Игра в четыре руки

— И вот так всегда, — в «Амплитуде» был земной вечер, но еще не поздний, а только-только проклюнувшийся. Поэтому наших иных было уже здесь ощутимее больше, чем людей, этим я и воспользовался, начав жаловаться бармену. — Только захочешь, например, в отпуск, на пляж, под пальмы, а тут — снова-здорово, — работа, срочное дело… Бармен сочувственно улыбнулся и поставил передо мной чашку кофе. Тоже был из наших иных, потому и улыбался так. Сочувственно. Мне необходимо было немного подумать. Поставленная передо мной задача была несложной и одновременно пугающей своей простотой. А, как известно, именно простые задачи и влекут за собой тонну последствий, которые уже никак не назовешь простыми. От «Амплитуды» до воронки, точнее, до точки ее концентрации, было всего несколько кварталов. Допив кофе, я вышел в вечерний Нью-Йорк-Сити. Город жил своей особенной жизнью одного из крупнейших мировых мегаполисов. Что-то было на виду — толпы пешеходов на тротуарах, машины всех мастей и цветов на проезжей части, включающаяся подсветка зданий, реклама на улице, небоскребы и исторические здания, деревья, фонари … А что-то было скрыто, спрятано, неосязаемо, но не теряющее от этого своей опасности. Смертельной опасности. Дойдя до нужного мне места, я поднял голову к темнеющему небу и обнаружил, что эта воронка находится прямо над домом, где жили мои… наши недавние подопечные — Джастин Тейлор и Брайан Кинни. Именно над их домом — солидным обиталищем молодых яппи, висело инферно. Другими словами, проклятие, профессионально наложенное магом не самого последнего разбора. И вот это самое проклятие мне и нужно было стереть. Пока проклятие не стерло весь этот мегаполис. — Захватывающее зрелище, не правда ли? — Раздался рядом со мной знакомый голос. Настолько знакомый, что мне совершенно не нужно было оборачиваться, чтобы посмотреть на моего внезапного собеседника. Да и почувствовал я его присутствие, что уж отнекиваться, сразу. — Захватывающе для Высшего Инквизитора? — спросил я, по-прежнему не оборачиваясь на голос. — Или для Томми Джо? Рэтлифф сделал шаг вперед и оказался рядом со мной. Теперь я ощущал его присутствие предельно ясно. — И, кстати, — не отказал я себе в удовольствии искоса глянуть на него. — Ты сейчас в качестве кого здесь присутствуешь? Надзирателя или провокатора? Рэтлифф побледнел, прикусив нижнюю губу. Он тоже посмотрел на небо, глубоко вздохнул и ответил: — Я знал, что тебе потребуются объяснения. — А тебе, значит, и так все ясно? — Мне уже с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не заорать. — Я не знаю, возможно, у вас, у Инквизиторов, да еще и Высших, это в порядке вещей — такие поступки, какие мне довелось испытать на собственной шкуре, но вот сейчас, да, хотелось бы услышать слова, которые ты случайно, или преднамеренно не успел мне сказать тогда, в номере для… Охренеть, Рэтлифф! В номере для новобрачных! — Да это было совершенно не запланировано! — Томми, похоже, тоже начал выходить из этого своего непрошибаемого панциря невозмутимости. Несомненно, хороший признак конструктивной беседы. — Так получилось! — Само? — Само! — Наконец-то, кошачья флегма испарилась бесследно. — Само! Ну, то есть, — он немного притих, — То есть, я сделал все правильно, но, так как я еще пребывал в состоянии ангела, то выброс энергии я не смог замаскировать до конца. Вот Селеста и отследила. Но дело не только в этом. — Да. — Внезапно я успокоился и остыл. — Дело прежде всего в том, кто ты и есть на самом деле, Томми. Поэтому я и спросил об этом в первую очередь. — На самом деле, не так уж многое осталось для тебя неясным. — Сказал Томми. Он сделал еще один шаг вперед и кивнул на дом, перед которым мы стояли. — Посмотри на них. — Еще чего? — Надулся я на это предложение. Рэтлифф точно так же, как я минутой раньше, в пол-оборота обжегся взглядом об мои губы. — Подсматривать? Запрещено Конвенцией, угрозы для жизни объекта нет. — Я не сказал — подсматривать, я сказал — посмотри. В небольшой квартире царил полумрак. Джастин поставил высокие стеклянные фужеры на стол и исподлобья взглянул на Брайана. Брайан прекрасно знал этот его взгляд. Одновременно робкий, застенчивый и тут же перетекающий в откровенный и манящий. — Сколько раз… — Сказал Брайан, пряча свою невольную растроганную улыбку. — Сколько раз ты так смотрел на меня, и я каждый раз думал, как это так можно, сочетать незамутненную невинность с опытностью заядлого соблазнителя? — Просто это зависит от того, на кого смотришь, — откликнулся юноша, — Налей мне вина, я хочу выпить за нас. — Мы все время только за нас и пьем, — Кинни откупорил бутылку и разлил вино. — Придумай еще что-нибудь, для разнообразия. Джастин помотал головой. — Не хочу. Надоело что-нибудь придумывать. За нас. — Я пытался переиграть Книгу Судьбы. — Произнес Томми. — Перехитрить. Он развернулся и оказался прямо передо мной, лицом к лицу. — Мне не нужно было объяснять последствия такой моей игры, я все знал с самого начала. — Зачем же ты поступил так нелепо, так безрассудно, так не похоже на поступок Инквизитора? — Спросил я прямо. — Это могло бы даже показаться… глупым, уж извини за прямоту.  — Да, — Согласился Рэтлифф. — И глупым. Но это был единственный раз, когда я ощущал, что все это … несправедливо. И я принял решение исправить все это на свое усмотрение, уже как Инквизитор. Как видишь, тогда у меня не вышло. И мне крупно повезло, что наказание не было для меня необратимым. Тогда, когда … Когда мне предложили быть твоим напарником, я подумал, нет, таких совпадений не бывает, это все какой-то подвох, иллюзия, обман… — Обман Небесной Канцелярии, — поддакнул я Томми. — Даже звучит дико. — Да, я тоже тогда так подумал. — Снова согласился Рэтлифф. — Пазл сложился. До этого момента постоянно чего-то не хватало, то одной детали, то другой. А сейчас — сейчас все правильно, все так, как и должно было бы быть. — А почему ты сразу мне не сказал об этом? — Возмутился я. — Сложилось у тебя? Да мне бы одного слова хватило, чтобы не слушать потом от Селесты, что ты меня провоцировал в обмен на свое восстановление в правах, и чтобы не придумывать для себя оправдания. Мне — придумывать оправдания тебе! — Слова? — Ухватил Инквизитор самое главное. — Слова бы хватило? А того, что я сделал сейчас, тебе не хватает? Я отступил на полшага назад и посмотрел на воронку на уже ночном небе. Иным все равно, день или ночь, то, что нужно, мы видим всегда. Воронка медленно крутилась над домом, потом, расширяясь, охватывала полнеба. — Ты… ? — пробормотал я, потрясенно. — Ну, теперь у меня есть все мои возможности. А другого способа вытащить тебя сюда и не выдать себя, нас… А что, ты бы смог придумать что-нибудь более изящное? — Томми сдул челку с лица и глянул на меня. Он смотрел на меня таким странным, долгим взглядом, в котором тонким миксом смешались надежда и виноватость, что выдержал я его этот взгляд с трудом. — И я бы не делал ничего подобного, если бы не был уверен в том, что… — Он замялся. — В чем же? — Подтолкнул я его. — В чем? — В том, что ты любишь меня. Я рассмеялся, уже почти простив его. Да за этот взгляд его хотелось не только простить, а сразу зацеловать его до непристойно распухших губ. — Ну, ты и нагл, Рэтлифф! А как же ты устроил вот этот катаклизм, да еще и этого вампира Спарка приплел? Что с ним теперь делать-то? — Зеркало. — Отмахнулся Томми. — Ничего себе! — Я действительно, был потрясен его возможностями. Создать полноценную голограмму, это еще куда ни шло. Но организовать еще и целый сценарий, в который , как в зеркало можно было поместить реальные факты и заставить их там еще и отражать свою волю… — Это уже на пределе возможностей даже и Высшего… — закончил я свою мысль вслух. — Ну вот, видишь, — Томми запустил руку в карман своего пальто и вытащил… Крупное, блестящее, зеленое яблоко, и бросил его мне в руки. — Теперь у тебя нет больше вопросов? Короткий глухой стук заставил Джастина прервать поцелуй. — Это что там упало? — Тоже не воодушевленный такой резкой концовкой поцелуя, спросил Кинни. — Надеюсь, не высшие силы нам там подают какой-то знак, который ты сейчас будешь разгадывать полночи? У меня на тебя другие планы! — Не знаю… — Протянул Джастин, поднимая с пола зеленое яблоко. — Со стола упало… — Яблоко? — Брайан перехватил его руку с яблоком. — Какая прекрасная аллегория…