Поезд в Питер в восемь утра

      Сигарета хищным глазом подожжённого кончика блеснула в темноте улицы. Ветер шелестит в складках куртки высокого парня. Пальцы, увешанные тяжёлыми кольцами, подрагивают от холода и тревожного состояния их хозяина.       Камень, что давил на ступню сквозь подошву, улетает в сторону к высокой траве детской площадки. Антон поднимает голову к окнам дома и находит нужное — отсутствие занавесок и до боли знакомый силуэт на незастекленном балконе. Арсений, Арс. Долгая затяжка, кашель, что выворачивает лёгкие наизнанку. Шастуна тошнит.       Антон снова делает попытку вдохнуть такой едкий и спасительный дым. Им хочется пропитаться насквозь, стать сизым дымом, который так легко взмывает вверх с рывком ветра. Парень достает из кармана куртки телефон, вертит его пару раз в руке, снова кидает взгляд на пустующий балкон. Задубевшими пальцами он быстро набирает заученный наизусть номер.       Грудную клетку пережимает от страха, и Антон задерживает дыхание.       Первый протяжный гудок, второй.       Прикрыв глаза и сглотнув, он уже почти сбрасывает вызов, как по ту сторону провода раздается хриплое:       — Да? — Шастун молчит. Слова застряли где-то в желудке. — Алло-о? Алло!       — Это… — голос предательски хрипит. Прочистив горло, Антон попробовал снова. — Это я, Арс, — сердце спряталось за лёгкие, перестав при этом стучать.       — Антон? Ты… — Арсений что-то пытается сказать, но выходит лишь набор непонятных звуков.       — Я скучал, — Шастун шмыгает носом, чувствуя, как глаза жжет горькими слезами. Ещё чуть-чуть, и влага покинет теплые веки. Как бы парень не жмурился, всё было тщетно. — Блядь, Арс, я так скучал! — навзрыд кричит Антон, садясь на мокрый асфальт. Ноги не держат. Стали как у тряпичной куклы. Слёзы разделили щёки пополам, стекая к подбородку и падая крупными каплями за ворот куртки.       — Антон… — Арсений устало выдыхает. Секунда, пятая, десятая. Тяжёлое молчание. — Ты здесь?       — Да, — остервенело вытирая влагу с лица, выдыхает сорвавшимся голосом Антон.       — Сейчас спущусь, — после этих слов Антон убирает телефон обратно в карман. Не прошло и минуты, как рядом с ним предстал тот, по кому уже который год болит сердце. Арсений красив как всегда: тёмные, как перья ворона, волосы, яркие голубые глаза и острые черты лица. Хитрый прищур и улыбка, напоминающая оскал лисы-плутовки. — Привет, Антон.       Парень, сидящий на асфальте, вздрагивает. Холодный и острый тон режет по самому нежному — разбитому и всё ещё влюблённому сердцу. Всегда такой холодный, неприступный и флегматичный темноволосый парень. Антон и забыл об этом. Лёд, синее пламя и хищные вороны. Это всё Арсений Попов — бывший наркоман и бывший любимый человек.       — Зачем ты здесь? — сев на корточки напротив лица Шастуна, спрашивает Попов, внимательно вглядываясь в темно-зелёные глаза. — Тогда ты мне ясно дал понять, что между нами всё кончено, — кадык Арсения дернулся, а сам он отвёл взгляд в сторону. — Так зачем же ты пришёл?       — Я скучал, — скулит Антон и тянется в сторону парня, но тот лишь отклоняется назад, не позволяя длинным рукам сомкнуться кольцом на своей шее. — Ты сам дал мне билет. Я приехал. Сразу же.       — Антон, — Попов тяжело вздыхает, снова отводя взгляд в сторону, — отпусти меня. Пришло время.       — Нет. Нет-нет-нет! — Антон снова пытается заключить парня в свои объятия, но тонкие запястья с силой сжали, отодвигая в сторону.       Арсений с силой сдавливает руки Шастуна и всё пытается что-то отыскать во взгляде бывшего любовника. Как же Антону хочется влезть в голову к этому полоумному и узнать, о чём тот думает, что чувствует и чего хочет. Но, к сожалению, в его силах только сдерживать горькие слёзы осознания того, что он ему не нужен. Человек, которого Шастун искал два с половиной года и надеялся на трепет, нежность и любовь, оказался тем же хладнокровным змеем.       Антон всё-таки не сдерживается и громко воет, давая волю слезам. Отчаянье, боль и ужасная обида сжирают всё внутри, доедая и без того искалеченное юношеское сердце. Он колотит Арсения по груди, бьёт по своим коленям, тянет с силой волосы, ощущая тупую боль. Везде. Вокруг. Внутри.       Парень успокаивается быстро, — или ему так кажется, — и приходит в себя. В груди всё ещё противно клокочет сердце, но Антон пуст. Ему захотелось скурить разом полную пачку сигарет, выпить как можно больше крепкого алкоголя и забыться в полубреду.       — Поцелуй меня напоследок, пожалуйста, — остатки чувств говорят в Антоне, и он смотрит с щенячьей мольбой на Арсения.       Попов машет головой, на мгновенье прикрывая глаза. Глубокий вдох и длинный шумный выдох. Расстояние между ними сокращается в долю секунды, и мягкие губы Арса накрывают обветренные и искусанные губы Антона. Поцелуй был прощальным, со вкусом горчицы, слёз и опустошённости. Арсений аккуратно, не пуская в ход язык, сминает губы парня напротив, в то время как Шастун просто замер и впитывает этот момент как губка. Это должно остаться с ним на всю оставшуюся жизнь.       Он понимает, что это их последняя встреча. Последний совместный вечер и телесный контакт. От этого понимания становится дурно и тревожно. Мысленно Антон попрощался с Арсением, а снаружи он молча поднимается, разорвав поцелуй. Отряхнувшись, Шаст подпаливает сигарету, глубоко затягивается и медленно плетётся туда, куда глядят глаза.       Ноги не гнутся и не хотят уходить, но Антон, пересилив себя, идёт вперёд.