себя? Конечно, в глубине души Великий князь Дмитрий понимал, что рано или поздно-то будет кончено, что Феликс, капризный и избалованный вниманием, брал его с собою развлекаться только, разве что, чтобы не умереть со скуки? Нет, Дмитрий всегда знал это. Ему говорили. Сам Феликс ему говорил, а потом целовал бесстыдно. Пьяно и то, и другое Дмитрий желал бы списать на проклятый кокаин, хотя душа его жаждала большего. — Pardonne moi. S'il te plaît, pardonne moi, — сбивчиво прошептал князь, наконец, отнимая руку от лица. Розовая пудра на щеках его оплыла от танцев и духоты: теперь, не прикрытое небрежной тенью вуали и расчерченное подтеками, лицо Феликса белело в сумраке. Он был подобен мертвецу. Наконец тело его пришло в гармонию с душою: обезумевший. Искусственный. Неживой, князь поднялся, зло, сверкнув глазами, и на какое-то ничтожное мгновение все острые углы сгладились; он шумно вздохнул и неторопливо, на миг, потеряв в ногах твердость, подошёл к Дмитрию почти вплотную. Губы его горько и преступно кривились. Он вдруг оказался сзади: все шептал что-то о своих английских эротических безумствах, уткнувшись носом в чужую шею, и о том, какой он, Великий князь Дмитрий Павлович, хороший преступно хороший, нельзя быть таким хорошим, ведь Феликс утянет его на дно шептал вульгарно и хрипло, как тогда. Ладони князя вцепились в чужие плечи, сминая благородную ткань. Пепел от раскуренной папиросы падал Великому князю Дмитрию Павловичу за воротник. Сыпался на снежно-белую глоксинию в его бутоньерке белую, как застывшее лицо порочного херувима. Феликс был похож на продажную кокаинетку, пусть и бесконечно дорогую, и знал, как отвратителен был он сейчас, а ещё он знал, что Дмитрий ни за что не отступится от него и оттого всё больше злился. Наконец, когда пальцы его вцепились в чужие плечи особенно сильно, Великий князь спросил почти ласково, жалея, что не может заглянуть в эти глаза. — Митя, но ты самый лучший и желанный из всех моих интимных друзей с Туманного Альбиона и вообще! — сладострастно прошептал 28-летний богатейший князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. После отъезда из Британии жуткая тоска, поселившаяся в груди после смерти старшего брата Николая, поминутно сжирала его сердце, однако ничто уже, казалось, не могло зажечь в нем того огня, с которым творили они с братом обыкновенно эти умопомрачительные выходки. Молодой князь Феликс скучал и мучился и всё осточертело и опротивело ему ещё после гибели старшего брата 22 июня 1908 года, и ежели раньше баловство и праздные утехи ещё могли воскресить в нём былую жизнь, то теперь, перепробовав и познав всего, что только мог себе вообразить самый изощрённый ум, поэтому князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон медленно шёл ко дну в пучине собственных страстей в образе дорогой куртизанки. Когда Феликс умолк, взгляд его на мгновение осветился такой тихой, такой печальной ласкою, что самому ему сделалось и больно, и горько: он с жадностью взглянул на Великого князя, будто бы силясь отыскать в этом лице милые сердцу черты. — Феликс, какой по счету я в твоём интимном списке? Наверное, сотый, — с ехидной улыбкой ответил Великий князь Дмитрий Павлович. Феликс искал, алчущий, сгорающий, едва сдерживающий себя от мучительных стонов, но не находил. Образ Дмитрия, почти святого в своей к нему привязанности, в этом уродливом, изломанном и всепоглощающем чувстве, которым князь Феликс Юсупов отравил его, которое так легко и умело, внушил, ласково обозвав любовью, будил в нем одно лишь усталое равнодушие и, быть может, далекую и глухую жалость. Митенька с его задумчивыми, вечно ищущими правды глазами, с чувственной линией губ, то и дело кривившихся от на него, Феликса, обиды, и впрямь походил на ангела. Однако князь с упорством опьяненного продолжал всматриваться в чужое лицо и делал это с таким упрямством, что Великий князь Дмитрий Павлович не смел даже вздохнуть, и лишь когда ладонь Феликса, дрожа и цепляясь за аксельбант, поднялась выше и скользнула к его лицу, будто бы вышел из оцепенения. Великий князь отшатнулся, невольно отступая назад, к полосе тусклого желтого света, отбрасываемого десятком свечей: пара массивных медных канделябров угрожающе возвышалась в полутьме, отрезая пути к отступлению. Дмитрий не помнил, не мог воскресить в памяти и назвать хотя бы один раз, когда бы Феликс действительно пугал его, но теперь, теперь было что-то в этих мутных, но вместе с тем стеклянно блестящих глазах напротив, что бередило и мучило душу куда сильнее безразличия и откровенной насмешки. Итак, Великий князь отступал, покуда спиной не почувствовал жар, исходивший от наполовину оплавившихся свечей. Вместе с ним из тени выступил и Феликс, Феликс с лицом бледным и серым, точно папиросная бумага. Лишь теперь, когда от танцев, шампанского и поистине одуряющей духоты вся краска оплыла с его щек, оставив после себя лишь мутные разводы, Дмитрий мог ясно увидеть, как заострились и без того точеные скулы. — Ты первый, — восторженным голосом отчеканил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Он продолжал говорить, покуда шумный, искрящийся хрусталем и бриллиантами мир не сжался до размера сумрачной комнаты, и сознание Романова не скукожилось, сконцентрировавшись на одном-единственном лице. — Как бы ни так, — самокритично заявил Романов. — Ты самый первый в моём списке, — искушённо шептал аристократ. — Феликс, я сделаю всё, что ты захочешь, помнишь? — осторожно проговорил он, вспоминая, каким насмешливым и затуманенным взглядом Феликс некогда отзывался на его увещевания, с какой ленивой благосклонностью принимал его, Дмитрия, подарки, и как жадно отвечал на данные в такие моменты обещания. Феликс приблизился, сжав чужой, пульсирующий болью мир до расстояния в пару сантиметров, все еще разделявших их, и губы его, холодные, как у мраморной статуи, приникли на мгновение к чужим, дрогнувшим и изломившихся в страдании губам мучительно и сухо. Однажды, вечером столь же ослепительным и жарким, Феликс, сам того не желая, пообещал Великому князю Дмитрию Павловичу пусть и неправильный, но всё же Рай и вот, вновь почувствовав пьянящую тень былого, Великий князь вцепился в чужие плечи: сначала в попытке оттолкнуть от себя того, кому по неосторожности вручил своё сердце, потом, чтобы скользнуть ниже, судорожно пересчитывая серебряные замки корсета под белой рубашкой. Феликс отстранился так же резко, как и приблизился, но, покуда тот не отвернулся, Великий князь всё же успел заметить, что носом у Феликса шла кровь из-за воздействия кокаина. — Ещё бы, — с дьявольской улыбкой на лице ответил аристократ. — Феликс, позволь мне помочь тебе, — искушённо шептал Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов, доставая из кармана носовой платок, а дыхание сбилось, меж нахмуренных бровей пролегла глубокая линия. — Микки, а помнишь наш первый венский вальс спустя два месяца после нашего знакомства в Александровском дворце 3 апреля 1911 года, но, правда мы танцевали в моей спальне, чтобы не провоцировать сплетни и слухи среди вальсирующих дам и господ в бальном зале моего дворца! — сладострастно прошептал 28-летний богатейший князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Дворец был наполнен суматохой по подготовке к приёму, а атмосфера царила, как в каком-то улье: повара спешили закончить меню для банкетного зала, нанятые румынские музыканты репетировали свой репертуар, а прочие слуги расставляли мебель и проверяли партии самого лучшего шампанского. Уже завтра 8 июня 1911 года здесь будет разливаться смех довольных гостей, музыка и постукивания каблучков, вальсирующих дам. Скука князя Феликса Юсупова уже не душила, поскольку кокаин исправно справлялся со своими обязанностями, однако, душу тянуло продемонстрировать и выгулять свои новые элегантные наряды и костюмы, попутно напоминая остальным дворянам о своём состоянии. При выходе из кареты глаза встретились с величественным жёлтым зданием на Мойке 94, украшенным барельефами и колоннадой, а со стороны парадного входа стояло множество карет и автомобилей, намекая на начало княжеского бала, а вместе с тем возле дворца толпился простой народ, чтобы просто поглазеть на выходящих походкой от бедра аристократов из своих позолоченных в элегантных нарядах карет. Великосветские гости постепенно подтягивались к двум распахнутым дворецким дверям и растворялись внутри, а Великому князю Дмитрию 8 июня 1911 года было всего восемнадцать лет, когда он впервые испытывает сложности с дыханием, а князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон входит со своей смазливой мордашкой в позолоченный бальный зал своего дворца, и смех его разливается нежными колокольчиками, отскакивает от стен и спешит запрыгнуть в его Великокняжеские уши, уничтожая все прочие звуки на своём пути. В нежно-розовом костюме-тройка князь Феликс похож на розовый бутон и на демона декаданса чисто по внешности порочного херувима, и Митя бы посмеялся над этим сравнением, если бы мог сдвинуться с места. Они знакомы, кажется, всю жизнь, так почему Дмитрий раньше не замечал, какие у Феликса нежные и изящные пальчики? Великий князь тянется к ним губами, князь Феликс снова смеётся, и Митя перестает дышать. Высокопоставленных гостей встречала парадная винтовая лестница из белого мрамора, стены украшали античные статуи и колонны, обращённые к входящим, а потолок покрывала мастерски выполненная лепнина. Венчала этот образ хрустальная люстра, освещающая весь простор, создаваемый архитектурным ансамблем, а богатство и убранство дворца уже с входа полностью оправдывали слухи о большем состоянии рода над Романовыми. Оперная классика тихо раздавалась через сквозные залы и зазывала к себе. Ещё пару преодолённых залов, и Великий князь Дмитрий оказалась в танцевальном зале, он представлялся достаточно просторным. В дальнем углу его находились музыканты, и виднелось фортепиано, а по пути от многих представителей аристократических семейств Российской империи так и можно было услышать различные перешёптывания о хозяине этого великолепия. Столь экстравагантный персонаж зачастую оказывался, вплетён в кучу сплетен и не всегда правдивы, а великосветские гости уже вовсю вели светские беседы, смеявшись, от ударившего в голову шампанского. Официанты галантно проскальзывали сквозь кучкующихся светских людей, разнося хрустальные бокалы шампанского на поднос. Следующим утром после бала Великий князь скажется больным и попросит вызвать доктора, но ни один из его симптомов не подойдёт ни к одному известному заболеванию. «Возможная склонность к чахотке», указанная в тот день в медицинской карте, будет преследовать его всю жизнь. — Феликс, а затем ты на коленях жадно брал у меня в рот. Ты пускаешься во все тяжкие, ты забываешься, словно на краю пропасти нечего терять, — сухо ответил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Слова князя колются, словно шипы диких роз. Они всегда острые, грязные, запутанные и резкие, особенно если адресованы ему. Особенно если он не больше, чем пешка в зловещей партии шахмат, где настоящий бой начнется только после игры и развлечений, когда развалится защита империи и оставит только короля. Феликс играется розой, но цветок в его руках смотрится ужасно и совсем неправильно: почти болезненная, трупная бледность его кожи режет глаза и слишком выделяется на фоне алых лепестков. Эти тонкие пальцы, как стебли сухих ветвей, не смотрятся рядом с торчащими кривыми иглами растения куда лучше те лежат на шее Великого князя Дмитрия Павловича, когда он от толчка падает в кресло, оказывается, придавлен к тому чужим весом; когда эти пальцы мажут кровью по белой рубашке, уродуя её вместе с последним, ещё по-человечески выглядевшим пиджаком. Аромат букетов не для этого Феликса: он носом, неаккуратно, жадно зарывается в белую гору кокаина, откидывается на диванчик и полдня то смеется, то плачет, то ломает, разрушает все вокруг, пока смеется и плачет. Он элегантный, женственный, ласковый, не ему нужно дарить осторожно очищенные от колючек розы. Его ними хочется ударить по лицу и оставить несколько кровавых царапин, они уж точно бы смотрелись лучше с этими гневными, лукавыми и бесстыжими глазами, нежели нежного цвета помада и розовая термоядерная пудра. Он не заслуживает, но Великий князь Дмитрий Павлович дарит. Он подносит, он прячет цветок в постели под одеялом и ждёт, как его, верного пса, почешут на ухом и разрешат в награду губами коснуться устеленной засосами других любовников шеи, слизать с кончика носа пылинки кокаина. В этот раз Феликс вертит своей русой головой, толкается и истерит, оставляя цветок подле себя. Он не поставит розу в воду, не продлит ей, несчастной, сорванной, одинокой, жизнь. Даже аромат этот сладостный повторно вдыхать не будет. Теперь красота растения в другом: ее сухие лепестки скоротечно осыпаются на пол, напоминая так невинно капающие на снег капли крови. — Правда. Ведь я твоя La Belle Dame sans Merci. Неужели это тебя сейчас трогает больше всего? — сладострастно прошептал 28-летний богатейший князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Милый Феликс, ты просто неисправимый Нарцисс, — с холодом шепчет Великий князь, перехватив его хрупкие плечи — О да, Нарцисс. Взлелеянный вами, нарцисс водится в насмешливой улыбке покойного старшего брата, в отведённом взгляде матушки, в грозном голосе отца, в номере отеля под присмотром пылкого аргентинца и его возлюбленной, в отдельных кабинетах фешенебельных ресторанов и кабаре с офицерами Лейб-гвардии! — громогласно отчеканил князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Женоподобное лицо, выраженные скулы, пепельно-русые кудрявые волосы, чёрные брови, еле розовые губы и бледная как у вампира кожа. Неудивительно, что про князя Феликса ходило столько слухов: от размера его состояния, до ориентации и выставления на показ своих странностей пытались узнать все. По большей части представители высшего общества, ведь нужно же было кому-то становится героем пошлых анекдотов и сплетен. — Известное дело. Так и норовите броситься меня, как бенгальский тигр, — торжественным голосом отчеканил Великий князь Дмитрий Павлович, одной рукой поддерживая князя, другой скользнул вверх по его обтянутому крепом бедру, нащупывая член. — Митя, ты почему не сказал, что возобновил свои отношения с этой балериной Верой Каралли? Почему я это узнаю от Матильды Кшесинской? Или хотел позлить? Отомстить за интрижки с Рейни? — недовольным голосом с ноткой высокомерия протянул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, надавив своей почти женской ногой на причинное место своего Высочайшего любовника. — Фике, это для гипотетического в будущем убийства Распутина, по словам твоих Элизы и Оззи хотя по их словам приказа на его устранение от дяди Джорджи пока не поступало. Подумай головой: ты в какой-то определённый день привезёшь сюда Распутина, скажешь, что у тебя вечеринка, он задумается: что-то не слыхать дамских голосов и что ты ему на это ответишь, мол, у нас там симпосий, как у древних греков, Григорий Ефимович? — с озадаченным лицом ответил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов, восседая на кресле. — Микки, ему твоя третьесортная балерина и актриса немого кино нужна как собаке пятая лапа, поскольку объект его вожделения это именно моя жена и твоя кузина Ирэн, которую ты тоже любишь, но признался обо всём задним числом, когда было уже поздно, но так ещё мы это узнали под дулом револьвера, — с фальшивой лаской в голосе прошептал князь Феликс Юсупов, присев на подлокотники кресла рядом со своим возлюбленным. — Я её приглашаю её не для оргии с Распутиным, а для видимости вечеринки. Она тоже, как и я разделяет ненависть к Распутину, но дело не только в этом, поскольку Вера до сих пор меня любит даже, несмотря на то, что я уже женат, — медленно с расстановкой протянул Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. — Тогда в таком случае надо приглашать на гипотетическое убийство Распутина Катарину, поскольку у неё имеется личный мотив, а именно Распутин сделал своей любовницей её замужнюю сестру, княгиню Ксению Оболенскую, которая замужем за моим другом, да и в целом за державу обидно, а лучше чуть ли не всех жителей военного Петрограда следует пригласить на убийство! — иронично заметил 28-летний князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон.***
Россійская имперія. Петроградъ.
Литейный проспектъ. Фехтовальный клубъ.
15:30
***
— Катарина, здравствуй! — воодушевлённым голосом ответил своей подруге князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, заходя в просторный зал для фехтования. — Феликс, ты чего так рано явился? До начала занятия ещё целый час, — с любопытством поинтересовалась графиня Екатерина Владимировна Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская, восседая на скамейке в розовом платье от Жака Дюсе. Дорогие украшения, сделанные по последнему писку ювелирной моды, сшитое явно не по одному эскизу платье от французского модельера и неизменно ядовитая, отравляющая улыбка до самых ушей, обнажившая широкий ряд зубов. Белокурые локоны искрились лаком, струились тонкими прядями по худым плечам. Приоткрытые тонкие губы, которые манят мужчин необыкновенным ароматом, тонкая длинная шея, изящная ключица. — Нужна твоя помощь, — снисходительным тоном ответил элегантно одетый по последней французской моде князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и сел рядом с ней. — Какая? — лениво протянула графиня Катарина Ламздорф. — Несколько дней назад Распутин встретил в ресторане Оззи и в процессе их разговора тот пересказал моему другу и любовнику содержание его служебной переписки, где говорилось о сепаратном мире с Германией и что пока Dark Forces не нужно ликвидировать, но сам Распутин так и не понял, что Dark Forces или с английского Тёмные силы это он сам. Катарина, тебе, как немецкой шпионке что-нибудь известно, об этом? — с любопытством поинтересовался князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, который вынужден прикрывать её. — Феликс, а ко мне какие претензии? Значит, их переписку кто-то перехватил по пути либо крот существует на месте среди сотрудников английского посольства либо представителей британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде. Откуда совратитель моей родной сестры Ксении мог об этом узнать я не знаю, но я уже говорила тебе ранее, что Григорий Распутин, его морганатическая и тайная супруга графиня Наталья Фредерикс и их венценосная конфидентка императрица Всероссийская Александра Фёдоровна не являются немецкими шпионами и не состоят на службе у германского командования, но немцы через них зондируют почву для сепаратного мира при содействии княгини Марии Васильчиковой, которая в данный момент проживает в Вене, но не в данный момент обе стороны хотят заключить сепаратный мир, но в ближайшее время возможно через полтора-два года, так что кто-то коллег твоих Элизы и Оззи явно работает на тевтонов и через них Распутин узнал о содержании служебной переписке, — с задумчивым взглядом ответила графиня Екатерина Владимировна Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. Во время войны разведывательные службы противоборствующих государств используют все средства для того, чтобы ослабить противника и нанести ему максимальный урон. Если в стране имеются политические, националистические, религиозные группировки, находящиеся в оппозиции к режиму, долг спецслужб привлечь их к подрывным операциям агитационного и террористического направления. В этом отношении германские спецслужбы не были исключением. Великая невидимая война, развернутая ими против России, проходила на всем пространстве империи, даже в её среднеазиатских протекторатах. — Катарина, к сожалению тебя, просто использовал наш общий любовник вернее мой уже бывший, наследный принц Вильгельм цу Лейнинген или Лейнингенский в своих шпионских играх, — с ехидной улыбкой ответил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Это даже смешно! У аристократа, владельца нескольких десятка предприятий и гедониста враг — женщина! Российский лис времени явно не терял. Эксцентричный, эгоистичный, извращённый, не знающий границ, порой ставящий высшее общество в недоумение от своих выходок с переодеванием в женские платья, князь Феликс Юсупов не вызывал у его язвительной подруги и спарринг-партнёру по фехтованию графини Катарины Луизы Ламздорф доверия. Только неприязнь, которую известной аристократке как-то удавалось скрывать от окружающих, но иногда ей казалось, что князь Феликс нарочно, изнывая от скуки, прикидывался идиотом, ведёт себя вызывающе и несколько раз являлся в дом княгини Екатерины Волконской под видом дамы. — Тебя тоже, — злобно сквозь зубы процедила графиня Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. Светская львица ненавидела своего знакомого, князя Феликса Юсупова, а эти его маскарады? Это уму непостижимо! Он пару раз заявился к ней переодетым в даму поздно ночью, поэтому 17-летняя княгиня Екатерина Волконская выставила его за дверь вон и запретила ему приезжать к ней в таком виде, но Феликса это не останавливало. Может аристократ и хотел от графини Ламздорф чего-нибудь остренького, но её мутило от таких мыслей или аристократ Феликс просто издевался, что тоже могло быть правдой. Отец князя Феликса Юсупова пробовал сына лечить от мужелюбия и пристрастия к женской одежде, таким образом, сибирского старца Григория Распутина подключил, но Феликс возненавидел старца ещё больше. В обществе это конечно порицалось, но у княжеского рода Юсуповых денег было немеренно, поэтому выходки женственного аристократа особо никого не волновали. В их мире деньги и общественное положение имели большой вес, а демоничный князь Феликс Юсупов был сластолюбцем, обожающим низменные развлечения, наркотики, роскошь и модную одежду, но в глубине кофейных глаз плескалось коварство и ледяная жестокость, поэтому от курляндской графини Екатерины Ламздорф это не скрылось. Когда он не прикидывался полным инфантилом и идиотом, его можно было даже бояться, нужно было остерегаться попадания под его орбиту. Циничное, порочное высшее общество, думающее только о себе, наскучило Феликсу хуже горькой редьки ещё в 1903 году, когда ему было всего лишь шестнадцать лет. Хотелось перемен, появление на столичном небосклоне этой юной особы, дочери министра иностранных дел Российской империи разбавило скуку, от которой не спасал даже модный кокаин. Смелая и дерзкая юная графиня Катарина Луиза Ламздорф вскоре княгиня Екатерина Волконская, она не боялась смотреть Феликсу в глаза. Не боялась холода, его тьмы и порочности, поэтому этого интерес к Екатерине в князе чисто как в качестве просто язвительной подруги и соперницы только рос. — Ты по твоим словам передаёшь Вилли имею в виду и Кайзеру и наследному принцу Вильгельму Лейнингенскому какие-то незначительные сведения на правах светской львицы и хозяйки светского салона? — язвительно прошипел князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Да. Феликс, но ты тоже занят тем же, что и я и передаёшь сведения британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде и те чувствуют себя как дома. По дружбе информацию сливаешь или нанюхаешься кокаину и выбалтываешь секреты? Более того они открыли у тебя с Ириной во дворце штаб-квартиру Британской империи под видом англо-русского военного госпиталя, — с ядовитой интонацией парировала своему знакомому светская львица. События 1914-1917 гг. представляют собой едва ли не пик британского влияния в нашей стране. Британские офицеры в открытую работали в Петрограде. Среди аристократии было принято говорить на английском и французском языке, к столу приглашали героев британских подводников с Балтики. Огромное влияние британская мягкая сила имела в Москве от закупки британских ткацких станков московские купцы старообрядцы перешли к закупкам Роллс-Ройсов и обучению детей в лучших британских университетах, такие как Оксфорд, Кембридж, Итон. Британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен был самым желанным гостем в Московском биржевом комитете и в Государственной Думе, но при этом в самой Великобритании всю войну шли ожесточенные, в том числе в печати споры, а с теми ли мы воюем? Несмотря на официальную позицию правительства в Британии были сильные германофильские и русофобские настроения. Причём и во властных кабинетах тоже и совсем не просто так в свою злополучную поездку отправился фельдмаршал, лорд Горацио Герберт Китченер, граф Хартумский, виконт Ваальский, Трансваальский и Аспальский, виконт Брумский, барон Дентон один из самых уважаемых военных британской короны. Он был сторонником операций на второстепенных фронтах, и его явно интересовала Россия и возможности прорыва к Берлину по самому короткому пути через Россию. Совсем не просто так он погиб при взрыве крейсера «Гемпшир» 5 июня 1916 года возле Оркне́йских островов по пути в Петроград, но Великобритания не смогла ни понять Россию и то, что в ней происходит, ни конвертировать свой потенциал мягкой силы в реальное политическое влияние. Вероятно, в 1916-1917 гг. Великобритания сделала опасную ставку на устранение самодержавия во время или сразу после войны и установление в России конституционной монархии, при которой Государственная Дума будет под контролем пробританских сил из среды российской буржуазии. Они и подумать не могли, что итогом станет приход к власти большевиков, которые не только усилят антизападный вектор российской политики, но и немало поспособствуют потере Британией всех колоний, одна за другой. — Ну, они наши союзники, так что не вижу ничего в этом крамольного или странного в этом не вижу, — хмыкнул своей заклятой подруге князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Феликс, как бы ни так, — с театральной гримасой на лице скорчилась курляндская графиня Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. — Катарина, как там поживает твой Августейший возлюбленный, Великий князь Николай Михайлович, который тебе в отцы годится, если не в дедушки?! — саркастично высказался князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Тебе лучше знать, поскольку его племянница твоя супруга, — холодно с отрешённым взглядом отчеканила графиня Ламздорф. — Ну, это же не я с дядей Бимбо сплю в одной постели, — иронично заметил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Я люблю Великого князя Николая Михайловича уже как десять лет, а встретила я его в возрасте шестнадцать лет незадолго до моей «кровавой свадьбы» 10 января 1905 года с его тёзкой, князем Николаем Михайловичем Волконским и оба мужчины мне годятся в отцы, но сам Великий князь меня воспринимает лишь как свою соратницу по либеральной деятельности. 14 декабря 1907 года я в возрасте восемнадцать лет во время своего бал-маскарада я всё же призналась Великому князю о своей влюблённости в его, но тот ответил, что такой великий человек как он не может отвлекаться на тайную семью и детей, поэтому страсть всей его Августейшей жизни это историография, копание в парижских архивах, изучение Великой Французской революции и лепидоптерология, но всё же вступил со мной в связь и в самый разгар этого нас застал мой 62-летний супруг, князь Николай Михайлович Волконский, но поспешно удалился, а затем он всё же простил меня, а его Августейший тёзка Великий князь Николай Михайлович предложил мне остаться соратниками по либеральной деятельности и я была вынуждена согласиться, но я хранила верность своему супругу все пять лет брака за исключением того случая на маскараде 14 декабря 1907 года и на твоей с братом Николаем революционной оргии 6 марта 1905 года спустя три месяца после свадьбы. 17 июня 1910 года мой супруг, князь Николай Михайлович Волконский скончался в возрасте 65 лет на моих руках и на смертном одре сказал, что если я хочу быть с Великим князем Николаем Михайловичем, то так оно пусть и будет. Вечером того же дня я на ватных ногах явилась во дворец к нему и 51-летний Великий князь Николай Михайлович радушно предложил мне пройти. Я рассказала ему о смерти супруга, а тот прижал меня к своей груди и выразил слова соболезнования, но слово за слово я снова оказалась в его постели, но тот после этого сказал, что эта ночь была ошибкой для нас двоих, но опять же честно за исключением этого случая носила год траур по умершему мужу. На следующий год после траура 20 июня 1911 года, когда мне было двадцать один год Великий князь Николай Михайлович предложил мне составить ему escorte во Францию на международную конференцию на тему Великой Французской революции, но чтобы не провоцировать лишние сплетни и слухи в высшем обществе Парижа я значилась как его ассистентка и ученица. Всё лето 1911 года мы провели в парижских архивах, также посещали Сорбонну и Палату депутатов. Я предлагала ему тайно обвенчаться в православной церкви Парижа, но тот категорически отказался. Разумеется, при венчании я бы всё равно не получила титул Великой княгини, но возможно титул Светлейшей княгини Романовской-Николаевской, но когда любишь человека разве так важен титул Великой княгини или престол? Но несколько раз в этот парижский период мне удалось его склонить к близости в его дворце в историческом центре Парижа это 4-й округ. Мы были вполне счастливы, но тот всё равно воспринимал меня как свою соратницу и не более того. Я являюсь его секретарём и помощницей, которая командует слугами в его дворце, чем любовницей и наша нечастая связь длится по сей день. Собственно говоря, мой любовный и эротический роман «Ночи Розмари́» под псевдонимом Катарина Луиза Вильерс повествует обо всех этих событиях, но только немного под другими именами, — умиротворённым голосом ответила графиня Екатерина Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская с трагическим лицом. — Катарина, ах тебе не важен титул своего избранника и престол? Но почему твоим очередным любовником стал Его, Светлейшее Высочество наследный принц Вильгельм цу Лейнинген или Лейнингенский и более того немецкий шпион из Абвера? — с фальшивой лаской в голосе прошептал князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Я с ним познакомилась 24 января 1914 года, то есть незадолго до Великой войны. У меня было около восьми половых партнёров в отличие от тебя, но Вильгельм склонил меня к сотрудничеству с Абвером. Кстати где твоя подруга и фаворитка Елизавета при замужестве миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская? — медленно с расстановкой протянула графиня Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф. — В здании британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде как её представитель с 1914 года, — стальным голосом отчеканил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Распутин по твоим словам как-то говорил Елизавете про этих «зелёных из Швеции». Я, конечно, попробую по своим каналам подробнее выяснить о них, но опять же Распутин и его венценосная конфидентка, императрица Александра Фёдоровна не являются немецкими шпионами и не состоят на службе у германского командования, но её подруга княгиня Мария Васильчикова проживает в данный момент во вражеской Вене и активно, насколько мне известно, контактирует с агентами Кайзера в Австро-Венгрии и та отправляет Её Величеству Александре Фёдоровне письма о сепаратном мире с Германией и среди этих писем есть и адресат её родного брата, Великого герцога Эрнста Людвига Гессенского. Так вот если как-нибудь перехватить эти донесения? — с озадаченным лицом ответила 26-летняя графиня Екатерина Владимировна Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. — Спасибо за помощь. Элиза сказала, что именно в нейтральном Стокгольме находится база немецкой разведки, ведущая работу против стран Антанты, а Оззи предположил, что эпитет «зелёные» может быть из-за цвета военной формы это, собственно говоря, Россия, Британия и Германия, а про княгиню Марию Васильчикову я уже знаю, — с задумчивым взглядом ответил Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Феликс, ты хоть и не являешься английским шпионом, но тебя просто используют в своих целях твои друзья по педерастическому хобби ещё со времён Оксфорда, но признаю меня тоже используют, — сухо с вымученной улыбкой на лице отозвалась графиня Екатерина Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. В отличие от князя Феликса в глубине красивых глаз, которого курляндская графиня Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф с первых мгновений уловила коварство, холод, расчётливость, спрятанную под маской избалованного любителя всех видов развлечений присущему их кругу, их общий любовник, наследный принц и немецкий шпион Вильгельм Лейнингенский не производил подобного впечатления, но, кажется, она жестоко ошиблась на его счёт. — Катарина, ты умеешь зажечь искушённую публику, поскольку твою бальную диатрибу до сих пор обсуждают во всех светских салонах столицы! А что касается твоего Высочайшего возлюбленного и соратника по либеральной деятельности, Великого князя Николая Михайловича, то он либо сожительствует со своим двоюродным племянником и моим возлюбленным Великим князем Дмитрием Павловичем как утверждает Елизавета, но я это категорически отрицаю, поскольку я очень хорошо знаю Дмитрия и этого не может быть по определению, то ли он масон с высокой степенью просвещения и на этой почве он близко сошёлся со многими мужчинами из масонской ложи «Великий восток Франции», то ли настолько увлечён историографией и изучением бабочек, что на женщин у него не встаёт. Тяжёлый случай. Как ты его ещё окрутила? — иронично заметил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Феликс, я просто не могла больше сдерживаться, поскольку Распутин, его венценосная конфидентка императрица Всероссийская Александра Фёдоровна и их камарилья хоть и не являются германскими шпионами, по крайней мере, только Распутин, императрица и графиня Натали Фредерикс, но явно тащат государство на самое дно. По словам Великого князя Николая Михайловича, я ему привлекательна как женщина, но жениться на мне не планирует, поскольку такой великий человек не может отвлекаться на семью и детей и страсть всей его Августейшей жизни это историография и лепидоптерология, — стальным голосом отчеканила графиня Екатерина Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. — Я слышал, как этот проклятый мужик учил твою замужнюю сестру, княгиню Ксению Оболенскую, что хорошо грешить, а потом каяться, — раздражённым голосом фыркнул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Юный Распутин по-своему расшифровал акт насилия над женщиной, усмотрев в сексуальном доминировании внушительный заменитель власти, играющий большую социальную роль, чем власть сама по себе. Распутину понравилась многоликость сексуальной власти, как и возможность, использовать другие формы власти для достижения сексуальных желаний. Это был многогранный опыт, основанный на суровой и простой жизни, избавленной от условностей цивилизованного мира и он оказался тем ценней, поскольку позволил Распутину легко проникать сквозь толщу нагромождений из формальностей света и моральных законов общества, усматривая за декорациями истинные переживания, определяя причины душевного смятения и видя лишь суть. Наконец, ключевым выводом в юности для Распутина стало осознание того, что даже насилие может быть оправдано, если оно в общественном восприятии служит наказанием за какие-либо проступки и в силу этого установленные обществом нормы, независимо от их действительной ценности, являются сильным сдерживающим фактором для реализации желаний и кажется, у него возникло жгучее желание однажды стать регулятором этих общественных норм, но наряду с впечатляющими успехами Распутина целителя и пророка в нём жил и развивался и другой Распутин, имеющий похотливый лик и плотоядную животную сущность. Это Распутин — развратник и циник, смеющийся над моральными ценностями. Безжалостный к чужой жизни, харкая в самое святое людей, Распутин вскоре совсем распоясался. Казалось, ему доставляло удовольствие надругаться над извечным целомудрием крестьянского мира. Необразованный огромного роста мужик, оставивший в Сибири свою жену, утолял голод телесный, как мог. Явно чувственный, может быть, потому и не поддался на уговоры стать священником, что не готов был оставить простую плотскую жизнь. Всячески оправдывал свою неуёмную страсть, даже наивно пытался подвести под неё «духовную» подоплёку. По Санкт-Петербургу про эту квартиру довольно быстро стали распространяться различные мрачные слухи, дескать, Распутин превратил её в притон и использует для проведения своих оргий. Одни говорили, что Распутин содержит там постоянный гарем из дам высшего общества. Существовал слух, что квартира на Гороховой используется для колдовства. — Феликс, как-нибудь аккуратно передай своим британским эмиссарам, мистеру и миссис Рейнер, что наш глубокоуважаемый Распутин, скорее всего всё же не является германским агентом из Абвера, но императрица Александра Фёдоровна ему передаёт, то, что она слышит от своего любимого Ники, а сам Распутин из-за широты русской сибирской души выбалтывает это своим многочисленным поклонникам обоих полов, а среди которых могут быть настоящие немецкие шпионы, таким вот образом этот «мессия» косвенно помогает германскому Генштабу. Дело не только в этом, поскольку те сплетни, которые пускают в массы, как и ярые распутинцы, так и нейтралы ближе к преданным монархистам, например бывшая гувернантка и воспитательница твоей супруги графиня Екатерина Камаровская даже для меня это слишком. Его секретарь и еврей Арон Симанович именно он был одним из первых, кто обмолвился, что императрица изменяла супругу с Орловым и цесаревич-то незаконнорождённый. Сам Распутин на пьяную голову частенько хвастается, как проводит время с императрицей, но она не верит, считает, что это все его двойники, но что это именно он на пьяную голову непристойно себя ведет, не отрицает даже его старшая дочь Матрёна или Мария, а графиня Екатерина Леонидовна Камаровская, тоже не постеснялась упомянуть эту сплетню про любовника императрицы. Так же саму Анну Вырубову обвиняют в том, что она и лесбиянка в императрицу влюблена, и любовница Распутина, и царя соблазняет, но такая вот любвеобильная Аннушка, но это распространяет даже не подруга Ирины баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден или я, а те, кто надевают «белое пальто», — торжественным голосом отчеканила либеральная журналистка, актриса Александринского театра, владелица и редактор светского журнала «Стиль империи», писательница, фрейлина Великой княгини Марии Павловны-старшей и фехтмейстер графиня Екатерина Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская. — Катарина, туше́ ma chère amie! — восторженным голосом отчеканил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, взмахивая фехтовальной шпагой вверх. — Феликс, я не хотела тебе говорить, но я 17 февраля 1914 года тайно родила от Августейшего дяди твоей Ирины Великого князя Николая Михайловича двух детей, которых мы назвали Анастасия и Михаил, 15 января 1915 года у нас родилась дочь Ксения, а живот от общественности я утягивала корсетом, и таким образом я практически до самых родов играла на сцене Александринского театра. Об этом узнала моя сестра, княгиня Ксения Оболенская, с которой мы сильно поругались из-за Распутина, но она была рада, что у неё ещё появятся племянники или племянницы и попросила если появятся две дочери, то назвать одну из них Ксенией в её честь, а другую Елизаветой в честь нашей матери, графини Елизаветы Михайловны Воронцовой-Дашковой при замужестве графини Ламздорф. Великий князь Николай Михайлович от детей, конечно, не отказался, но всё же отказался на мне жениться, но я теперь я снова беременна от него, — медленно с расстановкой протянула графиня Екатерина Владимировна Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская, чьё полное имя Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф. — О как! Но я от чистого сердца поздравляю почти счастливую семью, — удивлённо воскликнул князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Но дядя Бимбо придумал «хитрый план» по получению титула Светлейших князей и княжон Романовских-Николаевских для наших незаконнорожденных детей, но причём вторая часть титула образована от его имени, а первую носят герцоги Лейхтенбергские как морганатическая ветвь ну и ты с Ириной с 9 февраля 1914 года, так вот он хочет подговорить не абы кого, а Великого князя Бориса Владимировича, чтобы тот сказал их венценосному дяде Ники, мол, что я родила трёх детей именно от Бориса и вот снова беременна, но жениться морганатическим браком Борис на мне не планирует, но хочет, чтобы наши незаконнорожденные дети носили титул Светлейших князей, поскольку Великий князь Николай Михайлович не хочет ставить под удар свою безупречную репутацию, мол, сделал мне детей и в кусты, а Великий князь Борис Владимирович известный ловелас и прожигатель жизни и это дядю Ники нисколько не удивит. Более того Борис закрутил роман со своей кузиной, которая в два раза его младше, их племянницей и с твоей супругой Ириной, но если верить матери Бориса тёти Михень, чьей фрейлиной я являюсь, то они в последнее время прекратили любовные отношения, а уже в апреле этого года Великому князю Борису, которого так любят все полки, царь влепил выговор за хамское обращение со своим начальником штаба. Как я уже говорила ранее безумно люблю дядю Бимбо хоть тот старше меня в два раза и годится мне в дедушки как и мой уже покойный супруг, но могу я тебя уверить, что в постели он ещё ого-го, — умиротворённым голосом пролепетала графиня Катарина Луиза Доротея Кристина Шарлотта Ламздорф. 3 марта 1916 года аристократка и светская львица, графиня Екатерина Владимировна Ламздорф в третий раз тайно родила Великому князю Николаю Михайловичу сына Николая и мать с детьми получила титул Светлейшей княгини, княжон и князей Романовских-Николаевских. — Катарина Луиза, кто ж откажет Великому князю? — с ехидной улыбкой протянул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский.***
Россійская имперія. Петроградъ.
Набережная рѣки Мойка, 94. Юсуповскій дворецъ.
17:00
***
— Ирэн, я твоём будуаре никогда в жизни не была, — восхищённо заметила Великая княгиня Виктория Фёдоровна и многозначительно оглядела позолоченный будуар, обшитый красным бархатом княгини Ирины Юсуповой возлежа на кушетке. — Виктория Фёдоровна, помнится, насколько мне известно, перестройка части дворца на Мойке 94 по случаю поистине королевского бракосочетания 9 февраля 1914 года Феликса и Ирины заняло у семьи новоиспечённого супруга более 200 тысяч рублей, что на 30 тысяч меньше ежегодного жалованье каждого Великого князя и княгини, — умильно прошептала баронесса Марианна фон Дерфельден. — Марианна, называй меня просто Даки, — радушным голосом ответила баронессе Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская, также известна как Виктория Мелита Эдинбургская или Великобританская. — Да, это не считая нескольких стендов с ювелирными украшениями от Фаберже и Болина в качестве свадебного подарка от моего новоиспечённого супруга Феликса и под них настоящая прямоугольная металлическая пещера Аладдина с кнопкой для выдвижения стеклянных витрин с разноцветными лампами как в картинной галерее, когда специальная лампа освещает только определённую картину. Ещё в качестве свадебного подарка я получила «Фонтан слёз» из уральских самоцветов, — восторженным голосом отчеканила 20-летняя княгиня Ирина Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон и Светлейшая княгиня Романовская-Архангельская. При будуаре княгини Ирины Юсуповой по желанию её супруга, был спроектирован тайник для драгоценностей, причём задача заключалась в том, чтобы Светлейшая княгиня могла их видеть все одновременно и сделать свой выбор на очередной великосветский раут. Вот как архитектор разрешил эту задачу: маленькая потайная дверь открывалась в узенькую галерейку, проделанную в толщине стены и приводившую в низкое восьмиугольное помещение, стенки которого состояли из металлических дверей. Достаточно было нажать потайную кнопку, чтобы верхние части дверей опустились и открыли ярко освещённые стеклянные зеркальные витрины со всеми сверкающими драгоценностями. Эта волшебная пещера Аладдина была, в то же время и тщательно спрятанным несгораемым шкафом! Княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон попала в пещеру Аладдина — настоящую восточную сокровищницу. Там в стеклянных витринах хранились её фамильные драгоценности императорского дома Романовых: две с половиной сотни бриллиантовых брошей, два десятка диадем, множество браслетов, колье, колец и другие бесчисленные украшения, супруга богатейшего князя в империи Феликса Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон, каждый раз выходила в театр, на бал или великосветский раут, как настоящая российская императрица и разве княгиня Ирина Юсупова могла иначе выглядеть красавица царских кровей, супруга потомка владык, создававших царства?! Для княгини Ирины Александровны Юсуповой, при её личных апартаментах, нужно было сделать хрустальную ванну и фонтан слёз из самоцветов и вскоре на посеребренных стенах и сводах алькова Малой гостиной, расписанных фантастическими цветами и птицами, вода стала переливаться каплями из одной полукруглой чаши в другую; чаши эти были выточены из разноцветных уральских камней хрустальная ванная осталась в проекте, который серьёзно изучался. Для князя был построен бассейн, пол, стенки, и ступени которого были сделаны из огромных цельных кафельных плит. Известный петербургский скульптор Владимир Кузнецов, основавший фабрику майолики и взявшийся исполнить эти кафели, рассказывал Белобородову, что большинство из них лопались, прежде чем удалось сделать необходимые для облицовки бассейна плиты. — Ирэн, ты сделала отличную партию при императорском дворе хоть и отказалась от титула королевы Великобритании, Греции и от императрицы Германии, — воодушевлённым голосом произнесла Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Адельгейда Матильда Шарлотта Прусская. Род князей Юсуповых всегда отличался не только богатством, но и страстью к коллекционированию, предметом которого были редкие и часто баснословно дорогие картины, скульптуры и произведения декоративно-прикладного искусства. Современники вспоминают бесконечные анфилады комнат, буквально заваленных сокровищами. На инкрустированных перламутром и слоновой костью столах, каминных полках, секретерах, горках стояли бесценные статуэтки, табакерки, зеркала, нефритовые и малахитовые шкатулки с драгоценностями. Чего только стоят описанные гостями дворца статуэтка Венеры, выточенная из цельного сапфира, и рубиновый Будда. Не меньшее впечатление производили и картины известных художников: Буше, Ватто, Рембрандта и других. Недаром последний владелец дворца князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон говорил, что его дом похож на музей. После Февральской революции 1917 года семья Юсуповых уезжает из Петрограда в Крым, но, рассчитывая в скором времени вернуться, забирает с собой лишь сравнительно незначительную сумму денег, а сокровища были тщательно упакованы и спрятаны в нескольких специально оборудованных тайниках. Часть из них была найдена, например, семьдесят сундуков столового серебра, драгоценностей коллекция старинных музыкальных инструментов, собрание рукописей знаменитых людей, но, конечно, это далеко не всё и всё это весило около 217 килограммов. В 1918 году во дворце на Мойке 94 работала Чрезвычайная комиссия, занимавшаяся поисками сокровищ, однако наиболее ценные из них найти так и не удалось. Например, до сих пор неизвестна судьба уникальной жемчужины «Пелегрина», которая оценивалась более чем в миллион долларов — Наверное, чтобы не быть холодной чужестранной королевой как моя мать, Великая княгиня Мария Александровна, герцогиня Саксен-Кобург-Готская и Эдинбургская или же императрица Александра Фёдоровна. Хотя я не понимаю, почему моя мать не вписалась в британское общество, поскольку там издревле в моде сановная надменность и холодная чопорность, а в Российской империи так не принято, но возможно у тебя с такой же ледяной чопорностью получилось бы при условии, если бы ты не пыталась бы всеми силами как Alix постоянно навязать придворным и королевской семье свои представления о морали, семейной жизни, моде и тому подобном, — с озадаченным лицом ответила на английском языке Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна. — Дамы, мне очень тяжело было принять данное решение, но всё же смогла принять сей тяжёлый выбор, — жалобно простонала княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Ой, но кто бы что ни говорил, но однозначно Феликс любит Ирину и хочет по его словам прожить с ней до гробовой доски. После женитьбы Феликс значительно убавил свой пыл на стороне. Хотя замужества на Феликсе добивались многие титулованные аристократки и принцессы, например английская принцесса Луиза Баттенбергская, британская аристократка Марджери Мэннерс, графиня Анастасия де Торби, её родная сестра графиня Надежда де Торби кузины Ирины и дочери Великого князя Михаила Михайловича и внучки нашего поэта Пушкина, графини Софии Николаевны фон Меренберг, но дочери-то в этой семье морганатические, а значит невесты далеко не первый сорт в понимании честолюбивой княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой! — с романтическим флёром протянула баронесса Марианна фон Дерфельден. Теперь честолюбивая княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон грудью встала против романа сына с графиней Анастасией Михайловной де Торби и её родной сестрой, графиней Надеждой Михайловной де Торби, кузинами его будущей невесты Ирины, поскольку неперспективные невесты семье Юсуповых не нужны, а непутёвого сына надо срочно женить, поскольку его поведение рождает всё новые и новые сплетни и анекдоты. В Европе есть десятки принцесс без места из карликовых германских княжеских домов таких как: Липпе-Детмольд, Шаумбург-Липпе, Вальдек-Пирмонт, Шварцбург-Рудольштадт, Шварцбург-Зондерсхаузен, которые с радостью «выскочат» за самого богатого русского князя, но они также бесперспективны и бедны, кроме того, в этом случае князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон будет скорей всего жить с супругой и детьми в Европе вдали от матери, поэтому княгиня Зинаида Николаевна Юсупова желала выдать сына за какую-нибудь из русских Великих княжон. Естественно, речь не шла о тех, отцы которых попали в опалу, как бедный Великий князь Михаил Михайлович за морганатический брак, но ситуация сложилась так, что свободных Великих княжон практически не осталось. Правда, у самого Его Величества было четыре дочери, но венценосная чета неприязненно относились к княжеской семье Юсуповых. Да и вообще, как дочь императора выдать за князя со спорной репутацией и, наконец, княгиня Зинаида Николаевна прекрасно знала, что императрица Александра Фёдоровна является носителем гемофилии, и не желала иметь внука-гемофилика. С 1911 года сын и мать начинают сложную и многоходовую охоту на Великую княжну Ирину Романову. Ситуация облегчалась тем, что Юсуповы были хорошо знакомы с Великим князем Александром Михайловичем и его братьями. В юности Сандро был увлечён богатейшей княжной Зинаидой Николаевной Юсуповой. В Крыму у Юсуповых было три имения в Кореизе, Коккозе и Балаклаве, а в Балаклаве Юсуповы практически не бывали, предпочитая Кореиз и Коккоз. Именно Кореиз был приобретён в 1867 году у князей Мещерских. Там был выстроен огромный красивый дворец и разбит роскошный сад, украшенный фонтанами и скульптурами в духе Ренессанса. По воспоминаниям князя Феликса Юсупова: «Количество статуй, им купленных, невозможно представить. Нимфы, наяды и богини показывались из-за всех кустов и баскетов: всё было наполнено мифологией». Имение выходило к морю, включало в себя виноградники, многочисленные хозяйственные постройки. Хозяин вложил в него большие деньги и, по общему мнению, имение Кореиз было самым богатым и ухоженным в Крыму имением после императорских. — Дамы, ну так-то Её Светлость принцесса Луиза Александра Мария Ирена Баттенбергская тоже со стороны отца происходит из морганатической ветви Гессен-Дармштадтского дома, откуда родом её тётушки, Аликс, Ирена и Элла, их родная сестра и её мать принцесса Виктория Гессен-Дармштадтская, кстати, мои золовки по первому браку, но так ещё принцесса Луиза Баттенбергская как правнучка королевы Виктории возможная носительница гемофилии как принцесса Ирена Прусская и императрица Александра Фёдоровна, а такую невестку, внучку или внука княгиня Зинаида Юсупова явно не желала иметь, а соответственно принцесса Луиза как невеста далеко не первый сорт, как и графини, Анастасия и Надежда де Торби в понимании честолюбивой княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой, но хотя это не помешало принцессе Марии Текской стать королевой Великобритании, поскольку та со стороны отца происходит из морганатической ветви Вюртембергского дома, а королева-консорт Вюртемберга на данный момент с 6 октября 1901 года это Беатрис фон дер Уолдорф, герцогиня Ландсфельдская и старшая сестра этой Елизаветы, которая является агентессой короля Георга V, а заодно, как и её третий супруг исполнитель особых поручений Его Величества. Этакая куртизанка и танцовщица восточных танцев Мата Хари, но только с другой стороны линии невидимого фронта. К тому же принцесса Луиза англичанка, то есть иностранка, поэтому если бы принцесса Луиза и князь Феликс вступили в брак после того как та со своей свитой 2 февраля 1912 года пустила в британскую прессу сплетню об их состоявшейся помолвке без ведома самого князя Феликса, что тот как бы женится, то ему пришлось бы жить в Лондоне с супругой и их детьми, а не под крылом у любимой матушки чего ей так хочется то же самое касается сестёр де Торби и британской аристократки Марджери Мэннерс. Видимо княгиня ищет невест для младшего сына исключительно по их равнородности, чтобы та жила в России и такой стала Её Высочество княжна императорской крови вскоре с 7 июня 1910 года Её Императорское Высочество Великая княжна Ирина Александровна Романова! — высокопарным тоном отчеканила Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская, также известна как Виктория Мелита Эдинбургская или Великобританская. Однако никакие старания, ни семьи Великого князя Михаила Михайловича, ни семьи принцессы Луизы Баттенбергской не приводили к ожидаемому результату: Феликс упрямо не собирался жениться на принцессе Луизе, а сама британская принцесса Луиза Баттенбергская, а с 14 июля 1917 года леди Луиза Маунтбеттен выйдет замуж 3 ноября 1923 года за овдовевшего шведского кронпринца Густава Адольфа, герцога Сконского, станет кронпринцессой и королевой Швеции 29 октября 1950 года, но не оставит наследников, ни на графине Анастасии Михайловне де Торби, ни на её родной сестре, графине Надежде Михайловне де Торби, которая выйдет замуж 15 ноября 1916 года за родного брата принцессы Луизы, маркиза Джорджа Милфорд-Хейвена. Интересы Феликса были направлены на другую барышню, родственницу обеих лондонских «преследовательниц», и как заметила княгиня Зинаида Юсупова: «Я продолжаю получать письменные поздравления. Как всё это глупо и неприятно! Хорошо, что здесь высокие родственники заняты другим теперь, и им не до этого». — Дамы, мы же не знаем, как Феликс вёл себя наедине с принцессой Луизой, а как-то раз принцесса Луиза потащила Феликса на какое-то судебное заседание, то Феликс и Луиза сидели на некой возвышенности и Феликс почувствовал себя британским монархом или самим Зевсом на вершине Олимпа, но так вот возможно Феликс ей кидал намёки, мол, люблю, целую и готов на тебе жениться хоть прямо завтра, а та как всякая романтическая барышня подумала, что их королевская свадьба дело уже решённое и обоюдное, оттого принцесса Луиза со своей свитой 1 февраля 1912 года пустила в британскую прессу слух об их помолвке, а уже после этого Феликс при разговоре с её матерью, принцессой Викторией Гессен-Дармштадтской сказал, мол, я не я и лошадь не моя и отказался на ней жениться явно под эгидой своей властной матери. Конечно, такой человек как князь Феликс является завидной партией даже для королевских невест, отсюда и постоянные интриги девиц на выданье и их мамаш, которые хотят пристроить своих дочерей замуж за Феликса, но вряд ли он прямо клеветали на Феликса за отказ жениться на их дочери, судя по рассказам Феликса и то, что Ирэн видела своими собственными глазами и насколько мне известно никаких других барышень, которые хотели выйти замуж за Феликса кроме дочери действительного статского советника Зое Александровне Стекль, чья семья приближена к Великой княгине Марии Георгиевне Греческой и Датской это сестра принца Христофора Греческого и Датского, друга Феликса и тот сватался к Ирэн, тётя Дмитрия и Марии со стороны матери, так что они явно не клеветали на Феликса, а сказали правду, но с определённой целью, но, разумеется, свадьба богатейшего князя и дочери Великого князя вызывает некие кривото́лки в обществе, но не до такой же степени, и тот к дамам относится несколько холодно и снисходительно, — высокопарным тоном отчеканила Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Прусская. Высшее общество заслуживало презрения из-за чопорности и слепой приверженности приличиям, из-за скучных, пустых и ужасно тривиальных разговоров это особенно раздражало интеллектуала Феликса, а также из-за того, что немногочисленные симпатичные юноши отказывались понимать намёки, зато барышни на выданье просто не давали проходу. По большому счёту, главное, ради чего молодые юноши и дамы выходят в свет — это брачные игры, но для князя Феликса и они не имели ни малейшего смысла. Интриги, начатые в правительственных кулуарах, обычно продолжались в светских салонах, и князь Феликс любит бывать в обществе и ему даже стала нравиться компания женщин не барышень на выданье, разумеется, а зрелых, умных, элегантных леди. На балах от него, как от всякого молодого человека, ожидали, что он будет танцевать, и он стал танцевать, и это ему неожиданно тоже пришлось по душе. Он был легок, грациозен и музыкален. Князю Феликсу нравится, проносясь стремительными глиссадами, улавливать в зеркалах свой стройный силуэт в превосходном фраке и свою красивую барышню и всё что он так сильно презирал по неведению на деле оказалось просто восхитительным, и иногда он сам себе удивлялся. — Надо заметить, что в семье моего дяди Ники и его родственников, в том числе и в нашей, вообще было немного прислуги: дядя всегда говорил, что чем меньше людей вокруг, тем лучше. В отличие от семьи Юсуповых, количество слуг которых меня на первых порах после свадьбы просто пугало. Во всех их дворцах и имениях царило какое-то вавилонское столпотворение: арабы, калмыки, татары, негры и все в своих национальных костюмах! Ну а русских вообще было без числа. В этом было что-то азиатское. Впрочем, кто они, Юсуповы? Потомки азиатов! Именно отсюда их суеверия, их слепая вера в роковое число! Имение Юсуповых располагалось в долине близ татарской деревушки с их обыкновенными белёными домами под плоскими крышами-террасами, но само имение было отнюдь не обыкновенное! Я уже знала, что «Коккоз» так оно называлось в переводе с татарского языка означает «Голубой глаз» и правда, всё здесь напоминало о названии! Голубой глаз был всюду: и на фонтанной мозаике среди кипарисов, и в восточном убранстве столовой. На крыше белого дома, напоминающего дворец Бахчисарая, лежала черепица с древней зелёно-синей глазурью. Вся мебель в доме яркая, красно-сине-зеленая, а на диванах и стенах разбросаны восточные ковры в синеватых и бирюзовых тонах, на потолке столовой голубоватые витражи сквозь них проникал свет, и вечерами видны были звезды, которые словно перемигивались со свечами, стоящими на столе. В стене устроен был фонтан наподобие ханского, бахчисарайского. Вода перетекала каплями во множестве маленьких чаш: из одной в другую. Все отличие состояло в том, что чаша в этого фонтана была изнутри выложена чистой бирюзой, а сам он был из горного хрусталя. Куда там хану! Португальскому королю Иммануилу, который был близким другом Феликса, так понравилась усадьба, что он мечтал остаться в Коккозе навсегда. Моя Августейшая семья тоже любила имение «Коккоз» и часто наезжала сюда: гостеприимство и пышность приёмов могли впечатлить кого угодно, и это притом, что обращение между собравшимися было самое свободное. Никаких «Высочеств» все звали друг друга просто по имени-отчеству, а то и просто по имени. Здесь было принято рядиться к ужину Юсуповы, особенно Феликс и его на тот момент, погибший старший брат Николай, очень любили маскарады. Моя матушка Ксения хотела было послать к нам в Ай-Тодор за костюмами, однако хозяйка, княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон остановила: «Нынче ужин в татарском стиле, ну и нарядиться надобно по-татарски, а у нас довольно много костюмов». Накануне ужина нас провели в огромную гардеробную, но оказывается, сказать, что костюмов довольно много, значило очень скромно оценить их число, всему Большому театру вместе с его кордебалетом хватило бы на многолюдное выступление, да еще осталось бы для труппы Мариинского театра и всё же я, утомившись поисками, не нашла того, что искала, поэтому так и сидела перед самым ужином всё ещё в своём шифоновом платье белого цвета, не зная, как быть, только парик с косами-змеями сыскался и тут мой брат Фёдор встретил в коридоре Феликса, которого страшно интересовало, как я оденусь, и рассказал, что мне нужно непременно золотистое платье с рыжей лисьей оторочкой, а ничего другого я надеть не хочу. Спустя полчаса мне подали одно из платьев княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой невероятной красоты, словно из чистого золота! И отдельно к нему на выбор нескольких лис разных рыжих оттенков. Я только руками всплеснула. Моя гувернантка графиня Екатерина Камаровская заканючила нельзя, мол, так капризничать, что хозяйка из своего поистине восточного гостеприимства ради меня рассталась с прекрасным платьем, в коем хоть сейчас на бал в императорский дворец, но матушка, Великая княгиня Ксения Александровна, которая присутствовала при этом разговоре, сказала, отмахивая ото лба султан головного убора из павлиньих перьев: «Уверяю вас, Екатерина Леонидовна, что княгиня потери этого платья даже не заметит». Тут мне показалось, что я хорошую дуру сваляла из упрямого желания изобразить героиню моего сна. На меня поглядывали странно, непонимающе. Maman подобрала себе роскошнейший наряд, даже графиня Екатерина Камаровская выглядела очень эффектно, а я нелепо. Впрочем, княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, которая казалась в своем переливчатом платье воистину шамаханской царицей, очень тактично отвлекла от меня общее недоуменное внимание. По пути моя рыжая лиса с меня свалилась, да я не стала поднимать: до сих пор вся горела, жарко было до невозможности в скользком, липнущем к телу золотом платье княгини Зинаиды Николаевны и страшно было вот мне сейчас устроит maman сцену при всех, но она, как это ни странно, ничего не сказала, только поглядела так странно! — с неким эстетическим удовольствием протянула 20-летняя княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Юсуповы всегда отличались несметными богатствами, и они чуть ли не богаче династии Романовых, но, во всяком случае, Ксении и Сандро уж точно! — радостным голосом воскликнула элегантно одетая по последней французской моде баронесса Марианна фон Дерфельден, урождённая Пистолькорс, падчерица Великого князя Павла Александровича и сводная сестра Дмитрия и Марии Романовых, салютируя бокалом красного полусухого вина. — Я же говорю, король и королева пусть и не по титулу это всегда отличная партия, что даже неприятельница Феликса графиня Екатерина Ламздорф свидетельствует, что Феликс любит тебя с первого взгляда! — высокопарным тоном отчеканила Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская, также известна как Виктория Мелита Эдинбургская или Великобританская. Билеты в Мариинский театр и без того дороги, но однако цены на рождественский показ выросли десятикратно, когда стало известно, что сеанс посетит юная Великая княжна Ирина Романова со своим возлюбленным и почти официальным женихом, князем Феликсом Юсуповым. Так это или не так простая публика могла лишь догадываться в зале ей места не нашлось. Князья, миллионеры-фабриканты, иностранные послы и дипломаты выкладывали немалые средства за право увидеть первыми и рассказать другим, какую партию уготовил Его Величество для своей племянницы. Сама графиня Екатерина Ламздорф, вдовствующая княгиня Волконская явилась засвидетельствовать почтение этой «блистательной паре», которую сама же, в узком кругу доверенных лиц, успела окрестить чудовищным мезальянсом, но даже не по статусу, поскольку князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон хоть и аристократического, но не монаршего происхождения, а скорее в духовном плане. — Ирэн, стесняюсь спросить, но ты виделась с Великим князем Борисом? — глухо почти шёпотом произнесла Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Адельгейда Матильда Шарлотта Прусская. — Я давно его не видела, но сегодня ночью у Кюба он в отдельном кабинете ресторана он развлекался с Елизаветой, любовницей с 4 ноября 1904 года Феликса, вышедшая 9 ноября 1909 года замуж за его любовника, мистера Рейнера и все трое учились в Оксфордском университете, а во время романа с Феликсом она успела дважды выйти замуж за офицеров Лейб-гвардии и родить трёх детей, но оба брака были расторгнуты Священным Синодом из-за постоянных измен Елизаветы с их сослуживцами. На их свадьбе был 9 ноября 1909 года присутствовал король Эдуард VII и королева Александра Датская и своё второе имя при венчании и в при переходе в протестантизм Элизабет Александра Рейнер взяла в честь королевы и старшей сестры моей бабушки, но одновременно с этим Елизавета стала любовницей стареющего короля Эдуарда VII вплоть до его смерти 6 мая 1910 года. Теперь британская шпионка миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская стала очень востребована среди королевских особ Европы мужского пола и её как любовницу с припиской «то, что надо» порекомендовал своим коронованным друзьям лично умерший британский король Эдуард VII, но с действующим британским королём и моим дядей Джорджи, по словам самой Елизаветы её, связывают исключительно деловые отношения и супруги Рейнер имеют должность по управлению королевскими делами это так мой дядя Джорджи называет шпионаж в пользу британской короны, и они тут можно сказать проживают, поскольку прямо у нас под ногами расположен англо-русский госпиталь. Так вот вернёмся к случаю у Кюба, когда я вошла в отдельный кабинет элитарного ресторана, то Борис и Елизавета спешно закончили свои любовные утехи, а сама Елизавета прикрыла наготу своим платьем и стала пить шампанское прямо из горла, а Великий князь Борис притянул меня к дивану и овладел мной на глазах у этой Елизаветы. Тут врывается наш кузен Великий князь Дмитрий, который буквально насильно вытаскивает меня из этого логова разврата и прописал кулаком по физиономии нашего Августейшего родича, но сам Борис к тому времени уже лыка не вязал и вряд ли что помнит, — глухо почти шёпотом ответила княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон и держала дрожащими руками бокал шампанского. — Ну, наш кузен Дмитрий по твоим словам безответно влюблён в тебя, что именно на именно тебя на хотел жениться, но боялся обо всём признаться тебе и тот хотел видеть тебя своей супругой и Великой княгиней, а твоего жениха своим любовником, но их связь длится по сей день, — медленно с расстановкой протянула Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская. — Даки, ну как это сказать? Мой кузен Великий князь Дмитрий безумно любит и меня и моего возлюбленного уже теперь с 9 февраля 1914 года супруга. Он как будто помешался на этой мысли, но в Дмитрия страстно влюбилась наша кузина Оля, Великая княжна Ольга Николаевна, но тот не представлял её в качестве своей супруги и хотел жениться исключительно на мне, но в случае чего он бы женился на Оле исключительно из-за уважения к её отцу, дяде, вернее кузену Ники, который воспитал её как родного сына. Дмитрий боялся обо всём мне признаться даже после этого, как я застала своего кузена и возлюбленного Феликса в одной постели в лондонском Рице и Феликс был сверху в тот момент пока я была со своей подругой, принцессой Дейзи Плесской в торговом доме Лондона за новыми обновками, но я с этим отчасти смирилась и приняла это к сведению. Одновременно с этим на одном из балов моя бабушка, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна узнала о влюблённости Дмитрия в меня и решила это использовать в своих интересах, но с благородной целью и та привлекла к этому делу фрейлину тётушки Аликс, любовницу моего избранника Феликса, вышедшую замуж за Распутина ей стала графиня Натали Фредерикс. Их план заключался в следующем: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна и графиня Наталия Фредерикс должны были убедить нашего дядю Ники отречься от престола в нашу с моим уже супругом Дмитрием пользу под самый Новый год, таким образом, в ночь с 31 декабря на 1 января мы должны были взойти на российский престол и с балкона Зимнего дворца объявить народу о перемене монарха и провозгласить конституционную или парламентскую монархию и прочее Либерте-Эгалите, но из-за нерешительности Дмитрия сообщить обо всём этом своей мне, будущей императрице-консорт, то их хитрый план канул в лету, но мне это было бы безумно интересно примерить на себя коронационные регалии, — умиротворённым голосом ответила 20-летняя княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон и Светлейшая княгиня Романовская-Архангельская. — Представляю, что ты испытала в этот момент 21 мая 1912 года в лондонском Рице в возрасте шестнадцати лет, — с задумчивым взглядом ответила Великая княгиня Виктория Александровна. — Насчёт того случая в Рице 21 мая 1912 года, то заселиться в отель тоже оказалось проблематично, продравшись сквозь лондонские пробки я, мой кузен Дмитрий и мой возлюбленный Феликс за сутки до их любовной сцены наткнулись в фешенебельном Рице места, в котором были забронированы заранее на «мест нет», поэтому Феликс поднял огромный скандал в холле отеля и мне как племяннице русского императора пришлось звонить в российское посольство в Лондоне и говорить: «Алло, посольство тут англичане русских людей обижают. Примите меры», поскольку Дмитрий отказался от звонка, натянув на своё лицо маску скромности и предложил нам поискать другой отель либо отправиться в роскошный дворец Феликса в Найтсбридже и то и дело косился на нашего слугу Ивана с большой тележкой наших чемоданов. Несколько созвонов с послом Российской империи в Великобритании графом Александром фон Бенкендорфом, который писать по-русски вообще не умел, поэтому единственный из всех послов по особому разрешению дяди Ники предоставлял свои отчёты на французском языке сделали своё дело, поэтому через несколько минут прибежал толстый одышливый с сигарой в зубах и в цилиндре, управляющий этого отеля долго и велеречиво извинялся перед нами за ожидание и предлагает нам бутылку Вдовы Клико 1895 года урожая в качестве извинения и вместе с этим грубо выкинул из номера некую пожилую пару и соответственно в этот номер мы заселились. Что было дальше на следующий день пока я была со своей подругой, принцессой Дейзи Плесской в торговом доме Лондона за новыми обновками и аксессуарами для королевского бала в Букингемском дворце и вообще на будущее я уже рассказала, а вечером того же дня мы втроём как ни в чём не бывало, отправились на бал в Букингемский дворец, — с озадаченным лицом ответила княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. Даже в эпоху Первой мировой войны снобизм Феликса не знал границ, вернувшись в Санкт-Петербург, он отсылал стирать свои грязные сорочки в Лондон. В то время из-за военных действий с Германией между Петроградом и Лондоном не было прямого сообщения. Приходилось отправлять сорочки в Финляндию и Норвегию, а затем морским путём в Шотландию и уж только потом в Лондон. Это стоило князю Феликсу Юсупову баснословных денег, но он искренне верил, что в Петрограде ему не могут так хорошо постирать и накрахмалить одежду, как в Лондоне. — Ирэн, ты была бы самой лучшей в мире императрицей или королевой, чем эта Самодержавная Алиса. Представьте, дамы, новая история, то, что императрица Александра Фёдоровна спаивает Государя! Это совершенно уморительно, а главное ведь все этому верят, а особенно рабочие на Путиловском заводе! В любую небылицу верят охотно и бесповоротно! Не проходит недели, чтобы слух не вернулся и обязательно с новыми подробностями, что порой, не сразу узнаешь то, что я сама это придумала! — взвизгивая от возбуждения, протянула 24-летняя баронесса Марианна фон Дерфельден с фальшивым придыханием и некой злобой к венценосной чете. Якобы невинные забавы скучающей баронессы Марианны попахивали дурно и вредили Великокняжеской и венценосной чете. Мать баронессы, Ольгу Пистолькорс девичестве Карнович, которая от принца-регента Луитпольда получила титул баварской графини фон Гогенфельзен и без того едва терпели при императорском дворе. В 1915 году Ольга Валериановна получила титул княгини Палей. Это ей симпатий в высшем свете не прибавило: мол, чести многовато, а родной брат баронессы Марианны фон Дерфельден, придворный камер-юнкер Александр фон Пистолькорс, женился на сестре бывшей фрейлины Анны Вырубовой Александре Танеевой, поэтому она скоро узнавала о новых проделках неугомонной своей свояченицы, баронессы Марианны фон Дерфельден и доносила каждую её сплетню императрице Александре Фёдоровне. — Марианна, а ты не боишься, что о твоих авантюрах и сплетнях узнает сама Всероссийская императрица Александра Фёдоровна? — издевательским тоном поинтересовалась у своей лучшей подруги и некровной родственнице княгиня Ирина Юсупова, изогнув бровь. Как и десять лет назад эсеры развернули бешеную пропаганду против императора, а двор во главе Великой княгиней Марией Павловной-старшей по недомыслию исподтишка подыгрывал им. Высшее общество вообще потеряло всякий стыд: пользуясь ослаблением воли Его Величества, критикой в его адрес со всех сторон, грязными сплетнями, аристократия пустилась во все тяжкие, проводя дни и ночи в угаре бесконечных балов, кокаина, приёмов, кутежей, спиритических сеансов; состязаясь в погоне за орденами и должностями, за место поближе к коронованной особе. Как перед концом света, а под шумок, под дичайший разгул безответственности властей, а революционные силы готовили новый виток борьбы с самодержавием, требуя от монарха уже в открытую, и не только в революционных кругах, а и в высших коридорах царской власти манифеста о свободах и конституции. Назревало 17 октября 1905 года, когда Государь под давлением общественности и радикально настроенной буржуазии Высочайший манифест о свободах и конституции, а при императорском дворе мельтешила неустанная карусель из бесконечных празднеств, балов, раутов, гуляний и поголовное увлечение гадалками, спиритическими сеансами, предсказателями и чудотворцами. Всё это выглядело дико на фоне позорного недавнего поражения в войне с Японией: народ унижен, народ бедствует, а господа изволят с ума сходить. — Ирэн, нет-с ведь я хоть и падчерица, но Великого князя Павла Александровича и думаю, что он меня в обиду не даст, — с преувеличенным пафосом заявила баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден и была полностью уверена в своей безнаказанности. В переписке Николая и Александры они называют баронессу Марианну фон Дерфельден Бабакой. Бабак — это степной сурок, мех, которого использовался для изготовления полушубков. Падчерица — не дочь Великого князя, а степной бабак — не королевский горностай. Знала ли баронесса Марианна об отношении к себе царской четы неизвестно, но именно она развлекалась тем, что распространяла с помощью своей свитой по заводам гадости и сплетни про императрицу Александру Фёдоровну мол, что та спаивает Государя и все этому верили и не считала нужным скрывать это ближайшей подруги императрицы, бывшей фрейлины Анны Вырубовой, таким образом, бабак распускал слухи о горностаях. Красавица, аристократка, светская львица, авантюристка и баронесса Марианна фон Дерфельден дочь от первого супруга княгини Ольги Палей, генерал-майора Эрика Пистолькорса. Она по некоторым данным участвовала в заговоре против царского фаворита Григория Распутина, и была во дворце князей Юсуповых в ту роковую ночь. За что, через сутки, была посажена под домашний арест по указу императрицы Александры Фёдоровны в своих апартаментах на Театральной площади, а её мать, княгиня Ольга Палей вместе со сводной сестрой её дочери, Великой княгиней Марией Павловной навестила её, приехав после Рождества из Царского Села. В тот день они увидели в квартире у баронессы огромное количество людей, пришедших выразить сочувствие и поддержку баронессе Марианне фон Дерфельден как возможной убийце царского фаворита. По некоторым данным баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден была любовницей своего сводного брата, Великого князя Дмитрия Павловича одновременно с его любовницей, балериной и актрисой немого кино Верой Каралли тоже второй дамой присутствующей по некоторым данным в момент убийства Распутина. Именно баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден была в те времена на острие и в центре опасных великосветских интриг в столице. Именно она была той самой первой дамой, которая быстро уезжала в автомобиле от дворца князя Феликса Юсупова, после раздавшихся смертельных выстрелов, то ли крайне правого депутата Владимира Пуришкевича, то ли Великого князя Дмитрия Павловича стрелял в бешеную собаку, то есть в старца Григория Распутина, увезя с собой упавшую в обморок от выстрелов свою вторую любовницу, известную актрису немого кино и балерину Веру Каралли, но все участники убийства строго держали тайну перед Романовыми, и не выдали напрямую роли этих двух дам. О баронессе Марианне фон Дерфельден писал её сводный брат, князь Владимир Палей:Путь Ваш — эротический
Губки, ножки, глаз
Путь же политический
Создан не для Вас.
Обновляйте платьица
Ешьте шоколад
И без Вас всё катится
Всё идёт «на лад».
— Марианна, это слишком даже для графини Екатерины Ламздорф, — снисходительным тоном ответила Её Императорское Высочество 22-летняя Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Прусская и косо посмотрела на сводную сестру своего супруга Дмитрия. — Эх, не повезло всё-таки Аликс с тех пор, когда она ещё бедной немецкой принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской впервые приехала в Санкт-Петербург. Что касается гневной тирады этой высокородной актрисы Катарины, то не понимаю чем она так зажгла искушённую великосветскую публику, что это до сих пор уже как пять месяцев обсуждают во всех светских салонах столицы. В принципе ничего фрейлина моей свекрови не сообщила всё те же обвинения, которые сопровождают царскую власть, чуть ли не с первых дней войны, что императрица Александра Фёдоровна немецкая шпионка Кайзера и любовница этого полуграмотного крестьянина Григория Распутина и оба шпионы отца Вики, отчего русская императорская армия терпит поражения на Восточном фронте ну может быть за исключением того, что Хвостов пытался убить Распутина ящиком отравленной мадеры от еврейского банкира Рубинштейна, когда тот вышел из-под контроля, но перед этим тренировался на кошках и представителей, так называемой «немецкой партии» при императорском дворе это лично для меня новая информация, — снисходительным тоном ответила Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская. Николай не обладал твёрдостью и решительностью отца, когда говорят или пишут об императоре Николае II, всегда всплывает слово «окружение», поэтому создаётся ощущение, что он всегда находится под чьим-то влиянием, но как мы увидим, это не вполне верное ощущение. Нас интересует, прежде всего, семейное окружение последнего императора и начнем мы с двух женщин, которых он искренне и нежно любил, но которые, к сожалению, не любили друг друга. Мать и жена, свекровь и невестка. Скольким семьям знакома эта проблема, но не все семьи императорские, а великосветское окружение следило за каждым их шагом. Да что там шагом за каждым жестом, за каждым поворотом головы и конечно сравнивало каждый раз не в пользу молодой императрицы, а великосветские бездельники любили поболтать. Женщины разносили слухи бесчисленным кузинам и кумушкам, а мужчины сослуживцам по гвардейским полкам, от них сплетни переходили к нижним чинам, но уже в таком искаженном виде, что обожающая мужа императрица Александра Фёдоровна выглядела императрицей Валерией Мессалиной и Агриппиной в одном лице. Немецкая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская, родилась 6 июня 1872 года и была на четыре года моложе цесаревича Николая, а Алисе было шесть лет, умерла её мать с тех пор она почти всё время проводила у своей бабушки английской королевы Виктории, поэтому по воспитанию она англичанка. С Николаем они общались и переписывались на английском, а с матерью император переписывался по-русски, хотя императрица Мария Фёдоровна частенько переходила на французский язык. Принцесса Дагмар росла в большой и дружной семье, а Аликс у бабушки хоть она и считалась любимой внучкой, но всё же бабушка вряд ли могла заменить родителей. По природе застенчивая и скрытная она ещё больше замыкается в себе, а в 1884 году, она впервые посетила Россию её сестра, принцесса Елизавета Гессен-Дармштадтская выходила замуж за Великого князя Сергея Александровича. Через пять лет Великий князь Сергей снова пригласил Аликс в гости, она познакомилась с наследником Николаем Александровичем. В мае 1891 года Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская сообщила цесаревичу Николаю, что Аликс без ума от него, но, однако дело было не только в наследнике против свадьбы родители цесаревича, а императрица Мария Фёдоровна не хочет немку, а император Александр III Миротворец полагает, что его старший сын достоин более знатной пары. При этом сама принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская не желает переходить в православие, а это для жены наследника престола обязательное условие. Несколько лет Сергей и Элла занимаются устройством брака Николая, но когда императрица Мария Фёдоровна узнала об этом, то пришла в бешенство. В 1894 году произошли два события, которые решили исход дела: во-первых, император Александр III серьёзно заболел, так что скорейшая женитьба наследника стала вопросом государственной необходимости, а цесаревич Николай неожиданно проявил характер или Аликс, или никто. Волей-неволей родителям пришлось соглашаться, а во-вторых, в это же самое время брат Аликс Великий герцог Эрнст Людвиг решил жениться на принцессе Виктории Мелите Саксен-Кобург-Готской, но кузины Алиса и Виктория Мелита сразу невзлюбили друг друга. Он не рассчитывает на согласие Аликс, не верит, что она согласится перейти из лютеранства в православие, но всё же решается на разговор, а пока он умолял принцессу Алису, она всё время плакала и только шепотом отвечала от времени до времени: «Я не могу». Разговор длился больше двух часов и окончился ничем, но следующий день цесаревич Николай предпринимает новую попытку, чуть более успешную, а немецкая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская не возражает, но и согласия не даёт. Наконец, уговаривать её пошёл Кайзер Вильгельм II, известный своим красноречием. Кайзер Вильгельм II отвёл кузину Аликс к Великой княгине Марии Павловны-старшей и теперь уже она принялась уламывать гессенскую принцессу. Николай, Вильгельм, дяди Николая и Элла ждут и вот она согласилась, и выражение у неё сразу изменилось: она просветлела и спокойствие явилось на её лице. Вспомним, с какой лёгкостью давала согласие, причём дважды датская принцесса Дагмар Датская и оба раза людям, едва ей знакомым, но немецкая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская же готова отказать человеку, которого любит уже несколько лет и только из-за вопроса религии. Две женщины, два характера. Итак, в апреле состоялась помолвка, а в октябре принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская приехала в Россию, а в это время Александр III умирает в Ливадии. До невесты цесаревича никому нет дела, а министр императорского двора даже забыл выслать за ней императорский поезд. Прежде чем стать императрицей, Великая княгиня Мария Фёдоровна пятнадцать лет прожила в России, изучила язык, обычаи, придворные нравы, а принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская стала императрицей через месяц после приезда, не зная ни языка, ни нравов. Императрица Мария Фёдоровна общительна и приветлива, а императрица Александра Фёдоровна скромна, она натужно улыбается, с трудом находит тему для разговора, её застенчивость принимают за гордость, да и внешность этому способствует. На неё обижаются, малейшие ошибки раздувают до невероятных размеров. Эта отстранённость от людей приобретает со временем явно болезненные формы, поэтому на первых порах Николай и Александра были очень дружны с семьёй Великого князя Александра Михайловича, женатого на сестре монарха Ксении, но у Великокняжеской четы один за одним рождаются мальчики и единственная дочь Ирина, а у императорской, от которой ждут наследника — девочки. Тогда императрица, то ли от зависти, то ли от обиды отдаляется от семьи Великого князя Александра Михайловича и Великой княгини Ксении Александровны. 30 июля 1904 года, наконец, рождается наследник, цесаревич Алексей, но вскоре приходится признать страшную правду: цесаревич болен гемофилией. Неизлечимой тогда болезнью, которая передается только по женской линии, а болеют ей исключительно мужчины. Стало общим местом твердить, что гемофилия многолетнее, чуть ли не многовековое проклятье Гессен-Дармштадтского дома. Ненависть к императрице Александре Фёдоровне и тут даёт о себе знать, но на самом деле носительницей гемофилии была королева Виктория. От этой болезни умер её младший сын Леопольд и два сына испанского короля Альфонса XIII, женатого на внучке королевы Виктории по женской линии. Через дочь Виктории Алису гемофилия передалась и в Гессен-Дармштадтский дом. В трёхлетнем возрасте умер брат императрицы Александры Фёдоровны принц Фридрих, а её сестра принцесса Ирена, в свою очередь передала болезнь своим сыновьям. — Даки, дело не в том, что Катарина сказала, а в том, что представители высшего общества, которые не входят в распутинский кружок, зная о безобразиях Распутина, помалкивали, боясь попасть в опалу к императрице, а Катарина не побоялась публично объявить об этом, упомянув лиц императорского дома Романовых это черногорские принцессы и Великие княгини Анастасия или Стана и Милица которые и привели Распутина ко двору, — жалобно простонала княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — А что ей могут сделать? Катарина же аристократка, графиня, дочь покойного дипломата и министра иностранных дел Российской империи, поэтому такую особу никак не могут привлечь к уголовной ответственности за нелестные высказывания по отношению к Высочайшим особам, — самокритично заявила Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Александровна. — Феликс предположил, что графиня Катарина Ламздорф изначально состояла в той самой «немецкой партии» при дворе, но стала нейтральной, но всех сдала и выдала в ходе своей гневной тирады, чтобы остаться белой и пушистой, но так ещё из своей тирады сделала сущее представление, как и подобает театральной актрисе, мол, гляньте люди добрые как немецкие шпиёны губят нашу Родину, а этим балом под тевтонскую музыку правит лично супруга самодержца и её друг из Сибири, — высокопарным тоном отчеканила 20-летняя княгиня Ирина Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Эта высокородная актриса Катарина та ещё язва. Кстати вам понравился тот смертельный квест во время дипломатического раута в английском стиле во дворце мистера и миссис Рейнер? — с любопытством поинтересовалась Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Прусская. — Вполне да, но лично мне было очень страшно, а особенно когда я и молодые княгини Вяземская и Щербатова в ходе прохождения квеста попали в небольшое подземелье дворца, которое было оборудовано в средневековом антураже с различными инструментами для пыток в лучших традициях испанской инквизиции, но причём на этих инструментах, которые мой мозг отказался идентифицировать кровь была совсем свежей значит, там кого-то недавно пытали возможно этих германских шпионов, а хозяйка этого дипломатического приёма и дворца любовница моего супруга Феликса и британская шпионка Его Величества Елизавета или миссис Элизабет Александра Рейнер видимо кровавая герцогиня или графиня. Нам надо было в этом подземелье решить сложную головоломку с алхимическими символами, чтобы остаться в живых, — робким голосом ответила княгиня Ирина Александровна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. — Мне в принципе тоже и адреналин в крови аж зашкаливал, но моя подруга, молодая княжна Анна Оболенская погибла в шифоновом бальном платье белого цвета в той комнате-ловушке на втором этаже с выдвижными шипами и не одна она, в рамках этой игры на выживание. Мне самой пришлось убить в самое сердце фехтовальной шпагой какого-то иностранного джентльмена, чтобы выбраться из комнаты, — с неким эстетическим удовольствием протянула баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден — Добрый вечер, прекрасные дамы! — восторженным голосом отчеканил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов, заходя в будуар княгини Ирины Юсуповой. — Ох, Дмитрий ты нас напугал! — запыханным голосом ответила своему супругу Великая княгиня Виктория Александровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Луиза Адельгейда Матильда Шарлотта Прусская, а баронесса Марианна фон Дерфельден извлекла из ридикюля овальную пудреницу, и, откинув розовую эмалевую крышку, едва успела обмакнуть пальцы в белый порошок. — Спрячь этот марафет. Это тебя Феликс научил? — резко отрезал сводной сестре Великий князь. — Дмитрий, вообще-то он полезен моим дëснам. Кто-то же должен сохранять веселое расположение духа, — с вызовом усмехнулась баронесса Марианна фон Дерфельден, вжимаясь в спинку кресла — Марианна, прекращай заниматься интриганством. Порочить со своей свитой Аликс в глазах рабочих, что та спаивает Государя это слишком плохая идея, — злобно сквозь зубы процедил Великий князь Дмитрий Павлович. Русско-японская война, революция 1905 года, болезнь сына все эти потрясения окончательно расшатали и без того хрупкую нервную систему императрицы. Она, а вместе с ней и император Николай II, окончательно замыкается в узком семейном кругу. Они больше не живут в Зимнем дворце, почти не выходят в высший свет, сводят к минимуму контакты с родственниками, а в первые десять лет царствования императора Николая II политическое влияние императрицы почти не заметно. В октябре 1904 года граф Бобринский отмечает в дневнике: «Говорят, что императрица Александра Фёдоровна за конституцию. Поговаривают с разных сторон, что молодая императрица принимает активное участие в политике и стоит теперь во главе конституционной партии». Естественно, ни за какую конституцию, даже самую ограниченную, императрица Александра Фёдоровна не выступала и уж тем более не возглавляла никаких конституционных партий, но факт тот, что даже хорошо осведомлённый граф Бобринский ровным счётом ничего не знал о политических взглядах императрицы. В это же время императрица Александра Фёдоровна говорит министру внутренних дел Святополк-Мирскому, что никогда не вмешивается в дела, и, видимо, это правда. Для него само слово «самодержавие» не просто звук, а религиозный символ и нравственный долг. Что императрица Александра Фёдоровна и делала. Как справедливо отмечал министр финансов, а позже премьер-министр Виктор Коковцов: «Императрица была бесспорной вдохновительницей принципа сильной власти, и в ней находил император как бы обоснование и оправдание своих собственных взглядов. Не удивительно, что влияние императрицы Александры Фёдоровны возрастало в кризисных ситуациях, когда как раз уверенности царю и не хватало. Впрочем, об этом подробнее поговорим позже». Отношения между царствующей и вдовствующей императрицами не заладились с самого начала, а императрица Александра Рейнер, конечно, знала, что вдовствующая императрица Мария Фёдоровна была против их брака с Николаем. Вряд ли это добавляло симпатий к свекрови, но хотя поначалу раздоры возникали из-за мелочей и чисто женского самолюбия. Императрица Александра Фёдоровна требует у свекрови какие-то драгоценности, которые, по традиции, должны переходить от вдовствующей императрицы к царствующей. На коронации вдовствующая императрица Мария Фёдоровна подарила невестке несколько платьев, а та ни разу их не надела: «Приходится сожалеть, что я столь глупа и выбросила на ветер не лишние для меня деньги. Для меня непостижимо, что она вообще могла так поступить. В сущности, это такое проявление нахальства, грубости, бессердечия и бесцеремонности, примеров которому я не припомню». Вообще молодая императрица — это обороняющаяся сторона, а нападает вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Она бесцеремонно вмешивается в семейную жизнь молодых супругов больше всего её возмущает их замкнутый образ жизни: «Я сказала Аликс, что так жить невозможно и что Ники обязательно нужно встречаться с людьми не только на аудиенциях». Императрица Александра Фёдоровна сперва воспротивилась, но потом дело сдвинулось с мертвой точки, но удалось устроить аж три небольших обеда, но стоило императрице-матери ослабить напор, и всё возвращалось на круги своя. — Дмитрий, не переживай. Я слишком молода, чтобы думать о политике и об угрозе революции. Я говорила раньше и повторю ещё не раз: ты не понимаешь, какой позор быть сестрой ярого почитателя этого проходимца. Не могу смириться с тем, что мой брат Александр фон Пистолькорс, который женат на Александре, родной сестре этой толстушки Вырубовой пал рабом чëрного магнетизëра. Более того говорят в свете, что Александра родила ребёнка не от моего брата, а от этого Распутина, — капризным тоном протянула элегантно одетая по последней французской моде баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден, которая сама бывшая любовница придворного старца Распутина, которая тайно родила ему дочь Анну 17 июня 1912 года, а вторая морганатическая жена графиня Натали Фредерикс и её лучшая подруга тоже любовница Распутина графиня Анастасия Шувалова оказывали роженице моральную поддержку. О, времена, о нравы! И баронесса по некоторым данным была любовницей своего сводного брата, Великого князя Дмитрия Павловича. — Ну, это у Аликс явно крайняя форма садо-мазо к себе, поскольку посудите сами: приехать в Россию к любимому жениху, но едва ли не отказала ему, поскольку она в первое время отказалась менять вероисповедание, но потом всё же согласилась, что не могло не отразиться на её и так тяжёлом характере, но нравы и порядки императорского двора императрица так и не усвоила. Долго не могла зачать наследника, отсюда постоянные при дворе шарлатаны, которые обещали им сына, но четыре дочери подряд и опять истерики, но потом всё же родился больной гемофилией цесаревич и снова истерики, замкнутость от высшего света, но её тоже можно понять, — умильно прошептала Её Императорское Высочество Великая княгиня Виктория Фёдоровна, урождённая английская принцесса Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская, также известна как Виктория Мелита Эдинбургская или Великобританская. По сути, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна была права, поскольку она-то хорошо понимала, как важно вызывать любовь у своих подданных и многие поступки невестки приводили её в бешенство. Например, как-то раз Николай и Александра ехали на поезде в Ливадию: императрица Александра Фёдоровна плохо себя чувствовала и велела не устраивать по дороге никаких официальных мероприятий. Однако на одной маленькой станции собралась толпа народа, а губернатор умолял поприветствовать её, то монарх подошёл к окну, толпа ликовала, но императрица Александра Фёдоровна же, вне себя от ярости, задёрнула занавески, узнав об этом, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна разразилась гневной тирадой: «Если бы её не было, Николай был бы вдвое популярней. Она типичная немка. Она считает, что царская семья должна быть выше этого. Что она хочет этим сказать? Выше преданности народа? Нет нужды прибегать к вульгарным способам завоевания популярности. Ники и так обладает всем тем, что необходимо для народной любви. Всё, что ему нужно — это показывать себя тем, кто хочет его лицезреть. Сколько раз я пыталась ей это разъяснить. Она не понимает; возможно, и не способна это понять, но в между тем как часто она жалуется, что народ к ней равнодушен». Худшее, что можно было придумать — это давать Аликс советы, которых она не спрашивала и в ней тут же вскипали гордость, спесь и уверенность в собственной правоте. Со временем вдовствующая императрица Мария Фёдоровна бросила попытки повлиять на невестку. Она просто изливала злобу не стесняясь, называла её гессенской мухой и обвиняла во всех бедах: «Куда мы идём, куда мы идём? Это не Ники, не он милый, честный, добрый — это всё она», а вот императрица Александра Фёдоровна вела себя по отношению к свекрови вполне корректно. В письмах к мужу неизменно называла её дорогая матушка, а во время Первой мировой войны император Николай II много времени проводил в Ставке, так что его переписка с женой занимает три пухлых тома. Они с Аликс перемыли косточки, пожалуй, всем, кому только можно, но лишь однажды императрица Александра Фёдоровна позволила заметить, что дорогой матушке надо бы сказать, чтобы она не позволяла в своем присутствии распускать слухи про свою невестку. Это единственный критический выпад, а вдовствующая императрица Мария Фёдоровна нападает и горячится, а императрица Александра Фёдоровна всячески демонстрирует смирение и уже не важно, кто прав, кто виноват Николай, естественно, занимает сторону обиженной жены, а Минни невольно становится центром притяжения всех недовольных. Она думает, что всего лишь борется с вредным влиянием нелюбимой невестки и ненавистного всем Распутина. — Дамы, вы не слышали вчерашнюю дворцовую сплетню? Будто бы императрица Александра Фёдоровна по наущению Распутина и жены его Натали пришла к Государю и говорит: «Снился мне сон, что мёртвые рабочие, убитые 9 января 1905 года по приказу твоего дяди Великого князя Владимира Александровича восстали и по улицам ходят, поскольку лица их тленны, то они шарфами закручиваются якобы от холода», а Государь Николай Александрович ей отвечает: «Так ведь, Аликс, народу моему холодно вот они все и заматываются, кто во что горазд». На что Её Императорское Величество говорит: «Твой народ, Ники, за тебя всегда пострадать готов и замёрзнет легко. Вели, чтобы размотались, а кто не размотается, вестимо, враг», — взвизгивая от возбуждения, простонала элегантно одетая вся в мехах и бриллиантах 24-летняя баронесса Марианна Эриковна фон Дерфельден, салютируя бокалом шампанского «Louis Roederer», который имеет статус официального поставщика двора Его Императорского Величества. Великий князь Дмитрий Павлович подозрительно посмотрел на свою сводную сестру, как и её подруги и собеседницы. В высшем свете Петрограда немного было людей, любивших императрицу Александру Фёдоровну, считая её замкнутость надменностью, но, например лидер октябристов и богатейший промышленник в Российской империи Александр Иванович Гучков, герой англо-бурской войны с пулевым ранением в ногу от англичан отличался особенной к ней нелюбовью. Ещё до Первой мировой войны он распечатал и распространил украденные у Распутина несколько писем к нему императрицы Александры Фёдоровны и Великих княжон, чем заслужил ненависть всего венценосного семейства, но в этих письмах не было ничего такого аморального, но, однако некоторые фразы можно расшифровать по-разному, например то, что Всероссийская императрица Александра Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская хочет уснуть на коленях старца Григория Распутина. — Слышали, о том, что совсем скоро якобы Варшава падёт под натиском войск моего двоюродного дядюшки Вилли, где родилась София, — жалобно простонала княгиня Ирина Александровна Юсупова, рассматривая свежую газету с последними сводками из Восточного фронта, а баронесса Марианна фон Дерфельден, Великая княгиня Виктория Александровна и Великая княгиня Виктория Фёдоровна кивнули. Запись из дневника британского посла во Франции лорда Фрэнсиса Берти от 22 июля 1915 года: «Все почти уверены в том, что Варшава падёт и что лучшее, на что можно надеяться, что немцы не возьмут в кольцо находящуюся там русскую армию. Извольский очень подавлен». 28 июля 1915 года: «Сегодня видел одного поляка, который только что приехал из Варшавы. Там ещё царила уверенность с военной точки зрения, однако все были разочарованы тем, что правительство Российской империи не сдержало обещаний, содержавшихся в манифесте Великого князя Николая Николаевича. Всеобщий гнев вызывает орда попов, которая наводнила страну и насильно обращает в православие католиков-поляков. Он сказал, что недавние изменения в русском правительстве, то есть увольнение министров юстиции, внутренних дел и главы Святейшего синода, возможно, принесут пользу, так как на смену им пришли либералы. Я спросил о прогерманской партии при дворе он ответил, что частые визиты императора в ставку и его близость с Великим князем Николаем Николаевичем не дадут ему отклоняться от верного курса и что армия не допустит ущербного мира. Несколько месяцев назад, в прошлый раз, когда мой собеседник приезжал в Париж Извольский держался с поляками надменно теперь он подхалимничает и разглагольствует о том, что нужно сделать. Очень может быть, что Извольский утратит возможность добиться успеха с Румынией из-за своего глупого упрямства».***
Россійская имперія. Петроградъ.
Невскій проспектъ. Клубъ «Золотой Вавилонъ».
20:40
***
— Элиза, почему ты назначила встречу именно здесь? — с любопытством поинтересовался князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и тот нервно расхаживал по одной из спален закрытого аристократического клуба «Золотой Вавилон». — Феликс, ты не хочешь поучаствовать в одной эротической мистерии сегодня ночью с участием нашего общего старого друга Григория Ефимовича Распутина. Этот хитрый план предложила моя коллега по английскому посольству и разведки, а именно баронесса Амалия Фредерика Николетта Люцилла Корф, которая временно работает сестрой милосердия у тебя во дворце, — искушённо шептала британская шпионка Его Величества миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. — Причём тут Распутин? А какая моя роль в этом? Видимо ты хочешь, чтобы я в золотой ливрее верного слуги подавал им в разгар любовных утех фрукты и шампанское? — устало вздохнул богатейший князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Фике, тебе ничего делать не придётся, а лишь при желании, разумеется, из этой спальни послушать их сладострастные стоны, но причём всё происходящее будет снимать фотокамера и видеокамера через это отверстие, ведущее в соседнюю спальню, которое было создано в этом закрытом аристократическом клубе для любителей подсматривать над любовными утехами других. В этой эротической мистерии будет участвовать не только британская шпионка и баронесса Амалия Корф, но ещё одна дама, которую ты прекрасно знаешь, а ещё французская куртизанка Эстель, которая работает в борделе у твоей подруги, графини Катарины Ламздорф, который не уступает этому Золотому Вавилону, поэтому графиня Екатерина Владимировна Ламздорф при моём с Оззи содействии, пользуясь её ненавистью к царскому фавориту Распутину из-за её родной замужней сестры, княгини Ксении Оболенской согласилась стать просто наблюдателем этой эротической мистерии отсюда, а ещё предоставила нам вернее Распутину на ночь свою лучшую работницу, француженку Эстель, — восторженным голосом отчеканила 25-летняя английская шпионка Его Величества, консул английского посольства в Петрограде и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при третьем замужестве Её Светлость миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф. — К чему ты клонишь? — недоумённо воскликнул князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Феликс, наш коварный план заключается в следующем: оргию в соседней спальне Распутина с подставными дамами и ими стала английская шпионка, криптограф и переводчик баронесса Амалия Корф, французская куртизанка Эстель, которая работает в борделе у Катарины и ещё одна дама, которую ты прекрасно знаешь пока не буду называть её имени, так вот будет записывать видеокамера и фотокамера, а затем эротические фотографии попадут во все местные газеты, а видеозапись отправим царской чете, чтобы те посмотрели, чем занимается их чудотворец в свободное время от лечения цесаревича, — восторженным голосом отчеканил английский шпион Его Величества, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский и громкими шагами вошёл в спальню в аристократическом клубе «Золотой Вавилон. Он не строил иллюзий насчет того, каким способом они сами были завербованы в Secret Intelligence Service, а уж герцог и герцогиня Стаффордширский так и вовсе не вылезают из постели вышестоящих лиц, поэтому об этом так часто повторялось шепотом в кулуарах, что стало истиной. Фотограф умудрился запечатлеть весь эротический процесс ещё и превосходного для тех времён качества. Подсматривание за бурной личной жизнью одиозного царского фаворита Распутина стало в интересах британской короны. — Почему вы меня постоянно ещё с оксфордских времён втягиваете в различного рода политические интриги? — раздражённым голосом фыркнул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон своим любовникам, мистеру и миссис Рейнер, стиснув зубы. — Фике, ты же любитель всякого рода пикантных авантюр, но тебе ничего сегодня делать не придётся, но только слушать, — с блаженной улыбкой простонал своему любовнику британский шпион Его Величества мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Он во время беседы с виновником торжества в уборной ресторана «Вилла Родэ» ещё больше убеждается в правильности своих действий, но морально проигрывает старцу, он выбешивает его, тем самым подписывает себе приговор. Освальд видит в нём только ушлого крестьянина и хорошего психолога (кто бы мог подумать). — Для них обыкновенное явление на четверых? Они вообще знакомы и в пылу полигамной любви не переубивают друг друга? — язвительно прошипел агент британской разведки мистер Алан Смит и громкими шагами походкой от бедра зашёл в спальню. — Алан, что ты здесь делаешь? — злобно сквозь зубы процедил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон своему бывшему любовнику. — Фике, я тоже решил стать участником сей эротической мистерии с участием нашего старого друга Распутина в этом закрытом аристократическом клубе или просто борделе «Золотой Вавилон», — с театральной гримасой на лице скорчился агент британской разведки и сотрудник английского посольства в Петрограде мистер Алан Смит он же Виктор Делюкс. — О, Господи! — устало вздохнул аристократ.