как всё затухло при высокой влажности

джисон стал таким легким, тихим, как будто упал весь груз. и ему больше не нужно всё в одиночку. от смущения он уткнулся назад в подушку, чанбин привалился на него сверху. может быть, хоть ради этого стоило. джисон стал таким привычным, как и не было этих тягучих неизвестностью дней. ради этих глаз точно стоило. таких снова уверенных, в них и завтрашнем дне. он не помнит тот день когда его поцеловал джисон, что делали, куда ходили, какого чана доставали. помнит только, каким был взгляд напротив, слезящимся и бесконечно усталым, и очень грустным. а ведь когда-то чанбин клялся, что джисон не будет грустить из-за него. джисон говорил прости за дружбу, но портить первым начал не он. чанбин просто не видел. джисон же и не скрывал даже. глупый и смелый, не про чанбина. он тупой и злой, на себя, конечно. определенно на джисона. и на чана безусловно, лиса хитрожопая, по-любому, всё раньше заметил. потому что когда в него пришёл страдать чанбин, хоть джисон и умолял не рассказывать никому, не удивился, вообще. хмыкал, втирал за доверие, и сказал прислушаться. к чему? а что услышишь, то и твоё. ничего сложного чанбин. как же. джисон пиздец сложный. этот сложный просил сделать вид, что не произошло ничего, что ни признания не было, ни поцелуя, треклятого. потому что точно первый у джисона. а взгляда этого, искренне забитого (искренностью забитого) уж тем более. чанбину хочется орать. я что бессердечный по-вашему?! джисон стал похож на тишь, шишь и спугнёшь. на понятие ситуации ушли кучи страшных мыслей и боязни потерять. не прав был чанбин, понимал. но если, вот он сейчас оттолкнёт, вообще ничего не останется, даже тишь. скомкано и нервно, их второй поцелуй. джисон отстраняется с ужасным я не могуянемогуянемогу. - если для тебя это не так же как для меня. не надо. н. е. н. а. д. о. столько глухой злости у джисона, а чанбин не знает как загладить. что сказать и где просить помощи. у самого слёзы застывают, ещё одна джисону пощёчина. пожалуйста. мне помоги - добей. не добивает.