showmeyourlove

Чиун приходит пару раз в неделю и каждый раз надеется увидеть Инсоба в квартире, но всегда находит его стоящим на крыше. Это началось весной. Тогда, когда вокруг все цветёт розовым и лепестки вызывают восторг у детей и влюблённых. Именно тогда Инсоб начал отказываться выбираться куда-то и выходил из дома только в случае острой необходимости, приняв решение заказывать всё в интернете. Чиун не мог пробить эту стену — Инсоб был бы рад принять помощь, но не знал, что именно не так. Не знал, как именно ему помочь. Устал, потерялся, забылся. Младший беспокоился, гладил по волосам и получал в ответ неутешающее «я буду в порядке». Июньской ночью Инсоб сам позвал его. Просто разбудил посреди рабочей недели сообщением «не хочешь увидеться?» Чиун хотел. Хотел, натянул на себя первую попавшуюся худи с джинсами, протёртыми на коленях, и вызвал такси. — Я хотел показать тебе кое-что. Чиун стоит на крыше и растерянно смотрит на воодушевлённое лицо Инсоба. Он уже и не помнит его таким. Его берут за руку, подводят к краю и тянут вниз, приглашая сесть. Они сидят друг напротив друга в позе лотоса, Инсоб смотрит на тёмное небо, где нет ни единой звезды, и хмурится. — Облака. — коротко поясняет он. Чиун радуется даже такому проявлению эмоций, радуется видеть что угодно, кроме чёртового безразличия. Он боится нарушать чужое пространство, ему боязно спугнуть такого, теперь другого, Инсоба. Он помнит только то, как на небе начали виднеться пару звёзд и на лице Инсоба появилось подобие улыбки. По крайней мере, ему казалось так, потому что в его глазах можно было увидеть что-то вроде глупой мечтательности, как у тех влюблённых, которые наблюдали за розовыми лепестками весной. Чиун берёт прохладную руку в свою и осторожно сжимает. Он может только часами наблюдать за умиротворённым лицом напротив, пока Инсоб не засыпает на острых коленках Чиуна с накинутой на него его же худи. И всё это можно было бы списать на временную хандру, но сейчас конец октября и на улице ночью совсем холодно, а Инсоб продолжает стоять на крыше в одной безразмерной футболке и ветер, кажется, продувает его насквозь. Младший обхватывает себя руками, ёжится от холода и не решается подойти ближе. Туда, где земля кажется совсем далеко, дальше чем звёзды. Он только начал понимать. Сильное дуновение ветра и тело Чиуна напрягается и трясётся только первые несколько секунд, а потом ему становится всё безразлично. Тогда он подходит к бортику и встаёт рядом, кладёт руки на холодную шершавую поверхность и смотрит на яркие, но такие ненавистные теперь огни в небе. При одном взгляде на них из глаз бегут горячие дорожки слёз, которые каплями падают на белый фундамент, который насквозь пропитался болью Чиуна и кровью от стёсанных до открытых ран кулаков. Чиун не выдерживает и опускает взгляд на землю, признавая очередное поражение самому себе. Он падает на колени и начинает рыдать в голос, потому что ненавидит себя за трусость. Ему кажется, что Инсоб бы его ни за что не простил. Ему кажется, что он стоит сейчас рядом, как всегда, и стоит Чиуну захотеть, то он вновь сможет ощутить окоченевшую чужую ладонь или прохладные губы, которые порой он согревал своими. Он нарочно ударяется лбом о бетон и стискивает зубы, не прекращая рыдать, потому что знает — никого рядом нет. Чиун отдал бы всё, чтобы повернуть время вспять и вновь увидеть улыбку старшего, когда он дразнил его из-за роста, быстро целовал и выпрямлялся, за что получал лёгкий удар кулаком в грудь. Он чувствует нехватку воздуха и хватается за горло, истерично сжимая его и царапая ногтями, а второй проезжается по острой белоснежной стенке, оставляя на ней очередной кровавый развод. Когда очередная истерика немного утихает, Чиун начинает размеренно дышать, поворачивается, облокачивается спиной о бортик и запрокидывает голову наверх. Сжимает кулаки и резко распахивает глаза. Звёзды. И бесконечное одиночество с убивающим чувством вины, которое никак из себя не вытащить. С каждым днём оно становится всё сильнее и заглушить это становится невозможным. Ему слышатся мольбы о прощении и что-то о том, что он должен жить. Он издаёт нервный смешок и достаёт из заднего кармана острое лезвие. Теперь он не боится. Чиун смотрит на звёзды и больше не плачет.