Опричные мелочи

Федор хочет спать. Федор все время хочет спать. Он зевает в церкви во время заутрени, прячась от царского глаза в толпе таких же сонных опричников… и ладно бы после бурной ночи с государем - тут-то понятно, тут и сам царь Московский под своим обитым бархатом балдахином иной раз изо всех сил сдерживает зевок, дабы не подавать неподобного примера верным своих холопам. Но Федор зевает даже и тогда, когда ночевал один в своей горнице. Особенно тогда. На службе опричной Федор не зевает. Еще чего не хватало. И по-прежнему прекрасен и грозен, точно сам ангел смерти, когда черным вихрем проносится по улицам во главе отряда опричников, и от его пристального, хищного взгляда подгибаются колени у всякого земского, даже пока еще невиновного. Но в остальное время Федор зевает, и во время трапезы, стоя за поставцом, нет-нет да и зазевается, на пару мгновений промедлит явиться на царский зов, нет-нет да и клюнет носом. Вечерами в царской опочивальне вроде бы ничего не переменилось, Ивану грех жаловаться. Горячее любовника еще поискать. Но как-то, засидевшись долго за грамотами и покончив наконец с делом, Иван оборачивается, ожидая увидеть, что Федор, уже изведшийся весь от нетерпения, в соблазнительной позе раскинулся на постеле, поигрывая долгой жемчужной нитью. Федор бессовестно дрыхнет. Иван некоторое время постоял в одной долгой сорочке, выбирая между собственными противоречивыми желаниями и чувствами… и полез под одеяло, сварливо пихнув Федьку задницей на самый край. На следующий день Федька зевал несколько меньше. А затем - все вернулось на круги своя. Примерно через седмицу подобного безобразия Иван не выдержал. Проснувшись среди ночи, привычно пошарил рукой, не нашел Федора у себя под боком, спросонок не сразу вспомнил, что нынче к себе не звал… а вспомнив - проснулся окончательно, схватил подсвечник и, как был, босиком, шумно потопал по коридору, пугая сонных мышей. Распахнул дверь в Федорову горницу. Федька крепко спал, один. Даже не ворохнулся от шума. Одна рука его свисала с постели. Догоревшая свеча, стоявшая у изголовья, совсем оплыла, то ли Федор долго не спал, то ли уснул, не успев ее затушить. Иван, кряхтя, наклонился подобрать то, что выпало из Федоровой руки. «Записки о галльской войне».