Приключения Лав-Лав

— То есть, вы действительно считаете, что у вас есть Дар к прорицанию? — скептически спросила Минерва МакГонагалл, смотря на покрасневшую девочку сквозь стёкла своих очков. Они находились в кабинете трансфигурации, и кроме самой Лаванды и декана Гриффиндора здесь присутствовали ещё Фэй и Парвати. Девочки нервно переглядывались между собой и молчали почти весь тот короткий разговор, который был между Лавандой и их деканом. Профессор МакГонагалл явно не горела энтузиазмом от идей третьекурсницы, которая решила подойти к грозной женщине сразу же после сдвоенного урока, который буквально только что подошёл к концу. Она могла бы выпроводить навязчивую девушку, сославшись на занятость или же на то, что если та не поторопится, то непременно опоздает на следующее занятие. Но, вот незадача, у девочки уже закончились уроки, отведённые на этот день, и она могла донимать МакГонагалл хоть до самого ужина, который начинался без малого через два часа, а у самой профессорши не было никаких срочных дел. Лав-Лав тут же закивала, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и пристроилась чуть ближе к учительскому столу, словно бы идя в нападение. — Да, профессор, так и есть. Я рассказала вам, тот необычайный случай, касаемый моего Пушистика. — Это ничего не значит, мисс Браун, — отмахнулась от неё женщина, словно от назойливой мошки, и направила свой взор на бумаги, лежащие перед ней, которые внезапно потребовали срочной подписи заместителя директора. Не порядок! Срочно ознакомиться. И как можно тщательней. — Вам лучше обратиться с этим вопросом к профессору Трелони, ведь всем в школе известно, что именно она профессор прорицания, а никак не я. Фэй, которая на самом деле побаивалась МакГонагалл, тут же неучтиво фыркнула, позабыв о страхе, и решила вступить в разговор подруги с профессором. — Но, профессор, Лаванда обратилась к вам именно потому, что методы профессора Трелони несколько… несколько…– Данбар никак не могла подобрать слово и красноречиво взмахнула руками, так и не найдя подходящей характеристики методу обучения Сивиллы Трелони. А МакГонагалл, оторвавшись от бумаг, смирила девочку нечитаемым взглядом, сквозь стекла своих неизменных очков. — Вы ставите вопрос о компетентности профессора Трелони, мисс Данбар? — строго осведомилась она, сверля тут же затихшую Фэй пристальным взглядом, которым профессор вполне могла превратить в камень, безо всякой магии. Фэй стушевалась и тут же покачала головой, отрицая предположение профессора, понимая, чем может закончится ей данное высказывание. По крайней мере, девочка не горела желание выслушивать от декана воспитательную речь, которая могла растянуться не на один час. И, видит Мерлин, женщина была готова начать подобную беседу с куда большим удовольствием, нежели выслушивать диковатые предположения от собственной третьекурсницы по поводу её внезапно открывшихся сил. Женщина, удовлетворившись подобным ответом тут же вернулась к бумагам. Лаванда нервно передёрнула плечами, после пары минут ожидания стало понятно, что декан не горит желанием продолжать их беседу. Профессор либо надеялась на то, что девочки покинут её кабинет, так и не закончив начавшийся разговор, либо попросту о них забыла. Прочистив горло, при этом прикрыв рот сжатым кулаком, Лаванда попыталась привлечь внимание декана. — Профессор МакГонагалл, я обратилась к вам с этим разговором, потому что вы не только наш декан, а также заместитель директора. – Её слова всё же вызвали некий интерес у старой женщины. Точнее, она подняла весьма недовольный взгляд на говорившую девочку, но хотя бы больше не смотрела в бумаги невидящим взглядом, игнорируя присутствие девочек. — Повторюсь, мисс Браун, — с тяжёлым вздохом произнесла профессор, откладывая бумаги в сторону, поняв что так просто от неё не отстанут.– Если вы хотите открыть клуб по интересам, а точнее ваш этот… клуб прорицания и предвидения будущего, для этой затеи должны быть более веские основания, чем «я узнала заранее о том, что мой кролик мёртв», мисс. Хотя бы одобрение со стороны профессора Трелони, которая является курирующим педагогом по данной дисциплине. К тому же, я, как заместитель директора, не вижу никаких оснований для открытия данного клуба — у вас уже есть предмет по данной тематике и он, сам по себе, никак не относится к основным предметам, изучаемых в школе. И, по меньше мере, вы должны предоставить мне список желающих вступить в данный клуб, до того, как заполнить заявку. Даже если у вас имеется такой список, мисс Браун, спешу вам сообщить, что для организации клуба и его дальнейшего существования, список желающих присоединиться к нему должен составлять не менее пяти человек. Вас, мисс Патил и мисс Данбар будет недостаточно для организации нового школьного клуба. Лаванда разочарованно выдохнула. У неё не было столько желающих, более того, даже не было до конца понятно, вступят ли Парвати и Фэй в него. Они ведь даже не знали о её затеи, лишь решили задержаться и подождать подругу, когда та замешкалась перед выходом из кабинета. Идея создать клуб родилась крайне спонтанно. Именно тогда, за общим гриффиндорским столом, в Большом Зале. Её первоначальная задумка была проста: чтобы избежать некоторых нюансов в будущем, которые девочке совершенно не хотелось переживать на собственной шкуре, ей следовало бы «открыть» в себе талант предсказателя. Это было глупо и чрезвычайно нелепо, но, если выбирать из меньших зол, этот путь был вполне оправдан, нежели оставить всё на самотёк. Ведь она, в силу своих знаний, вполне могла повлиять на ситуацию, подсказывая в необходимый момент своим товарищам другой путь, ссылаясь на внезапные видения, которые открывались бы перед её внутренним взором. И после того, как она приняла для себя, что игра стоит свеч, девочка начала думать, как можно добиться своей цели и получить признание её способностей. Был вариант напроситься на личные занятия к Трелони, но это не устраивало юную гриффиндорку. Если заручиться поддержкой этой шарлатанки, то веры в её слова не будет совсем. Ведь, как говорится, с кем поведешься… И, поэтому, слегка поразмыслив, она придумала эту самую идею с организацией клуба по интересам. Ей показалась данная задумка крайне заманчивой и многообещающей. Многие ребята, насколько она знала, на самом деле были заинтересованы в изучении прорицания. Только, при выборе дополнительных предметов, половина из желающих сразу отказалась, так как третьекурсники успели узнать у старших ребят о профессоре Трелони достаточно много нелицеприятного. Либо, кто решил записаться на дополнительный предмет не взирая ни на какие предостережения, были недовольны начавшимися занятиями, где преподаватель почти на каждом уроке пророчила смерть и невзгоды молодым волшебникам. Исключением, разве что, была Парвати, но и она в последнее время была не слишком была довольна уроками прорицания. Лаванда бы начала с основ, с тех, о которых знала сама ещё в прошлой жизни, и которыми пользовалась в отличие от тех же сонников. Таро и руны стали бы ей отличными помощниками и, наверняка, новый клуб потихоньку начал бы набирать популярность, если бы она запустила информацию через своих подружек, которые отлично умели распространять абсолютно любую информацию. Ещё в прошлой жизни, девушка поняла, что «сарафанное радио» – было лучшей рекламной акцией любого проекта. А уже там, на собраниях клуба, в очередном разборе рун и значений карт, она могла бы ссылаться на то, что видит в новом раскладе возможное будущее. Вероятно, при желании, она могла бы действительно многим помочь. Потому что, да, она не знала многих мелочей, так как книги Роулинг были больше сконцентрированы на Гарри Поттере и его двух друзьях, а вот жизнь того же Дина Томаса толком и не раскрывается, но она была уверена в своих силах. Таро и в прошлой жизни, порой, ей действительно помогали разобраться в ситуации. Да и, к тому же, многие кто искал правды о своём будущем, на самом деле нуждался в каком-то совете, а не в точном описание грядущего. А за её плечами, пускай и прошлой жизни, но двадцать восемь лет опыта. Уж точно сможет что-то да подсказать подросткам, которые, пускай и были волшебниками, но оставались в первую очередь детьми. Только… Она совсем не подумала, что следует сделать для того, чтобы вообще организовать данный клуб. Скажем так, она не то, что не подумала, она попросту не знала. И поэтому решила поинтересоваться у своего декана, которая самолично одобряла или напротив отметала кандидатов на новые клубы по интересам. И когда, слегка недовольная, Минерва МакГонагалл потребовала от неё обоснования необходимости создания данного клуба, девочка затупила и зачем-то рассказала декану историю с кроликом. Это был полный провал. — Спасибо, профессор, что объяснили мне подобные нюансы, — крайне вежливо произнесла белокурая девушка, почтительно поклонившись и, из-за чего, её волосы плавной волной спали на её очаровательное личико. — Могли бы вы дать мне полный перечень того, что необходимо для создания нового клуба? МакГонагалл недовольно зыркнула в её сторону, сжав собственные губы в тонкую нить, но ничего не сказала. Лишь махнула палочкой и невербальным «Акцио» призвала небольшой пергамент, который тут же подлетел к девушке. После того, как она получила бумагу, Лаванда ещё раз поблагодарила профессора и пулей вылетела из кабинета, даже особо и не дожидаясь Парвати и Фэй. Щеки и уши горели, а в горле страшно пересохло. Ей было невыносимо стыдно за себя. Раньше таких конфузов у неё не случалось, за словом в карман она никогда не лезла, а тут… Тут она даже толком и двух слов связать не смогла под взглядом этой женщины. О, Мерлин! Она села в лужу и в очередной раз вызвала недовольство МакГонагалл! И чего эта волшебница так реагирует на неё? Лаванда даже рта не успела раскрыть, как декан тут же смирила её грозным взглядом, неприязненно хмурясь, словно бы девочка была несмышлёным зверьком, который в очередной раз нассал профессору в тапки. Неужели, до сих пор не может забыть историю с кошачьей мятой? — Вот же ж! – Рядом послышался голос Фэй, которая только-только нагнала раскрасневшуюся Лаванду. Парвати тоже добежала до подруги, но пока что молчала, переводила дыхание и спешно перебирала ногами, чтобы не сбиться с темпа подруг. – Это несправедливо, Лави! Столько глупых клубов открыто, а когда предлагаешь что-то действительно интересное, так сразу – «Нет»! – Ну-ну, участники клуба игроков в плюй-камни и магические шахматы, наверняка бы сейчас поддержали твои слова, – с горькой иронией отозвалась блондинка, стыдливо опуская лицо и пряча его за прядями волос. Ей было немного страшно, ведь она действительно ничего не сказала девочкам о своей задумке. Сколько там прошло? Дня три, с того, как она подшутила над Трелони, сказав, что является родственницей самой Ванги? А теперь вот, в серьёз качает права, говоря, что у неё открылся Дар… Вот же ж умора, а? Она ведь могла поговорить для начала с девочками, а потом уже идти к декану. Ведь, возможно, её подруги могли что-то знать по поводу организации клуба. Но, нет. Что-то прям дёрнуло её за руку, когда закончился урок трансфигурации со слизеринцами, не дало выйти из кабинета и отправиться в библиотеку, как они, собственно, и планировали. – Не беги, – спокойно, слегка севшим голосом, попросила её Парвати, опуская на напряженные плечи девочки мягкие руки, вынуждая ту вздрогнуть из-за неожиданности. – Куда ты спешишь, Лав? – От позора, – сморщившись, почти прошептала Лаванда, всё же замедляя шаг, давая подругам возможность идти в удобном для них темпе. – Наверняка ещё МакГонагалл к Трелони обратится. Спросит, мол, что там у вас Браун делает, раз внезапно возомнила себя самой умной? Не смешно, Фэй, я уже прям вижу, как состоится подобный разговор. – Своим третьим глазом, что ли? – беззлобно поддела её Данбар, всё так же продолжая хихикать. Видимо, Фэй обладала слишком богатым воображением и поэтому тоже представила как их грозная деканша приходит к Сивилле Трелони на беседу, за кружечкой чая. Лаванда лишь обречённо закатила глаза и криво усмехнулась, мысленно отговаривая себя обижаться на подругу, оставляя её без ответа. Парвати и Фэй, заметив, что Лаванда не жаждет начать откровенный разговор, который мог бы объяснить внезапное желание их подруги открыть собственный клуб, лишь переглянулись. – Эй, Лави, – по-дружески начала Фэй, закидывая той руку через плечо. – Может, всё же расскажешь нам немного поподробнее о причине твоего желания открыть клуб? На мой взгляд, это интересная затея, только ни я, ни Парвати не понимаем. Да и твои слова профессору МакГонагалл о том, что у тебя есть Дар. Разве это не было розыгрышем? Лаванда тяжело вздохнула полной грудью, понимая, что от разговора ей никак не отвертеться. Придётся прощупать почву и заодно намекнуть девочкам о том, что ей открываются некоторые перспективы будущего. Но не прямо в коридоре, где каждый желающий может их подслушать. Может, ей повезёт, и они отложат всё разговоры до того момента, когда поднимутся в их общую спальню. Даже перспектива, что их разговор может услышать Гермиона, не особо смущал гриффиндорку. В конце концов, если у неё получится организовать клуб и подруги поверят её словам о Даре, она постарается втянуть в свою «секту» Грейнджер и Поттера. На Уизли, по большому счёту, было всё равно, но, если он присоединится к их, пока что ещё не существующему, клубу, гнать его она не станет. Поэтому, махнув головой и дав понять подругам, что прямо сейчас ничего им не скажет, Лав-Лав двинулась дальше, в сторону библиотеки. Фэй из-за этого жеста девочки слегка нахохлилась и надула губы, но не стала язвить или саркастично комментировать. Лишь убрала руку с плеча подруги и чуть-чуть отошла в сторону. Парвати терпеливо, не вклиниваясь в разговор, следовала за своими подругами. Молча, не проронив и слова между друг другом, они дошли до библиотеки. Пару слов о библиотеки Хогвартса: она была прекрасна. Не та, что была показана на большом экране, где стеллажи накладывались друг на друга и студенты ютились возле книжных полок. Отнюдь. Библиотека Хогвартса была по-настоящему огромна. Стеллажи словно бы были высотой до потолка. На широких полках, плотно прижатые друг к дружке стояли самые различные книжки: от сказок и легенд, до необходимой для учёбы литературы. Справочники, исторические писания, биографии, пособия, тракты, всего не перечислишь. И всё это было в открытом доступе! По центру библиотечного помещения была зона для читателей: с десяток дубовых столов и несколько десятков стульев были выстроены в красивую, ровную шеренгу и со стороны информационной стойки, где восседала мадам Пинс, было отлично видно, чем занимаются студенты. Ещё был второй этаж, на который вели две лестницы с перилами из тёмного дерева, стоящие прямо возле входа. На втором этаже тоже было несколько дубовых столов, чуть поменьше и поскромнее, но желающие почитать и подготовиться к занятиям свободно могли подняться и засесть с книгами на втором этаже. Но даже так, ученики не могли бы скрыться от зоркого взора Ирмы Пинс – так как между первым и вторым этажом, как и в любой другой старинной библиотеки, не было никаких препятствий для глаз библиотекаря в виде пола-потолка. Перила, препятствующие внезапному падению со второго этажа, были выполнены в одном стиле, что и на лестнице. Только с одним исключением – их овивали железные ленты, добавляя изящества в композицию. В конце второго этажа, прямо над стойкой информации, располагалась Запретная Секция, перекрытая готическими решётками с плотным орнаментом и литыми завитушками. По бокам от запретной секции были расположены такие же лестницы, как и те, что вели на второй этаж, но они резко упирались в арочный потолок. Лаванда частенько задавалась вопросом, куда раньше вели эти лестницы. Может, когда-то, библиотека была на три уровня? Или же они вели прямо на крышу? Увидев впервые данную конструкцию, Лав-Лав сильно захотелось подойти и посмотреть поближе на эти лестницы, но не решилась, так как те слишком близко находились к запретной секции, а злить мадам Пинс совершенно не входило в её планы. Но смотря на всю эту красоту, у Лав-Лав не было никаких сомнений, почему же Гермиона Грейнджер так часто находилась в библиотеке. И дело тут было даже не в том, что девочка тянулась к знаниям (она могла спокойно взять необходимые книги с собой и разместиться, к примеру, в гриффиндорской гостиной или где-то на свежем воздухе). Здесь было непередаваемо. Сама атмосфера этого места очаровывала, завораживала и очищала голову от всех лишних мыслей. Заниматься в библиотеке действительно было в удовольствие. На единственном входе в запретную «клетку», которая занимала лишь четверть второго этажа, висел огромный амбарный замок и куча заклинаний, которые никак не мог собственноручно снять студент младших курсов. Об этом ей охотно рассказала Парвати, которая ещё на первом курсе рискнула поискать информацию о парселтанге. Нет-нет, её знаний, в принципе, было достаточно для одиннадцатилетней девочки, но любопытство брало своё. Отец не особо рассказывал о представление английских магов о змееустах, говорил лишь то, что к ним относятся как к тёмным волшебникам. Но и, если задуматься, многие обряды и ритуалы, которые свободно проводили у них на родине, в чопорной Англии считались тёмно-магическими. Но одиннадцатилетней авантюристке было интересно совершенно другое, она тогда была слишком мала, чтобы воспринимать ситуацию, с которой столкнулась её семья, всерьёз. Ей хотелось узнать историю Говорящих, их истоки на магическом острове, их историю. Да даже причину, почему, собственно, их всех считали исключительно тёмными волшебниками и ведьмами. Не найдя толком никакой информации, кроме упоминания того, что змеиным языком владел сам Салазар Слизерин, она расстроилась. И решила обратиться к библиотекарше, ссылаясь на то, что в их стране данная тематика почти не изведана и её родителям, наверняка, было бы интересно узнать то, с чем они не сталкивались. Она вдохновлённо врала, но даже этого было недостаточно. Ирма Пинс, слегка опустив на кончик носа свои очки для чтения, прожгла взглядом ничего не понимающую девочку. А потом отчитала. Нет, библиотекарь не кричала и не угрожала ей. Но из-за слов о том, что «юные леди не должны интересоваться данной темой», Парвати стало довольно неловко и стыдно. Потом они, кое-как, разговорились. И уже от мадам Пинс девочка узнала, что вся информация, которая была о змееустах, находится в Запретной Секции. А также узнала, что защищается эта самая секция чуть ли не на уровне Форт-Нокса. И эта информация страшно смущала Лаванду. Она тут же вспомнила, как маленький Гарри Поттер, скрытый под мантией-невидимкой, спокойно проник в запретную секцию ночью, когда остался на зимние каникулы в замке. Мама Ро ни разу не говорила, что тому пришлось доставать волшебную палочку, чтобы попытаться вскрыть защитные чары закрытой секции. Да и если бы мальчик попробовал, простой алохоморой у него никак не вышло бы это сделать. На клетке, огораживающей запретную секцию, было навешано столько защитных и запирающих чар, что паренёк мог хоть до утра повторять отпирающее заклинание, доведя себя до хрипа, но никак бы не смог проникнуть внутрь. Это, не говоря о сигнальных чарах, которые были наложены на секцию – даже если бы гриффиндорец попытался колдовать, к нему бы тут же переместился директор с доброй половиной преподавателей, которые бы получили «тревожный звоночек» в собственных покоях. Но нет, ничего такого, как Лаванда осторожно узнала, не было. Не было никакой попытки проникновения, никаких разбирательств, иначе бы Фэй ей тут же рассказала. Она была мастерицей узнавать подобные новости, так как в отличие от остальных студентов неплохо ладила с Филчем и миссис Норрис, обаяв обоих блюстителей порядка своей зарождавшейся харизмой и искренней добротой. Она искренне недоумевала, почему многие студенты так издеваются над бедным животным, ведь миссис Норрис, как и кот Гермионы, была на половину книззлом. И с первого курса, почти с самого начала занятий, таскала старому сквибу различные травки, чтобы тот лечил свою кошку. А старый смотритель, не смотря на свой весьма противный характер, умел быть благодарным. Да и всегда был рад, если Фэй решала составить им вместе с миссис Норрис компанию за кружечкой чая. И, как раз во время таких посиделок, Данбар могла узнать много нового и, как говорится, из первых рук. И она точно была уверена, что на их первом курсе не было никаких курьёзов, связанных с библиотекой. Даже разбитого фонаря не было найдено. А это значит, что кто-то специально открыл запретную секцию, чтобы один маленький мальчик-который-выжил, смог зайти и попытался найти информацию о Фламеле. И да, кстати, библиотека всегда запиралась на ночь. И её тоже, как и запретную секцию, невозможно было бы открыть обычными отпирающими чарами, которые одиннадцатилетний Гарри чудом узнал от умницы-подруги. Конечно, Лав-Лав не оставляла робкой надежды, что этот мир всё же был несколько иным, судя по людям, которые её окружали. И никакого путешествия по полосе препятствий, как и встречи с Тёмным Лордом, сидящего в затылке у Квиринуса Квиррелла, у Поттера не было. Уж больно ей было жаль Мальчика, который выжил и ей было страшно представить, каким потрясением была для него подобная встреча. Но полностью исключать подобные события она не могла, как говорится – пока не проверит лично, не успокоится. И, если всё происходило именно так, то у неё назревал на Альбуса Дамблдора больной зуб. Нет, она отдавала себе отчет и не прониклась уж слишком огромной симпатией к Гарри, который в последнее время стал для неё хорошим товарищем, однако её совершенно не устраивало то, что возможно их дражайший директор спланировал не только эту авантюру. Она не была сторонником теорий о Дамбигаде и не особо хотела верить в Большую Игру, несмотря на то что доводы были описаны логично и грамотно, и не выглядели как притянутые за уши. Но ей хотелось верить до конца, что старый директор не был настолько чёрств и прагматичен. Хотелось верить в волшебство и сказку, которую ощущал читатель вместе с Гарри Поттером, впервые попавшим в Хогвартс. Единственной претензией, по сути, к директору Хогвартса у Лаванды было лишь то, что тот оставил маленького осиротевшего мальчика на крыльце у родственников, которые его призирали и ненавидели. Особенно эта претензия развилась, когда в третьей книге Роулинг появился Сириус Блэк, который, как выяснилось позже, был не просто крёстным отцом мальчика, но и его родственником. Вся ситуация с Сириусом, каким бы бахвальным и однобоким не пыталась описать его Роулинг, Лаванде категорически не нравилась. Того осудили, считай, без суда и следствия. Вот не верилось Лаванде, что Дамблдор никак не мог на это повлиять. И так же она не верила в то, что тот не был в курсе, что Сириус, собственно, даже не является хранителем тайны молодой четы Поттеров. Те, в своё время, заглядывали в рот достопочтенному дедушке и чуть ли хвостом не виляли, стоило тому произнести «лимонные дольки». Это даже по канону, который не особо пестрил подобными нюансами, было заметно. Наверняка, при наложении фиделиуса, Джеймс Поттер долго советовался с обожаемым директором, кого именно назначить хранителем. И, скорее всего, кто вообще накладывал на дом Поттеров такое непростое заклинание? Джеймс, которому было чуть-чуть за двадцать? Лили, которая могла и вообще не знать таких чар, так как являлась магглорождённой? Опять борода с бубенцами выглядывала из прошлого, и Лаванду начинало это откровенно бесить. Отстраняясь от личной неприязни, которая родилась на восьмом этаже перед Выручай Комнатой, она пыталась найти опровержение собственным мыслям. Она понимала, что её суждения остро попахивают паранойей. Дамблдор не мог быть повинен во всём. По идеи. Только внутренний голосок, с которым девушка вела беседы, пытаясь снять хоть часть ответственность с директора, назойливо подкидывал очередные шпильки, за которые тут же цеплялось её сознание. И пока что Лав-Лав никак не могла себя переубедить в вине директора Дамблдора. По меньшей мере, он точно становился виновным в том, что происходило в жизни маленького героя магбритании. Хотя, если честно, то ей очень хотелось, чтобы её доводы были лишь паранойей и результатом стресса, пережитого её душой при попадании в этот мир. Очень, знаете ли, не хочется быть чуть ли не круглогодично на территории врага, который волен делать всё, что ему вздумается, создавая новых Тёмных Лордов и Избранных для противостояния им. Ей ещё отучиться и выпуститься нужно! – Эй, Лав, о чём задумалась? – задорно подмигнув, поинтересовалась Фэй, когда они наконец разобрались с книгами и поднялись на второй этаж. Сейчас в библиотеке было немноголюдно, большинство решило отдохнуть и провести свободное время подальше от учёбы, а заняться домашним заданием уже после ужина. Даже Гермионы сегодня не было в библиотеке, хотя девочка никогда не любила откладывать домашнее задание на потом. Хотя, в отличие от остальных ребят, гриффиндорка не отлынивала и не гоняла балду. Она честно занималась. На дополнительном курсе дополнительного предмета. Профессор Вектор настояла на том, что девочка крайне талантлива в нумерологии и потребовала у МакГонагалл забрать Грейнджер с прорицаний. МакГонагалл не купилась и не пошла на подобный ход, под давление своей коллеги. Лишь выделила немного времени Гермионе после уроков. Сама Грейнджер была не особо в восторге от подобного расклада, но как говорила: «Сама виновата, теперь буду вертеться». И она действительно вертелась. На Гермиону порой было страшно смотреть: не выспавшаяся, взлохмаченная (теперь её прическа действительно походила под каноничное описание), раздражённая и постоянно с учебниками наперевес.