С днем рождения меня.

С днем рождения меня. Чаще остального он думает о том, что Саше было бы лучше вообще не рождаться. В прошлом перед глазами витают лишь заснеженные красные холмы, отобранная еда и ворованные сигареты, которые он не курит. В прошлом – режущая белизна крейсера и бесконечное желание броситься под пули. В своих мечтах он смело встает под них, в мечтах его героически сжирает прыжок в гиперпространство. Шанса не выпало? Нет, просто Саша никогда не был и не будет одним из тех, кто может это сделать. Не хватит духу. По полу раздается отчетливо в тишине – писк и мышиное поскребывание по изгрызенным маленькими зубами доскам. Собственные ногти вторят этому звуку, который отдается в груди сдавливающим чувством отчаяния. С днем рождения меня. Это может и могло бы длиться бесконечно. Нет ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Ни надежд. Только в дверь замолотили ненормально, точнее… Парень поднимает глаза нехотя, но узнает манеру, и медленными шагами подходит к глазку. Когда раскрылась дверь, в комнату пахнуло холодом, и лишь в воображении – морозным воздухом. За окном поздняя осень, а кажется, словно уже зима. Календарь замер глубоко на марте, и с тех пор его никто не перелистывал. Саша не любит бывать дома, но больше негде. Желаемое уединение, долго граничившее с заточением, наконец преодолело допустимую черту. - Здравствуй, - звук собственного голоса теряется в пустоте квартиры. Пришедший заполняет ее собой и, кажется, говорит что-то в ответ. Громкое, уверенное. « Ты шумный. – Это истерика!», - кусок слишком старого диалога всплывает в памяти сам собой. - Блядь, у тебя ж днюха, да? – парень не ждет ответа, сгребая именинника в объятия, из которых Деймос… просто Саша, не пытается вывернуться, хотя и мышцы помнят как сделать это одним движением руки. Светлые, растрепанные пряди щекочут кожу. Жилец квартиры не знает, хочет ли выгнать гостя, и вместо этого только осторожно касается пальцами чужого плеча, все еще скрытого белым кителем. - Ты что, с вылета? – голубые глаза впервые поднимаются выше, и гость припоминает смутно. У Деймоса голубые глаза. Он никогда не присматривался. Нехотя, но решительно выпуская из рук бывшего солдата, стоявшего с ним на борту одного крейсера, он щелкает выключателем, не предупреждая, и парень жмурится, словно от боли. - Блядь, сидишь как в гробу, мужик. Давай я поправлю, а потом ты меня выгонишь и сделаешь как обычно? – в голосе слышатся глумливые нотки. Гость говорит беззлобно, но уже проходится широкими шагами по пустой комнате, где из гарнитура только старое трюмо, обтесанный разложенный диван и мыши. С одной стороны – фу! С другой, от чего-то парню кажется, что это Деймосовы товарищи. Закрепившаяся кличка всплывает в голове, кажется, тогда распространившись на весь экипаж крейсера. Кто там ее придумал? А, этот, ебанашка… Деймос не протестует, позволяя пришедшему наводить свои порядки. Только жмется к стене, жалея, что не сможет спрятаться под диван, как сделали его сотоварищи размером в несколько раз меньше. Под ногами скребется и все еще попискивает. Пришедший – как ураган. Зажигает свет, разметает по полу смятые бумажки, садится у разбитого окна и закуривает, задумчиво рассматривая початую бутылку коньяка с русской надписью «Победа». Выдыхать в окошко – прямо проявление культуры. - Po… povea…Hover… - прочитать на иностранном языке не получается, и оставив лингвистические изыскания, тот просто задумчиво крутит бутылку в руках, - А я думал, ты не пьешь, – звучит глуповато. Светловолосый улыбается, отставляя ее в сторону. Деймос молчит. Впрочем, как и всегда. Гость не выносит тишину и заполняет собой пространство. Как может, как умеет. Старается. Через несколько минут закипает чайник. Устроившийся на узкой кухонной тумбе, Саша поджимает ближе ноги, чувствуя теплую струю пара из носика электрочайника. Эту квартиру нельзя назвать уютной, но у него никогда не было и такой. Награда за выслугу лет, а впрочем, что там… Ему сегодня исполнилось 27. С днем рождения меня. Гость разливает по кружкам с заваркой кипяток. Они же грязные… Об этом Саша не предупреждает, решая, что можно попить и так. Светловолосый парень не брезгливый, это он понял еще на крейсере. Совсем не похожий на собственного бывшего навигатора, всегда имевшего при себе антисептик и влажные салфетки с цветочным запахом. Перед глазами сама собой возникает пачка с изображением и надписью «Королевская лилия». Тогда он не думал, сколько именно продержится их экипаж. - С бергамотиком? - гость интересуется в пространство, отхлебывая первый глоток. Приятно обжигает губы, - А сахар есть? – с тумбы на низкую табуретку, играющую роль стола, опускается аккуратная керамическая сахарница, которая здесь уже была, когда он переехал. Точнее, вселился. - У тебя… Запущено, - в воздух он выпускает очередной столбик дыма. - Я здесь почти не бываю. – Деймос отвечает тихо. Кажется, это вторые его слова за вечер. Он все еще не знает, хочет ли выгнать гостя. Поэтому делает глоток обжигающе горячего чая. Облизывает обожженные губы. Больно.