Огненный принц

      Лио, упоённый своим одиночеством, потерял бдительность, и в шуме вездесущего ветра не заметил появление Гало. Сделать полуоборот на каблуке левой ноги – всё, что успел сделать Фотиа до падения. Излучающее тепло и энергию тело прижало его к земле. Падая, Лио зажмурился и сгруппировался. Тьма и тепло. Старые рефлексы не победить, Лио моментально открывает глаза и пытается с силой оттолкнуться. Почти, но нет. Мёртвая хватка. Знакомый запах, свежий и пряный – причудливая смесь хвои и костра. Хорошо, что горе-спасатель не видит гримасу спасённого, потому что Лио перекосило от гнева. – Тимос! Ты дурак или да?! Слезь с меня и убери свой мешок! – из-за плотной ткани, ставшей для него смирительной рубашкой, голос прозвучал и вполовину не так грозно, как мог бы. Само собой, Гало и не думал двигаться. Между его коленями как в тисках был зажат строптивый мальчишка. Тимос наклонился ниже туда, где, как ему казалось, должна быть голова и, в присущей ему пафосной манере, начал свои нравоучения: – Защищал опалённых и людей друг от друга, планету нашу спас, своих промаров домой вернул! А сам?! Ты должен гор-р-реть желанием жить!! «Вот оно что», - подумал Лио и расслабился. – «Этот балбес решил, что я пришёл сюда проститься с жизнью». Гало опешил от внезапной остановки сопротивления, ослабил захват и выпрямился, но вставать не стал. Ну не похоже это на Фотиа! Чтобы он так быстро сдался… «Неужели и впрямь прыгнуть хотел?» - эта мысль подлила масла в огонь. – Лио! – в это имя Гало вложил всё: ярость, досаду, бессилие и страх. Да, он боялся смерти. Но только не своей. Ему стало не по себе от того, насколько близок был Лио к точке невозврата. – Да не собирался я умирать!! – Лио наконец смог перевернуться на спину и теперь пытался нащупать руками ближайший путь к спасению из-под плотного материала. Становилось душно, он чувствовал, что каждый новый вздох даётся всё труднее. – Не собирался? – медленно проговорил Гало голосом из смеси удивления и облегчения. Лио же показалось, что его ответ раздосадовал спасателя. – Извини, что разочаровал. – съязвил он, не прекращая брыкаться. В следующую секунду волна холодного свежего воздуха обдала лицо юноши, а в голову прилетело что-то большое и тяжёлое. Гало рывком убрал с лица Лио кусок ткани (оказавшейся курткой) и ударил его в лоб. Своим лбом. От неожиданности Лио замер, не зная, как реагировать. Сквозь завесу из их волос две пары глаз отражали своих владельцев друг в друге. – Может, уже слезешь с меня? – спокойный голос Фотиа нарушил неловкое молчание. Незамедлительного ответа не последовало, как и реакции. Гало как-то незаметно для себя погрузился в события последнего часа. Коктейль из образов, ощущений и эмоций пьянил его.       Этим утром Гало, обычно спавший крепко и беспробудно, вернулся в реальность от какого-то шороха, но поспешил отправиться обратно в царство сноведений. Уже подчиняясь блаженной тяжести сна, он объяснял самому себе, что это всего лишь его сосед по комнате Лио Фотиа, и причины для пробуждения нет. А потому он проснулся без причины. Без причины перевернулся на кровати так быстро и сильно, что свалился с неё, больно ударившись правой рукой. Его взгляд метался по комнате от идеально заправленной постели напротив до двери слева и обратно. Затуманенное сном сознание отказывалось принимать простой факт – он находился в комнате совершенно один. Даже самый ярый перфекционист (коим Фотиа не был) не стал бы заправлять постель, если бы пошёл попить или в туалет среди ночи. Лио пропал. Для Гало Лио стал такой большой частью жизни, что его отсутствие сонному мозгу спасателя показалось чем-то противоестественным и даже маловероятным. Он подошёл к кровати Лио и запустил ладонь под одеяло. «Уже холодная», - заключил Гало и вернулся к своей кровати. Там, под подушкой, лежал его телефон. Новые правила техники безопасности требовали наличия на каждом гаджете от смартфона до наручных часов приложения, помогающего отследить местоположение спасателей для их поиска в горящем помещении и экстренной мобилизации. Ожидая загрузки программы, Гало молился, чтобы смарт-карта Лио была с ним. И она была, ведь эта карта является универсальным ключом к практически любому замку (что облегчало доступ в точки возникновения пожара), без которого Фотиа не смог бы попасть на крышу высотки. На синем фоне белые линии чертили параллелепипеды домов, квадраты и круги дорожных знаков. От здания пожарной части потянулась лиловая полоса, пронеслась через четыре квартала и остановилась у местной архитектурной доминанты – жилого небоскрёба. «Загорелся желанием встретиться с одним из обитателей дома? Свиданка на крыше с шикарным видом? Секретные переговоры? Самоубийство?», - Гало тряхнул головой, отбрасывая комок абсурдных предположений. «Найдём, если надо – спасём, а дальше по ситуации», - решил тот и, наспех одевшись, выбежал на улицу. Промополис в последний час отступающей ночи был очарователен: редкие бесшумные машины гражданских, парочка медлительных собачников с их подвижными питомцами и необъятный город, мирно спящий диким зверем, готовый пробудиться с первым лучом солнца. Сие диво не тронуло ни одной из душевных струн Гало, он бежал с огромной скоростью, будто его гнал звук пожарной сирены. Однажды он уже отбирал Лио у смерти и был уверен, что сможет повторить это сколько угодно раз, главное успеть. Острая боль вывела Тимоса из оцепенения, он вскочил на ноги и схватился за ноющий от укуса нос, удивлённого глядя на Лио: – Какого…? – Я просил слезть с меня. Ты знаешь что такое «личное пространство»? – юноша наконец смог сесть, но куртку не вернул. Он держал её как натянутое до подбородка одеяло. – В чрезвычайной ситуации…, - занял оборонительную позицию Гало. – До твоего появления ситуация таковой не была, - отрезал Фотиа. Его голос был спокойным и холодным, это поумерило пыл Гало. Колкости Лио, нотки раздражения в равнодушном тоне уже не задевали его, он привык и не принимал их на свой счёт, прекрасно понимая, что пока бывший опалённый не может иначе. В любом случае, он считал себя близким для него человеком и надеялся, что это хотя бы отчасти взаимно. А ещё Гало Тимос был из тех, кто умеет признавать свои ошибки. – Извиняй, фитилёк. – примирительно сказал он, убирая от лица руку. На покрасневшем носу красовались два маленьких углубления от зубов. Занялся рассвет, ветер стал чуть теплее и мягче. Он мерно покачивал крупные пряди непослушных волос покусанного горе-спасателя, а солнце поливало его своим светом. Подобревший ветер принёс запахи пробудившегося Промополиса: кофе, хлопья с молоком, яичница с беконом, горячая выпечка, свежескошенная трава, цветы городских клумб, влага росы и аромат хвои. Ледяной принц оттаял. Лёд тронулся уже давно. Не сразу, но очень скоро Лио почувствовал, что люди, которые теперь окружают его, искренне любят. Не действующего или бывшего главаря ультра-опалённых, не спасителя, не последнюю надежду, а его, Лио Фотиа. Без отсылок к прошлому, но с надеждой на взаимность хотя бы в будущем. И вот сейчас, сидя на бетонной крыше, он смотрел на человека напротив, пока волны откровений, воспоминаний и дивных запахов накрывали его одна за другой. Уголки губ поползли вверх, и он поспешил отвернуться, чтобы скрыть улыбку. – Пицца. – Чего? – Две. Моральная компенсация, - невозмутимо уточнил Лио. – Две? Надо же какой чувствительный! – это была игра, и Гало принял вызов. Как обычно, с жаром. Напряжение начало испаряться. – Что ты можешь понимать? – Фотиа не раз задавал этот вопрос своему пламенному напарнику, напоминая о существовании пропасти между ними, но сейчас он говорил это почти шутя. Просто-напросто не знал, что сказать и не хотел медлить с ответом. – Больше, чем ты думаешь, – неожиданно серьёзно отозвался Гало. И Лио понял, почему. – Значит, заметил. – Заметил. На том расстоянии, на котором находились их глаза при «лобовом» столкновении было сложно не заметить паутинки сосудов и покраснение век. – Тебя это не касается, – буркнул Фотиа. Он сидел, скрестив ноги, и смотрел на город. В руках по-прежнему находилась чужая тёплая куртка, в недрах которой были спрятаны замёрзшие ладони Лио. Он и сам до конца не понимал, чего хочет больше – чтобы нарушитель покоя ушёл, или чтобы он всё-таки остался. – Злой огонёк, - не унимался Тимос. - Тебе не надоело тратить своё драгоценное остроумие на изобретение для меня новых прозвищ? – повернув голову поинтересовался Лио. – Я же того, - начал Гало, приближаясь. Он скорее упал, чем сел, также скрестив ноги, взялся за стопы и сделал шумный вдох, - любя. – Без тени смущения закончил мысль. Через тело Лио прошёл разряд электричества, образовав в голове вакуум. Он не привык доверять фортуне и слепо верить в лучшее. Первое, что в нём появилось – очередная колкость: – Ну, то, ты «того» мне было ясно с первой встречи. Остановить поединок ради исторической справки для соперника может только сумасшедший. – Но-но-но! Не путай сумасшествие с пылающем во мне огнём! – да, это был всё тот же Гало, - И вообще, кто тут из нас двоих тугодум после этого? – Чего? – Того! - раздосадованный Тимос толкнул Лио лбом в висок, - Я же сказал «любя»! – При Айне так не шути, заревнует, - с напускным безразличием предупредил Лио. – А я и не шучу, - ответил он спокойно и выпрямился. - Вот ты сам подумай, как надо относиться к человеку, чтобы в 3 ночи из-за него из кровати вылезти, м? – Действительно, - задумчиво протянул Лио и опёрся щекой о руку так, что его густая шевелюра скрыла глаза от собеседника. – Не веришь? – Тимос нахмурился и предпринял несколько безуспешных попыток заглянуть в лицо Лио, но тот ловко уворачивался, а потом резко обернулся. Гало, не ожидая такого поворота событий, отпрянул назад, потерял равновесие и едва не упал. – Три пиццы, - выпалил Лио. – Три пиццы? – И мороженое. – Э-э-э? – Мята-шоколад. – Да в тебя ни в жизнь столько не влезет! – Это уже моя забота, - почти надменно изрёк Фотиа, едва сдерживая улыбку. – Ещё пожелания? – Не мешать любоваться рассветами. И закатами. И… - его глаза очертили дугу и застыли в правом углу, имитируя усиленную мозговую деятельность своего обладателя. – Ну нет. – Как это нет? – Лио всем видом показывал готовность прожечь дыру в потенциальном нарушителе покоя. – А вот так. Я тоже хочу компенсацию. У меня, может, нос отваливается. – беспечно ответил Гало, сместив зрачки к переносице, указывая на кончик своего многострадального носа. Кривляния Гало ещё никого не оставляли равнодушным. Лио больше не мог контролировать свою мимику и дал волю настоящим эмоциям - позволил себе улыбнуться. Довольно скромно, зато искренне. – Да ну? И чего же ты хочешь? Гало сел лицом к Лио. – Пожизненное право мешать тебе любоваться рассветами и закатами. – с вызовом заявил он и расплылся в довольной улыбке. – Ладно, – сказал Лио, вставая. – Я предлагаю тебе три пиццы и любое мороженое в обмен на невмешательство в мою жизнь. – Не-а, - поднимаясь откликнулся Гало. – Жадный пожарник. – Я-то?! Да я самый щедрый! – Молочный коктейль. – Да не вопрос! – С бананом. – Хоть с ананасом! – Как же легко ты поддаёшься на провокации… - Вздохнул Лио и протянул Гало его куртку. – Так же легко, как ты уходишь от разговора. – Гало одарил его очередной обезоруживающей улыбкой, принимая куртку. «Довольно проницательно для дурака…» - подумалось Лио. Они не спеша шли к «коробке» с дверью – выходу. Стало совсем светло. Промополис загудел. Облака на небе обещали дождь уже к полудню, но сейчас это было неважно. Сейчас утро и солнце. Между ними всё ещё есть рукотворная ледяная стена, воздвигнутая Лио, но пламя в душе Гало, жарче которого нет, плавит её. Даже полученный укус был для него трофеем, доказательством того, что они действительно больше, чем просто напарники. Пожалуй, единственное, к чему Лио так и не смог привыкнуть даже спустя год, - отсутствие внутренней системы поддержания тепла. Они шагали по тротуару, когда очередной порыв ветра вызвал дрожь в его теле. Это не ускользнуло от внимания Гало, который время от времени одним движением глаз украдкой поглядывал на Лио. – Рука затекла. – От чего? – Куртка тяжёлая. Помоги-ка мне, уголёк, - с этими словами он набросил её на плечи Фотиа. Предупреждая попытку скинуть предложенную одежду, Гало приготовился ловить её. – Спасибо, - просто сказал Лио, удивив даже самого себя. У них впереди много времени. Его хватит и на дружеские посиделки, и на ссоры и для того, чтобы каждый из них понял, как они дороги друг другу.