Ручной Кракен

Даби был пиратом от рождения: он тянулся к свободе, ловко владел шпагой и мушкетом, обожал корабли, солёный запах морской воды, бьющий в лицо ветер. Он не мог не наслаждаться дальними плаваниями, опасностью, держащей в постоянном напряжении и приятно щекочущей где-то за загривком во время каждого абордажа. Даби не представлял своей жизни без морских легенд, сокровищ, просроченного рома и дрянных сигар. Он весь давно пропитался авантюризмом, солью и порохом. Даби плавал так же свободно, как ходил, дышал и общался с экипажем. Он нырял с головой, позволяя солёной воде щипать давно незаживающие шрамы, напивался ею и, заливаясь смехом, плескался как ребёнок, заплывая на редкие рифовые скалы позагорать. Даби жил морем. Уже пятый год он был капитаном собственного судна и с уверенностью называл это время лучшим в своей жизни. Экипаж был разгильдяйским, зато составляющие его люди держались друг за друга подобно настоящей семье, и Даби не соврал бы, сказав, что команда для него дороже редчайших самоцветов. Боцман Курогири, несмотря на свою молчаливость и спокойную натуру, умел держать экипаж в узде, каким-то неведомым образом подыскивая подход к каждому. Порой Даби просто диву давался, как тому удавалось найти общий язык с тем же Ястребом. Именно Курогири был тем, кто забрал его на этот корабль, с самого начала обучал всему необходимому, тренировал и дал Даби возможность окрепнуть телом и духом. Рассказывал легенды о морских созданиях. Пират до сих пор наизусть помнил сказки о сиренах у южных берегов Европы, об опасных племенах русалок на экваторе у берегов Африки, помнил старые как мир байки о могучих Кракенах и Дейви Джонсе, о детях Посейдона, ещё живущих среди обычных людей. Даби восхищался этими существами. Потусторонними, загадочными и непостижимыми. Только ленивый не говорил, что он сумасшедший. Однако молодой капитан не слушал этот трёп и каждый раз краем глаза выискивал на рифах слишком длинные для рыб яркие хвосты, вслушивался в пение деревенских девиц, пытаясь различить в нём чарующие нотки. Пират ловил себя на мысли, что неосознанно начинает считать, на какое время тот или иной человек может задерживать дыхание под водой. Но поиски невероятного ни разу не увенчались успехом. Пока однажды удача ему не улыбнулась. В тот раз их корабль выбросило сильным штормовым ветром на атолл. Тога с разочарованием в голосе сообщила — придётся ждать следующего прилива, чтобы выплыть с отмели. Даби не был против такого расклада. Он просто развалился на песке с бутылкой рома, отправил восвояси начавшего приставать с претензиями Ястреба и наслаждался щекотливыми прикосновениями волн к ступням. После нескольких удачных налётов на испанские шхуны он мог позволить себе короткую передышку. Плевать, что Шото опять скептически хмурится и пинает его в бок. Что Твайс бурчит о непогоде и, возмущенно размахивая руками, уходит дрыхнуть в свою каюту, а Тога с Ястребом бегают от одной пальмы к другой и ловят чаек под освистывания Магне. Даби просто хочет насладиться моментом спокойствия, что в жизни его были редкими гостями. Пират засыпает, убаюканный размеренным шумом прибоя, выпускает полупустую бутылку из руки и просыпается лишь в тот момент, когда что-то странно щекочет его пятки. Солнце почти село, опустились сумерки, Даби не слышал голосов своих приятелей. Вода уже давно поднялась, вымочила штаны и края рубахи, унесла куда-то в сторону старые кожаные сапоги. Заметно похолодало. Капитан спросонья чихнул и дёрнул ногой, чтобы избавится от странного, крайне назойливого ощущения. Однако оно никуда не исчезло. Какая-то водоросль прилипла к его пальцам и никак не хотела отцепляться. Даби фыркнул и привстал на локте в попытках развернуться и подтянуть под себя ноги, как вдруг что-то резко обхватило ледяными тисками его щиколотку и потянуло обратно в море. Пират чуть не захлебнулся от неожиданности, падая лицом прямиком в пенистый гребень волны. — Ну блять! — рычит он, отплёвываясь. Пират дёргается, падает от очередного рывка и начинает паниковать. Ибо, тысяча чертей, Даби уж точно не был готов к тому, что прилив попытается его убить. На очередной волне всё резко прекращается, молодой капитан мигом вскакивает на четвереньки, мокрый словно дворовая псина, и буквально отползает обратно. На ходу он переворачивается на спину, чтобы увидеть воочию, какие же водоросли доросли до разумного состояния и научились питаться человечинкой. И пират тут же замирает как громом поражённый, столкнувшись взглядом с блестящими из-под россыпи морских звёзд, водорослей и налипших кораллов любопытными багровыми глазами. Даби не удержал свою челюсть - она отвисла, а мышцы будто задеревенели, не позволяя двигаться. Капитан только и мог, что неотрывно глядеть в глубокие рубиновые глаза напротив да хватать ртом воздух, потому что, чёрт, Даби не могло показаться, что где-то среди волн, поднимая брызги, взметнулся сверкающий в лучах закатного солнца хвост. — Ебать меня гротмачтой тридцать три раза!.. — прохрипел он, медленно осознавая, что на схваченной ранее лодыжке начали кровоточить и жечь небольшие ранки, а непонятное существо среди волн странно посматривало на кровь, медленно смешивающуюся с морской водой. — Что ты за тварь такая?! Свали нахрен! Рубиновые глаза уставились на Даби из-под полуприкрытых век, вертикальный зрачок чуть дрогнул, расширяясь, и существо медленно моргнуло. Не как человек, а с помощью какой-то мутноватой прозрачной плёнки, тут же вызвав у Даби непроизвольную волну мурашек, прошедшихся вдоль всего позвоночника. Существо ещё более неспешно склонило голову к плечу, чуть выпрямляясь. С его оголённых плеч и головы сыпались в воду водоросли, звёзды и моллюски, оставляя мокрую белесую шевелюру в состоянии полнейшего хаоса разметаться по лицу незнакомца. — Я сказал — убирайся сейчас же, или… — Даби проглотил свою угрозу. Струйка его крови достигла воды в том месте, где сидело существо, и оно моментально переключило своё внимание с пирата на интересную красноватую жидкость, склоняясь вниз под неестественным углом. Даби одновременно с трепетом и ужасом в глазах наблюдал, как показались из-за голубоватых (под новым углом он смог разглядеть блёкло-голубой цвет) волос тонкие прозрачные перепонки на продолговатых ушах. Те мелко завибрировали, замерли на мгновение, а потом снова задрожали в непонятном для моряка ритме. Вскоре он заметил, что существо поочерёдно переводит сосредоточенно-вопрошающий взгляд с кровавого пятна перед своим носом на него, и с каждым разом непонимания в этом взоре становилось всё больше. — Да какого… Ну нахрен… это невозможно… С третьего раза Даби смог-таки подняться на ноги, — всё ещё сопровождаемый пристальным взглядом рубиновых глаз и назойливым ощущением опасности где-то в области затылка — и отошёл на пару шагов от линии прибоя, лишь сейчас обратив внимание на крупную паническую дрожь своих рук. Существо дёрнулось следом за моряком, практически повалившись на песчаный берег вслед за волной, и, запутавшись окончательно в причудливой сети из водорослей, замахало из стороны в сторону чудовищно длинным хвостом, оскалив острые зубы. Рука с длинными загнутыми когтями и просвечивающей насквозь кожей, демонстрирующей причудливо переплетенные голубые сосуды, потянулась ладонью вверх по направлению к Даби. Пират отскочил ещё дальше, прищуриваясь. — Вали в пасть к морскому Дьяволу, упырь, и оставь меня в покое! — воскликнул в панике Даби и тут же рванул к кораблю, напрочь забывая об оставленных на берегу сапогах, любимой жилетке и даже поясе с мушкетами. Опомнился он лишь взлетая по откидной лестнице на палубу и согнувшись в три погибели в безуспешной попытке отдышаться. Не беспокоило даже то, что он наверняка разбудил грохотом всех своих товарищей — Даби просто хотел убежать как можно дальше от страшного в своей непонятности морского существа со слишком умными и пронзительными глазами. Капитан не мог уснуть почти всю ночь, ворочаясь в полудрёме, и просто-таки кожей ощущая присутствие потусторонних существ вокруг себя. Ночь казалась невероятно длинной. Наутро Даби обнаружил на берегу неподалёку от корабля аккуратно сложённую жилетку, возле которой лежали доверху наполненные ракушками сапоги и свёрнутый в несколько колец пояс. По его спине прошёл ощутимый холодок. Тога захихикала и выпалила, что духи моря решили помочь Даби, вернув ему потерянную одежду, и будь он хоть триста раз бывалым пиратом, парень не смог удержаться от нервного подёргивания плечами и оглянулся по сторонам в поисках любопытных рубиновых глаз. Капитану казалось, что в этот момент где-то вдалеке послышался всплеск. Он упорно убеждал себя, что ему лишь послышалось. Даби честно пытался игнорировать странности, начавшие происходить с того судьбоносного вечера, но вскоре просто смирился с тем, что легендарное потустороннее существо начало преследовать его по пятам, куда бы их экипаж не держал курс, покинув тот злополучный атолл. Поначалу это были небольшие, практически незаметные признаки. Рыбу стало ловить в разы легче, дельфины проплывали рядом всё чаще, в глубине будто мелькали изредка переливчатые отблески яркой чешуи. Мелочи. Детали. Обычная чепуха. Пустяки. Вот только Даби уже не мог отделаться от ощущения постоянного, невероятно назойливого чужого присутствия. Ястреб подтрунивал над его рассеянностью и шутил, что сам Посейдон решил послать на их капитана благодать. После пятой за неделю переполненной сети невероятно огромной рыбы даже у него начались нервные смешки, а шутки всё больше походили на попытки оправдать странности. Прохаживаясь вдоль борта Даби всё чаще ловил себя на мысли, что хочется невольно перегибаться через него, дабы разглядеть что-то необычное. Однажды Шото чуть не скинул его в воду, решив подшутить, а потом в наказание лично готовил на всех до конца недели, недовольно бурча каждый раз, когда брат оказывался в поле зрения. Когда экипаж наконец добрался до порта и сбыл награбленное, все члены команды по обычаю разбрелись по кабакам. Даби же, изменив своим привычкам, направился к знакомой ведунье — уж больно его заинтересовало необычное морское создание, которое по всем законам здравой логики должно было быть частью мифов. Руми-чан как всегда всучила ему чашку ароматного чая, попыталась обменять испанские драгоценности на свои амулеты. Стоило услышать о необычном преследователе Даби, она тут же захохотала, а десятки украшений на её шее и руках загадочно зашелестели в такт звонкому смеху. Даби даже не потребовалось выпрашивать информацию — Усагияма, расхаживая из угла в угол по своему старенькому домишке, со смешками, но всё же поведала ему множество рассказов свидетелей, заметивших странных морских существ в тех же широтах, поделилась собственными наблюдениями и даже подарила парочку брелков с чешуйками якобы убитых рыбаками сирен и русалок. Отплывая пару дней спустя, Даби стоял у штурвала, курил свой любимый табак и задумчиво растирал между пальцев блестящие чешуйки. Море приветливо распахнуло свои объятия, пропуская их вглубь, и быстро понесло корабль по течению, чуть раскачивая на волнах и плескать солёными брызгами в лицо. Даби много раздумывал над тем, как ему поступить. Молодой капитан слишком долго верил в морские легенды, чтобы теперь от этой веры отрекаться, особенно получив первое подтверждение их правдивости, и в то же время... Неизвестность пугала? Почему именно он? И что этому существу было нужно? Не могло же оно прицепиться к его кораблю просто так... Но кто сказал, что пираты страшились этой неизвестности? Даби краем глаза проследил за тем, как Тамаки, их кок и по совместительству судовой врач, выкидывал за борт уже непригодные остатки еды. Секунд через двадцать плавающие кожицы от апельсинов резко дрогнули и, обхваченные длинными когтистыми пальцами, исчезли под водой. А следом пропали и несколько других фруктов. В тот раз капитан списал это на паранойю от долгих плаваний, и только потом Даби заметил, что любые остатки фруктов как-то уж очень быстро бесследно пропадали под водой. Пару раз он специально кидал яблоки поближе к килю и с расширенными от удивления глазами следил за несколькими силуэтами, вмиг возникшими откуда-то из-под трюма и поймавшими тонущие фрукты. Одна фигура тут же ушла глубоко под воду и исчезла, вторая же подплыла ближе, повисла на якорной цепи, обвившись вокруг неё с помощью хвоста, чуть приподнялась и выглянула на поверхность. Даби моргнул, шокировано застыв, увидел, как знакомая худощавая фигура тритона выпрямила руку и помахала несколько раз, — Даби не мог не узнать жест, который часто использовал Ястреб, и это практически точное копирование лишь больше изумило его — вцепившись острыми зубами в яблоко, пару секунд спустя он резко нырнул и моментально исчез в морской пучине. В следующий раз Даби незаметно стащил виноград и выкинул за борт все его остатки. Грозди тут же пропали, по волне прошёлся отблеск чешуи и всплыли несколько длинных ламинарий. Потом такая же участь постигла припрятанный в закромах изюм, за ним клубнику, бананы и манго; из любопытства Даби несколько раз скидывал даже батат, но, по всей видимости, это лакомство нравилось только ему, поэтому в следующий раз капитан уже не стал переводить добротный продукт. Совсем непроизвольно привычка выбрасывать недоеденные фрукты стала укореняться в привычном режиме Даби. Поначалу он этого не замечал. Так, кусок банана и виноград здесь, дольки китайских яблок* там, и вот уже выработалась своеобразная традиция, которую начали со временем примечать члены его экипажа. И, возможно, разве что возможно, Даби стоило прекратить подкармливать опасного морского монстра, — вероятно, даже не одного, а нескольких — однако что-то в глубине души не желало этого. Так продолжалось почти три недели. Даби грабил проходящие мимо суда, периодически жертвовал чем-то сладеньким, чтобы подкормить своего «ручного Кракена», как уже начал саркастично называть это существо его экипаж. С завидной периодичностью находил у самых бортов каким-то чудом заброшенную глубоководную рыбу, стоящую явно недёшево, какие-то диковинные раковины и даже несколько электрических угрей, на якоре же слишком часто стали запутываться непомерно длинные водоросли, не водящиеся обычно в тех широтах. Однажды ночью Даби, скрепя сердце, не вытерпел. Захватив с собой корзину фруктов, парень осторожно спустил на воду шлюпку, привязал её на всякий случай к мачте, чтоб не уплыла. Пират неспешно начал отправлять в воду виноград, параллельно выискивая зорким взглядом знакомые всплески. Молодой капитан не удивился, когда не прошло и двух минут, а лунный свет исказился о чешую и кинул отблески на водную гладь, позволяя Даби заметить стремительное приближение морского существа к шлюпке. Пират чуть нагнулся вперёд, желая разглядеть происходящее снизу, и замер, наблюдая за размеренными движениями длинного хвоста. Рубиновые глаза существа светились изнутри обычным любопытством, игривостью и довольством, переливаясь всеми оттенками багрового и алого. Казалось, солёная вода совершенно не мешала ему видеть всё так же чётко, как и Даби. Капитан, сглотнув ставший поперёк горла ком, пытливо осмотрел огромную сеть из морских существ, пляшущих в причудливом танце вокруг переливающегося хвоста, медленно перевёл взгляд чуть выше, на слишком худощавый для человека торс с наростами кораллов, моллюсков и морских звёзд прямо на коже, затем ещё выше, задержался взглядом на подрагивающих жабрах на шее, и только после этого, глубоко вздохнув, заглянул в глаза морского создания. Заметив, что внимание Даби наконец вернулось к его лицу, существо подплыло к поверхности. Поймав медленно тонущий виноград, оно вроде бы дружелюбно оскалило острые зубы, заглотив в перевороте сразу три штуки вместе с водой и зажмурив от удовольствия глаза. Сердце Даби совершило кульбит и забилось о рёбра как сумасшедшее. Наверняка щёки пылали бы от смущения, не будь всё лицо в шрамах. Существо сделало круг вокруг своей оси, возвращаясь в первоначальное положение. Медленно, делая сильные ритмичные взмахи хвостом, оно подплыло к поверхности и с осторожностью вынырнуло. С тихим всплеском сначала показалась голова, вместе с водой с неё стекали две морские звёзды, потом шея и плечи, и только спустя несколько секунд, будто привыкая, верхняя часть торса. Моряк заметил, как затрепыхались жабры, существо чуть скривило лицо, коротким движением когтистой руки почесав шею, а затем, зажмурившись на секунду, сделало глубокий сиплый вдох. Кадык заходил вверх-вниз, морское создание как-то непривычно и хрипло кашлянуло, будто давно забыло как правильно дышать вне воды, но спустя пару секунд выровняло ритм вдохов-выдохов, подстраиваясь под дыхание Даби. Капитан неловко застыл на месте, не осознавая, чего он вообще изначально добивался. Дико хотелось дотронутся до блестящей чешуи, узнать какова на ощупь эта бледная кожа и правда ли моллюски с полипами стали её неотъемлемой частью. Хотелось зарыться пальцами в мокрые голубоватые волосы. Хотелось притянуть его ближе и ощутить холод чужих рук вокруг себя. Даби хотелось узнать это существо. Он слегка прочистил горло, облокотился на борт шлюпки руками, тут же привлекая внимание морского создания, и чуть приподнял руки. — Эй, привет. Меня, — Даби ткнул пальцами обеих рук в свою грудь. — зовут Даби. Да-би. Понял? А тебя как? Существо заинтересовано заглянуло Даби в рот, дёрнуло бровями и в точности повторило движение его челюсти, хоть и беззвучно. Точнее, Даби услышал какой-то хриплый гортанный звук, но тот был слишком тихим, чтобы расценить его как признак речи. — Ты вообще меня понимаешь? Эй! — спросил Даби, щёлкнув пальцами. Резкий звук заставил тритона дёрнуться словно от удара, он резко отплыл от шлюпки на метр и погрузился в воду по плечи, посмотрев на пирата сосредоточенными алыми глазами с расширенными вертикальными зрачками, и дёрнулся ещё раз, стоило моряку рефлекторно протянуть руку ему вслед. — Чёрт, — выдохнул он тихо и, опустив руку вниз, облокотился на бортик. Существо замерло, чуть склонив голову. — Значит, не понимаешь. — вздохнул он. — Ладно. Не важно. Хочешь ещё винограда? Даби вытащил из корзины гроздь и демонстративно потряс ею в воздухе, привлекая внимание тритона. Пират медленно подошёл к борту, слегка нагнулся, протянул угощение дёрнувшему плечами русалу и замер, ожидая реакции диковинного существа. С минуту тритон, видимо, размышлял, что может означать этот жест, поочерёдно смотря на улыбающегося Даби и виноград в его руке, издал какой-то чихающе-свистящий звук и стал наконец медленно подплывать ближе, всё выше приподнимаясь над волнами. — Хей, не бойся ты. — тихо шепнул Даби. Тритон едва приподнял голову, подплыл ещё ближе и практически с трепетом взял гроздь, стараясь не дотрагиваться своими плавниками до сколотой серебряными скобами шрамированной человеческой кожи. Сложенные между пальцев перепонки мягко прошлись по ладони моряка, вызвав у того приятное покалывание по всей руке. Даби вздрогнул. Тритон, уловив движение, отплыл чуть резче и, несколько раз переведя взгляд с пирата на виноград, сорвал несколько штук, медленно засовывая их в рот и размеренно жуя, слишком явно смакуя сладость сочных плодов. — Нравится? — глядя на него, Даби мягко улыбнулся и сам взял в руку яблоко, с громким хрустом откусывая большой кусок. Тритон доел виноград и покрутил меж пальцев гроздь, блеснул рубиновыми глазами и опустил её под воду. Даби изумлённо приподнял брови, делая ещё один укус, и с интересом посмотрел на то, как тот начал размахивать руками под водой вокруг грозди. Перепонки между пальцами едва заметно засветились голубоватым светом. Яблоко застряло в горле Даби, тот закашлялся и во все глаза уставился на то, как ветвистая гроздь начала молниеносно обрастать разноцветными кристаллами, похожими с виду на кристаллы соли, только с разнообразными вкраплениями планктона и кораллов. Не прошло и минуты, как тритон с улыбкой, чуть скрывающей неестественные для человека клыки, протянул ошарашенному Даби поблескивающий в лунном свете кристалл и прохрипел что-то непонятное, по интонации вероятно доброжелательное. Руки Даби немного дрогнули, когда, передавая эту природную красоту, пальцы тритона внезапно сомкнулись на его запястьях. Русал с любопытством оглядывал золотые перстни и скобы. Даби охнул от удивления, дёрнулся назад, и невольно поволок за собой тритона. Тот упёрся пирату о плечо, а хвост его прошелестел чешуёй по борту и хлопнул по воде пару раз, дабы вернуть хозяину равновесие. Даби неловко взмахнул руками и оторопело воскликнул: — Стой, погоди-погоди, куда ты... Но тритон уже заинтересовано водил пальцами по давним ожогам Даби, увлечённо дёргал того за рукав, изучая потрёпанную ткань и причудливо вышитый узор на ней. И вообще, слишком уж сильно облокотился на борт, заставляя шлюпку опасно раскачиваться из стороны в сторону. Когда морское существо, всё так же продолжая издавать нечленораздельные свистящие звуки, просто-таки навалилось на торс Даби, упершись в бортик, пират попытался отползти назад и вырваться из странных объятий. Однако он не рассчитал веса тритона на себе и не удержал равновесия, с приглушённым восклицанием падая на спину и забирая того с собой. Раздался громких хруст и всплеск, грохот, Даби глухо чертыхнулся, рывком старался поднять корпус, но непомерно тяжёлое тело русала вернуло его в исходную позицию. — Вот же ж... моллюск Посейдонов! — ругнулся молодой капитан, снова потерпев поражение. Он со вздохом откинулся обратно и распластался на дне шлюпки, позволяя длиннющему хвосту покоится между своих ног и периодически биться о борта, а самому тритону удивлённо озираться по сторонам и осматривать его ноги без помех. — Вот же ж... — рука существа опёрлась на грудь Даби, оставляя небольшие отверстия от когтей в рубахе. Тритон, приподнявшись, оглядел замолчавшего в замешательстве пирата, поочерёдно наклоняя голову в разные стороны. Даби тяжело вздохнул, прижатый к дну нешуточным весом. — Каракатица хренова. Тритон, видимо, уловил недовольные нотки в его голосе, поэтому фыркнул себе под нос и щёлкнул зубами, наклоняясь ниже. Даби не сдержал ироничного смешка, когда тот резко чихнул, ткнувшись носом в карман с табаком, и тихо захихикал. Существо удивлённо приподняло брови и снова чихнуло. Сверкнув рубиновым взглядом, русал таинственно прикрыл глаза и медленно нагнулся ещё ниже, практически облокачиваясь на Даби и всё реже взмахивая огромным хвостом. Интерес так и лучился в этом взгляде, а действия оставались мягкими и плавными, хоть и казались немного скованными. Когтистая рука прошлась ребром ладони по капитанской скуле, аккуратно обвела контур уха, изучающе огладив золотые серьги взяла длинное красное перо, свисающее с одной из них. — Это подарок Ястреба. — прокомментировал Даби, заметив любопытно-вопросительный взгляд существа и едва заметно подрагивающие в определённом ритме перепонки ушей. — Он клялся и божился, что это перо настоящего феникса, хотя я думаю, что это чушь собачья. Уж слишком оно похоже на фазанье, просто покрашенное. Морское чудо как-то странно фыркнуло, край его рта дёрнулся вверх в подобии ухмылки. Оно быстро прощёлкало языком какой-то ритм, несколько раз переходя на тихий свист и трели. Даби слушал это с широко раскрытыми от непонимания глазами и никак не мог показать, что нихрена не понял — уж так самозабвенно, казалось, пытался что-то рассказать тритон, что перебивать было бы кощунством. Русал взмахнул рукой, — солёные брызги полетели на Даби, но пират не обратил на это внимания — растопырил пальцы, перепонки между которыми резко натянулись, и внезапно замолчал. Заметив озадаченный взгляд пирата, он слишком уж по-человечески глубоко вздохнул, закатывая глаза. Даби фыркнул на это и сложил руки на груди. — Ну, знаешь ли, не строй тут обиженного на все семь морей. Я не виноват, что не понимаю твоего языка. В ответ тритон скривил рожу и высунул непомерно длинный и тонкий раздвоенный язык. В ответ Даби высунул свой, проколотый на кончике золотым кольцом. Секунду они смотрели друг на друга, потом Даби рассмеялся, гортанно, прокурено, но искренне. Так, что скобы на лице почти до боли натянули повреждённую кожу. Насмеявшись, он вытер выступившие на глаза слёзы и заметил спокойную, уже не напоминающую оскал улыбку тритона, будто специально прячущего длиннющие клыки. Парень улыбнулся в ответ, не удержавшись от желания протянуть руку к его лицу и провести пальцами по тонкой коже, запутываясь в копне, как оказалось, невероятно мягких на ощупь волос. Когда моряк начал осторожно перебирать мокрые локоны, существо прикрыло от удовольствия глаза, чуть ли не урча, и само потянулось к шее Даби, мягко выводя причудливые узоры на его коже и с задумчивым видом остановившись там, где у него самого находились жабры. — Ага, каракатица, у меня этой хрени нет. — хохотнул он, не удержавшись от смешков и фырканья, когда тонкие холодные пальцы пробежались по повреждённой коже и оставили после себя щекотливое ощущение. Внезапно тритон отстранился и стал на локти, подперев ладонями щёки, с каким-то исследовательским интересом пристально рассматривая лицо Даби. Тритон странно открывал-закрывал рот пару раз, словно хотел что-то сказать, но каждый раз останавливался, и слышались лишь выходящие из его горла смазанные хрипловатые звуки. Даби с лёгкой полуулыбкой наблюдал за тем, как мерно вздымалась его грудь и едва подрагивали коралловые наросты на плечах и боках, как длинный язык водил по острым зубам, смачивая пересыхающие от прохладного ветра губы, и совершенно забыл, когда именно он выронил подаренный тритоном кристалл и начал водить пальцами по голубоватым венам под тонкой кожей, едва-едва дотрагиваясь подушечками пальцев. Взгляд молодого капитана случайно встретился с яркими рубиновыми глазами и именно в тот момент до его слуха долетело тихое, но отчётливое: — Да~а~а~аби~и~и~ Даби шокировано застыл на месте, улыбка непроизвольно расползлась по его лицу. Голос тритона был хриплым, надломанным и неестественно-шипящим, но это был голос, настоящий голос, а не потусторонние звуки морского создания. — Тысяча чертей, ты заговорил! — радостно воскликнул пират и, не удержавшись, потрепал тритона по волосам, моментально запутавшись длинными пальцами в нечёсаных патлах. Но такие мелочи не имели значения. — Я уж думал, что придётся вечность твои шипения и свист расшифровывать. Тритон, понимая, что тот сказал, нахмурился и щёлкнул языком, шикнув и дёрнув головой. Это точно означало недовольство, поэтому Даби, шутливо фыркая, произнёс: — Да расслабься. Шутка. Ты используешь красивый язык, по правде. Звучит очень атмосферно. Эй, ну не дуйся. Даби взял лицо тритона в свои ладони и прижался к его лбу своим, улыбаясь. Тот хмурился первые пару секунд, но всё-таки улыбнулся в ответ, вздыхая, обнял Даби за плечи, сцепляя руки за его спиной и нависая сверху. Его щёки приобрели насыщенный голубой оттенок, сам тритон сполз куда-то в бок, неловко упершись носом в шею пирата, теребя перо на его серьге; хвост забился о бортики, создавая глухой стук и небольшие равномерные покачивания шлюпки на воде. Смущённое и немножко неловкое молчание заполнило тишину, вызывая у обоих смутное желание заговорить и разрезать её, но каждый раз что Даби, что тритон просто открывали рты и тут же закрывали их, лёжа на дне лодки в странных недообъятиях. Даби осторожно провёл рукой по спине морского существа, задевая чувствительные спинные плавники, и, прочистив горло, хрипловато спросил: — Так... как тебя зовут? Тритон задумчиво молчал добрых несколько минут, несколько раз открывал-закрывал рот, будто вспоминая как произносить определённые звуки, и затем медленно, по слогам выдавил: — То~о~ому~у~ура~а~ И улыбнулся, оскалив зазубренные клыки. Даби улыбнулся в ответ, притягивая тритона к себе и необычайно нежно целуя того в лоб, перед тем как заправить за перепончатые уши пушистые локоны и опустится ниже, ниже, ещё ниже, позволяя мягким ответным прикосновениям обволакивать его с ног до головы. Томура аккуратно сполз в сторону и, освободив себе немного места, улёгся у тёплого бока безмятежно улыбающегося Даби, уложив на его грудь свои длинные руки, и, улыбаясь, перевёл взгляд на небо. На звёзды. На шуршащие со всех сторон волны. На смотрящего в ответ с такой же теплотой Даби. С той ночи оба не заметили, как начали постепенно сближаться, стали всё чаще проводить время в компании друг друга, учить друг друга своей культуре и языку. Даби готов был подарить своему тритону все самоцветы мира, украсть сотни тонн пороха и окрасить ради него небеса яркими вспышками. Часами рассказывать о людской расе, и в ответ получать морские дары, волшебные природные чудеса и дружбу, такую спонтанную и странную, но крепнущую с каждым днём. Он позволял Томуре уводить себя под воду, крутить в диком танце среди косяков рыб, показывать таинственные чудеса глубоководья и мягко целовать, спрятавшись в зарослях ламинарий, заставляя голову кружиться от эйфории и оставляя после себя приятный солёный привкус во рту. Томура рисовал ночным морем узоры и окрашивал волны цветастыми сетями красок, доставал и дарил жемчуга, будто это ничего ему не стоило, и безмерно радовался, рассматривая очередную заморскую безделушку, привезённую Даби с другого конца света; он недовольно шипел, снова и снова запутываясь в рукавах кружевных рубашек, и по-детски бурчал и возмущался, прося Даби вытащить вилку или ложку из патлатых волос, ибо снова перепутал их с гребнями. А потом слушал прокуренный смех Даби, целующего в нос и кропотливо распутывающего ему волосы. Томура завороженно наблюдал за фейерверками и китайскими пороховыми ружьями с разнообразной резьбой, его глаза загорались изнутри при виде исписанной чернилами бумаги и украшенных фолиантов, украденных с торговых судов. Томура до смешного неловко хмурил брови и пожимал плечами, пытаясь понять, что такое барокко и почему украшения из различных минералов считаются невероятно редкими и дорогостоящими, в доказательство своих слов через пять минут поднимался на поверхность с полными горстями морских драгоценностей и раковин, с наглой ухмылкой наблюдая, как ошарашенный Даби сравнивал жирандоли и броши с натуральным жемчугом и не мог поверить своим глазам, а потом, вернув себе дар речи, расспрашивал о правдивости греческих мифов о слёзах нимф. Даби каждый раз смеялся до колик в животе и боли в сколотых скобами щеках, когда Томура самостоятельно топил французские пинассы, а потом выплывал на поверхность и кружил рядом с бортом, навешав на себя женские ожерелья, бриолезы и броши-склаважи в полнейшем беспорядке, подвязав волосы цветастыми лентами и кружа вокруг в причудливом морском танце. Хвост сверкал блестящей чешуёй, отражая блики яркого пламени горящего корабля, уходящего вглубь моря и создающего широкие волны, относящие обломки дальше по течению. Длинными когтями он пытался вытащить щепки, застявшие между клыков, но скоро просто принимал тот факт, что это невозможно, и начинал насвистывать услышанные от самого Даби пиратские песни. Капитан даже не пытался скрывать своего восторга, улыбался в ответ и со смешинкой в пронизывающем взгляде наблюдал за движениями Томуры, позабыв обо всём на свете. Даби обожал штопать свою одежду при высадке на редкие острова и гавани, в какой-то отдалённой глуши, спустив ноги в прохладную солёную воду, пересказывать полудремлющему Томуре древние легенды, которые когда-то ему самому самозабвенно рассказывал Курогири. Заросли приятно холодили, шелестел тростник и пальмы, Даби тихо мурлыкал себе под нос разные мелодии и изредка ерошил высохшие от ветра голубые волосы, расчёсывая их своими пальцами. Даби срубал ножом ветки и кропотливо вырезал узоры, несколько недель в тайне работая над портретом Томуры. Пират подарил его тритону, чьей радости не было предела. Через пару дней Даби с трепетом держал в руках тяжёлые бусы из разноцветных кораллов, инкрустированных самыми разными жемчужинами, и расцеловывал смущённого до предела Томуру, не зная, как своё чудо отблагодарить. Даби ни за что не собирался продавать свои бесценные сокровища. Для него они стоили всего мира. Томура стоил для него всего мира.