Сломанная игрушка

Чан Ди сидела неподвижно вот уже полчаса и, казалось, даже не моргала всё это время. Посетителей в ресторанчике почти не было, тишина наполняла зал. Га Ыль с опаской смотрела на подругу, с каждым днём всё больше превращающуюся в живую статую. Она подошла к столику и села напротив Чан Ди. Девушка посмотрела на неё — её выражение лица отражало глубокую печаль и сожаление. — Не надо так смотреть на меня, — подавляя грусть, сказала Га Ыль. — Такое впечатление, что ты должна мне миллион долларов. — И этого будет мало, чтобы покрыть мои ошибки, — обречённо ответила Чан Ди. — Что ты такое говоришь, — в шутку стукнула её подруга, но, видя, что это не разрядило ситуацию, снова стала серьёзной. — Я знаю, что к увольнению моего отца причастна мать Гу Чжун Пё, — Чан Ди округлила глаза, удивлённо уставившись на собеседницу и не зная, что сказать. — Всё нормально, не переживай. — Но как же... — В том, что отец потерял работу, нет твоей вины. Но если ты сдашься, то всё будет напрасно. Все наши жертвы будут напрасны. Поэтому я не хочу, чтобы ты опускала руки. Чан Ди глубоко вздохнула, опустив плечи и уставившись на одинокую крошку на столе. — Мне кажется, что такие жертвы не стоят того, за что я борюсь. Разве благополучие семьи и друзей не главнее временной влюблённости? Всё слишком далеко заходит. — Дело не во влюблённости, — сказала Га Ыль. — А в принципах. Ты сможешь жить спокойно, если отречёшься от Гу Чжун Пё? Сможешь сказать ему это в глаза и не чувствовать вину за причинённую боль? Чан Ди грустно улыбнулась, натягивая рукава водолазки на ладони. За окном лил дождь со снегом, слякотными грязевыми кашицами собираясь у обочин дорог. Погода, не по сезону ненастная, погружала в глубокое уныние, и казалось, что нет ни единого просвета. — Гу Чжун Пё скоро женится на Чже Кен. Это его судьба и место, которое он по праву должен занять. Хотелось бы мне этого или нет — не имеет значения. И принципы тут совершенно ни при чём, — Га Ыль поджала губы, слушая угасающий голос подруги. Кажется, что она увядала на глазах, как цветок, лепестки которого сохнут без воды. — Иногда мне хочется, чтобы это уже поскорее закончилось. Родители, ты, Чжи Ху — все страдают из-за меня. Мне хочется, чтобы их свадьба поскорее состоялась. И тогда всем моим неприятностям придёт конец. — Не говори так! Ты не можешь так говорить. Ты же любишь его, — подняла голос Га Ыль, хватая Чан Ди за руку. — Ты должна бороться до конца. Обещай, что будешь бороться до конца! Чан Ди снова вяло улыбнулась настойчивости подруги и её боевому настрою. Обернулась к окну, вглядываясь в толпу прохожих, скрытых под зонтами и капюшонами. — Я больше не уверена, за что бороться. Тогда, в Макао, Чжун Пё прямо сказал мне, что у него на сердце. Поэтому мне нечего больше ждать и тешить себя пустыми иллюзиями, — девушка поспешно стёрла со щеки непослушную слезу и нервно улыбнулась. — Погода сегодня совсем разбушевалась. Надеюсь, что дедушка скоро выздоровеет. Мастер, — крикнула Чан Ди в кухню. Из-за стойки выглянул мужчина средних лет и, пальцем поправив очки, улыбнулся, — приготовь, пожалуйста, для дедушки фирменную кашу. Хочу, чтобы он хорошо питался. Мужчина улыбнулся, постучав ложками друг об друга, которые держал в руках, и убежал обратно на кухню. Все знали, что господин Юн вот уже неделю лежит в больнице, пытаясь оправиться от удара, нанесённого корпорацией Шинхва в сторону его организации. Чан Ди знала, что всё это проделки матери Чжун Пё, и это убивало её ещё больше. Га Ыль было нестерпимо больно смотреть на страдания подруги, делающей вид, что всё отлично, однако украдкой постоянно смахивающей слёзы, но больше она не стала продолжать разговор. В кармане зазвенел телефон, и Чан Ди поспешила ответить, увидев, от кого входящий. — Да, мама, — спокойно сказала девушка, и в ту же секунду на её лице появилась гримаса удивления и даже шока. — Что-что? Я не понимаю, что ты говоришь. Почему вы такие радостные там?... Что? Что?! — Чан Ди подскочила на месте, со скрипом отодвинув стол и прижав ошарашенную Га Ыль к диванчику. — Вы возвращаетесь обратно? Но почему? Что?.. Я не понимаю. Алло. Алло! Чан Ди опустила телефон, всё ещё находясь в ступоре и пытаясь переварить услышанное. — Что-то случилось? — с тревогой спросила Га Ыль, на что собеседница пожала плечами. — Они сказали, что возвращаются и приедут через несколько дней, — тихо ответила Чан Ди и рухнула обратно на стул. — Вроде рыбный сезон не закончился, так почему же они едут обратно? — Голоса были весёлые. Очень весёлые. Неужели они уже так быстро заработали деньги, чтобы погасить долг? — девушка знала, что это было невозможно, и радостное настроение семьи стало поводом её тревоги. В последнее время ничего не могло происходить просто так, и на душе Чан Ди стало очень неспокойно — не очередная ли это ловушка? В помещении радостно зазвенел колокольчик, оповещая о приходе посетителей. Обе девушки быстро подскочили на ноги и, кланяясь, поприветствовали вошедшего. Парень улыбнулся и махнул обеим рукой. — Сонбэ, — удивлённо произнесла Чан Ди, видя немного озадаченный взгляд Чжи Ху. — Что-то случилось? — Дедушка выписался из больницы, — Га Ыль быстро расчистила для него место и жестом указала, куда присесть. — Оказывается, ещё вчера вечером ушёл из госпиталя и уехал по делам. Странно, что он даже ничего не сказал. Чан Ди подавила грустный вздох, вырывающийся у неё из груди. Она предполагала, что дедушка поспешил налаживать дела компании и пытаться договориться с Шинхва. На его немолодые плечи лёг тяжёлый груз — с корпораций такого масштаба бороться практически невозможно. А женщину, стоящую во главе, ничто не может остановить. Видя, как сильно опечалилась Чан Ди, Чжи Ху поспешил её утешить. — Я звонил ему сегодня утром. Он сказал, что скоро вернётся домой. Голос был довольно бодрый, думаю, что с ним всё в порядке. Не переживай. Он осторожно похлопал девушку по плечу, заставляя её улыбнуться, и Чан Ди буквально выдавила из себя некое подобие улыбки. Зазвонил телефон, и Чжи Ху проверил сообщение. — Это дедушка, — сказал он, и девушка напротив него оживилась, внимательно вглядываясь в лицо друга, будто могла с него считать слова из СМС. — Говорит, что ему нужно поговорить с нами. — Что? — переспросила Чан Ди. — И со мной тоже? Парень кивнул в ответ, озадаченно глядя на собеседницу, и та нахмурила брови, гадая, что же хочет сказать дедушка. Ей стало не по себе, и в свете всех событий, связанных с Чжун Пё и его матерью, картина в голове рисовалась не самая радужная. Возможно, они решат спрятать Чан Ди от злой ведьмы, чтобы та о ней забыла и больше не преследовала. По крайней мере, пока не пройдёт свадьба её сына. Это было бы неплохим вариантом. Логичным и правильным. Однако стоило ей вспомнить про это событие, как на душе девушки стало так тягостно, словно сердце схватили в кулак и сжали со всей силы. Она чувствовала это физически. Ощущала каждой клеточкой своего тела. Прикусила губу, чтобы снова не дать чувствам взять верх, и постучала по груди ладонью, пытаясь заглушить аритмию. — С тобой всё в порядке? — взволнованно спросил Чжи Ху, на что получил улыбку. — Да, сонбэ. Со мной всё в порядке, — она подмигнула ему, выставляя большие пальцы вверх, чем вызвала у него смех. Странно, но присутствие Чжи Ху всегда успокаивало Чан Ди. Он наводил на неё пелену умиротворённости и заставлял забывать обо всех удручающих моментах её жизни, поддерживая в ней стойкий боевой дух. Иногда ей казалось, что если бы его не было рядом, то она сломалась бы, сломалась бы ещё раньше. Что она бы умерла морально. Чжи Ху — тонкая нить, связывающая её со здравым смыслом и желанием продолжать бороться за своё место под солнцем. Он её личный спасатель, её опора и поддержка. И несмотря на то, что он знает Чжун Пё дольше, что он его друг в первую очередь, он всегда стоит на её стороне. Чан Ди улыбнулась от этой мысли, и, глядя на своего сонбэ, ей стало легче на сердце. Пока она видит его улыбку, всё будет хорошо.

***

Конференц-зал уже давно опустел, тёмное помещение освещалось лишь тусклым светом большого экрана с логотипом корпорации и небольшим настольным светильником. Молодой господин сидел неподвижно, как каменное изваяние, и казалось, что ни один мускул на его лице не дрогнул. Он непрерывно смотрел в одну точку, куда-то в темноту, лишь изредка моргая, и будто бы даже не дышал. Женщина, сидевшая рядом, кажется, даже не замечала этого. Она довольно улыбалась, продолжая просматривать документы, порой поднимала взгляд, улыбалась сама себе и снова опускалась к работе. — Молодой господин, — послышался над ухом громкий голос, и Чжун Пё медленно перевёл взгляд на своего менеджера, который пытался окликнуть его уже несколько раз. Он подал ему новую папку с бумагами; Чжун Пё лениво взглянул на них и быстро поставил росписи, где требовалось, даже толком не просмотрев содержание. Президент Кан хмыкнула себе под нос, не в первый раз видя это застывшее выражение лица, отражавшее полное безразличие к происходящему, и опять улыбнулась сама себе, задумчиво потирая подбородок. — Почему ты такая весёлая сегодня? — решился спросить сын, замечая настроение матери и чувствуя, что это всё не к добру. Не затеяла ли она новые козни? — Думаю, что всё-таки стоит устроить вашу с Чже Кен свадьбу как можно быстрее. От этого сотрудничества цены на наши акции идут вверх, а после бракосочетания нас ждёт ещё больше перспектив. Разве это не повод для радости? Чжун Пё недовольно закатил глаза и отвёл взгляд в сторону, нервно сглатывая. Каждый раз напоминание о свадьбе как кость в горле застревало у него между рёбер. Кажется, что это тупик, из которого он не может вырваться. Разрушить дело отца, отказавшись от свадьбы, или же предать самого себя, отрёкшись от Чан Ди. Последняя мысль отзывалась дрожью в руках. — Кстати, тебе ещё не писал никто из этой твоей компании так называемых друзей? — слегка тряхнув головой, дабы убрать непослушную прядку со лба, спросила женщина, опустив взгляд, будто вопрос был между прочим и она всё так же усердно продолжала работать. — Почему ты спрашиваешь? — нахмурившись, спросил Чжун Пё. Президент Кан загадочно улыбнулась, на секунду переведя взгляд в сторону. Она молча закрыла папку с бумагами, поднялась из-за стола и ещё раз взглянула на озадаченного сына. — Скоро всё сам узнаешь. Не думаю, что это ты хотел бы услышать от меня. — Что ещё ты задумала? — грозно зашипел Чжун Пё, но женщина проигнорировала его реакцию. Она вышла из зала, оставляя раздражённого сына одного. Тот быстро схватил свой телефон и набрал Чжи Ху, нервно тарабаня пальцами по столу. Зная свою мать слишком хорошо, в голову ему лезли только самые страшные картины возможных событий. Эта женщина в своих кознях могла дойти до самой крайности и низости, на которую способны далеко не все. И в груди спазмом всё сжалось при мысли, что злая ведьма могла сотворить что-то с Чан Ди. Чжун Пё раздражённо скинул со стола бумаги, когда в телефоне заговорил автоответчик, сбросил звонок и набрал следующего по списку. — Алло, Ву Бин? У вас там всё нормально? Ведьма сказала, что... — Чжун Пё остановился, слушая сдавленный тихий голос друга, немного дрожащий от волнения при попытке подобрать нужные слова. И после этого кажется, что весь мир погрузился в вакуум — только тонкий раздражающий писк нервно пульсировал в ушах. Это не могло быть правдой, это то, чего никак нельзя было ожидать. Только не это, не таким образом. — Алло. Алло! Ты слышишь меня? Ты ещё там? Чжун Пё? В ту же секунду телефон полетел в стену и разбился на осколки, разлетевшиеся по сторонам. А за ним стул, компьютер, лампа. Документы разлетелись по воздуху, порхая словно белые птицы, разорванные в клочья или же ещё не попавшие в руки разъярённого до смертельного приступа человека. Он всё ещё не верил, что это правда. Такое не может быть реальностью. Не его реальностью. И в голове на долю секунды пролетела страшная мысль, будоражившая даже своим упоминанием самые потаённые закоулки подсознания, что лучше бы это была весть о чьей-то кончине. Лучше убиваться горем, чем сходить с ума. Чжун Пё осел на пол, когда под руку больше ничего не попалось, и долго смотрел в одну точку, сгорбившись как старик. Его глаза опустели, лицо отражало полную апатию. Всё вдруг обесценилось в одно мгновение, перестало иметь хоть какое-то значение для него. Хотелось закрыть глаза и представить, что всё это лишь страшный сон, что скоро настанет утро и всё это закончится. Что нет никакого Гу Чжун Пё — наследника великой корпорации, нет никакой Чже Кен — навязанной невесты, что нет и Чан Ди — простушки из другого мира. Хочется вообразить, что все эти люди — просто иллюзия, а реальность такова, что все одинаковы, что нет этой явственной, как кирпичная стена, границы между двумя мирами. И как хочется ему в один прекрасный день проснуться простым человеком, без груза ответственности за всех многочисленных работников и их семей, без груды денег, за которые нельзя приобрести самое важное в этой жизни. И только теперь он осознал, как всё это смешно и низко, насколько бесполезна ценность денежных купюр и всего накопленного родителями богатства, если не можешь спасти самого дорогого тебе человека. Всё пустое. — Теперь я окончательно потерял тебя...