Каникулы в Измайлово

Вышли мы на большое поле, которое раскинулось недалёко от посёлка и носило название «Праздное место». На этом поле ещё в царские времена проходили народные гуляния. Сюда сходились на Масленицу, Рождество, Пасху и Купалу. Ещё за день до праздника тут ощущалась тягучая атмосфера предвкушения. Вытоптанный десятилетиями луг со всех сторон был окружён деревьями, которые были продолжением леса. За одной полосой деревьев шумела река, та, к которой мы ходили на прошлой неделе. Дышалось легко, свободно. Ночной воздух был пропитан наступающим волшебством и желанием отпустить свою душу в невиданный транс Купалы. Когда мы пришли, ночь уже вступила в силу. Тёмно-синее небо было усыпано яркими белыми звёздами. Но что эти звёзды по сравнению с кострами? Красно-рыжие языки пламени были везде, исполосовав поле и окутав его огненной сетью. Множество людей с венками на голове и без ходили около костров, заговаривая купальский огонь и трепеща от нетерпения. — Вы готовы? — спросила я, щурясь и смотря на друзей. — Всегда, — ответил, улыбаясь, Леголас. — Конечно, — кивнул Арагорн, но было видно, что его сдержанность трещит по швам. — Ну, скорее! — с нетерпением потёр ладоши Гимли. Раздался сильный и звонкий девичий визг, разлетевшийся быстрее ветра по всему огромному полю и сорвавший цепь, что сдерживала людей. Забили барабаны, оставляя свой звук где-то в груди. Костры сами по себе вспыхнули ещё ярче. Первый визг догнал второй такой же. И понеслась! Ой-е на Ивана, тай на Купала Люди брали друг друга за руки, безудержно смеясь, не скрывая своих эмоций, девушки визжали, парни хохотали. Нас тоже унёс этот вихрь хоровода и веселья. Я схватила Леголаса за руку, тот ухватил Гимли, а гном потянул за собой Арагорна. Мы влились во всеобщий поток. Впервые слышала настолько чистый и откровенный смех Леголаса, я сама заливалась хохотом, сжимая крепче руку эльфа и чувствуя, как его рука сжимается в ответ. Гимли басил своим неподражаемым смехом, заставляя и Арагорна смеяться с нами. Ой-е на Ивана, тай на Купала Мы ходили вокруг костров огненного лабиринта. Длинной цепью, держа абсолютно незнакомых людей за руки. Огонь плясал перед глазами, вспыхивая и снова притихая. Мы не видели, мы чувствовали. Я ощущала руку Леголаса, слышала его смех. В хор девичьих визгов ворвался мой сумасшедший визг. Отпуская себя, я и не помнила, как на мне оказался большой раскидистый венок, пахнущий ромашками и полынью, а повернувшись, поняла. Леголас откуда-то взял четыре венка и накинул нам всем на головы. Я в долгу не осталась и в паузу между хороводом ловко за пару секунд расплела эльфу волосы, раскидывая их по плечам принца и со всей своей страстью целуя его, на что лихолесец заливался смехом, покрывая мои щёки еле ощутимыми укусами-поцелуями. Красная девка зелье искала. Ой на Ивана, тай на Купала Вроде, во всей этой кутерьме я заметила Андрея и Милену. А может, и не заметила. Яркие краски и людские лица плыли перед глазами, одуряя. Вскоре мы потеряли Гимли, однако он быстро нашёлся в другом месте хоровода посреди молоденьких девушек, держа за руку Даринку и её подругу. Вот что за магнит тянет его к шестнадцатилетней красавице? Я смеялась, указывая на это Леголасу и останавливая Арагорна пойти к гному. Зелье искала, веночки плела. Ой на Ивана, тай на Купала Каким-то невероятным образом девичьи визги слились в один мощный, сотрясающий лес и обозначающий всё вольное человеческое существо, визг. Все с хохотом уселись на брёвна, что были раскиданы около костров. Раскрасневшиеся, мы переводили дух. Разливался квас, вино и водка, на закуску можно было взять огурцов, сала и ягод. Гимли подошёл к нам с рюмкой водки и кусочком сала. Всего-то две недели — и гном стал чистым русским. Обрусевший потомок Дурина. Как тебе такое, Илон Маск? — Гимли, ну это же чистый праздник природы, — с напускным недовольством сказал Арагорн, — можно же было потерпеть? — Праздник и без выпивки? Тогда не зовите меня на такую вечеринку, — гном явно понахватался от меня лексикона. Ой, чувствую, удивит он сородичей! — Вообще, Гимли прав, — по-профессорски заметила я, — водка тут древесная, то есть совершенно природная, а сало — животного природного происхождения. А дары природы — символы этого праздника. Так что пей, Гимли, только не захмелей раньше времени. Гном уважающие отсалютовал мне, залпом выпивая рюмку. Леголас слегка ущипнул меня сбоку за поддакивание потомку Дурина. Арагорн же сделал жест рукалицо. Ну вот, каждому что-то досталось от нашей культуры. — Девушка, — под общий гул голосов вдруг обратился ко мне красивый парень с острыми скулами и сверкающими синими глазами, — вашей маме зять не нужен? Судя по манере парня и по ржущей кучке других парней, мальчик явно проспорил. Я улыбнулась, собираясь колко ответить, однако не успела. — У матери этой девушки уже есть зять, — грозно хмурясь, сказал Леголас, — заигрывай со свободными девушками. Гимли с Арагорном одобряюще закивали, уже готовые к защите моей чести и намечающейся потасовке. — Хорошо, хорошо, извините. Парень, не кипятись, — неудачливый паренёк знатно испугался резкости слов моего эльфа, попятившись и потихоньку сбегая. — Солнце, они просто поспорили, — я провела по щеке Леголаса, стараясь убрать напряжение, которое буквально зависло в глазах принца, — здесь свободные ищут пару, а влюблённые наслаждаются друг другом. Под моим напором нежности эльф расслабился, сжимая мою руку и обнимая меня. На сине волны та их пускала. Ой на Ивана, тай на Купала Тут повеяло жаром, округу осветил большой костёр в центре поля. Резко вспыхнув и обдав всё теплом, огонь разгорелся и, весело потрескивая, разрывал пелену ночи, заглушая другие, мелкие, костры. Раздался девичий визг. Такой же, какой огласил начало веселья, и такой же, который даёт силу его продолжению. Молодой темноволосый парень под всеобщие ободряющие крики, самолюбиво улыбаясь, открывая традицию, разбежался и, приседая в воздухе, пролетел над костром, удачно приземлившись по другую его сторону. Следом за ним, разбегаясь и придерживая одной рукой громадный венок, а другой — подол белого платья, с визгом прыгнула белокурая девушка, также хорошо приземлившись. Народ стал подтягиваться, снимая кофты, оставаясь в лёгких рубашках, прыгая парами и поодиночке. Одной девушке подпалило, чуть не вспыхнув, подол платья. Плыви веночек по синю морю. Ой на Ивана, тай на Купала — Пошли через костёр прыгнем? — задыхаясь от переполняемых эмоций, я, вставая с брёвна, схватила Леголаса за руку. — Зачем? — искренне удивился тот. Гимли и Арагорн посмотрели на меня вопросительным взглядом. — Обряд такой: кто перепрыгнет через костёр, тот счастлив будет весь год. А пары прыгают, чтобы чувства проверить. Перепрыгнем — всю жизнь вместе будем, — я уже тащила Леголаса к огромному костру. Эльф сначала с недоверием отнёсся к такому рискованному обряду, а после, смотря в мои горящие глаза, чувствуя ударяющую в голову атмосферу и запах костра, уже сам шептал мне на ухо, на какой счёт прыгаем. — А мы точно перепрыгнем? — почесал затылок Гимли, смотря как люди сигают через пламя, языки которого так и норовят пройтись по их ногам. — Перепрыгнем-перепрыгнем, если что, я врач — откачаю вас уж как-нибудь, — хихикнула я, переплетая пальцы Леголаса со своими. Вот последняя пара перед нами. Дыша всей грудью, я чувствовала такое же дыхание Леголаса. — Раз… — принц сильнее сжал мою руку, готовясь бежать, — два… Три! Разум заволок туман. Я помню, как мелькнул перед глазами огонь, и вот он уже под ногами. Держа одной рукой венок, а другой сжимая ладонь Леголаса, я слышала своё сердцебиение и чувствовала, как меня обдаёт жаром. Тут моя рука начала выскальзывать из руки Леголаса. Лихолесец пытался поймать её, но ему подпалило носок сапога. Лишь под конец эльф ухватил меня, и мы вместе приземлились. Смотря друг другу в счастливые глаза, мы, тяжело дыша, обнимались, чуть отойдя от центра. — А я ещё удивлялся тому, что ты от охраны бегала и в грозу собаку кормила. У вас в крови бесстрашие граничащее с безумством, — шептал мне на ухо Леголас. Я лишь смеялась. Ведь что на правду ответишь? Вскоре прыгнуть решились и Арагорн с Гимли. Наследник Исильдура, с азартом смотря на пылающий огонь, так, что языки пламени отражались в его тёмных глазах, почти не разбегаясь, не только перепрыгнул костёр, но и, кажется, прыгнул намного выше него, заслужив шквал аплодисментов и визгов. А вот Гимли не пылал такой решительностью, сомневаясь и выслушивая шутки Леголаса и Арагорна про поддержку за бороду. Я же заверила гнома, что всегда готова спасать ему жизнь. Гном, всё ещё терзаемый и подбодряемый криками из толпы, разбежался и, проклиная всё и вся на гномском, перелетел через огонь, лишь немного улетев в бок. Но, учитывая его рост, Гимли тоже заслужил аплодисментов. Также я и одна тоже прыгнула. Визжа и немного подпалив край платья. Дождавшись очереди, мы решили прыгнуть вчетвером. — Раз, — начал считать Леголас, и мы сильнее вцепились друг в друга, ведь никто ещё не прыгал такой компанией. На нас смотрели с интересом, выкрикивая и взвизгивая, — два… Три! Опять огонь и опять жар. Первую часть мы пролетели хорошо, а потом я выскользнула из руки Гимли и приземлилась чуть сбоку ребят. — Ну, хоть живы остались, — пожал плечами гном, опрокидывая в себя ещё одну рюмку. Я засмеялась. Скажи веночек, где мой дружочек. Ой на Ивана, тай на Купала Прыгали долго. И ещё по несколько раз. Люди, слегка захмелевшие, непонятно от чего — от праздника ли или от напитков — всё сигали через огонь, подражая нам, четвёрками и тройками. Лишь, когда тот самый первый парень в который раз идеально приземлился, люди с хохотом опустились обратно на брёвна, принимая питьё с закуской и переговариваясь, дыша счастливо, полной грудью. — Мой дед рассказывал, — вдруг встал мужчина средних лет, держа в руке кружку с квасом, — в тяжёлый сорок второй здесь находился один из многих пунктов, обрытых траншеями. Мужчина, в свете костра казавшийся рыжим, плотного телосложения, но высокий ростом, вышел в центр, говоря громко и жестикулируя кружкой. — Принято рассказывать светлые истории, где есть прямое доказательство силам добра, — шепнула я ребятам, — если у вас есть такая, то вперёд! — И вот в один из страшных дней, когда немцы вовсю наступали на Москву… — Речь идёт о Великой Отечественной Войне, когда нашу столицу почти удалось захватить врагу, — я иногда нашёптывала друзьям пояснения. Все трое вдумчиво кивали, внимательно слушая рассказ. — … осталась на пункте лишь пара солдат, остальных перебили. И вот ночью видят они: идут с десяток вражеских танков, все в пыли, грохот за километр слышен, — все, сохраняя тишину, заинтересованно следили за мужчиной. Слышался лишь треск костров да пение птиц, — понимают, что дело — смерть. Уже готовятся себя подрывать — всё лучше, чем плен, как видят белую фигуру около танков. Непонятного вещества скопление, светится ещё, — мужчина пригубил из кружки, томя слушателей и заставляя понервничать особо нетерпеливых, — так поплыло это скопление в сторону леса, прочь от них. А танки-то! — тут рассказчик приложил руку к груди, возводя глаза к небу, — Танки-то за ним поехали! И ехали по лесу, ведомые белой фигурой, пока совсем с ума не сошли. Вот так вот святой дух спас жизни двоих солдат, которые потом до Берлина ещё дошли… — Мавра! — крикнул женский сиплый голос с задних рядов, — то дух святой Мавры был! Которая ещё подожгла себя и свой дом, в который враги ворвались в войну с Наполеоном, чтоб мужа спасти, который неподалёку был и которого эти враги и искали… Капитаном каким-то был… С тех пор и отводит Мавра от своих солдат беды. — Сказки! — выкрикнул твёрдый и тяжёлый голос, — это игра воспалённого разума, а самопожертвование и любовь тут не причём… — Как «не причём»? — удивив всех, а нас в особенности, вдруг вскочил Гимли, возмущённо сверкая глазами и зарыв ладонь в бороду, — именно любовь рождает такие явления. Послушайте-ка… Я открыла рот, который «вернул на своё место» Леголас, улыбаясь, мягко надавив мне на подбородок. Арагорн ухмыльнулся, сложив руки на коленях, с оценивающим интересом начиная слушать гнома. — Во время этой самой войны, — Гимли, надо сказать, быстро нашёлся, подстроив их события под наши реалии. Публика была заинтригована появлением низкорослого бородатого мужчины, по рядам пошли шёпоточки, — мои дядя с тётей непомерно любили друг друга, так, что дышать не могли, находясь в разлуке. Но недолго длилось их счастье, умерла тётя от яду, который попал к нам путём вражеских планов. На скорых похоронах прилетела ворона. Да полностью белая ворона. И не отставала ведь! Всюду за дядей ходила и летала. А как пришло время битвы, так ранило дядю, и раненого прижал его грязный ор… Тут Гимли замялся и покраснел, не зная, как назвать орка, который в рукопашку с его дядей вступился. Люди зашевелились, не понимая паузы. Дело стало так себе. — Армеец, простой солдат, — улыбаясь, подсказала я первое, что пришло в голову. — Да, он самый. Так вот, прижал его и хотел было голову снести, но тут налетела эта самая ворона белая на врага. Да так его била, крыльями, когтями. Глаза выцарапала. В общем, спасла дядю. Вот и не говорите мне потом, что любовь тут «не причём»! Гимли победоносно запрокинул голову, теребя цветы на своём веночке. Я хотела встать и захлопать, да передумала, лучше лично выскажу. — Правда, — всё тот же женский голос разорвал повисшую тишину, — вот видишь, могут души твоих любимых находиться рядом, даже после смерти. — Ну-ну, — насупился тяжёлый голос. Тут напряжение решила снять женщина лет сорока, рассказывая бытовой случай и отводя тему от ужасной войны. — Ну, ты даёшь! — шепнула я Гимли под весёлый голосок женщины, что был ей не по возрасту, — такая история! Моё уважение и почтение, господин гном! — Ой, да ладно тебе, — отмахнулся потомок Дурина. — Не скромничай, Гимли, — похлопал друга по плечу Арагорн, — мы вот такое не знали. Нам-то не рассказываешь! — Ох, будет время, такое расскажу! — пообещал гном, и мы снова обратились к рассказчику. Сейчас уже рассказывала свою историю молодая девушка. Её загадочный, слегка ведьмовской голосок, так подходил под атмосферу праздника. Лёгким белым туманом девичий рассказ лился сквозь костры и травы, доставая до глубин души, заставляя поверить и удивиться чудности рассказываемого происшествия. Ой на Ивана, тай на Купала Слегка поднялся ветер, своим дыханием задевая ярко пылающие костры, чьё тепло грело всю поляну. Пахло жжёным и полынью с ромашками. Но при этом дышалось очень легко. Несмотря на глубокую ночь, спать не тянуло, об этом даже не было мысли или намёка. Все вокруг наслаждались праздником сполна. — Пойдём, кое-что покажу, — шепнула я Леголасу. Эльф, заинтересованно улыбаясь, пошёл за мной. Мы тихо, стараясь никого не задеть, вышли из круга, как говорится, под шумок, пока девушка особенно эмоционально рассказывала. Рядом с рекой были заросли смородины, сквозь которые можно было увидеть берег реки. Пробираясь сквозь ветки, я искала идеальное место. Ухмыляясь на вопросы лихолесца, я нашла небольшое расстояние между двумя кустами и остановилась. — Смотри, — отодвигая ветку смородины, я показала Леголасу на берег реки. Там было несколько девушек. Все в белых длинных платьях, с волосами, что струятся волной по спине, словно лесные нимфы, девушки пускали венки на реку. Одни с берега, другие — заходя в воду. Одна, черноволосая, зашла по пояс в реку и что-то шептала вслед уходящему от неё венку. — В прошлом году я была среди них. Это обряд на любовь. Если венок будет плыть долго и не утонет — девушка в этом году встретит своего суженного. Если утонет — то не судьба. — И что твой венок? — спросил Леголас, заправляя за ухо мне прядь волос, выбившуюся из-под венка. Тёплые приятные пальцы прошлись по моей щеке, на которой в лунном свете можно было разглядеть еле видные поцелуи-укусы. — Мой уплыл далеко-далеко, следуя быстрому течению реки, — сказала я и тут же почувствовала прикосновение чужих губ к своим. Жмурясь от счастья, я отвечала на поцелуй, сплетая языки. Я бы всё отдала, чтобы вот так вечно стоять и целоваться в кустах смородины. Ой-е на Ивана, тай на Купала — Ах, вот они где! — напыщенно-сердито упёр руки в бока Гимли, когда мы вышли из кустов и столкнулись с Арагорном и гномом вблизи берега, — девица рассказ свой закончила, мы глядь — а вас нет! — Вы хоть предупреждайте… — ухмыльнулся Арагорн, весело смотря на зацелованные губы Леголаса и такие же мои. — Пойдёмте к реке, — предложил лихолесец, а во мне всё затрепетало. Я не могу противиться, — там свежо… — Да, вам, действительно, остыть не мешало бы, — по-доброму фыркнул Гимли. Река издревле была местом необычным. Вода, текущая по своему пути, несущая с собой тысячи человеческих судеб и воспоминаний, заставляла к ней относиться уважительно и с почтением. До купальской ночи воды остерегались, её сторонились — кто знает, какая нечисть обитает и какие мысли у себя имеет. Однако с наступлением полуночи союз воды и огня изгонял всех чертей из рек. Да вот всех ли? Сейчас река была спокойна, даже ветер не колыхал воды, источающей такой свежий и спокойный запах сырости, запах милой подмосковной речки. Пара венков всё ещё плыли по тёмной глади, становясь такими же тёмными вдалеке. Счастливыми будут те барышни. Берег освещали лишь звёзды. — Ребят, — я замялась, осматривая ставших мне родными друзей. Леголас, улыбаясь, смотрел на меня своими серыми глазами с двойной радужкой. Гимли держал пакет с одеждой с явным желанием закурить. Арагорн, держа огромный пакет с оружием, старшим братом глядел на нас всех, — знаете, вы — лучшее, что со мной произошло, наверное, за всю мою жизнь. Гимли открыв рот, хотел уже что-то сказать, да не успел… Вдруг река забурлила, будто кипеть начала. От воды начало исходить ярко-голубое свечение, освещавшее весь берег. Я пораженно вздохнула. Сейчас? В центре бурления начала появляться чёрная воронка, пульсируя и увеличиваясь в размерах. Всё вокруг будто бы притихло. Птицы не пели, даже кваканья лягушек не было слышно. — Что это? — спросил, готовя меч, Арагорн. — Ваш путь домой, — выдохнула я, дальше продолжая шёпотом, — нет, прошу, не сейчас. Нет… Как я и предполагала, ребят начала тянуть в эту воронку неведомая сила. Леголас ухватился одной рукой за меня, а другой — за дерево, стоящее на берегу. Арагорн не сильно сопротивлялся, лишь с благодарностью за всё смотря в мои глаза — домой, значит, домой… Гимли, воткнув секиру в землю рядом со мной и Леголасом, держался за оружие. Тут чёрной тенью проскользнул между нами поток энергии, разжимая пальцы Леголаса, вырывая секиру Гимли из земли и увлекая Арагорна. Ноги обдало прохладой. Вода. — Будьте прокляты, маги! — свирепым басом крикнул Гимли, придерживаемый за бороду Арагорном от утопления. Леголас держал меня в охапке, я вцепилась в его плечо жёсткой хваткой. — Что бы ни случилось, — начал Леголас, когда мы были уже по пояс в воде. — Не смей так говорить! — взвизгнула я, цепляясь за эльфа ещё сильнее, так, что лихолесец на секунду плотно сжал губы. — Что бы ни случилось, я буду искать тебя. И любить. Тут ещё одна чёрная тень проскользнула между мной и Леголасом. Она, вея мёртвым холодом и удушающей чёрной пылью, сильно оттолкнула меня так, что я, падая, ударилась рукой о берег. — Нет! — успела крикнуть я, как три столь дорогих мне силуэта в миг исчезли. Вода резко сомкнулась, переставая кипеть. Ослепляющее сияние стихло. И уже ничего не было. Я в ужасе завертела головой. Одна. Ветер неслышно колышет траву, вода невероятно спокойная. Стоит дикая тишина. Встав, я по пояс вошла в воду, тревожа поверхность там, где был портал. Ничего. Выбежав на берег, дыша, как загнанная лошадь, я, постоянно оборачиваясь, пошла по берегу, смаргивая слёзы и панически ища чего-то.