***
-… девятьсот тысяч в общую казну Объединённых Северных Кланов, триста пятьдесят тысяч в казну клана Котов, сто тысяч каждому клану победившей стороны и ещё по пятьдесят тысяч пострадавшим кланам, что не принимали участия в военных действиях. Всех устраивает такой расклад? — спросил мужчина, что сидел за одним столом с другими главами кланов и являлся представителем клана Ястребов. Огромная комната выглядела поистине роскошно. Высокие стены были обклеены яркими красными обоями, мраморные колонны будто бы поддерживали потолок, усеянный росписями известных художников и красивейшими лепнинами. Пол устелили художественным паркетом, тут и там светлое, тёмное и красное дерево переплетались в причудливых узорах. Освещался зал одной стеклянной огромной люстрой, висевшей посередине потолка. Вокруг длинного стола из махагони не было свободного места. Люди совершенно разных возрастов, но все как один величественны и явно благородны, восседали на удобных стульях с резными ножками, мягкими сиденьями и подлокотниками. Позади них стояли господа более собранные и сосредоточенные. Как правило, это были советники, но иногда и юные наследники, набиравшиеся опыта и знаний. — Всю компенсацию мы получим от Воронов? А как же медвежий клан? Они ведь тоже активно участвовали в войне! От этих ублюдков я бы запросил гораздо больше! — возмущался молодой парнишка, лет шестнадцати. — Молодой господин, следите за своей речью, пожалуйста, — наклонившись к мальчику, тихонько сказал советник. Тот лишь недовольно цыкнул и обиженно, даже слишком по-детски, надулся, облокотившись на спинку стула. — Гарольд, — обратилась к нему пожилая женщина, увешанная драгоценными камнями, — я надеюсь, клан Волков знает, что делает. Сколь сильна не была ваша вражда, второй масштабной войны никто не хочет. Решите эту проблему без крови. — Прошу прощения, но я желаю возразить, — внезапно подала голос та, кого услышать и не ожидали. — Мы выплатим всё что нам причитается, но отказаться от армии мы не можем. Она поднялась со своего места когда говорила, лишь потому что по-другому её слов бы не услышали. Эта девушка была совсем молодой, но удивительно высокой и столь же удивительно худой. В лице не было и капли юности, а только несвойственная девушкам её возраста собранность и строгость. — Клаудия, ты предлагаешь нам оставить Воронам возможность нападать? — свирепея с каждым словом, пугая тех, кто сидит подле, спросил мужчина Ястребов. — Нет, — спокойно ответила девушка. — Только прошу о возможности защитить свой народ. — И ты думаешь, тебе это позволят? — нагло вклинился в разговор мужчина с вальяжной улыбкой на лице. — Последние семь лет эти войска только и занимались тем, что губили моих людей, и после этого ты смеешь просить о таком? — Тогда обеспечьте нам защиту! — Не смей просить о подобном, девчонка! — вскочил глава Ястребов, ударив по столу кулаком. Все наблюдавшие поразились тому как сильно разозлился мужчина, и как спокойно держалась Клаудия. Некоторые женщины в зале вспомнили себя в этом возрасте и удивились, ведь тогда они бы в подобной ситуации расплакались и поспешили скрыться. Звон и негромкий скрежет отвлёк глав и их советников от перепалки. Все они переключились на рыжего мужчину, что с самого начало собрания не обмолвился и словом. Расслаблено откинувшись на своём стуле, он не казался хоть сколько-то вовлечённым в процесс переговоров. Взгляд зелёных глаз наблюдал исключительно за монетой в десять пун*, которая теперь покатилась к пожилой леди. Недолго дожидаясь, коренастый мужчина потянулся, распластавшись в процессе на столе, за своей монетой. — Мадам, подайте-ка, — попросил мужчина, понимая, что чуть-чуть не дотягивается. Дрожащей морщинистой рукой она вернула хозяину его десять пун, и он продолжил играть с ними то раскручивая её на столе, то перебирая между пальцами. Некоторое время все ещё молчали, и тогда зеленоглазый мужчина заговорил. — Всё ещё грызётесь, хоть война и кончена. Пора бы уже заканчивать эти скучные обсуждения. Молодёжь то уже хочет покутить на балу, а молоденькие леди слишком нетерпеливы, чтобы ждать, пока мы закончим наши серьёзные разговоры. Да и мы стары для всего этого. Идёмте же, друзья! — Стой-ка, Джерфрид, — несколько натянута, будто бы желая не сорвать гнев на собеседника, проговорил ястреб, — что насчёт Лисов? Вы будете обязаны внимательно следить за границами Воронов, порядком на их территориях, отслеживать торговые пути и присылать ежемесячные отчёты. Ты слишком спокоен, учитывая сколько работы тебе предстоит. Сейчас стоит упомянуть, что мужчина с монетой, глава Лисов — Джерфрид Сигманд Адэр Джоэль — никогда не отличался исполнительностью и ответственностью. Наоборот, он прославился как непроходимый лентяй, совершенно безынициативный кутёжник, которого способны заинтересовать лишь сплетни и слухи, скандалы и трагедии, но был он столь вял, что напрямую никогда не становился частью любимых забав, а лишь наблюдал за ходом спектакля, дожидаясь концовки. Даже сейчас его не интересовали ни деньги, которые он мог получать в течении нескольких лет, ни обязанности, которые ему предписали, даже не спросив. Беспокойство главы Ястребов было совсем не без основательно. — Гораций, — обратился Джер к ястребу, — спасибо, что обратил моё внимание на столь важные обязанности моего клана. Теперь я уверен в решение, которое никак не мог принять. Рыжий «великан» поднялся со своего места, поклонился другим присутствующим, лишь слегка прогибаясь в спине, и с улыбкой бодро выпалил, будто только очнувшись от хорошего здорового сна: «Прощайте! Я ухожу!». Остальные главы несколько опешили, не совсем понимая сути слов старого коллеги. Он всегда был чудным человеком, не от мира сего, но не настолько, чтобы делать опрометчивые поступки, устраивая некое шоу. В его характере было учудить что-то исподтишка, не своими руками, а здесь казалось, что всё ему просто надоело, и он решил уйти, не объясняя своего решения. Позади Джерфрида всё это время стоял мужчина, совершенная противоположность главы. Худой бледный муж, с медными вьющимися волосами. Лицо его было несколько осунувшимся и болезненным, но в глазах отчётливо читался холодный и острый ум. Исааку Йозефу стоило огромных усилий, дабы удержаться на своих двоих после услышанного дерзкого заявления старшего брата. Он, как и остальные люди в зале, не сразу понял что случилось. Очухался советник только тогда, когда его глава покинул совещание, тихонько хлопнув массивной дверью. Тогда и Исаак не стал более ждать, сорвался с места и быстрым широким шагом поспешил за Джером. Он не любил, когда за его спиной обсуждают главенствующую семью его клана или смеются над поступками неразумного братца, но ситуация принимала слишком серьёзные обороты, потому сейчас чужая молва нисколько не волновала Йозефа.***
Младший нагнал старшего только в холле, где второй в спешке уплетал вкусные канапе, запивая бокалом красного вина, прогулочным шагом направляясь с перекусом в сторону выхода. Не остановился глава даже когда Исаак несколько раз, довольно серьёзным тоном, выкрикнул его имя. — Джерфрид Сигманд Адэр, остановись немедленно! Я сейчас с тобой разговариваю! — настойчиво, но совсем не злобно, продолжал мужчина, привлекая внимания только гостей, что вели светские беседы. — Изя, я тебя умоляю, прекрати говорить как наша дорогая почившая матушка, — жуя закуску, спокойно ответил Джер. — Зачем теперь-то эти формальности. Ты же знаешь, меня от них тошнит. Исаак недовольно скривился, словно увидел отвратительного таракана. Почему-то, даже сейчас в обществе, старший брат позволял себе звать его этим детским прозвищем, которое он невзлюбил ещё в глубоком детстве. Но сейчас было не до того, чтобы обсуждать столь нелепые вопросы. — Вернись в зал, скажи, что это была нелепая шутка, и прекращай этот балаган, — шёпотом шипел Йозеф. — Нет, — беззаботно ответил старший. — Я более не глава. — В смысле? Когда ты вообще принял это непонятное решение? Джерфрид остановился у стола, оставляя на нём пустое блюдо. Опустошив бокал с вином, он и его отправил на стол. Отряхнул руки от крошек, протёр губ, на которых ещё оставался вкус терпкого вина, и только тогда обратил внимание на младшего. — Давно, Изя, давно. А теперь, мне пора идти. Не гоже посторонним быть там, где им не положено. Уже собираясь идти, рыжеволосого мужчину остановила худая рука братца. — Стой, стой, стой, — преградил путь Исаак уже всем телом, — но кто, если не ты? Мою кандидатуру отвергнет совет, да и твой сын в таком же положении. Мужчина задумался, и Йозеф уже хотел было подумать, что ему удастся отговорить от глупой затеи братца, как тот, просияв детской, неуместной для его сурового лица, улыбкой, выдал: — Лора справиться прекрасно! Джерфрид и Исаак вышли из поместья. Огибая здания, они направлялись в сторону конюшни, где стояли и дожидались хозяев, породистые кобылки и дорогие жеребцы. — Совет не примет женщину, как главу! Мы не голуби или тигры. Никто не помнит времён, когда женщина правила кланом Лисов. — И ты веришь в эту чушь? — скептически сказал Джер, выглядывая своего мустанга по кличке Олд. — Конечно, ведь… — но теперь договорить Исаак не успел, так как твёрдый, но по прежнему спокойный голос брата его перебил. — Гарри был непроходимым идиотом, давай будем честны. Я люблю нашу матушку всем своим сердцем, но она вырастила из него кисейную барышню, которая в итоге слегла от чахотки и умерла. Ты же не веришь, что Гарри, наш милый Гарри, сам принимал все решения? Джерфрид, найдя Олда, принялся выводить его из стойла. А Исааку и сказать было нечего, ведь брат был полностью прав. Гарри и Джерфрид были сыновьями потомственного главы Анселла и его жены Присциллы. Анселл являлся человеком слабым физически и морально, так что, когда жена забеременела от жиголо и родила Исаак, тот ничего не сказал, взяв мальчика на воспитания. Когда смертный час Анселла пришёл, то главой назначали его старшего сына Гарри, которому на тот момент было шестнадцать лет. Присцилла была регентшей до совершеннолетия сына, но по сути, всем всегда заправляла именно она. Мать мальчиков, на удивление, окончила свою жизнь сама, сбросившись с балкона, а после неё, чуть погодя, от болезни скончался и Гарри. Тогда, единогласно выбрали единственного законнорождённого наследника — Джерфирида. — Моя дочь — не идеал, конечно, но она знает что делать, и будет куда решительнее меня, — задумчиво бормотал мужчина, ведя лошадь за поводья. — Без мужа они не пустят её к главенству, — заключил Исаак, ещё несколько надеясь задержать брата. Он знал, что если брат что-то решил, то решил он это окончательно. Это была одна из тех его черт, что помогала в управлении кланом, учитывая остальные постыдные минусы. — Так пусть выйдет замуж, — взбираясь на лошадь, огласил Джерфирд. — Прощай, Изя. Может, ещё пересечёмся. Джерфрид Сигманд Адэр Джоэль оставил своего младшего брата наблюдать за тем, как его фигура удаляется и пропадает за густыми лесами. Исаак ожидал, что подобное когда-то произойдёт, ведь всё к тому и шло. Уже давно шло. Да и вероятно, брат не спонтанно осознал, что хочет уехать. Он хоть и несерьёзен, и пассивен, но не глуп и жесток. Это не было издёвкой над семьёй: над Исааком, дочерью или кем-либо ещё. Джерфрид просто израсходовал свой лимит.