Он всегда вернётся к тебе

Рекомендуется к прослушиванию: Clint Mansell — Creep

Понедельник 08:38. Они безбожно опаздывали. Так, как обычно делают это абсолютно счастливые люди, которые ни разу не сталкивались с чем–то по истине ужасным в своей жизни. Как будто от их своевременного появления в пункте назначения ничего не зависело. Словно и не было всех тех мрачных дней, которые им пришлось пережить вместе. Лука всю дорогу подгонял водителя такси, пока Элиотт держал его за руку, и, как оказалось, не зря. Выскочив из машины, Лалльман первым делом увидел толпу гудящих журналистов, заполнивших собой всё свободное пространство на огромном каменном крыльце. Парень тут же принялся сканировать скопление людей и зацепился взглядом за знакомую вихрастую макушку. Томми, находившийся недалеко от стайки жадных до новостей ищеек, нервно вышагивал из стороны в сторону перед зданием суда. Рядом с ним находилась Аннэбель, которая, судя по жестам и мимике на лице, пыталась успокоить взволнованного подростка. Лука попробовал отыскать глазами Жориса, но его поблизости не оказалось. Он не успел сделать и шага в сторону Гримо младшего, так как Элиотт преградил ему путь. Демори закрыл его своей широкой спиной, делая вид, что поправляет шарф на шее своего бойфренда. Столкнувшись глазами с полным недоумения взглядом Лалльмана, он тихо сказал, что им лучше прикрыть свои лица и оставаться незамеченными, дабы не привлекать к себе излишнее внимание вездесущих журналистов. Лалльман нежным шёпотом произнёс в ответ: — Ты — чудо! — и без резких движений двинулся навстречу к друзьям, не отходя от любимого и на метр. Томеральд первым заприметил парочку, с осторожностью пробиравшуюся к ним. Он переглянулся с Аннабэль и нахмурил брови. — Лука! Ну наконец–то! Мы подумали, что с вами что–то стряслось! — полушёпотом воскликнула девушка с явным облегчением в голосе. — Извините, такси опоздало, и мы немного задержались, — щёки Лалльмана порозовели, но не от мороза. — Да, нам нужно было спуститься в метро, чтобы избежать пробок, — поддержал легенду Элиотт. Томми всезнающим взглядом прошёлся по лицам парней и ухмыльнулся: — Теперь это так называется? Лёгкий румянец не обошёл стороной острые как бритва скулы Демори. Благодаря неловкости, внезапно повисшей в воздухе, Томми получил негласное подтверждение своим догадкам, и его улыбка стала ещё шире. Однако долго радоваться своему маленькому триумфу подросток себе не позволил. Он взял Лалльмана за руку и сказал: — В любой другой день вы бы так просто от меня не отделались, но сейчас ты нужен Жорису. Его увёл детектив Деко, и я очень переживаю. — Томми, тебе не о чем волноваться. Твой брат теперь в полной безопасности, — Лука уложил ладонь на плечо смущённого своим излишним беспокойством подростка и провёл по нему несколько раз, пытаясь таким образом успокоить его и передать всю свою уверенность в том, что всё пройдёт более чем хорошо. — Знаю, — Томми сжал ладонь Лалльмана сильнее. — Но он и не подозревает, что Жорис жив. Донован просто конченый псих, и я не думаю, что он так просто сдастся, не попытавшись на прощание сделать что– то поистине ужасное. Вдруг он нападёт на Жориса или тебя прямо в зале суда? — Послушай, я буду рядом с ним и не позволю случиться чему– то плохому, хорошо? Лука дождался, пока Гримо младший кивнёт ему в знак согласия, а потом притянул к себе для крепких объятий. Парень скорее почувствовал на себе пристальный взгляд серых глаз, чем заметил его. Он внимательно посмотрел на Элиотта и понял, что переживания Томми не прошли его любимого стороной. Лалльман протянул свободную руку Демори и переплёл их пальцы вместе. — А где остальные? — обратился Лука к Аннабэль. — Я отправила всех внутрь, чтобы не давать пищу для стервятников, — качнула головой Фабри в скопище растущего как на дрожжах количества журналистов. — Что ж, пора положить этому конец. Парень поцеловал Томми в макушку, ободряюще подмигнул Элиотту и нырнул в массивное здание суда, которому на вид было столько же лет, сколько всем им вместе взятым. Оказавшись внутри, Лука испытал холод, который вполне мог посоперничать с тем, что был снаружи. Он на пробу выдохнул и, не обнаружив облачка пара перед собой, сдал своё пальто в гардероб. Лалльман не стал дожидаться, пока остальные избавятся от верхней одежды. Услышав от Демори: — Иди, я присмотрю за ними, — парень постучал в неподъёмные на вид деревянные двери и вошёл в зал суда. В глаза тут же бросилась охрана, расставленная по периметру и внимательно следящая за всем происходящим в помещении. Повернув голову, Лука наткнулся взглядом на Теодора и Яна, занявших свободные места на одной из скамье для желающих стать свидетелями правосудия. Парень не сразу поверил своим глазам, когда увидел двух парней рядом с Казасом. Повзрослевших, но вполне узнаваемых и таких родных. Улыбка расцвела на лице, и Лука, преисполненный радостью, подошёл к Артуру и Базилю. Никто из них не решился нарушить тишину, которая установилась сразу же после его появления, поэтому парень отреагировал первым. Лалльман обхватил Бруссара и Савари ладонями за основание шеи и так же молча утянул обоих в медвежьи объятия. Отлипли они друг от друга только тогда, когда кто– то из охраны подошёл к ним и сделал замечание о недопустимости их поведения в зале суда. Его друзья выглядели смущёнными и довольными одновременно. — Лука, прости нас. Мы ничего не знали. Думали, ты не хочешь нас видеть после того, как… Лалльман понял, что Артур имел в виду его попытку самоубийства два года назад, поэтому опустил глаза в пол. За некоторые поступки в прошлом ему было стыдно до сих пор. Бруссар заметил это и решил исправить неловкую ситуацию. — Ян рассказал нам всё, и мы приняли решение быть здесь. С тобой. Ведь лучше поздно, чем никогда, так? Артур с надеждой заглянул в округлившиеся глаза Луки, ожидая его вердикта, но так и не дождался, потому что Савари вдруг выпалил: — Чувак, твои волосы! — Баз, ну не сейчас же! — зло прошипел Бруссар. — Да ты только посмотри на него! Он выглядит как Рапунцель! Лука, нас не было всего– то два года. Два года, а ты себе локоны нарастил! Офигеть не встать. И парни согнулись пополам от смеха, который пришлось глушить прикушенными кулаками и плотно прижатыми к губам ладонями. — Эй, придурки! Из– за вас двоих нас точно попрут с заседания сегодня! Угомонитесь сейчас же! Своим серьёзным тоном Ян насмешил друзей ещё больше, и охрана сделала всем второе замечание. — Я так и знал! — обречённость просквозила в голоса Казаса. — Да ладно тебе, суд же ещё не начался, — беззаботно заметил Базиль. — Идиот! Ты совсем не понимаешь, да? — снова зашипел Артур, глядя в упор на туго соображающего друга. — Если Луку удалят из зала суда, он не сможет дать показания против Донована в случае необходимости. — Блин, чувак, извини. Я совсем не подумал! — виновато проронил Савари. — Артур прав, Баз. Поэтому мне лучше уйти. Лалльмана остановил вопрос, заданный чересчур взволнованным голосом: — Но мы ведь ещё увидимся, правда? Лука по очереди обвёл каждого из членов своей банды выразительным взглядом, пообещав: — Конечно. Думаю, нам многое предстоит наверстать. Его проводили подбадривающими словами и дружескими похлопываниями по плечу. Оставив позади своих друзей, Лалльман двинулся по направлению к трибуне. Ему нужно было срочно найти Жориса до того, как начнётся заседание суда, чтобы убедиться в готовности лучшего друга к одному из самых неприятных событий в их жизни. Лука предъявил охране документы и сообщил о своём статусе свидетеля, после чего парня отвели в закрытое помещение, где он смог найти всех: Гримо старшего, его адвоката Андрэ, детектива Деко и доктора Шанца. — Ну наконец– то, а я уж подумал, что Вас съели волки! — воскликнул психиатр, когда Лалльман оказался внутри. — Что Вы, доктор Шанц, если только немного покусали, да, Лулу? Жорис, как всегда, был в своём репертуаре. Гримо старший с хорошо замаскированным облегчением обнял своего друга и шепнул на ухо: — Надеюсь, опоздание того стоило. Луке вдруг захотелось кричать от чёртовой проницательности семейства Гримо. — Сотри эту ухмылку со своего лица, побойся Бога! — Зачем, если уже через… — Жорис посмотрел на дорогие наручные часы. — … пять минут я увижу самого дьявола? — Так не терпится его увидеть? — Скорее, хочется как можно скорее познакомить его с новым «домом», — на этом моменте Гримо старший и доктор Шанц переглянулись. Лалльману не понравилось это. Ой как не понравилось. — Что ты имеешь в виду? Внезапно повисшее молчание напрягло Луку ещё больше. Даже Андре перестал перекладывать нужные ему для заседания бумаги и с интересом уставился на подопечного, ожидая, как же тот выкрутится из сложившейся ситуации. — Только не злись, ладно? Мы не хотели тебя расстраивать, и… — Жорис, ты мне, конечно, дорог, но если немедленно не перейдёшь к делу, я тебе врежу! — Лалльман был непреклонен. И тогда в разговор вмешался доктор Шанц. — Пока тебя не было, мы ещё раз обсудили наш план и внесли кое– какие изменения в обвинение. Лука ничего не ответил на столь неожиданное заявление, ожидая логичного обоснования опрометчивому, на его взгляд, поступку. — Мы хотим, чтобы первые пять лет своего заключения Донован находился в психиатрическом госпитале Мэйфилда. К настолько крутым поворотам парень не был готов от слова совсем. — Простите? — Лука, послушай меня внимательно, — Жорис полностью переключил внимание пребывавшего в полнейшем шоке парня на себя. — Донован болен, ему нужно лечиться! — Лечиться? Вы в своём уме? — Лалльман не был возмущён, скорее, разгневан до чёртиков. — Я тоже посчитал это полным бредом, пока не понял — доктор Шанц прав! Попав в тюрьму, Донован захочет отмщения, и, наверняка, завербует кого–нибудь из окружения на наше с тобой убийство. Или на нечто более ужасное. А так он будет под присмотром врача, который сможет попытаться если не вылечить, то хотя бы блокировать у него эти мерзкие наклонности к насилию и убийству. — Да кто захочет возиться с ним? — вскричал Лука. — Где гарантия того, что новый врач не попадёт под его влияние и не освободит для того, чтобы он завершил начатое? — Я и есть гарантия, мсье Лалльман, — спокойно ответил доктор Шанц. Он не сразу осмыслил услышанное, а когда всё понял, и вовсе потерял дар речи. Психиатр улыбнулся онемевшему парню тёплой улыбкой и продолжил: — Лука, ты помнишь, что я тебе говорил о своём сыне? Лалльман кивнул, не находя в себе силы на слова. — Ты знаешь, что я не верю в случайности, лишь в закономерности, мы это не раз обсуждали с тобой на наших совместных сеансах. Но есть нечто закономерное в том, что мой сын живёт в соседнем с Иллинойсом штате, ты не находишь? — Этого я не знал. — Конечно, нет. А теперь знаешь. Лука, я хочу видеть свою внучку по выходным, и, будучи сотрудником Мэйфилда, мне это будет очень просто сделать. Парень глубоко задумался, пытаясь переварить всё это. Несомненно, он был очень рад за доктора Шанца, но было кое–что ещё, волновавшее его не меньше услышанного. — Моим лечением займётся другой врач? — Кстати об этом, — психиатр взял из рук Андрэ бумагу и протянул её Луке. — Вот моё заключение о твоём полнейшем выздоровлении. Еле как выбил его у руководства, но не попытаться сделать это в такой смутный для Шато–де–Гарш период было бы полнейшей глупостью с моей стороны. Кажется, он бы не удивился, если в комнате пошёл снег. — Теперь ты свободен. — Пока ещё нет. Все присутствующие поняли, кого именно имел в виду Лука. — Вы правы, мсье Лалльман. Что ж, если вы закончили, позвольте перейти к основным правилам закрытого заседания, у нас не так много времени. Понедельник 09:01. Лука никак не мог усидеть на своём месте. Детектив Деко проводили его с Жорисом к скамье свидетелей и попросил ожидать начала суда. К счастью, их лица были обращены к остальной части зала, и парни могли видеть своих родных. Элиотт, не отрывая глаз, следил за Лукой и иногда, забываясь, порывался встать и бежать к нему, а Томми извёлся не меньше Лалльмана. И только Гримо старший не сводил глаз с дверей, в которые с минуты на минуту должен был войти его ночной кошмар. Когда охрана пришла в движение, Лука почувствовал напряжение, сковавшее тело его друга. Он, незаметно для остальных, сжал ладонь Жориса своей и шепнул еле слышно: — Помни, я рядом. Гримо старший, словно очнувшись ото сна, с удивлением посмотрел на Лалльмана. — Как и я, Лулу, как и я. Именно в этот момент стражи правопорядка распахнули двери и ввели заключённого. Лука не мог не заметить потрёпанный и абсолютно равнодушный к происходящему вид Донована. Его, как быка на убой, подвели к креслу и без видимых усилий усадили в него, приковав наручниками к специальному железному поручню. Лалльман посмотрел на Жориса и не узнал его: до боли сжатые скулы, сверкающие глаза, тяжёлый взгляд и сжатые в кулаки ладони выдавали Гримо старшего с потрохами — он находился во власти неконтролируемой ярости. Задержавшийся на пару минут судья, наконец, вошёл в зал и после всеми ожидаемого стука молотка начал и без того затянувшийся процесс. — Закрытое слушание по делу Джона Дрю Донована, обвиняемого в покушении на убийство по статье 221–5, изнасиловании по статье 222–23, организации похищения по статье 224–1, шантаже по статье 312–10, а также в злоупотреблении властью в связи с представленными ему полномочиями по статье 222–33 Уголовного кодекса Франции, считается открытым. Все улики и опровержения предоставлены обеими сторонами и подшиты к делу. Суммарный срок тюремного заключения подсудимого превышает допустимый и перетекает в разряд пожизненного, однако обвинение настаивает на принудительном лечении мистера Донована в психиатрическом госпитале Мэйфилд, штат Иллинойс, с дальнейшим его переводом в одну из тюрем строгого режима того же штата и пожизненным запретом на въезд во Францию. У стороны защиты имеются возражения против поправок в обвинение? — Да, Ваша честь! Мой клиент настаивает на пожизненном сроке заключения в тюрьме Санте города Париж. — Что на это скажет сторона обвинения? — Ваша честь, мы не находим позицию защиты в отношении мистера Донована объективной. Если вспомнить весь перечень обвинений и количество пострадавших, то, в качестве минимального наказания мы настаиваем на депортации подсудимого из страны и его пожизненном заключении в одной из тюрем на родине. Однако, Ваша честь, просим обратить внимание на предрасположенность мистера Донована к шантажу, манипулированию и подкупу третьих лиц с целью совершения незаконных действий под его дальнейшим руководством. Считаем это отягчающим обстоятельством обвинения и полагаем, что подсудимому требуется качественная психиатрическая помощь, которую так любезно готов оказать Мэйфилд. Жорис сверлил убийственным взглядом опущенную вниз голову Донована всё то время, пока Андрэ выполнял свою работу. Судья, недолго раздумывая, обратился к адвокату с просьбой: — Мсье Шерро, будьте добры, напомните мне полный список пострадавших. — Как скажете, Ваша честь. Ребекка Амели Джонсон, штат Иллинойс, изнасилование, Мэтью Луи Галлахер, штат Иллинойс, изнасилование, Томмеральд Гримо, семнадцатый округ Парижа, попытка похищения, Лука Лалльман, двадцатый округ Парижа, покушение на убийство, Жорис Гримо, Шато–де–Гарш, покушение на убийство. Судья подался немного вперёд и задал вопрос: — Как я понял, на заседании присутствуют не все? — Верно, Ваша честь. Мисс Джонсон и мистер Галлахер сделали своим поверенным доктора Шанца ввиду отсутствия возможности присутствовать на заседании лично. Томеральду Гримо также было рекомендовано оформить договор поручения, так как он является несовершеннолетним лицом, чем он и воспользовался. Однако, подросток в данную минуту находится в зале суда. — Кто является поверенным лицом мистера Гримо? — Его старший брат, Ваша честь. Он, как и мсье Лалльман, находятся прямо перед Вами на скамье свидетелей. И пока адвокат со стороны защиты верещал на весь зал о том, что сторона обвинения не удосужилась вовремя предупредить его о новом свидетеле, да ещё и «восставшем из мёртвых», Лука внимательно наблюдал за реакцией Донована, которая не заставила себя долго ждать. Сначала мужчину выдали плечи, дёрнувшиеся от услышанной, а потом и осознанной информации. Затем голова, которая в неверии явила им потяжелевший и ненавистный взгляд почти чёрных глаз. Мёртвых и выгоревших. Отражавших только лишь его суть. Жорису не повезло — его Донован увидел первым. Как в замедленной плёнке Лалльман наблюдал за их немым общением взглядами. Изучающими. Немигающими. Жёсткими. А потом случилось то, чего Лука боялся больше всего, хотя где–то в глубине своей взволнованной донельзя души давно хранил подозрения о том, что так и будет. Чёрные глаза Донована ожили и подёрнулись желанием. Парень увидел его так отчётливо, как сияющие на пике удовольствия серые радужки Элиотта этим утром. И тогда Лалльман испугался не на шутку. Он перевёл взгляд на Жориса и понял, что всё идёт более чем плохо. Да, они находились в безопасности: в зале суда с большим количеством охраны и огнестрельного оружия, которое можно было в крайнем случае применить против Донована. Но это не гарантировало им абсолютно никакой защиты, потому что маньяк-убийца, сидящий неподалёку, и не планировал так просто отпускать Жориса, тем более без последней попытки сделать его своим «счастливым билетом». По всей видимости, его друг отлично понимал это: отсутствующая торжествующая улыбка на лице Гримо старшего и его прямая как палка спина, подтолкнули Луку к мысли, что он, как никогда, нужен своему лучшему другу. Парень приблизился к нему и еле слышимым шёпотом спросил: — Ты в порядке? — Пока не знаю, — так же тихо ответил Жорис. Адвокат со стороны защиты чуть ли не слюной исходил, пытаясь облегчить приговор своему клиенту, даже не подозревая, какую ошибку совершает. Он бы и дальше продолжал гнуть свою линию, если бы Донован не сделал знак рукой. Шустрый парень тут же выпросил у судьи минуту на обсуждение выдвинутых поправок в обвинении со своим клиентом, и Луке почему–то показалось, что они проигрывают. В этот же момент чёрные глаза зацепились за синие, и парень испытал дикий ужас. Он вдруг понял, если Андрэ не добьётся депортации и принудительного лечения Донована в Мэйфилде, их кошмар не закончится никогда. Лалльман машинально посмотрел на Жориса, который никого не замечал вокруг, кроме чокнутого подонка в центре зала, а затем обернулся и нашёл глазами друзей, Томми и Элиотта. Каждый из них был так же взволнован и внимательно следил за ходом слушания. На немой вопрос Демори о том, всё ли хорошо, Лука качнул головой в отрицании, давая понять, что происходит нечто совсем нехорошее. Его подозрения подтвердились словами адвоката Донована, которые прогремели как гром среди ясного неба: — Ваша честь, мой клиент согласен на выдвинутые ему обвинения со всеми поправками при одном условии. — Мсье Ламбер, подсудимый не в том положении, чтобы что–то требовать, — строго констатировал судья. — Вы правы, Ваша честь. Однако, я считаю данное требование слишком лёгкой ценой за безоговорочное согласие с его стороны. И Вы, наверняка, примете правильное решение, когда оно будет озвучено. — Хорошо, суд готов выслушать требование мистера Донована. Кажется, все в зале тут же приковали своё внимание к человеку, которому так легко позволили говорить. — Ваша честь, я всего лишь хотел принести свои глубочайшие извинения мсье Гримо за нанесённый ему урон. Для тех, кому очень повезло не столкнуться с Донованом лицом к лицу, бархатный голос прозвучал музыкой, но только не для Жориса. Лука в недоумении уставился на психа и решил не сводил с него глаз, пытаясь понять, в какие игры тот играет. Он так внимательно следил за ним, что упустил главное — состояние своего лучшего друга. Судья, желая поскорее закончить закрытое слушание, задал подсудимому последний вопрос: — Мистер Донован, Вы осознаёте, что Ваши извинения не повлияют на смягчение приговора? — Да, Ваша честь. Мужчина, который сам себе подписал пожизненный приговор, одарил Жориса взглядом победителя. От Луки не укрылось и это, и пока он пытался понять, что же они упустили, судья огласил финальный приговор и дал команду увести подсудимого в карцер, завершив слушание. Двое офицеров, выполняя приказ, освободили руки Донована и заключили их в наручники за его спиной. Подталкивая будущего заключённого в спину, они повели его в сторону выхода. Однако Донован, поравнявшись с Жорисом, принялся сопротивляться и диким зверем вырываться из крепкой хватки защитников правопорядка. Осознав, что у него это навряд ли получится, мужчина подался грудью вперёд, повиснув на руках охранников, и с упоением протянул: — Твои стоны будут сниться мне во снах. Когда Лука осознал, чего именно всё это время добивался подонок, было ещё не поздно. Жорис уже совершил нападение на человека в прошлый раз, совершив убийство. Желая воздать своему мучителю по заслугам, Гримо старший мог допустить самою большую ошибку — дать почву адвокату Донована для пересмотра дела и смягчения приговора в сторону ранее предложенных защитой условий заключения ввиду собственного неадекватного поведения. Всё кусочки пазла сложились в голове Луки за мгновение. Ещё несколько секунд оставалось в запасе на то, чтобы оттолкнуть в сторону рассвирепевшего и приготовившегося к прыжку Жориса и спасти их всех. Кажется, боковым зрением он видел, как Элиотт сорвался со скамьи и бросился ему на помощь. Но Лалльман мог ошибаться. На самом деле, парень часто это делал в своей жизни. Но в том, что именно он должен окрасить в ярко– алый цвет мерзко ухмыляющееся лицо Донована, никаких ошибок быть не могло. И Лука сделал это.