Рекомендуется к прослушиванию: Ed Sheeran — Give Me Love
Понедельник 21:20. Лука одиноко стоял на берегу океана и наблюдал за самым красивым закатом в своей жизни. Он не столько поражал яркостью красок, сколько завораживал причудливыми формами облаков, мирно задремавших на линии горизонта. Настоящие воздушные замки. Такие же, какие Лалльман выстроил у себя в фантазиях и мечтах за последний месяц. Никаких других слов, к его глубочайшему сожалению, не приходило на ум, когда он пытался самому себе объяснить происходящее. Парню было не впервой испытывать сомнения и пребывать в условиях мучительной неопределённости, вот только на этот раз разочарование и ядовитая горечь особо остро ощущались всеми фибрами души. Вечерним бризом обласкало точёное, но слишком опечаленное лицо, и Лука тяжело вздохнул. Нужно было возвращаться. Без Элиотта вся эта красота, представшая перед его взором, имела нулевую цену. Весь день стояла неимоверная жара, но раскалённый воздух успел остыть к вечеру, поэтому Лалльман вздрогнул, когда его прохладной ладони коснулись чьи-то тёплые пальцы. — Валери зовёт нас к столу. Идёшь? — голос Томми прозвучал неуверенно и как-то тихо. Лука кивнул головой и, чтобы не тяготить Гримо младшего молчанием, решил всё же спросить: — Что на ужин? — Курица с манго и арбузный лимонад. — Не слишком ли сладко? Парень скептическим взглядом одарил Томми, и подросток в ответ закатил глаза. — Сначала попробуй, а потом возмущайся, мистер «У меня нет настроения»! — Ты прав. Извини. Я немного… Лука замолчал, не зная, как правильно и ёмко описать своё состояние. — Не в себе, — подсказал Гримо младший. — Да, наверное. Парень с затаённой надеждой посмотрел в небо, показавшееся ему безграничным из-за своей точной копии в отражении на воде. Хотелось затеряться в нём и найти утраченный душевный покой. — Лука, — карие глаза Томми заблестели в лучах заходящего солнца. — Он вернётся, вот увидишь. Подросток подошёл к Лалльману и обхватил его руками, всячески пытаясь подбодрить. — Если бы всё было так просто. — Что ты имеешь в виду? Парень задумался и решил всё же не грузить своими проблемами кого-то ещё. — Неважно. Скажи, что я скоро буду, хорошо? — Валери не обрадуется, если я приду без тебя. — Она всё поймёт. Иди, а то ужин остынет. Слегка подтолкнув подростка в правильном направлении, Лука проводил его взглядом до бунгала и повернулся лицом к пылающему закату. Мысли об Элиотте напрочь отбили аппетит, и Лалльман решил остаться на берегу до тех пор, пока спасительная темнота тропической ночи не накроет его с головой. В недвижимом положении парень провёл ещё четверть часа. А потом осознал, что устал. Чертовски устал ждать, когда же Демори, наконец, соизволит объявиться и объясниться с ним. Когда все его ожидания оправдают себя, и он почувствует себя по-настоящему счастливым рядом с любимым человеком. Когда его сердце перестанет предательски проваливаться в пятки при новом побеге Элиотта. Прикрыв глаза, парень решил вернуться в выкупленный Жорисом на целых две недели коттедж и выспаться хорошенько в огромной, мягкой постели. Он ждал лучшего друга не раньше вторника, поэтому пустое самоистязание не имело никакого смысла. Смирившись с собственной безысходностью, Лука обернулся и наткнулся на Демори. Элиотт замер на месте, не успев сделать последних двух шагов. Он выглядел таким же уставшим и истощённым после долгого перелёта. Серые глаза с жадностью следили за каждым движением Лалльмана, пытаясь считать его настроение и готовность к не самому лёгкому разговору в их жизни. Взволнованное: — Привет, — вырвалось из губ Демори испуганной птицей. Лука ответил не сразу, и это больше всего напрягло парня. — Привет. Ответ прозвучал слишком настороженно, и Элиотт в нетерпении сократил расстояние между ними. — Пожалуйста, не говори ничего. Просто выслушай, ладно? Он дождался разрешительного кивка Лука и подавил в себе жгучее желание коснуться его. — Не буду говорить, что облажался, потому ты и так это знаешь. Я долго думал, почему раз за разом срываюсь и не сдерживаю обещаний, осознанно данных мной же. Лука, я… Я так боюсь потерять тебя. Ты не представляешь, что я чувствую, когда вижу тебя в больничной койке, перемотанного вдоль и поперёк бинтами или покрытого собственной кровью по вине какого-то совершенно чокнутого психа, слышу твой заразительный смех рядом с другим мужчиной, представляю, какой могла бы быть твоя жизнь без меня. Мне нужно было время, чтобы осознать… Я не сразу понял, но… Я завидую, слышишь? Ужасно завидую любому, кто смог сделать тебя намного счастливее, чем я. И дело не в Жорисе. Хоть я и совершил ошибку, подумав, что, возможно, между вами нечто большее, и ты просто не хочешь или боишься признать это, но суть не в этом. А в том, что этот животный страх не позволяет мне быть рядом с тобой. Ты понимаешь, о чём я? Лалльман не пошевелился, просверливая дыру в ошарашившем его парне и гулко сглатывая. Демори, ещё больше испугавшись реакцией любимого, а точнее, её отсутствием, совсем отчаялся, тихо признавшись: — Я вспомнил кое о чём, пока летел к тебе. Это сообщение от Люсиль. Ты попал в аварию по дороге в убежище, и она написала мне об этом первой. Я никогда не смогу забыть тот дикий ужас, который охватил меня, когда я понял, что могу в любую секунду потерять тебя. Мне кажется, он всегда будет возвращаться ко мне и разрушать всё то прекрасное, что было и есть между нами… Элиотт резко замолчал, пытаясь подавить в себе подступившие к горлу слёзы, и вздрогнул, когда услышал решительный вопрос Луки: — Что ты с ним сделал? — Удалил. Пытался удалить в прошлый раз, и чуть не попал из-за этого под машину, от которой ты спас меня. А вчера, когда я всё понял на высоте десяти тысяч метров, Жорис помог мне избавиться от него. Аккуратная бровь взметнулась дугой вверх. — Жорис, значит. — Лука, мне так жаль! — Знаю! От этого простого и короткого слова, брошенного бесцветным голосом, Демори почувствовал себя так, словно внезапно оказался безнадёжно прикованным к железнодорожным путям, по которым на всех парах летел скорый поезд. Лалльман неторопливо приблизился к нему и заглянул прямо в глаза своими, синими и полными непролитых слёз. — Я всё это знаю, Элиотт! Но этого недостаточно. Оставив Демори пребывать в полном шоке и неверии от происходящего, Лука сделал то, чего ещё никогда не делал в своей жизни — сбежал. Среда 08:03. Элиотт стоял перед зеркалом и критичным взглядом одаривал своё отражение, когда к нему постучался Жорис. Гостевая комната, в которой две ночи подряд ночевал Демори, была проходной, и стук являлся скорее актом вежливости, чем необходимостью. Парень улыбнулся неожиданному гостю и сказал: — Входи. Гримо не стал медлить и подошёл к Элиотту, окинув его довольным взглядом. На церемонию бракосочетания парень решил надеть белую рубашку и бежевые шорты, так как при такой жаркой погоде было глупо наряжаться в тесный парадный костюм. — Выглядишь очень даже неплохо, — подмигнул ему Гримо. — Может, сегодня это сработает, и ты будешь наконец–то спать в кровати, а не на диване. Элиотт закатил глаза и поправил ворот рубашки. — Извини, ещё рано шутить на эту тему? — Да. Лука всё ещё злится на меня. Голос Демори звучал более чем опечаленным. Он отражал всю тревожность и озабоченность парня затянувшимся молчанием Лалльмана. — Помнишь, что я сказал тебе? Элиотт хорошо помнил тот вечер. Как только пришло осознание того, что Лука больше не желает с ним разговаривать, парень со всех ног бросился следом, пытаясь остановить своего мальчика и вымолить прощение хоть на коленях, но у входа в бунгало его остановил Жорис, преградив собой путь. Демори успел только лишь проводить беспокойным взглядом прямую как палка спину, которая скрылась в одной из спален. Следом громко хлопнула дверь, и у Элиотта опустились руки. Он в упор посмотрел на Гримо, молча задавая вопрос вверх взметнувшимися бровями. — Дай ему время, — мягко ответил брюнет. — Идём, я помогу тебе перебраться в гостевую комнату. Нам всем нужен отдых. Демори ничего не оставалось, как принять помощь Жориса, сходить в душ и уснуть под самое утро, когда тяжесть собственных мыслей и усталость после долгого перелёта всё же взяли своё. Завтракали они в полном составе и тишине, иногда обращаясь друг к другу с просьбами передать что–нибудь с другого края стола. Лука ни разу не взглянул на Элиотта, уткнувшись взглядом в свою тарелку. Даже Томми вёл себя тихо и примерно. Пару раз Валери порывалась начать беседу, но Жорис галантно останавливал девушку, накрывая её ладонь своей и мягко сжимая. Когда напряжение достигло своего апогея, Лалльман извинился и покинул стол первым. Демори посмотрел с надеждой на Гримо старшего, но тот в отрицании покачал головой, давая понять, что ещё не время. Лука пропал на весь день, вернувшись в бунгало только лишь поздним вечером, и Элиотт тут же отправился к нему, однако настойчивый стук в дверь и мольбы выслушать его остались без ответа. В конец отчаявшись, отвергнутый в своём желании извиниться парень был вынужден в очередной раз уснуть в полном одиночестве на удобном, но неуютном диване. И вот настал тот самый день, когда Жорис и Валери должны были стать друг другу законными супругами. Элиотт, затаив дыхание, ожидал момента, когда наконец увидит любимого и сможет заглянуть ему в глаза. Он знал, что в них и будет ответ на все его вопросы. Нужно было всего лишь немного подождать, поэтому парень проснулся пораньше, освежился, позавтракал в компании Томми и за час до церемонии отправился в свою комнату за приготовленным с вечера нарядом. Глядя на выглаженную и чуть не сожжённую им же рубашку, Демори поддался депрессивным настроениям, вспоминая, что именно Лука отвечал за глажку в их паре. Почему–то эта незначительная на первый взгляд деталь натолкнула Элиотта к мысли о том, что всё может закончится здесь, на Бали. Вот так просто. Его любимый не был железным человеком и мог сказать хватит. Парень с неверием посмотрел на одежду, аккуратно разложенную на поверхности кровати, словно от неё зависело их с Лалльманом будущее. Взяв в руки шёлковую ткань, Демори поклялся себе, что не позволит любимому принять неверное решение. Он не выживет в этом мире без Луки! И, если будет нужно, он похитит своего мальчика и останется с ним на чудесном острове до конца их счастливых дней. Смутно представляя, как и на что они будут жить в этом особенном месте, Элиотт знал лишь одно — он безумно любил Луку. А остальное было абсолютно неважным! Одевшись, Демори подошёл к зеркалу и принялся усмирять непослушные волосы. За этим занятием его и застал Гримо старший. — Мне нужно дать ему время. — Точно. Было очевидным то, что Жорис заглянул к нему зачем–то ещё, поэтому Элиотт оставил бесполезные попытки уложить свою своенравную шевелюру и махнул рукой в сторону дивана. Когда парни расположились на нём с удобством, Гримо с осторожностью в голосе начал: — Я хотел бы кое–что предложить тебе, но не знаю, как ты к этому отнесёшься. Демори дал понять, что внимательно слушает, и Жорис продолжил: — Подруга Валери не смогла приехать, и я попросил Луку заменить её. С такой же просьбой я обращался к Томми, но мой младший брат оказался на порядок умнее меня. Гримо сделал паузу и внимательно посмотрел на ничего не понимающего парня. — Он сказал мне, что будет лучше, если моим свидетелем на церемонии будешь ты. Элиотт, мягко говоря, удивился. Единственное, на что он оказался способным, было: — Я? Лучезарная улыбка Гримо убедила донельзя смущённого и не верящего в происходящее парня в том, что он не ослышался. — Понимаю, это немного неожиданно для тебя. Но ничего сложного не будет, обещаю. Просто не теряй моё кольцо, ладно? Я потратил на него целое состояние! Демори потерял больше — дар речь. Он с трудом собрался мыслями и выдавил из себя: — Жорис, я не уверен, что подхожу на эту почётную роль, ведь… — Элиотт, — тут же остановил его брюнет. — Многое произошло за последние дни, да? И нам есть, что обсудить. Но ты тот, кого Лука любит больше всех на свете. И, раз мне он приходится вторым братом, я с лёгкостью могу доверить в его руки свою прекрасную невесту. А тебе себя. Пожалуйста, окажи мне честь и стань моим свидетелем на свадьбе. Это было больше, чем просто предложение стать шафером. Оно вдруг превратилось в приглашение вступить в их маленькую семью, и Демори испытал непостижимое чувство благодарности по отношению к человеку, сидевшему напротив. Серые глаза засияли от счастья и радости, а руки непроизвольно взметнулись вверх. — Да, конечно! Парни поднялись на ноги и обнялись. Перед тем, как освободить друг друга из крепкого захвата рук, Жорис тихо сказал: — Теперь и ты мой брат тоже. Никогда не забывай об этом. Элиотт посмотрел на Гримо блестящими глазами и кивнул головой, безмолвно выражая признательность за всё. — И никаких слёз раньше церемонии! Жорис с довольной улыбкой на лице двинулся к выходу, когда Демори остановил его вопросом: — Думаешь, Лука сможет простить меня за то, что… Эмоции не позволили закончить предложение, но брюнет и так всё понял. Он хитро подмигнул Элиотту и сказал: — У него нет другого выхода. Для крепкого брака свидетели должны переспать друг с другом, и не раз. — Жорис! — Я тут не при чём! Об этом мне напомнил Томми, так что за благодарностями потом к нему.Рекомендуется к прослушиванию: Said The Sky — Darling VIP (feat. Missio)
Четверг 01:15. Элиотт никак не мог уснуть, вспоминая каждую деталь поистине волшебной церемонии бракосочетания. Она была организована просто и со вкусом. Высокая арка, обтянутая воздушной нежно–розовой вуалью, ждала своих гостей на небольшой возвышенности среди прозрачной глади воды, создавая идеальный контраст на фоне бирюзового океана. Дорога к ней была устлана лепестками цветов, пестревших своими диковинными и яркими цветами. Жорис и Валери, кажется, светились от счастья, одетые во всё белое и на первый взгляд невесомое. Они не отводили друг от друга влюблённых глаз, передавая волшебство момента каждому, кто находился рядом. Демори неотрывно следил за Лукой, пока тот старательно делал вид, что не замечает его. Но на моменте, когда молодожёнам предложили закрепить брачный союз поцелуем, их взгляды наконец пересеклись. Буквально на несколько секунд. И Элиотту хватило их сполна, чтобы передать все свои эмоции и чувства. Увидев, что любимый остался неравнодушным ко всему, что произошло, начиная с его эффектного появления в роли свидетеля Жориса и заканчивая горящим взглядом, которым он одарил прикушенную Лукой нижнюю губу, Демори обрёл свой душевный покой. Парень вдруг осознал, что их примирение неизбежно, и его мальчик не сможет никуда сбежать от него. Поэтому он лежал в полной темноте и ждал. Уже засыпая, Элиотт услышал тихие шаги. Позволив Луке забраться на себя и комфортно разместиться между собственным телом и спинкой дивана, парень замер, не дыша. Лалльман уткнулся ладонями в крепкую грудь, приподнимаясь и заглядывая в серые глаза, игравшие блеском в лунном свете. — Пообещай мне, — шёпотом попросил он. — Всё, что угодно, — вторил Демори своему самому любимому мальчику на свете. — Обещай, что всегда будешь возвращаться ко мне. Элиотт улыбнулся, но Лука уже не увидел этого, уткнувшись носом в своё излюбленное местечко на родном теле. — Что бы ни случилось и где бы я ни был, я всегда буду возвращаться к тебе в этой вселенной и во всех параллельных. Лалльман в ответ согрел его шею горячим выдохом, даруя то самое тепло, которого так не хватало в последние дни на жарком Бали. А дальше потянулись дни без счёта и времени. Они проводили их все вместе, купаясь в тёплом океане, загорая на роскошном пляже и распивая безумно вкусные коктейли. Иногда Лука и Элиотт уединялись, чтобы понежится в лучах солнца и сполна насладиться сладкими поцелуями. Поначалу они были неуверенными и сдержанными. Им нужно было научиться заново доверять друг другу. И с каждым разом становились горячее и интимнее. В такие моменты Демори уводил Лалльмана подальше от чужих глаз, лаская его до страстных и громких стонов на опалявшем кожу песке. В один из таких вечеров они лежали в гамаке, спасаясь от изнуряющей духоты в прохладе напитков и объятиях друг друга. Лениво наблюдая за тем, как Жорис гоняется за заливисто хохочущими Валери и Томми на берегу океана, Элиотт внезапно спросил: — Хотел бы так же? Лука, успевший задремать на его плече, поднял голову и заглянул в любимые глаза: — О чём ты? Демори кивнул в сторону счастливого семейства Гримо и с заметным волнением в голосе перефразировал свой вопрос: — Ты бы хотел стать моим мужем? Синие глаза округлились, и тут же прищурились, выдавая игривое настроение своего хозяина. — Мне надо подумать, — ответил Лалльман и пристроил голову на своё законное место, тихо улыбаясь. — Подумать? — Да. Демори застыл на месте, а затем принялся щекотать своего мальчика, выпаливая возмущённо: — Подумать, значит? — Элиотт, прекрати! Ай, не надо! Да стой же! Свалившись с гамака, Лука подскочил на ноги и умчался в сторону океана. Элиотт погнался следом, догоняя и терзая любимого щекоткой и поцелуями-укусами. На фоне пурпурного заката под беззаботный смех и несдержанный визг прозвучало громкое «да».Конец