Самурайская кровь

Хиджиката Тошизо любил засиживаться допоздна. После трудного дня это было единственное время тишины, позволяющее сосредоточиться на собственных мыслях. Он тратил его на разные вещи, но всегда сидя за столом в тусклом освещении окиандона*. Правая рука медленно выводила иероглифы на листе рисовой бумаги. Иногда он описывал просто личные размышления о пути ронина*, о Синсэнгуми, о его собственной роли грозного и жестокого заместителя командира, готового ради отряда на любые жертвы. Иногда Хиджикатой овладевало вдохновение, и вместо очередного рабочего плана на бумаге появлялись хокку*. Вижу пламя Оно колышется от легкого ветерка Тоскливо до дрожи Снова ночь Холодный воздух пробивается в комнату Подчиненные крадутся с попойки Моя женщина Красивее сакуры в момент цветения Пойду к ней Таких стихотворений у хладнокровного Хиджикаты набиралось все больше, но он никогда ни с кем ими не делился. Только Хэйске однажды попытался сунуть свой любопытный нос в секретные записи командира и схлопотал наказание в виде недельного дежурства на кухне в одиночку. Давился весь отряд. За негодную еду Хэйске по три раза в день получал нагоняи от своих товарищей. Да, жесток был Хиджиката. Даже слишком. Навсегда отбил у юнца желание лезть не в свое дело. Ни у кого не было права видеть внутренний мир заместителя командира Синсэнгуми. Истинного демона среди «Волков Мибу». Ни у кого, кроме единственной самоубийцы. Избранница Хиджикаты была женщиной красивой и смелой до безрассудства. Сумидзэ Рика родилась и выросла в семье самурая. Она воспитывалась строго по кодексу Бусидо. Вела себя скромно в присутствии мужчин, опуская взгляд в землю, держалась ровно, как туго натянутая струна сямисэна*, говорила красиво, когда ей это позволялось. С самого детства Рика тренировалась с мечом и нагинатой*, в совершенстве овладев и тем, и другим оружием, чтобы суметь защитить свой дом, когда муж-самурай уйдет на войну. Все было прекрасно в Рике. Мешал только характер. Ее сердце жаждало приключений, огромной любви и безрассудных поступков ради единственного избранника. Хиджиката впервые увидел Рику в доме ее мужа Миямоти Такэо — молодого самурая, поддерживающего клан Айдзу и Бакуфу*. После деловой беседы двое мужчин не спеша пересекали прекрасный японский сад, за которым ухаживала Рика. В тот момент в окружении маленьких девочек она сидела в позе сейза* на энгаве* и читала им хокку. Солнце прячется Я вижу кроваво-красные облака Как после боя Заметив приближающихся мужчин, Рика поспешила встать и поклонилась. — Опять свои хокку девочкам читаешь! Ни к чему вам это, — строго произнес Такэо. Его тон был холоден, но во взгляде читалась безграничная нежность. Он любил эту женщину безумно. С ним все было понятно сразу. А вот женщину Хиджиката раскусить не смог. Натянув на лицо стандартную маску вежливости, она выглядела как все. — Хиджиката-сан, это моя жена Рика. Она зачем-то хокку пишет. Не вижу смысла в этом деле для женщины из самурайского сословия. Рика молча поклонилась Хиджикате, сохраняя допустимую дистанцию. Она намеренно не смотрела в его лицо. — Миямоти-сан, вдохновение бывает слишком сильно. Его не перебороть, — вежливо ответил Хиджиката, заставив Рику поднять слегка изумленный взгляд. Еще никто в ее родительской семье и в клане мужа не одобрил ее творческих порывов. Жена самурая не должна отвлекаться на посторонние дела. Только муж — господин, которому она обязана служить с самурайской преданностью, дети, которых у нее еще не было, и дом. За мгновение Рика рассмотрела каждую черточку лица Хиджикаты — того самого демона из Синсэнгуми, которого знали во всем Киото и далеко за его пределами. Он действительно был поразительно красив. — Вы правы, — не успев заметить ничего странного, Такэо вновь обратился к Рике. — Хиджикате-сану понравились твои хокку. Отдай ему свои записи, тебе они все равно никакой пользы не несут. Выражение лица Рики не изменилось. Она ничем не выдала своего волнения. Только по ускорившемуся дыханию можно было уловить ее немой отчаянный протест. — Миямоти-сан, благодарю вас, но я слишком занят отрядом и просто не имею свободного времени. Оставьте хокку в своей семье, — по-прежнему вежливо, но со стальными нотками отказался Хиджиката. В отличие от Миямоти, далекого от поэзии, он понимал, что прочитав хокку чужой жены, увидит перед собой ее оголенную душу, все самое сокровенное, что она может доверить только бумаге и нескольким детишкам. А это преступление куда страшнее, чем если бы он раздел ее. — Ну, как знаете, — к счастью Рики, ее муж не стал настаивать. Она снова поклонилась, и мужчины удалились, ничего больше не сказав ей.

***

Брак Рики с Такэо был давно запланирован между их семьями. Он влюбился в нее, еще когда был совсем мальчишкой. Рика оставалась вежливо отстраненной в общении с ним. Она понимала, что ей повезло больше, чем многим другим девушкам: любит, значит будет ласков, можно даже уважения ожидать. И действительно первый год после состоявшейся свадьбы Такэо в своей молодой жене души не чаял и многое ей позволял. Рике даже казалось, что она сама прониклась к мужу правильными чувствами. Но в венах Такэо бурлила горячая кровь воина. Он не терпел скуку и однообразие. Однажды вечером Такэо пришел в комнату Рики и честно сказал: — Я люблю тебя больше всех, а твоей взаимности не могу добиться уже много лет. У меня никогда не будет второй жены, но я беру себе двух наложниц. Рика чувствовала обиду. Своих слез она не показала никому. Только позже молодая женщина смогла оценить ситуацию трезво. Такэо никогда не вмешивал ее в свои развратные игры с двумя наложницами сразу. Он считал, что сами Ками* управляют его желаниями. Нет смысла противиться. Но Рика оставалась для него особенной. Приходя в ее комнату, Такэо думал только о ней и любил упругое тело со всей страстью. Со временем Рика успокоилась окончательно. Мужчина имел право спать с разными женщинами столько, сколько хотел, без нанесения оскорбления своей законной жене. Она пользовалась тем, что внимания на нее тратилось намного меньше. Благодаря этому у Рики появилась возможность заниматься интересными делами и писать хокку ночами напролет. Стихи получались красивыми и глубокими по смыслу. Полностью отдаваться вдохновению оказалось куда приятнее, чем терпеть движения нелюбимого человека внутри себя каждую ночь из чувства долга, впитанного с молоком матери. Когда Такэо предложил Хиджикате Тошизо забрать ее записи, чтобы почитать, Рика была в ужасе. Она почти никому не доверяла столь сокровенные чувства, кратковременные мысли, несущие в себе слишком многое. Тем более Рика не могла просто отдать их чужому человеку. К счастью, Хиджиката оказался очень тактичным. В следующий раз Рика встретилась с ним случайно на одной из улиц Киото. Они двигались друг другу навстречу, так что просто пройти мимо или свернуть не представлялось возможным. Остановившись на почтительном расстоянии, оба поклонились друг другу. Хиджиката слегка кивнул. Рика наклонила корпус вперед, невольно продемонстрировав идеально прямую спину. — Добрый день, Хиджиката-сан! — уважительно произнесла Рика, снова выпрямившись и смело посмотрев чужому мужчине в лицо. — Добрый день, Рика-сан! — со свойственной ему серьезностью отозвался Хиджиката. — Кто вас сопровождает? — он обвел взглядом улицу, надеясь увидеть, как к ним торопится кто-нибудь из подчиненных Миямоти. Но никого рядом не оказалось. Рика гуляла одна. Красивые тонкие губы девушки слегка растянулись в улыбке. Маска вежливости, до ёкаев* надоевшая Хиджикате в общении с окружающими, раскололась. Рику не смущала неправильность сложившейся ситуации, и она намеревалась продолжать разговор. — Я здесь одна, — просто ответила она. — Поскольку мы встретились, благодарю вас, Хиджиката-сан… Закончить он ей не дал: — Пожалуйста! Уловив недовольство в голосе собеседника и продолжая наблюдать перед собой его хмурое лицо, Рика снова решила скрыть следы искренности и готовности говорить открыто. — До свидания! Мне уже пора, — отчеканила она с легким поклоном и попыталась обойти Хиджикату. — Боюсь, я вынужден проводить вас до дома. Вам ни к чему гулять одной. Это может быть опасно, — неожиданно заявил Хиджиката. Отказаться Рика не могла, поэтому всю дорогу терпела тяжелое молчание. Хиджиката спиной ощущал ее взгляд, но не оборачивался, уверенно шагая впереди. Только свернув на улицу, где жил клан Миямоти, он вновь повернулся к Рике лицом. Семенящая позади девушка резко остановилась. Она смотрела вниз перед собой, не желая больше встречаться взглядом с Хиджикатой. Этот человек оказался далеко не таким, каким показался ей поначалу. — Дальше сами тихо проскользнете? — спросил он, не собираясь сдавать ее на руки мужу, как нашкодившего ребенка отцу, хотя именно так и стоило поступить, чтобы предотвратить все возможные подозрения. — Как вы решите, — холодно ответила Рика, обозлившись на Хиджикату окончательно за его очевидное безразличие и неготовность хоть немного отступить от общепринятых правил. — До вашего дома уже недалеко. Поступите так, как считаете нужным. До свидания, — на провокацию Хиджиката не поддался и просто ушел, оставив Рику одну. «О, Ками-сама! Какой зануда!» — раздраженно подумала Рика.