Кафе кондитерская Артон

      "Время проснуться и перевернуть все,       Что-нибудь поменять, что-нибудь поменять.       Только со мною, останься со мною —       Не покидай меня, не покидай меня.       Можно напиться и погрустить, но не сегодня —       Слишком горяч — в груди: огонь, пламя.       Слишком давно мечта уже пылится на балконе,       Невыносимо тесен ей балкон. Хвати-ит!" Тихо напевает новую песню пиццы Алисонька. После хэллоуинской смены ей в приказном порядке сказали взять аж три выходных подряд и только сегодня она с воодушевлением возвращается к работе. Изменилось ли что-то в Артоне за время её отсутствия? - всё и ничего. Арсений в кафе и носа не кажет. Антон появляется по нескольку раз на дню, постоянно что-то заказывая на вынос и тут же ускальзывает из виду, не удосужившись свидеться с Ириной Сергеевной (и даже в квартире своей появляется не особо часто) Рома живёт теперь в подсобных помещениях и даже не пытается скрывать этого от коллег. Не выходит третьи сутки дальше кухни и заливается краской при встрече взглядом с начальницей. Сама Ира увлечена разработкой новых разделов в меню на столько сильно, что не замечает никого и ничего вокруг. А у Артона знаменательное событие: официально появился первый постоянный посетитель, хоть и немного странный. Парень на вид лет тридцати, не больше. Каждое утро по будням, а так же в субботу на протяжении почти трёх недель, заказывающий исключительно три пончика с шоколадом и фундуком, сырный круассан и классический раф с постоянно разными сиропами, вчера вежливо поинтересовался может ли он заранее оплачивать свой заказ и забирать его в определённое время, так как не всегда успевает вовремя на работу, но пончики слишком пришлись ему по вкусу чтобы просто отказаться от них. Конечно же ему в просьбе не отказали. Ни единого намёка, на то что Артон это и не арт кафе вовсе, больше не было. Без мелькающего на горизонте Арсения и засиживающего подолгу Антона, Артон превратился просто в кафе, без всех этих шуток, милое и уютное. Тот праздник многое поменял в людях: кому-то помог разобраться в себе, кого-то вынудил посмотреть на проблемы с другого ракурса, а кого-то убедил в той простой вещи что просить помощи не стыдно. Марго, (та самая официантка перебравшая с алкоголем даже больше Антона) впервые освобождается от болезненно-разрушительной модели поведения хорошая девочка привитой ей с детства, и разрешает себе быть наконец тем человеком каким хочется. Просить того что ей на самом деле хочется, а не то что она "должна". Ира столкнулась с цунами эмоций и откровений которых никак не вышло бы избежать, а она собственно и не собиралась. Многих вещей Кузнецова не понимала, но перебивать с расспросами так ни разу и не решилась. Было ли что-то? Да, определённо. Но не секс. Нет. Намного больше. То откровение стало важнее любой телесной близости. Кузнецова поняла что они до омерзительности похожи друг на друга. Оба как раненые звери, боящиеся кому-то искренне доверять и оба имеют детские обиды которые и при желании, ни забыть, ни отпустить - ничего с ними не сделать, а тема семьи из-за этого частенько отдаётся болью и горечью в сердце. А что же Антон? Ночь он сладко просопел в Серёжиной кровати, а вот утро выдалось запоминающимся. То утро для него началось с яркого солнца слепящего в глаза и похмелья средней тяжести. К своему несчастью парень помнил прошлый вечер в мельчайших деталях, о многих из которых на трезвую голову он тут же пожалел. Тихие крадущиеся шаги напрягли слух и вынудили повернуть голову, и святые грешники, лучше бы Антоша этого не делал совсем. Серëжа В руках у него бутылка минеральной и пачка сигарет с зажигалкой. - Доброе - бурчит он еле слышно с явным недовольством и кидает всё это добро на кровать в ноги Шастуну. - Ничего не было, правда - Ясно... Обоим на столько неловко что даже в сторону друг друга смотреть не могут. - Но я к нему приставал - решается быть честным Шаст - Прости - Можешь и не извиняться, мы же не встречаемся... больше нет. - А он знает? Ну... о нас Хозяин квартиры дал разрешение на покурить на балконе, но Шаст стесняется воспользоваться случаем, и вместо этого решается вдруг позадавать не самые удобные вопросы. - Нет. И не нужно ему - спокойно отвечает Сергей - И вообще, держись от него подальше, он может очень больно тебе сделать и не заметить даже. - Ну да, ты прав - вздыхает Антон, с таким как Арсений ничего хорошего не выйдет, и Шастуну не нужно даже быть семи пядей во лбу чтобы это понимать - У тебя, кажется, цветок сдох. - Опять? - шёпотом удивляется Матвиенко, рассматривая несчастное растение, и добавляет, но уже про себя - Видимо в этой квартире всё живое гибнет. - И спасибо тебе - привычно тянется в объятья Антон, но тут же пресекает внезапные и ненужные порывы нежности - Ты тип заботишься обо мне... до сих пор - А как иначе, ты ж обалдуй. Совсем не изменился - с горечью улыбается Матвиеныч. И заключает в крепкие объятья. И даже спокойно позволяет парню ответно себя обнять. И за эти заботливые хоть и неловкие обнимашки Антоша безмерно благодарен именно это и нужно было сейчас. Да и вообще Шастун всегда ценил то, что не смотря на свою тотальную не тактильность, для Антона ограничений не было совсем. Будь то самые нежные и неожиданные ласки с поцелуями или же толкания, подзатыльники, шутливые щипки или даже несильные удары... можно было всё. А в этой квартире всё выглядело как-то небрежно, будто и не обжитая она; всю мебель поставили куда влезла, а вещи приткнули куда пришлось, но при этом почему-то каждая деталь казалось на своём месте и Антону даже подумалось что всё так как надо, всё и все на своих местах, один он здесь откровенно лишний и ненужный. Вот жильцы суетятся на кухне о чём-то переговариваясь шепотом, ещё и переглядываются как-то странно. - у них тут своя атмосфера, а Антон явно не вписывается. - Доброе утро - решается обратить на себя внимание гость - Как себя чувствуешь? - Сойдёт Антону предложили на выбор и чай, и кофе, и даже специально для него отрыли в шкафу пачку какао; без тарелки, так, прямо на стол, перед ним таким растерянным высыпали конфетное ассорти в разношëрстных фантиках, и как бы он не отказывался от завтрака, пару бутербродов в руки всучили. Вокруг парня так суетятся и тревожатся о нём как о ребёночке малом, что тому даже неловко. Пока Антошу укутывали в крепкий кокон заботы, мысли его совсем клубочком спутались: так неуютно, но при этом и не менее приятно... а ещё его странно касались, не просто так - по особому, ласково и с такой осторожностью, что почти боязливо. В один краткий момент это всё переходило границы настолько, что Тоха чуть не забылся и в голос не застонал; когда не любитель ласок Серёжа очередной раз коснулся под столом его ноги, Тошка не будь дураком одобрительно вытянул ноги, параллельно про себя смеясь с того как тот растерянно и испуганно вздрогнул, а вместе с этим, Арс как будто бы невзначай игрался с костяшками его пальцев на левой руке, нежно блуждая и поглаживая только лишь кончиками двух пальцев, продолжая при этом, пиздец как невинно смотреть прямо в глаза. И если Серёженьку-пироженку можно было легко понять, то вот Арсюшкины касания оправдывать совсем нечем. Антохин телефон разряжен и благополучно забыт в ванне на стиральной машине, а хозяин даже и не замечает пропажи, его больше заботит как бы поскорее сбежать от этой заботы. Водички минеральной принесли, завтраком накормили, о самочувствии каждые полчаса спрашивать не забыли, одежду его простирнули и выдали чистую, почти по размеру даже нашли... ну некомфортно это всё. Ему не 15 и это не первая его попойка, сам бы о себе позаботился не сломался бы. Чужая куртка слишком тепла для начала ноября. Но уже и не важно. "А райончик то неплохой, не то что моё захолустье" - смеётся про себя Антон, затягиваясь очередной раз. На такси как обычно денег нет, только метро и спасает. Сейчас одна задача, поскорее добраться домой, отлежаться пол дня попутно загоняясь тем как, блять, дальше жить свою жизнь, и не то чтобы решать проблемы, а хотя бы не наживать новых с геометрической прогрессией. А вечером куда-нибудь деться, потому что приедет Ира и будет задавать вопросы. А кому это вообще нужно? Только вот Ирочке и так проблем хватает. Она не то что вопросов не стала бы задавать, отсутствие друга не сразу то заметила. Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети Ира недоумённо пожала плечами своему отражению в зеркале. - Надеюсь он не встрял ни в какие проблемы... опять - подумала Ирина, подмечая в зеркале темные круги под глазами грустно вздохнула. Говорят веснушки на лице — это поцелуй солнца. А синяки под глазами — поцелуй луны... Если это правда то по Ириному лицу можно смело сказать, что она с луною в отношениях. Дикий успех нового заведения довольно быстро ослаб и теперь нужно что-то придумывать. Ситуация хоть и максимально далека от критичной, но оставлять всё так, всё равно не хотелось... Ира и сегодня, в привычной для себя уже манере, решила остаться на работе до поздней ночи. Куда-то звонит, что-то готовит, ну прям вся в делах, конечно Рома ею любуется, она ему авторитет, фигура восхищений. - Я могу чем-нибудь помочь? - Ой!.. - от неожиданности Ира аж вздрогнула и чуть не выронила чашку с орехами, у Алисоньки шаги тихие совсем - Напугала... Не, малыш, спасибо, уже поздно можешь идти домой. Девочка заметно погрустнела, растерянно огляделась по сторонам, аки птенчик выпавший из гнезда, и не найдя что сказать, собралась уходить - Хорошо, извините. До свидания - но встретившись взглядом с Ромой, остановилась. Осмотрела его с головы до ног и наградила такой снисходительной улыбкой, что тому тут же стало невыносимо неловко. Опять. Опять эта улыбка полная снисхождения и жалости к нему, и даже малая теперь ему так улыбнулась... - Ир - дрожащим голосом позвал он начальницу - Можно я сегодня останусь? - Ну и зачем спрашиваешь? У тебя проблемы с семьёй и я сама разрешила... - Ирина Сергеевна, если сегодня я Вам не нужен, я поеду домой - перебил её парень. Не только голос его дрожал, всё его тело трясло как старую стиралку на самом мощном режиме, в глаза смотреть не решался, и нервно сжимал фартук, который успел уже было снять. Ира не смогла отправить его домой. В очередной раз пожалела его. *** - Антон - Да? - Шастун повернулся и чуть не соприкоснулся губами с собеседником, на столько он был близко - Хочу тебя поцеловать...