even if i die its you

Никогда в жизни Тэхену не было более комфортно, чем в отношениях с Джином. Он должен был бы избегать старшего, бояться, но тот только с удовольствием лез обниматься и целовал сам. Сокджина много вокруг Тэхена. Такой расклад совершенно точно их обоих устраивает. Почти сразу же Джин переехал в квартиру Тэхена, прямо на его шелковые простыни, и очень быстро там обжился. Теперь в ванной стояли его зубная щетка, шампунь, гель для душа, появился махровый халат, тапочки, на прикроватном столике – очки в тонкой оправе, куча учебников, одежда. В противовес той аккуратности, которой придерживался Тэхен, Сокджина можно было назвать любителем небольшого беспорядка. Он мог днями не убирать с пола учебники, просто перешагивая через них, если это было необходимо, поэтому со временем и Тэ привык настолько, что после уборки удивленно озирался, не в силах терпеть прежний порядок, напоминающий о периоде, когда Джина не было в его жизни. — Верни их на место, — кивал он младшему, сидя на кровати и выглядя более чем потеряно. — Не могу поверить, что я как-то жил тут без твоих вещей. Самому Джину было легко прижиться: для этого Тэхен создал все возможные условия, принимая каждую мелочь, ни за что не ругая и не высказывая недовольств. Часто к ним в гости наведываются и Чимин, и Чонгук. Тэ знал, что Гук одобряет Сокджина, возможно, причина была в том, что Пак почувствовал огромное влияние лучшего друга в отношении самого Чона, а может, все дело в другом, но их взаимоотношения наладились быстро. В очередной из уже теплых весенних вечеров Джин сидит в кресле, переворачивая страницы очередного учебника, нахмурившись. Сосредоточиться не получается совершенно, как бы он ни старался, поэтому юноша просто бездумно складывает буквы в слова, периодически кидая взгляд красных воспаленных глаз на настенные часы. Тэхена нет дома вторые сутки, а от Чимина он узнает, что Чонгук тоже не объявлялся все это время. Стараясь не поддаваться дурным мыслям, но и не имея сил выкинуть их из головы, Джин измученно стонет, потому что сам совсем без Тэхена не спит, и скатывается с кресла на пол, отшвырнув учебник. Конечно, он не глупый. Вероятнее всего, работа Тэ, по мнению Сокджина, как раз заключалась в чем-то опасном и страшном, однако задавать вопросы он не привык, да и незачем это делать. На какой ответ он может рассчитывать? Юноша измученно стонет, признавая свое поражение в борьбе с этим мужчиной, подтягивает колени к груди и упирается в них лбом. — Чертов Ким Тэхен, — громко говорит он, снова хватаясь за телефон. Пусто, второй день пусто. Джин заламывает руки. В этот же момент он слышит, как открывается входная дверь. Не поднимаясь с пола, на четвереньках младший ползет в сторону коридора, прислушиваясь к созвучию голосов Тэ и Гука. Внезапно разозлившись, Ким вскакивает, выносится к этим двоим, но резко тормозит, оглядывая чумазого, грязного Чонгука и почти такого же Тэхена, что пытался пальцами вычесать комья грязи из своих прекрасных блондинистых волос. — Что за…? Испуганные неожиданным появлением юноши, мужчины как по команде оборачиваются на голос. Светло-карие глаза Тэхена сразу же улавливают беспокойное выражение лица, круги под глазами, опущенные уголки губ. Он порывисто двигается, подходит и крепко обнимает Сокджина. Тот, не задумываясь, поднимает руки и обхватывает грязное тело в ответ. — Ничего не спрашивай, — просит Тэхен, и Джину бы не послушаться, забыть об этой власти над ним, но он в отчаянии жмурится и согласно кивает. На автомате Джин следует за старшим, выполняет его поручения, провожает Чонгука в ванную комнату, выделяет ему домашнюю одежду Тэхена, ничего не спрашивает. Его беспокоит, до ужаса тревожит происходящее, но юноша пребывает в странной прострации. Оглядывая комнату и сканируя все предметы интерьера, Тэ тяжко вздыхает и ложится прямо на голый пол. Он вымученно выдыхает, и Сокджин слышит, как хрустят его позвонки. Не долго думая, младший ложится рядом, осторожно обнимая поперек талии. Тэхен целует его затылок, мягко поглаживая по спине. — Ты спал хоть немного? — мужчина заранее знает ответ, но все же задает вопрос. — Да. — Ложь. — Я пытался уснуть, но без тебя не смог. — Прости, я бы без тебя тоже не спал, — Тэхен ерошит его спутанные волосы и расслабляется окончательно. Это чувствуется по тому, как мужчина буквально растекается по полу, одна мысль об их кровати сводит его с ума. Усталые мышцы больше не могут сокращаться, суставы болят так, словно без холодного компресса Тэ не закончит этот день живым. — У меня все болит, Ким Сокджин. Тот понимающе хмыкает и мысленно дает себе обещание, что сделает старшему массаж. От Тэхена даже пахнет грязью и пылью, но Джин все равно поднимает голову и жмется носом ближе к шее, втягивая воздух со всей силы. Примесь настоящего, родного запаха мужчины дает, наконец, ожидаемое успокоение, и младший тоже расслабляется. — Как же здорово, что существует душ, — после ванной Чонгук выглядит счастливее и, честно говоря, намного приятнее. Он проходит в комнату, не обращая внимания на парочку на полу, и падает на кресло, где сидел Джин. — О, так ты занимался важными делами, пока нас не было? — Теперь иду я, — не обращая внимания на друга, Тэхен целует Сокджина в щеку и хватает с дивана домашние вещи, заботливо приготовленные младшим. Он ничего не говорит, но смотрит таким благодарным взглядом, что Джин даже слегка краснеет и отворачивает голову. С Чонгуком у них уже нет никакой неловкости, поэтому младший поднимает взгляд и интересуется: — Может, хочешь кофе или чай, Гук? Могу покормить тебя. — Давай чай, — легко соглашается Чон, поднимаясь и следуя за Джином в сторону просторной темной кухни. Мужчина ведет себя здесь так, словно дома, но это и понятно, рассуждает Сокджин, он проводил тут много времени раньше. — Сколько, говоришь, вы встречаетесь с Тэхеном? От неожиданного вопроса парень вскидывает голову, ударяясь лбом об полку, и оборачивается к Гуку с широко распахнутыми глазами. Сокджин не ожидал таких вопросов.

***

Чонгук сидит на столе в кабинете старшего брата, задумчиво склонив голову набок. Он рассматривает огромный портрет собственного лица, расположенный в центре на стене напротив, прямо рядом с изображением лица Юнги, и прислушивается к разговору Хосока. — Никакой личной жизни, — чеканит мужчина в трубку, нахмурившись. — Сам знаешь, их это отвлекает от работы. Младший резко поворачивает на него голову, размышляя о Чимине в его собственной жизни. Нельзя сказать, чтобы Пак мешал его работе или отвлекал. Наоборот, стимулировал Чонгука. Или, к примеру, Джин. Тэхен высоко поднялся с начала их отношений, как будто у него была куча энергии, везде бегал, носился, с кем-то договаривался, осуществлял сделки, каким-то неведомым образом успевал и там, и тут. — Чем тебе не угодила личная жизнь? — усмехнувшись, интересуется Гук, как только Чон-старший кладет трубку. — И как ты планируешь бороться с этим? — Я уже сказал, Гук-и, — Хосок жмет плечами, двигая к себе ближе толстую черную папку с документами. — Отвлекает от работы. — Лицемеришь, хен, — тянет младший, спрыгнув со стола и развалившись на стуле. Когда Чонгук ловит злобный взгляд в ответ, ему ничего не остается, кроме пояснений. — У тебя есть Юнги, теперь еще и Намджун, прости господи. — Не приписывай его ко мне, — морщится мужчина, хватая ручку и щелкая. Явно нервничает, но даже не думает скрывать от брата. — Я научился сочетать личную жизнь с работой. — Они тоже научатся. Поднимая голову, Гук сталкивается взглядом с Хосоком. Глаза напротив такие же черные, как у него самого, но не пугают его так, как обычно других. На Чонгука старший брат почти так не действует, вызывает уважение, но не страх, почтение, но не желание унижаться. — К чему ты клонишь? — испытующе сканирует младшего Хосок, не отрываясь. — Не хочу верить в то, что, если я найду своего человека, ты его уничтожишь. — На твоем месте я бы больше беспокоился о том, что Тэхен преуспевает, а ты стоишь на месте, — старший брат серьезен, как никогда, словно даже разочарован Чонгуком, как будто он ожидал от младшего большего. — Он – уже моя правая рука, а не ты, подумай об этом на досуге. Чонгук замирает, застыв со стаканом воды у рта, и неверяще смотрит на брата. В его голове ни одной здравой мысли, только недоумение. Наверняка, думает он, это какая-то ошибка. — Тэ не говорил ничего… — Он и не должен был, Гук, — отрезает Хосок, добавляя в голос нотки суровости. — Я даже рад, что сказал тебе сам, надеюсь, мозги у тебя встанут на место. Находясь в прострации, Чонгук пытается осознать происходящее, но внутри уже закипает агрессия, злость. Ким Тэхен имел наглость добиться таких высот и не сказать ему, где вообще это видано: он не является самым близким человеком к своему брату. Его обошли, его, Чон Чонгука, который никогда не любил проигрывать. Другое дело, если бы кто-то другой занял это место, но с Тэхеном они начинали вместе, и эта скрытая конкуренция длилась не один год, несмотря на то, что Ким объективно более способный. Пусть и дальше бы таким оставался, но не в глазах Чон Хосока. Только не в его глазах. Когда брат дает ему задание, подробно и в красках расписывая условия его выполнения и все мелкие детали, которые уже заранее обговорил с Тэхеном, Гук поднимается и идет к выходу, не говоря ни слова. — Не надо обижаться на то, что люди делают свою работу лучше тебя, Гук. Тот не отвечает, тянет на себя дверь, распахивает, сталкивается лицом к лицу со спокойным Намджуном, который заходит в этот кабинет, как к себе домой, и тогда старший брат говорит: — И если ты найдешь своего человека, то тебе не о чем беспокоиться, я его не трону. Но это касается только тебя, потому что мы братья, и, честно говоря, я бы предпочел, чтобы ты об этом еще не думал. Гук выходит из кабинета, громко хлопая дверью.

***

— К чему этот вопрос? — Джин потирает ушибленное место, осторожно прикладывая прохладную чашку к месту удара. Чонгук не отвечает, продолжая сверлить его пристальным взглядом. Наконец, парень сдается. — Пару месяцев, ты же знаешь об этом. — А знаешь ли ты о том, что Тэхен добился отличных успехов на работе? — слегка склоняя голову, интересуется Чон. Юноша качает головой, удивленно сужая глаза, разливает чай и ставит чашку перед Гуком. — Ты вообще знаешь, где он работает? Знаешь хоть что-то о нем, Джин? — Если бы я не помогал тебе заполучить Чимина, то подумал бы, что ты влюблен в Тэ, — злобно перебивает Сокджин, кидая гневный взгляд на лучшего друга своего парня. — Нет, я не знаю, где вы были и что делали столько времени, нет, я не знаю, каких успехов он добился на своей работе, и да, я не знаю, где он вообще работает, окей? Юноша тяжело дышит, смахивает светлую челку со лба и с размаха ставит свою чашку на стол. Набирает побольше воздуха и выдает: — Но я знаю, что ваша работа не связана ни с чем хорошим, поэтому и предпочитаю ничего об этом не знать, потому что Тэхен меня любит, это видно тебе, видно мне, всем! А другого знать мне не нужно. — Хорошо, а ты думал о том, что с ним сделают, если узнают, что он с кем-то встречается? Джин замирает, недоверчиво глядя на Чона: — Что ты имеешь в виду, Гук? — Я разговаривал с боссом только сегодня. Никому из нас попросту нельзя иметь личную жизнь, знаешь. Можно сказать, это приказ. — Чем это грозит, Гук? — похолодев, спрашивает юноша, сжимая пальцами кружку до побеления костяшек. Жмурится, отрицая то, что уже и так знает. — Чем это грозит? — Мне ведь не нужно тебе объяснять, Сокджин, правда? — Но ведь у тебя… — Наш босс – мой старший брат, тебе этого не говорили? Никто бы не стал трогать часть своей кровной семьи, это против правил, установленных боссом. Меня не устранят, Чимина тоже. Казалось бы, Гук не собирался давить на юношу, не хотел пугать его, потому что Сокджин вызывает симпатию, но… Но кто хочет быть на втором месте? И вроде бы все осталось, как и прежде, но вот Джин сидит перед ним сломленный и подавленный. Из-за него, его наличия, Тэхена могут просто-напросто убрать, убить, уничтожить, но разве сможет Сокджин допустить такое?