Опричные мелочи

Вишенье давно отошло, не осталось и воспоминания, и вишневый лист, вперемешку жёлтый с коричневой крапинкой и точно вылитый из плавленого сахара, лежит на черной перекопанной земле. Грачи бродят стаями, как весной, черные, ширококрылые, внушительные, собираясь к отлету. Всадники в черном едут через село, и жители, не успевшие заметить их загодя, теперь в спешке бросают работу, спешат укрыться по домам. Хоть если по твою душу - все равно не укроешься. Всадник, едущий впереди, останавливает коня, наклоняется через плетень: - Хозяйка, воды дашь напиться? Хозяйка с пока ещё неуверенным облегчением выносит ковш с водою из дома, потом - всадников много, на всех не достанет - вытягивает из колодца ведро. В сравнении с холодной колодезной вода, принесенная из дома, кажется почти теплой. Всадник пьет, утирает тыльной стороною ладони рот, откидывает черные кудри. Дождавшись, чтоб все напились, даёт знак, и кони трогаются рысью. И вслед им плывет общий единый выдох: слава Богу, не к нам. А на государевом Пушечном дворе в это время плавится гулкий металл, и мастера в кожаных фартуках, взмокшие от жара, напряженно следят, когда пора будет переливать его в форму. А где-то на стрелке Оки и Орлика рабочие звонко стучат топорами, месят раствор для кладки и складывают готовые кирпичи, строя по царскому указу новый город, и жёлтый лист опускается на свежеобстуганные жёлтые доски. И всадник в черном, едущий на рысях по дороге, где весной проезжал под цветущими вишнями, думает о том, что одно без другого было бы бесполезно. У них другой путь и другая работа, но не так уж они и отличаются. Как литейщики, как строители - они также черные рабочие великого дела.