Каникулы в Измайлово

Очнулась я, лёжа на диване. Рядом со мной сидел Леголас, обтирая мне виски холодным полотенцем. Арагорн стоял около окна, а Гимли подавал принцу кувшин с водой. — Что с тобой? Ты так неожиданно упала, эльф еле успел тебя поймать, — начал Гимли. — Потеря сознания вследствие резкого повышения артериального давления, вызванного бурным эмоциональным фоном. Ничего серьёзного, — пояснила я. В принципе, я дамочка не из чувствительных и никогда не падала в обмороки по поводу и без, но тут скачок от лучшей ночи до первого реального боя за считаные минуты. Организм сказал: «пока». Уже светло. На часах шесть утра. Петух только-только начал горланить. Небо почти всё было затянуто серым полотном. По-видимому, скоро начнётся дождь. — Предлагаю позавтракать и обсудить абсолютно всё, — сказала я, вставая, придерживаемая Леголасом. — В смысле «абсолютно всё»? — спросил Арагорн. — В прямом. Абсолютно всё, — ответила я, подходя к холодильнику. Ели мы в тишине. Вокруг головы летали кучи всяких мыслей. — Бабушка, а расскажи о своём самом запоминающимся опыте в постели! — Да, внучата, ночь была волшебная и, казалось, мы принадлежим только друг другу. Я ему, а он мне. А потом пришёл призрак кольца и расхреначил всю прелесть к чертям собачьим. Занавес! Нет, я не была девственницей. Все мы грешны. И я с Андреем в том числе. Но сейчас была дикая злость на призрака и Саурона. Ибо какого?! Видимо, понимая мои чувства, Леголас под столом положил руку на моё колено, я в свою очередь, сжала её своей. — Почему ты этого не рассказала?! — загремел голос Арагорна по всему дому. — Да, расскажи ты нам, мы были бы готовы, — Леголас говорил спокойнее и с волнением в глазах, что не давало мне совсем почувствовать себя нашкодившим котёнком. — Я не думала, что он осмелится прийти сюда. И не хотела портить выходные, — на ухмыляющегося Арагорна, я крикнула, — что сделано, то сделано! И не в моём доме вам меня отчитывать! Воцарилось молчание, сопровождаемое отдалёнными и пока тихими раскатами грома. Солнца уже почти не видно. Идёт гроза. Я рассказала друзьям о назгуле (чтоб он сдох в муках и рыдая своими чёрными слезами), и его появлении около рыженькой эльфийки Миры. Реакция была неоднозначной. Гимли завис, переваривая всё мною сказанное. Арагорн вспылил, как это и положено мудрому и справедливому правителю, а Леголас играл роль матушки-справедливости, пытаясь усмерить наследника Исильдура и не дать мне ещё раз отключится. — А можно как-нибудь увидеть ребёнка? — спросил Леголас, с беспокойством глядя на хмурое небо. — Думаю, нет. У меня нет таких полномочий, её выписали. Я могу поговорить с Анной, но только в следующую пятницу. У меня нет её контактов, — ответила я, начиная почему-то сильно волноваться. — А откуда, ты говоришь, эта подвеска? — Арагорн стоял, сложив руки. — После революции, о которой вам папа рассказывал, она попала на эту ярмарку, — при слове «революция» будущий король нахмурился. — И она защитила тебя, — начал Леголас. — Это может быть защита по крови? — Но я не царских кровей, — пожала плечами я. Да, моя пра-пра-прабабушка со стороны папы была близкой знакомой А. А. Вырубовой, фрейлины последней императрицы, у которой знакомых было пол-Петербурга. Это дружеская связь через третье лицо. А по маминой стороне я вообще выходец из тамбовских крестьян. Революция смешала все крови, все чины и все народности. — Дело может быть не только в семейных узах, но и в народе, — продолжил Арагорн. — Оберег, как дерево Гондора. Оберегает каждого человека своего народа. — Лучше подарка и не придумаешь, эльф, — вставил своё слово до этого молчавший Гимли, словив строгий взгляд Леголаса. — Итак, у нас получается, что кроме вас в этом мире есть Мира, которой интересуется Саурон, и подвеска, которая, по слухам, принадлежала императрице и которая защитила нас. А в ночь с шестого на седьмое, то есть через два дня вы… — тут в горле встал ком, – …сможете вернутся назад. — подытожила я. — Какой план действий? — спросил Арагорн. — Пусть Лиза носит подвеску всегда с собой. Это безопасно, — предложил гном с явным желанием закурить. — Раз не можем увидеть и выследить девочку, то пока её оставим, а по возвращении с Гэндальфом решим, что делать, — продолжил Леголас. — А Назгул больше нас не побеспокоит, — задумавшись, сказала я. Ведь, если я всё высчитала верно, сегодня состоится битва за Минас-Тирит, а это значит, ещё одна злая девушка встанет на пути призрака. И это будет последняя девушка в жизни Ангмарского короля. Я выпью за твоё здоровье, Эовин. Тут ударил первый близкий раскат грома, заставив вздрогнуть своей неожиданностью. За ним в окно сверкнула молния, а после снова барабанным рёвом прокатился оглушающий звук. Секундой позже миллиарды капель синхронно застучали по крыше. Начался сильный ливень. — Праздник через два дня… — я увела Леголаса в другую комнату. Нужно было поговорить. — Ты отдал мне жизнь и честь, но променяешь ли Родину? Как нам быть? — Я сильно волновалась. Впервые я настолько люблю кого-то. Хоть мне и сносит крышу эндорфин, я пытаюсь быть адекватной. Очень пытаюсь. — Это сложный вопрос, — Леголас вздохнул, теперь понимая весь смысл женского «нам надо поговорить». По комнате прокатился раскат грома, будто ударяясь о стены, отскакивая и ударяя с большей силой. Вскоре снова электрический свет молнии озарил помещение. — Я не готов навсегда проститься со Средиземьем и с отцом, ты тоже не готова уйти из дому, так? — Леголас заглянул в мои глаза. А у меня чуть не подогнулись коленки. Все эльфы, когда в глаза тебе смотрят, будто душу читают? Или это только мне так повезло? — Так… — Нам нужно быть вместе. Неважно, где. Если надо будет, я оставлю дом. Но я хочу знать, пойдёшь ли на такое ты, Калиэль? — обратился принц ко мне моим эльфийским именем. Лихолесец стоял близко, не спуская глаз, ловя каждое моё изменение в лице, следя за жестами. — Пойду… Леголас… — сказала я тихо, что нормальный человек не услышал бы в бесконечном шуме ливня, подгоняемого диким ветром. — О вчерашней ночи… У вас же принято только после брака и для деторождения... А я своим желанием нарушила всё… Любить твою душу и хотеть твоё тело. Оно заложено в моей природе, понимаешь? — Я взяла его за руку, привлекая к себе. Теперь уже я старалась разглядеть малейшие изменения в нём, с надеждой смотря в глаза. Ну жила я, как нормальный человек. И жила б дальше. Но угораздило же влюбиться в эльфа! — И это стыдно…Ты не жалеешь? Не считаешь меня верхом разврата и распутства? — Нет, — покачал головой Леголас, прижимая меня к себе. — Не жалею и уж тем более тебя такой не считаю. Ты не должна стыдиться своей природы. Я полюбил тебя такой. Я полюбил в тебе человека. Надо быть терпимее к особенностям друг друга. И раз уж мне суждено любить человека, я готов исполнять все твои желания… — А их у меня очень много… — хихикнула я, целуя моего принца в уголок губ, — только ты сначала расскажи обо всех обычаях твоего народа… И сразу говори, если что-то не так или тебе не нравится… Леголас улыбнулся и провёл пальцами по моим губам, при этом целуя меня в лоб. Эх, развращаю я принца! Я успела сбегать на улицу, покормить куриц с козой и проведать собаку. Всё это время за мной бегал Арагорн с плащом, всё ещё играя роль старшего брата, качая головой и ругая меня за опрометчивость и легкомыслие. Сквозь оглушающий стук ливня о крышу мы услышали стук в калитку. И кого это нелёгкая принесла? Я выбежала к калитке, за мной, прикрывая меня и себя от дождя схваченным в прихожей плащом, выбежал Арагорн. — Добрый день, соседи! — оказывается, стучали две девушки и парень. Все трое были промокшие, а вода ручьями текла у них под ногами. — Добрый. Вы заходите, дождь же! — пригласила я незваных гостей. В самом деле, не под грозой же разговаривать? — Мы вот, почему пришли, — зайдя в дом и немного косясь на друзей, начал парень. — Ночью был слышен оружейный выстрел и какой-то странный вой. — И что-то ещё мигало на вашем участке, — продолжила девушка с каштановыми кудряшками и пронзительным серьёзным взглядом. — У вас всё хорошо? Соседей можно понять. Слышать такое ночью — то ещё приключение. А полицию вызывать себе дороже. Приедут они в наш мухожуйск только на третий час после вызова, а потом тебе ещё и накостыляют, ибо какого они из-за такого пустяка по нашим родимым дорогам кувыркались. — Да всё хорошо. Мы просто запускали салют, — мило улыбнулась я, неся чистое враньё и пихнув вопросительно смотрящего на меня Гимли, чтобы тот состроил серьёзную мину и поддакнул, — но он оказался немного бракованным, поэтому и звук-выстрел, и всполохи, и вой какой-то. — Тогда ясно, — сказала вторая девушка, блондинка. — Мы тогда пойдём? — Как вы пойдёте? — удивился Арагорн, — Сейчас дождь всё затопит. — Действительно, — проклиная доброту, сидящую уже в печёнках, отозвалась я, — пусть ливень закончится, тогда и пойдёте. Мы, теперь компанией в семь человек, прошли на кухню. — Меня Максим зовут, — представился парень, — это — Надя, — он указал на девушку с кудряшками, – и — Света, — блондинка, улыбаясь, замахала рукой. — Мы тут недавно. К родителям Светы приехали, — вот поэтому я их и не помнила. Новенькие в нашем селе. От их имён, собственно, у моих Средиземских мальчиков глаза выпучились, а брови взлетели. — Я Лиза, а это… — я замялась, но, мысленно молясь, сама не зная кому, продолжила, — это начинающие косплееры. Мы как раз образы делали. А чтоб друзья не вышли из этих образов, зовите их так же — Арагорн, Леголас и Гимли, — вот и почему я до сих пор не прислужница Сатаны? С таким-то умением врать! Гости, конечно, косо посмотрели, но ничего не сказали. Мало ли, какие у хозяев тараканы? За дверь на грозу не выставили — и ладно. Мы сели на кухне, я разлила всем чай. Гроза только начинала гулять, свист ветра и громкие удары сокрушали дом. Господи, только б электричество не вырубили! А так, это идеальная погода, чтобы сидеть у окошка в коконе из одеяла да с горячим чаем и читать какую-нибудь интересную книгу. Но мне выпала доля куда интереснее самой интересной книги… — А давайте поиграем? — вдруг предложила в тишине бойкая блондинка. — Во что? — тут же отозвался Максим. — В мафию! — потёрла ладошки Света. — Во что? — поморщившись, спросил Гимли — А вы что, ни разу не играли? — искренне удивилась Света, смотря на косплееров. — Нет, — глухо ответил Леголас, своим взглядом пытаясь узнать у меня, не предлагают ли нам что-нибудь непотребное. — О, я не против! — я решила поддержать идею, ибо всё равно делать нечего. Ребята заинтересованно кивнули. — Правила простые. Есть один ведущий, остальные — город. В городе поселяется мафия-убийца и убивает мирных жителей. Задача остальных — понять, кто мафия и убить его… — начала загробным голосом Света. Шарма ей добавляли раскаты грома и сверкающие молнии. Блондинка взяла на себя роль ведущей, рассказала ребятам правила игры и фишки каждого жителя. Мы сели кругом за столом. Для пущей мистичности, оставив из освещения только настольную лампу. Так как нас маленькое количество, мы решили оставить одну мафию, детектива, любовницу и трёх мирных жителей. Света написала на шести бумажках назначения и, перетасовав их, раздала всем. «Почему я не удивлена?» — подумала я, видя на своём листочке любовницу. Жизнь намёки любит, ага. Было забавно наблюдать за реакцией. Леголас хмыкнул, Арагорн почесал затылок, а Гимли хрюкнул в кулак. Надя и Максим явили невероятное спокойствие, и это позволяло сделать вывод, что эти двое играют не первый десяток раз. — Итак, ночь наступает, город засыпает, мафия просыпается, — говорила не своим голосом Света. — Мафия сделала свой выстрел. Просыпается любовница. Я открыла глаза. Начало игры — ничего не понятно. И провела я эту ночь сама с собой. Так же повторялось несколько раз. Пока я думала, что мафия — Максим. Уж очень спокоен и уверен. Надя также являла сказочное равнодушие, что позволяло воспалённому сознанию уличить её в делах убиения. Гимли начал сливать Леголаса, а оно и не удивительно. Оставалось дело за детективом… — Объявляется первое голосование! Два голоса были против Нади, один против Гимли, один против Максима и один против меня. — Так, город решил объявить Надежду мафией. Вскройтесь, Надежда! — и девушка с пронзительной улыбкой перевернула бумажку, где значилось «Мирный житель», — сердечно поздравляю, вы убили мирного жителя! Надежда покидает игру. Раздались досадливые вздохи. Далее, как мне показалось, Арагорн не тянет на детектива. Да, это вам не ремесло следопыта. А вот Макс… Парень с веснушками и длинной чёлкой весьма чётко высказывал свою позицию. В какой-то момент я начала подозревать Леголаса в мафинизме, однако интуиция говорила мне, что он или детектив, хотя тут Максим в выигрыше, или мирный житель. По крайней мере, пока я сохраняла себя. А голоса на подозрения были равными у каждых. — Любовница просыпается, — я открыла глаза, пытаясь сдержать смешок. — С кем проведёт любовница эту ночь? Я осмотрела всех. Мафией я сейчас подозревала Арагорна, ибо он теперь без эмоций сидит всю игру, и Гимли, ибо тот хочет как можно быстрее сплавить Леголаса, всё время на него указывая, хотя эльф вёл себя довольно спокойно. Мирный житель. Детективом я всё-таки представляла Максима. Он очень точно подмечал детали и уже спас меня. Ещё раз подумав, я указала на Леголаса — Любовница сделала свой выбор, — с таким голосом Свете бы ужастики озвучивать. — Любовница засыпает, мафия просыпается. Мафия, прошу, убивайте. — послышался шорох — Мафия сделала свой выстрел. Город просыпается. Мы все открыли глаза, с подозрением глядя друг на друга. Никакая игра не разжигает такую мнительность. — Мафия сделала выстрел, но с этим человеком провела ночь любовница, — да! Я была права! Гимли — мафия, а Леголас — мирный житель. Теперь всё понятно. — Итак, жители города. Объявляется последнее голосование… Скажем так, Гимли уже попался. Я, Максим и Леголас были против него, Арагорн был против Максима. — Покажи своё имя, Гимли, — призвала Света. Гном со вздохом перевернул бумажку, где было написано «Мафия» витиеватым и свободным светиным почерком. — Что ж? Город победил мафию! Жители торжествуют! Да раскроются же ваши назначения! И мы перевернули свои бумажки. Леголас ухмыльнулся, видя у меня любовницу. Он же был мирным жителем. А вот насчёт Максима я ошиблась. Детективом оказался Арагорн, Макс же был третьим мирным жителем. Гроза уже утихла, и ветер не грозился выбить все окна. Дождь сейчас не гремел оглушающим маршем, а лишь висел в воздухе скоплением мелких и противных капель. Наши гости решили, что уже порядком засиделись, и теперь спешили домой. Прощавшись, возникла заминка с именами. «Приходите когда-нибудь позже, и увидите ребят без грима и с настоящими именами!» — улыбаясь во все зубы сказала я, радуясь, что провинциальные жители не лезут с телефонами фоткаться и всё узнавать. — Значит любовница спасла жизнь мирному жителю? — шепнул Леголас, обнимая меня. — Замечательная игра, не так ли? — я захихикала, утопая в объятиях эльфа. Вскоре мы вернулись на кухню. — А что сейчас? — спросил Арагорн, допивая чай. — Да есть у меня одна мысль… — протянула я, — помните, вы на этом телевизоре, — тут я указала рукой на экран, — смотрели мои записи старые? Так вот, как насчёт того, чтоб посмотреть фильм? Не мои записи, а историю в картинках? — А можно? — посмотрел на меня Леголас. — Конечно! — Тогда, что эээээ… посмотрим? — спросил Гимли, виновато глядя на изрядно помятый им две недели назад (но всё же работающий! Вот он — отечественный производитель!) дисковод. — Приготовьте вёдра, — ответила я, хитро улыбаясь. — Для чего? — не понял гном. — Для слёз, — и запустила «Титаник». Выбрала фильм, исходя из всеобщего настроения и своей жажды добить себя под дождливый день. Обожаю «Титаник» за гениальность и способность выжать слёзы, да так, что месяц ещё поливать помидоры можно. И что сказать? Гимли пропёрло со сцены, где Джек учит Розу правильно плевать, и гном взял за руководство действия героя Ди Каприо, но заручился учить дам правильно пить. Арагорна тронуло разделение и различия бедных и богатых. Да, папины речи о коммунизме даром не прошли. Ох, чувствую наведёт король реформ! На сцене рисования обнажённой Розы, я почувствовала у себя на талии знакомую тёплую руку, а шею обдало дыханием. Арагорн и Гимли, не отрываясь, уставились в экран, поэтому я и Леголас, как в последнем ряду кинотеатра, могли позволить себе такие действия. Кладя руку на моё колено и прижимая к себе, Леголас оставлял незаметные поцелуи на моих плечах и шее. Я, пытаясь не поплыть, зарывалась в белокурые волосы принца, изредка затрагивая остренькие ушки. На улице уже стемнело, сырость стояла невероятная. Даже страшно представить, что ждёт нас завтра на огороде. Но сейчас не об этом. Сейчас Титаник раскололся пополам. А вёдра всё-таки понадобились бы! Под конец Гимли пустил свою скупую гномью слезу, а Арагорн грустно улыбаясь, разглядывал люстру, дабы не быть замеченным, как сын Глоина. Эх, вся жизнь — Титаник, а ты в ней музыкант!