Игра в четыре руки

Дневной свет падал из близко расположенного окна больничного коридора. Он словно омывал каждый листик здоровенного плюща, который зеленым питоном обвил стену над ресепшеном клиники. Свет четко обрисовал ажурную вязь по краю той ветви плюща, что почти нависала над головой Джастина, и просочился сквозь малюсенькие выбитые дырочки на самом кончике каждого зеленого листа. Плющ был фальшивый, не настоящий, искусно сделанный из каких-то новомодных полимеров и призванный вносить ноту надежды и создавать иллюзию долгой и счастливой жизни для всех без исключения пациентов этой клиники. Клиники, специализирующейся на современных методах распознавания и лечения неких новообразований в организме человека. Клиники для больных разными формами раковых заболеваний. Девушка-администратор за стойкой ресепшена приветливо-ободряюще улыбнулась Джастину, а у того в ушах зазвучал усталый брайановский баритон. — Солнышко, сколько раз я могу тебе повторять одно и то же? — Его сильные красивые руки, уверенно держащие руль автомобиля, крутанули вправо, сворачивая к дому. — Эта твоя выставка — как раз и есть доказательство твоего таланта! И работоспособности, и упрямства в хорошем смысле этого слова, и умения не отступать от своего пути… — Брайан, ты ничего не сказал мне о твоих проблемах со здоровьем, — не обращая внимания на сказанные Кинни слова, перебил его Тейлор, — а ведь мы это уже проходили. — Ты мне не нянька, — излишне резко произнес Брайан, впрочем, тут же смягчив свой тон, уж как сумел. — Джастин, ну в самом деле, ты сейчас наведешь панику и будешь носиться с моими этими проблемами, вместо того, чтобы… — Мы — партнеры. — Джастин даже и не подумал как и что говорить, все это давно уже было выстроено в его сознании и никаким изменениям не подлежало. Под грифом «хранить вечно». — Мы — семья. Так что, прекрати мне придумывать всякие свои коронные увертки, няньки, проблемы, выставки… Завтра ты идешь к своему этому лекарю и я иду вместе с тобой. И все, что узнаешь в клинике ты, узнаю и я. Надеюсь, этот момент тебе понятен? — Кристально. — Усмехнулся Кинни, паркуясь на их обычном месте на стоянке перед домом. — Ты просто прирожденный руководитель, начальник и генерал. — Так и быть, я разрешу тебе тоже немножко покомандовать… Чуть попозже… — Голос Тейлора завибрировал низкими нотами и Брайан тут же потянулся к нему с поцелуем. — Немножко? — Их дыхание почти слилось в одно. — А если мне понравится командовать…? — Только, пожалуйста, милый, избавь меня от этих дурацких причитаний «ты должен бороться!», «медицина творит чудеса!», «ты обязан выкарабкаться, во что бы то ни стало!» И особенно — «ты должен жить для меня!» — Брайан закинул руку за голову, держа в другой руке зажженную сигарету. Ее красноватый тлеющий кончик казался зловещим глазом мелкого беса, прячущегося в сумерках. — Даже слышать этого не желаю! Джастин прижался щекой к его груди, слушая приглушенный стук брайановского сердца. — Я не прошу тебя для себя, — сказал он, краем глаза наблюдая за затяжками Кинни, — Я прошу тебя для тебя. Как прошла выставка? Для Джастина Тейлора это мероприятие в одном из известных выставочных центров придирчивого Нью-Йорка, должно было бы стать праздником, поводом для гордости, источником его материального будущего… И так оно и случилось. Успех, безусловный, внушительное количество картин, проданных практически сразу, через несколько часов после открытия, пара предложений от известных агентов и приглашение на участие в ежегодном Салоне Победителей. И все это время, улыбаясь своей фирменной солнечной улыбкой, знакомясь со множеством важных и не очень людей, пожимая сотни рук, кивая и благодаря за комплименты и отзывы, Джастин видел только Брайана, переходящего от картине к картине, то смешиваясь с толпой, то выныривая из нее, как из бурлящих волн. Брайана, который обещал ему жить. В конце коридора клиники показалась высокая фигура Брайана Кинни. Джастин поднялся со своего диванчика напротив стойки ресепшена, чуть задев плечом свисающую со стены ветку искусственного плюща. — Поехали домой, Джастин. — Мягко придержав его за локоть, сказал Брайан. — Домой. — Ну, допустим. — Мы медленно шли по Таймс-Сквер, настолько медленно, насколько это нам позволял плотный поток праздно гуляющего народа. Даже несмотря на уже поздний час, этот пятачок суеты в центре хрустального яблока, разговаривал на сотне разных языков и диалектов, смеялся, толкался локтями и глазел на яркие фантики витрин. Наконец, пройдя вперед еще пару метров, мы остановились возле дворца магазина игрушек «Toys «R» Us». — Но почему именно они? Именно Брайан и Джастин так тебе понадобились вот среди всех этих миллиардов человек, когда есть и другие…? Томми оторвался от разглядывания навороченной железной дороги, выставленной в витрине, и перевел на меня свой непроницаемый взгляд цвета корицы. — Давай присядем, — он кивнул за столики бистро, которые по нью-йоркскому обычаю выставляют прямо на мостовую, чуть ли не под ноги прохожим. — Это долгая история. — Не такая уж и долгая. — Я не стал уточнять перед этим инквизиторским заучкой, что все же слегка подучил матчасть. — Пять лет их противоречивых отношений, да, я согласен, чувства искренние и глубокие, но… Что здесь такого из ряда вон выходящего? Рэтлифф свободно положил руки на круглую столешницу, выкрашенную в красный цвет. Я засмотрелся на его фаланги, постукивающие по поверхности, словно выбивающие неслышимый мной ритм. Что-то часто я засматриваюсь на разные его части тела. Это, наверное, неприлично, но до черта увлекательно. — Я начну немного с лирического отступления. — Томми слегка улыбнулся кончиками губ. Он был опять сногсшибательно накрашен, волосы переливались в этом гротескном ночном освещении всеми разноцветными бликами, короче, выглядел он не менее вожделенно, чем та навороченная железная дорога в витрине универмага, сразу хотелось выписать на него чек. — История эта началась очень и очень давно. По-моему, ты еще даже не был инициирован демоном, а Инквизиции уже давно было известно то, что спустя несколько веков, возродится заново в пенсильванском Питтсбурге, столкнув двух незнакомцев поздно ночью, возле дверей ничем не примечательного «Вавилона».