ГЭНС. Призраки коммунизма

Багдад. День … ГЭНСы – люди суеверные. Если «рабочий» мобильник показывает незнакомый номер – это к профессиональной занятости или к сбежавшим перепуганным туристам, как повезет. Если он показывает номер другого ГЭНСа, то это тоже к работе – за советом чаще по «личному» звонят. Если же он показывает номер ГЭНСа, который находится типа в отпуске, да еще и на другом конце страны, то это, в подавляющем большинстве случаев, предвещает, кроме работы, еще и дальнюю дорогу. «Рабочий» мобильник высвечивал номер Архи. - Привет. - Привет, это Арха. - Птица Багдад отличается умом и са-а-абразительностью,- сообщил я ей. - Я тебе не мешаю?- традиционный вопрос, после которого, чаще всего, следует изложение какой-либо проблемы. - Если не считать, что теперь я управляю груженой магазинской тележкой при помощи пуза и одной руки, то нет. - Учитывая, что пуза у тебя нет, рулить одной рукой, наверно, неудобно. Перезвони, пожалуйста, как разберешься с покупками, только сразу, я жду. - Хорошо. Наполнив супермаркетовский транспорт покупками и разобравшись с кассовыми делами, я перегрузил пакеты в багажник, укатил тележку на стартовую площадку и, наконец, взгромоздившись за руль, воткнул в ухо гарнитуру и набрал номер Архи. Первый же гудок не успел дозвучать даже до половины – не иначе, девушка в ожидании моего звонка сидела с телефоном в руках. - Арха. - Багдад на линии,- сообщил я,- что стряслось, крошка? - Багдад, я чувствую запах фиалок. - Мдэ? И что?- на самом деле «и что» я более-менее понял, но для построения целостной картины происходящего информации было маловато. Все ГЭНСы могут чувствовать присутствие призраков. Опытные ГЭНСы с хорошими природными данными, до кучи, развитыми постоянными тренировками, чувствуют присутствие призраков, даже если те стараются прикинуться, что их тут не стояло. Но каждый ГЭНС чувствует призрака по-своему, это как отпечатки пальцев или узор радужки – мне встречались схожие, но даже если ГЭНСами являются близнецы, в их восприятии привидений все равно имеются различия. Я, например, когда призрак рядом, ощущаю какой-то непонятный запах, который у меня стойко ассоциируется с разрытой могилой, у Талька начинают ныть зубы, а вот Арха… Арха чувствует запах фиалок. - Багдад, я сейчас нахожусь в нескольких километрах от детского оздоровительного лагеря, в котором отдыхаю. Позвонила бы оттуда, но там связь не ловит. Так вот, я в лагере чувствую запах фиалок. - Арха, солнышко мое, в твоем возрасте уже пора понять, что некоторые девочки испытывают потребность нравиться мальчикам,- Арха, несмотря на вполне нормальную для шестнадцатилетней девушки физиологическую зрелость, к противоположному полу относилась весьма философски, предпочитая мое и Талька общество шашням с ровесниками,- для этого они используют разные ухищрения, в том числе парфюм, который, вот сюрприз, может пахнуть фиалками. - Багдад, я знаю, что происходит между мальчиками и девочками, и, чисто теоретически, конечно, но даже представляю, как именно это происходит. Но в заброшенном здании старого лагеря на другом конце леса я тоже чувствую запах фиалок и, поверь моим оценкам ситуации – это последнее место, куда будут стремиться влюбленные парочки, да еще и на ночь глядя. Дурное дело – нехитрое, для его реализации тут вполне себе мест хватает, особенно если подойти к организации процесса творчески. - Так, крайний вопрос: там, где ты сейчас находишься, что, реально нету ни одного ГЭНСа ближе республики Бурятия? - Такого, как ты – нет,- отрезала Арха,- даже такого, как половинка тебя – все равно нет. А уж если брать тебя в комплекте с Антохой, то тушите свет, сливайте воду. Ты сам-то можешь припомнить хоть одного ГЭНСа, которому аж президент лапу пожал и спасибо сказал? - Ну, так ото ж,- обрадовался я, поняв, что она намекает на нашу эпопею по боданию с призраками золотого эшелона,- таких ГЭНСов, знаешь ли, несколько! И, вот сюрприз, один, вернее, одна из них – ты! - Я – это я,- заявила эта несносная девчонка и добавила, достаточно узнаваемо копируя мои интонации,- а ты, вот сюрприз, это ты! Разницу сечешь? - Ну, секу, куда ж мне деваться… - У тебя реквизиты не изменились? - Да с хера ли им меняться-то, они же не мои планы на ближайшие несколько дней. - Ну, вот и отлично,- обрадовалась Арха,- я сейчас их заказчице скину, она тебе денег на билеты скинет, перезвонит и, насколько сочтет нужным, введет в курс дела. Андэстенд? - Йа, йа,- ответил я и, отключившись, стал набирать номер Антохи – надо этого оболтуса тоже обрадовать, пока мне заказчица не перезвонила. На удивление, Антоха тоже как будто сидел на телефоне. - О, Багдад, ты по делу, али как? - По делу, дружище. Собирай манатки. - Куда? - В дальнюю дорогу. Поедем, вернее, полетим и навестим нашу дорогую Арху. - Че, так срочно? - Заказчик оплачивает самолет. - О,- Антоха сразу посерьезнел, если наша помощь потребовалась настолько срочно, что нам бабло на самолет отвалили, значит, дело – труба,- давай так, подруливай ко мне в ближайшие полчаса, я тут еще одного типа жду, заодно я вас и познакомлю. Обкашляем твою тему и все такое. Лады? - Гут, жди. Через полчаса я уже карабкался по ступенькам Антохиного подъезда с вечно неработающим лифтом. На пару пролетов выше меня слышались шаги какого-то парня, который, вот совпадение, тоже остановился перед Антохиной дверью. Я перед ней появился как раз в тот момент, когда она стала открываться. - О, вы одновременно и как раз вовремя,- обрадовался Антоха,- проходите. Багдад, это Горыня, Горыня, это Багдад. Вы коллеги. - А почему Горыня?- задал я традиционный ГЭНСовский вопрос. - Потому что Горыныч – это, на самом деле, отчество. - Непрофессиональное отчество, что ли? - Да не, моя сфера интересов – это мистика славянской мифологии, фольклорные призраки, все такое. Поэтому некоторое время был Горынычем, но решил, что быть на поколение старше – как-то солиднее, что ли. Посему – Горыня. А почему Багдад? Я только-только успел вкратце рассказать про Тропу паломника, как из кухни раздался Антохин голос, приглашающий нас к столу. Не став откладывать дело в долгий ящик, я за рюмкой чая выложил Антохе расклад. Вообще-то человечество и души энной части его умерших представителей вынуждены сосуществовать на нашей планете достаточно давно. Соседство это может быть практически незаметным, слегка ощутимым и даже смертельно опасным. Особняком стоят случаи пересечения с призраками, которые никак нельзя назвать слегка ощутимыми, но которые одновременно с тем не несут и откровенной опасности. Именно к таким относилась и ситуация, обрисованная мне потенциальной заказчицей. Она владела небольшим частным детским оздоровительным лагерем и с некоторых пор там стали происходить странные вещи, а именно появляться лишние дети среди приехавших туда полечиться и отдохнуть. То на обеде окажутся съедены лишние порции, хотя за добавкой никто не подходил, то кто-то чисто по-детски напроказничает, но у всех подозреваемых окажется железное алиби, то у вожатых или воспитателей кто-то поинтересуется насчёт девочки, которой нет и не было среди этой смены, то окажется, что в футбол играли неравные команды, хотя игроков было четное количество и никто никуда не уходил. Проблемы были мелкими, и даже особо не досаждали персоналу лагеря, служа исправным источником «пионерского» фольклора и оправданий детских проказ, пока в лагерь не приехала отдохнуть Арха со своим нюхом на фиалки. Ну, а если появился на расстоянии телефонного звонка профильный специалист, то почему бы не пригласить его хотя бы чисто ради консультации? - Сам лагерь находится в автобусной доступности от райцентра – города с населением около ста тысяч человек, так что встречать нас будут сразу в аэропорту и довезут до места с комфортом. Заодно и в курс дела более или менее введут, заказчица, ее зовут Ольга, родилась и выросла в этих краях, ездила в этот лагерь, еще будучи пионеркой, а потом и комсомолкой, в качестве вожатой. Так что, может, чего интересного и поведает. Ты как, Антоха, в деле? - Я сейчас ничем особо не занят, у всех ГЭНСов разгар туристического сезона в хоженых-перехоженных вотчинах. Так что перетопчутся без моей теоретической помощи некоторое время, а собранный материал я по возвращению отработаю. - Горыня? Парень, явно не ожидавший, что его тоже позовут, встрепенулся. - А я что? Если никто не против, то я тоже… Слишком одновременно мы с ним к Антохе заявились, такие знаки судьбы просто так не бывают. Ну а то, что он оказался таким легким на подъем, и вовсе показывало правильность принятого мной решения. Оставив Антоху и Горыню собираться после небольшого застолья, я упорол собираться к себе, по пути договорившись, что нас прилетит трое. Меня же в ответ обрадовали, что нас в таком случае будет аж пятеро – на месте тоже нашлась парочка ГЭНСов, которых смогли привлечь к разбору этой истории. Арха помочь нам не могла – ее сезон уже заканчивался, но все же ее роль в этой истории, если из нее выгорит что-то интересное, трудно будет переоценить. Пять человек, из которых один весьма толковый теоретик в области вотчин призраков – это уже серьезная сила, способная при необходимости пробить тропу и по достаточно опасной вотчине, однако от мысли об избыточности такой группы я быстро отказался – никогда не знаешь, сколько и чего там, по ту сторону. Антоха. День … - Жара-а-а,- Горыня нацепил темные очки и тщательно, но тщетно оглядывал ярко-синий в этих широтах небосвод, который не мог похвастаться ни единой тучкой,- куда ты завел нас, Сусанин проклятый? К моему удивлению, обычно достаточно туго сходившийся с людьми Багдад, практически весь перелет дулся с Горыней в подкидного, и на трап приземлившегося самолета они выходили если и не друзьями, то вполне себе закадычными приятелями. - Идите вы в пень,- в тон ему откликнулся Багдад,- я сам здесь впервые… Нам пришлось отклонить три предложения местных таксистов, прежде, чем перед нами притормозила бешеная табуретка забугорного разлива. "Гольфик" был настолько миниатюрный, что когда из него выскочили незнакомая мадам вполне себе приличных внешних данных и Арха собственной персоной, я всерьез засомневался, что мы туда втроем, да вместе с пусть и не сильно обильным, но все же багажом, втиснемся. Опасения оказались напрасными – рейс Архи заканчивал регистрацию через полчаса. Мы в темпе резкого вальса исполнили рокировку багажа («Запасы на зиму!»- огрызнулась она, когда я поинтересовался какого же призрака у нее такая тяжеленная сумка), помогли донести все подлежащее отправке в солнечную Сибирь до зоны досмотра и, помахав Архе на прощанье руками («Мальчики, не шалите тут! Без меня!»), вернулись к машине. Привезшая Арху женщина спокойно отнеслась к тому, что мы представились прозвищами, видимо, Арха успела немного ей растолковать про наши особенности. Сама представилась Ольгой Дмитриевной, и нам даже не пришлось пытать ее, чтобы она призналась, что она и есть наша заказчица. Скучно. Горыня. День … Багдад, хоть и был меня довольно весомо постарше, мне импонировал. Чувствовалась в нем этакая непоколебимость под легким покровом веселой бесшабашности. И еще то, что я обычно немногословен, хотя это и бесило всех моих знакомых, включая Антона, было Багдадом воспринято спокойно. Иногда мне даже казалось, что он понимает меня раньше, чем я успеваю что-то договорить. Когда с ритуалом знакомства было покончено, Багдад попросил Ольгу Дмитриевну хотя бы в паре слов ввести нас в курс дела. Получив вольный пересказ рассказанной им самим на кухне у Антона истории, тот вздохнул и перешел к пункту номер два – обстрелу заказчика уточняющими вопросами. И первым же из них залепил прямо в яблочко: - Ольга Дмитриевна, скажите, а когда начали происходить эти самые странные вещи? Заказчица почти минуту молчала, мы с Антоном на заднем сиденье навострили уши. - Знаете… я даже не могу сказать точно… Понимаете, все эти странные вещи, как вы их назвали, на самом деле такие незначительные моменты, что им даже внимания-то никто толком не уделял. И дальше бы не уделяли, если бы не ваша знакомая с этими своими фиалками. - Что же вы так серьезно отнеслись к этим ее фиалкам? - Да я и не отнеслась сначала серьезно – дети нынче такие, и не такое могут придумать. Но она буквально по запаху нашла места нескольких таких странностей – то в клубе рядом с нашими детьми сидела девушка, которую никто и никогда до этого не видел, то мальчишек-курильщиков спугнул кто-то, ходящий за кустами, хотя там даже не было примятой травы, то какая-то девочка позвала мальчика в домик и закрыла его там, а потом оказалось, что в этом домике такая не живет и вообще никто такую раньше не встречал…. - Дайте угадаю, никто из свидетелей так и не смог дать толкового описания этих странных детей? - Вы правы,- несколько ошеломленно подтвердила Ольга Дмитриевна. - Так-так-так, сколько лет функционирует лагерь? - Ой, Багдад, это такая запутанная история… Сначала там был лагерь подальше от дороги, за лесом, даже не лагерь, а детский садик – планировалось заселять эти земли заново, разоренные после Великой Отечественной. Но то ли что-то с переселенцами не заладилось, то ли планы поменялись, однако детский садик оказался закрытым. - Я извиняюсь, что перебиваю, а вот в этом самом детском садике никаких подобных странных вещей не происходило?- вмешался Антон. - Я тогда еще не родилась, так что достоверно не знаю, но слухи ходят… - Поня-ятно… - Потом на базе этого садика открыли пионерский лагерь. Он просуществовал некоторое время, но тоже был закрыт. Официально – потому что уже не мог вместить всех пионеров, однако слухи есть и здесь. Потом, в восьмидесятых, построили новый пионерский лагерь, на другом конце леса, практически вплотную к дороге. Он закрылся вскоре после развала Советского Союза – не вписался в рынок. Хотя, тут много всего в рынок не вписалось. Мы выкупили здания и землю нового лагеря лет десять назад и стали работать. - То есть, чисто теоретически пока что, Ольга Дмитриевна, есть отличная от нуля вероятность, что странные вещи случались у вас в лагере с самого начала его работы и как бы не еще раньше? - Ну… да… - Так, ладно. Дальше. Стотысячный город – не такой уж большой населенный пункт, сплетни разносятся со скоростью лесного пожара, однако динамика жизни такова, что достаточно редко происходит действительно что-то из ряда вон выходящее, а когда происходит – тщательно обсасывается большинством населения во всех подробностях, я ничего не путаю? - Ну, да… общая картина примерно такая. - Припомните, Ольга Дмитриевна, не случалось ли в городе такого, чтобы кто-то оставил какое-нибудь странное завещание? Ну, там в духе похоронить его в родной квартире за плинтусом, отрезать голову и выставить ее на обеденном столе на родной кухне, может похоронить в каком-нибудь необычном месте или каким-нибудь необычным образом? Нет? Некоторое время наша заказчица сосредоточенно управляла машиной, но потом заговорила: - Нет, не припомню ничего хотя бы отдаленно подобного. Люди жили, умирали, иногда погибали, их хоронили. Ничего такого не было. - Хм, ладно, а как насчёт таинственных исчезновений людей? - Вы, должно быть, шутите? В две первых пятилетки после того, как прекратил свое существование Советский Союз, объявление содержания «ушел из дома и не вернулся» было чуть не самым популярным во всех газетах. Это даже если сбросить со счетов то, что люди срывались из таких захолустных городков, как наш, в столицы и могли запросто пропасть там. - А если оставить за скобками явно криминальные случаи? Что-нибудь такое, чего не могло быть даже на фоне творившегося в девяностых беспредела? Поймите, Ольга Дмитриевна, если я задаю вопросы, то это не праздное любопытство. Вы меня наняли по рекомендации моей, пусть и молодой, но лично мной весьма уважаемой за личную храбрость и прочие иные добродетели коллеги. Я всего лишь стараюсь выполнить свою работу с максимальной отдачей, вот и все. Ольга Дмитриевна опять на пару минут перешла в режим задумчивости. - Знаете,- наконец, медленно заговорила она, явно тщательно подбирая слова,- а ведь… было такое… Как-то летом, в конце восьмидесятых, я тогда была еще маленькой. Вроде бы пропал кто-то… И вроде это было как-то связано с тем, новым пионерским лагерем… - Его не поэтому закрыли?- немедленно встрял Антон. - Нет, нет, не поэтому – это абсолютно точно! Он работал и после, я же в него ездила, его позже закрыли, уже в начале девяностых. - Антоха?- спросил Багдад. - Зопейсал!- немедленно отчитался Антон. - Скажите, а какая возрастная категория у вашего лагеря? - Самая разная,- ответила Ольга Дмитриевна,- смены у нас короткие, всего по неделе. То есть неделю лагерь работает с детьми, потом неделю готовится к новому сезону – продукты там завозим, все остальное, потом снова смена. Поэтому мы принимаем самых разных детей, от шести до восемнадцати лет. - М-да, разброс… - Это плохо?- осторожно поинтересовалась Ольга Дмитриевна. - Не то, чтобы совсем труба,- рассмеявшись, пояснил Багдад,- но есть некоторые сложности. Дети некоторых возрастных категорий в силу особенностей своего развития в этот период, способны провоцировать полтергейст, в подавляющем большинстве случаев сами того не желая и об этой своей способности не подозревая. Отделить деятельность призрака от шалостей полтергейста подчас бывает очень непросто. - Ну, если верить носу нашей дорогой Архи,- снова вставил Антон,- а не верить ему мы не имеем никаких оснований, то мы все же имеем призрака в лагере. - То-то и оно, что мы-то здесь, а Арха-то тысяч на десять метров повыше и с нехилой скоростью удаляется от нас. Я, конечно, тоже кой-чего могу по этой части, но если мои скромные способности едва-едва натягиваются на отметку «средние», то у Архи способности где-то между «уникальные» и «феноменальные», причем от природы. - Какой Архи?- спросила Ольга Дмитриевна, но быстро самостоятельно все поняла,- ах да, простите. - Ничего, наша манера общения между собой часто оказывается сложной для восприятия людей, не имеющих отношения к нашей профессии, вы спрашивайте, если что-то будет непонятно. - А как насчёт оплаты…- начала было Ольга Дмитриевна. - По части троих присутствующих пока даже голову себе не забивайте – кормить нас без особых изысков, не дать остаться без крыши над головой и спровадить обратно, когда в нас нужда отпадет – вот пока и все ваши расходы на нашу далеко не святую троицу. Все остальное – по факту, а то вдруг там всего лишь массовый полтергейст, усугубленный дефектами зрительной памяти, переборщившими с фиалковыми парфюмами девочками и запредельной мнительностью ввиду нежного возраста одной нашей общей знакомой? Когда разберемся, с чем имеем дело, тогда и подумаем, сколько это стоит. - И еще одно, Ольга Дмитриевна, если, конечно, вас это не затруднит, позадавайте, пожалуйста, те вопросы, которыми я вас тут мучал, своим друзьям, родственникам, знакомым, подчиненным и партнерам по бизнесу, словом, запустите этакую круговую информационную волну – вдруг нам отдачей чего полезного принесет? Антоха. День … Нас разместили в специально снятой для такого случая квартире. Не сильно просторненько, но чисто и опрятно, а местами даже уютно. А главное – не пахнет креозотом. Если свои способности Багдад оценил как «средние», то у меня они вообще «ниже плинтуса», я даже беса могу зевнуть, и ему даже не придется для этого прилагать особых усилий и только неприятности демонического или почти такого класса под силу обнаружить моему несчастному обонянию. В этой же квартире, на крохотной кухоньке, нас ждали два обещанных местных ГЭНСа – совершенно отличные друг от друга, но, вместе с тем, чем-то неуловимо похожие парня, лет по двадцать два – двадцать три на брата. - Клинок,- представился один из них, не сильно высокий, но чуть-чуть не дотягивающий шириной плеч до дверного проема, помноженного на два, и, предвосхищая традиционные ГЭНСовские расспросы, сразу же пояснил,- мистика холодного оружия, ну и плюс фанатичное увлечение боевым фехтованием туда же. - Дюрандаль там, все дела?- спросил его Багдад, пожимая руку в свою очередь. - Ага,- радостно подтвердил тот,- а также Кларент, который обязательно попытаюсь достать, как только разберусь, как же оно работает, ну и все остальные Экскалибуры туда же. - Гитлер,- представился второй – жгучий кудрявый брюнет с изящным горбиком на носу, только пейсов не хватало для полной картины и, увидев, как мы на него вылупились, пояснил,- мистические тайны Третьего рейха, а также сильное желание потолковать с герром Шикльгруберомжизни, дабы из первых рук получить ответы на некоторые вопросы. - Это Горыня,- представил нашего спутника Багдад, тот, специально для этого заглянувший по пути в продуктовый, уже вооружился чистой мисочкой, наполнил ее сметаной и ставил всю эту конструкцию в уголок, что-то при этом нашептывая,- древнеславянская мифология и фольклорные призраки родных просторов. Горыня на секунду оторвался от своего занятия, коротко кивнул присутствующим и вернулся назад. - Антоха, видный теоретик по нашей части,- видя, что я оказался самым младшим в компании, Багдад не стал добавлять традиционного «Для вас – Антон Иванович», так что тут мне авторитет предстояло зарабатывать самостоятельно, без начального капитала от моего друга. - Ну и я, Багдад. - Подождите-подождите,- встрепенулся Клинок,- тот самый… Багдад? Видя, что мы пристально смотрим на него, в ожидании пояснений, какой же такой тот самый Багдад, Клинок растерянно оглянулся по сторонам и, понизив голос до шепота произнес: - Ну, золото, Колчак, да? - Да,- согласился мой друг,- тот самый. Горыня, закончивший свой ритуал налаживания добрососедских отношений с местным домовым, выпрямился и повернулся к нам как раз вовремя, чтобы посмотреть на свою недавнюю реакцию на аналогичное известие со стороны. - Ох, обалдеть,- синхронно выдохнули Гитлер и Клинок, выглядевшие точно так, будто их только что шарахнули по голове пыльным мешком,- а можно автограф? Багдад, по старой ГЭНСовской привычке, никогда не расстававшийся с блокнотом и ручкой, но при этом раздавший за все время, прошедшее с нашей золотой эпопеи, едва ли полсотни автографов, вздохнул и потянулся за письменными принадлежностями: - Вот оно, бремя популярности,- проворчал он,- ни присесть, ни выпить, ни закусить с дороги, а сразу – можно автограф? - Твоя слава летит впереди тебя на мягких крыльях, дружище! Гордись! - В пень ее, такую славу, можно я опять обычным ГЭНСом буду, а не национально-профессиональной достопримечательностью, а? Горыня. День … Скромняга он на самом деле, этот Багдад. Другой, получив на всю страну в зомбоящике государственную награду из рук главы того самого государства, уже вовсю пыжился бы, как индюк и раздавал бы эти самые автографы пачками, а этот? Еще в Улан-Удэ, на кухне у Антона, он рассказал мне, что закончилась та экспедиция без потерь, скорее, благодаря фактору неожиданности, запредельной наглости людей, которой призраки просто не ожидали от ранее запуганных ими ученых, да обыкновенному чуду. Правда, Антон считал, что весьма значительную роль тут сыграли тонкий расчет и личная отвага его друга, не побоявшегося сойтись с призраками чуть не в рукопашную, отдавая, правда, должное его же феноменальной удачливости. Однако на меня за время нашего краткого знакомства Багдад произвел впечатление простого, как удар монтировкой по голове, мужика, который запросто общался на равных, да хотя бы с тем же Антоном и с той же Архой, будучи в полтора раза старше его и почти в два – ее. За столом, который лихо накрыли Гитлер и Клинок, вежливо, но твердо отстранив от сего действа Багдада и с некоторым скрипом допустившие к этому меня и Антона, мы разговорились о делах. Оказалось, что кое-какую работу они уже провели, сосредоточившись, правда, на тех исчезновениях, которые нам в машине вспомнила, правда без подробностей, Ольга Дмитриевна. - Итак, имеем четырех пропавших с интервалом в двадцать восемь дней. Сценарий один и тот же – сначала пропали две, через четыре недели еще две. Смена кончается, пионеры приезжают на автобусах в город, где расходятся по домам. Город у нас, сами видите, небольшой, так что подавляющее большинство детей никто не встречает, да и зачем? Из первой смены пропадают Ульяна Быстрова четырнадцати лет и Елена Янусова шестнадцати лет. Город, конечно, кипит и булькает, но ни руководству лагеря, ни воспитателям с вожатыми, по сути, предъявить нечего – дети были доставлены в город, что следствием было установлено достоверно. Лагерь неделю готовят к новой смене, и она заезжает туда в срок, три недели пионеры отдыхают, а потом приезжают в город, расходятся по домам, но до своих домов не доходят Славяна Добренко и Алиса Лебединская, обе – семнадцати лет. И снова никто ничего не видел, все пропавшие – как в воду канули. На этот раз лагерь попал под прицел следователей, но тщательная проверка никаких зацепок не выявила и там. - Ладно,- Багдад, которого все присутствующие как-то само собой признали за лидера, стал планировать,- сегодня уже поздно, мы с дороги, поэтому сейчас всем по домам и на боковую. Завтра с самого раннего утра обойти школы, где учились пропавшие. - Не получится. Вернее, получится, но не совсем. Багдад. День … - Почему? - Школы, где училась Быстрова, сейчас уже нет. С тех пор у нас в городе построили две новых школы и в них собрали учеников и учителей из трех старых, в одной из этих трех она и училась. А Добренко вообще к нам в город на лето приезжала, в гости к бабушке, соответственно, школа, где она училась, в нашем городе отсутствует от слова «совсем». Все немного приуныли – влетать с первых же шагов фэйсом в тэйбл – кому же такое понравится? Но я был настроен более решительно. - Если гора не идет к Магомеду, значит, Магомед идет к горе, и тогда тем хуже этой горе. Не раскисать, парни, когда это в нашем деле отгадки лежали на видном месте, на блюдечке с золотой каемочкой? Чтобы взлететь на круп, придется попрыгать, да еще как! Гитлер, ты – местный, Лебединская – тоже. Намек понял? - Яволь, майн фюрер! «Мурь!»,- согласилась интуиция. - Клинок, пощупаешь Янусову. - Сделаем. «Мурь!» - Антоха, знаю, что дело ясное, что дело темное, но Добренко за тобой. «Ш-ш-ш-ш!» - А-атставить Антоха! Горыня, слушай сюда. Конец восьмидесятых – это то время, когда страна уже готова была развалиться, но на честном слове еще держалась. Советские привычки были еще сильны, особенно в таких городах и особенно среди молодежи, праздное времяпровождение было непопулярно, а посему ты завтра садишься верхом на информационные потоки и смотришь, чем молодежь могла занять свой досуг сейчас и какие заведения из них функционируют с того времени. Учитывая благословенные девяностые, таких будет немного. Потом походи в районе места жительства бабушки этой самой Добренко и поговори с людьми, поспрашивай их осторожненько. Может, кто-нибудь что-нибудь и припомнит. Горыня молча кивнул. «Мурь!» Ну а тебе, Антоха, остался путь «Я твой мыныстэрства абразаваныя архыв шатал!». Делай что хочешь, куда хочешь без мыла забирайся, но об Ульяне Быстровой завтра к исходу дня мы знаем все или больше. - Окей. «Мурь!» - Меня нужно свести с тем, кто вел уголовные дела о пропаже девочек, на самый вонючий случай – с теми, кто к этим делам имел самое непосредственное отношение. Задача – по максимуму опросить всех, кто помнит девочек: учителя, одноклассники, родственники, собрать полный психопортрет на момент исчезновения. А я постараюсь поковыряться в делах – может, они что-то там пропустили или чему-то не уделили должного внимания. Когда у нас начинается новая смена в лагере? - Смена начинается через три дня. А со следователями тебя Ольга Дмитриевна сведет, у нее там вроде были какие-то ниточки. - Времени мало, надо использовать это время с предельной эффективностью. На крайняк – разделимся, кто-то поедет со мной в лагерь, кто-то останется здесь заносить хвосты. Завтра, перед визитами по школам, всем купить местные сим-карты и отзвониться Клинку или Гитлеру. Вы, в свою очередь, снабжаете нас своими номерами и Ольги Дмитриевны, кстати, как к ней отношение в городе? - Хорошее. Ковровые дорожки ей, конечно, не стелют, но все признают, что свои немалые деньги она заработала собственным честным трудом. Тем более что она сама не гнушается работать, контролировать и поправлять подчиненных. Вас же она сама с аэропорта забирала, хотя могла кого-нибудь отправить. Городу, да и всему району много добра приносит, к нам со всех соседних районов и даже дальше дети ездят отдыхать. Личность популярная, людьми уважаемая. - Конкуренты? - Только не по части лагеря – он едва-едва перепрыгивает планку самоокупаемости, аналогичных предприятий по соседству нет. Могли бы вредить другим бизнесам, которые приносят ей гораздо больший доход, но лагерь – нет. - Слушай, Багдад, а ты, случайно, следователем каким-нибудь раньше не работал?- поинтересовался Клинок, прежде чем вместе с Гитлером покинуть наше временное пристанище,- а то ухватки у тебя прям характерные. - Нет, я археолог по образованию,- ответил я чистейшую правду,- работа схожая – докопаться до скрытого, только вот у нас, зачастую, с живыми свидетелями жуткая напряженка. Багдад. День … Еще тогда, когда Ольга Дмитриевна в машине припомнила об исчезновениях, даже не упомянув при этом никаких подробностей, моя интуиция немедленно насторожила ушки, помахала хвостиком и заблестела глазенками. Когда же Клинок с Гитлером поделились с нами подробностями, эта ушастая бестия уже вовсю стучала по черепу и орала в ухо, что вот оно, вот оно, вот оно! Но стоило мне только настропалить команду на отработку этой версии, интуиция не только не улеглась на место, но и принялась нарезать круги от уха до уха, при этом сердито помахивая хвостом, за который я ее время от времени пытался поймать. По всему выходило, что мне только приоткрыли краешек лишь одной детальки из этой головоломки, которую мне теперь придется собирать, если, конечно, изучение обстановки в лагере не покажет, что во всем виноват фиалковый парфюм и все такое прочее. В попытке урезонить хвостатую, я достал чистый лист бумаги и, разлиновав его на три части, принялся заполнять. Впрочем, скоро один лист закончился, и я под одобрительное «Мур-р-р», принялся за второй. Призраку нужен якорь. Это аксиома. Одна часть якоря – константа: это часть тела, не обязательно большая – хватит волоса или капельки крови, даже как следует поношенное нательное белье пойдет. Со второй половинкой якоря – сложнее: тут нужны либо эмоции, что-то вещное, представлявшее при жизни большую ценность для призрака, либо какие-то сильные эмоциональные переживания, которые призрак при жизни здесь испытывал. Еще вариант – волевое усилие, чаще всего – самого призрака, сохранившего в посмертии разум или его подобие или, что случается гораздо реже, некоей сущности, которая каким-то образом контролирует призрака. Чисто теоретически, контролировать призрака может и человек, но я категорически не мог представить логику сущности, которая контролирует призрака (призраков?) для того, чтобы шугать куряг-мальчишек. Бред. Я, было, вычеркнул волевое усилие, но интуиция немедленно исполнила «Ш-ш-ш-ш!!!» и я, скрепя сердцем и ручкой, вписал его обратно. Интуиция успокоилась. Так, бред пока в сторону. - Бредовая версия часто кажется такой из-за недостатка фактов!- тут же мяукнула интуиция. - Вот фактов у нас как раз и не густо и от твоего «Мяу!», с каким бы уважением я к нему ни относился, их больше не станет. В сторону пока, я сказал! Итак, девочки пропали в городе, но непонятная херня творится в лагере, причем следы призрачного присутствия, если верить Архе, обнаруживаются не только в новом лагере, но и в старом, который на момент пропажи девочек в конце восьмидесятых уже не функционировал. Вопросик пока нарисуем. Интуиция согласно кивнула, смешно прядая ушками. Итак, сильные эмоциональные переживания. Что я знаю о сильных эмоциональных переживаниях в пионерских лагерях? Да только то, что нихрена я о них не знаю, ибо в пионерлагерях никогда не был, а когда был, они уже пионерскими не были. Ладно, ставим сюда значок гугла. Подумав, я пририсовал туда же значок Яндекса – поддержим отечественного производителя, так его, к тому же про пионеров отечественный Яндекс должен знать больше и достовернее, чем забугорный гугел. Ну, ладно, три старших – понятно, по крайней мере, можно достаточно обоснованно предположить первую влюбленность, гормональные бури средней степени разрушительности (от высокой, несмотря на «Ш-ш-ш-ш!!!» интуиции я решительно отказался – добрались же они до города все-таки живьем) соперничество с другими девочками за внимание «красивого мальчика из углового домика» и даже, чем черт не шутит, можно предположить первый в жизни секс. Или не первый, но дико лютый по эмоциональной напряженности. Туда же – первая сигарета, первый алкоголь внутриутробно, а не уровня «понюхать пробку» и все такое прочее класса «пока взрослые не видят». Но Быстрова… Не зная о ней пока ничего, кроме имени, фамилии и возраста на момент исчезновения, я крутил ее и так и эдак, но эта заноза в юбке категорически отказывалась логично укладываться в структуру умозаключений. Четырнадцать лет. Мало! Как-то категорически маловато для офигительных переживаний в пионерском лагере! Даже по меркам стремительно либерализующихся в конце восьмидесятых нравов – четырнадцать лет – это возраст чтобы крутить шашни с мальчиками максимум до уровня предельно целомудренного чмока в щечку и, ладно, хрен с ними, прогулок под звездным небом до позднего вечера. Ладно, до ночи. И даже взявшись за руки. Быстрова продолжала безобразничать – интуиция гонялась за ней, помахивая хвостом из стороны в сторону, но как-то, скорее, для проформы, чем для того, чтобы действительно навести порядок в голове. Вздохнув, я достал новый лист и принялся заполнять и его. - Ну, что, довольна, ушастая?- мысленно спросил я, поставив крайнюю точку, но интуиция не ответила, похоже уже спала. Я выключил свет и пошел досыпать, сколько получится. Горыня. День … Вот ведь… Багдад! Разогнал всех спать, а сам засел на кухне и, судя по одурманивающему запаху, дует кофе! Я несколько раз засыпал и просыпался, ворочаясь на неудобной с непривычки кровати, но все время видел сквозь стекло оконной двери склонившуюся над столом фигуру. Наконец, когда небо начало светлеть перед рассветом, Багдад выбрался из кухни и забрался в брошенный прямо на пол спальник. Дождавшись, пока начальство заснет, я аккуратно встал, прокрался на кухню и увидел на столе тощую стопку бумажных листков, венчал которую тот самый лист, с которого вчера Гитлер и Клинок зачитывали свои наработки. Под ним обнаружились листы, разлинованные каждый на три части – в одну он, похоже, записывал, вопросы, на которые нужно найти ответы, во вторую – то, что нужно сделать, чтобы эти ответы получить. Третья оставалась пустой, видимо, для того, чтобы записать туда ответы. Почерк был мелкий, не корявый, но крайне малоразборчивый, кое-где слова и вовсе сливались в изолинию, кое-где записи обильно пересыпались множеством ни на что не похожих, видимо, условных значков. Про такую манеру писать обычно говорят, что мысль летит вперед быстрее не успевающего за ней карандаша. Мне даже стало стыдно – человек дал нам всем возможность отдохнуть, а сам вкалывал, шевелил мозгами, чуть не всю ночь напролет, а я там в койке валялся и думал, что он просто так кофе дует. Напившись воды (зачем, собственно, и поднимался), я улегся досыпать, судя по объему писанины, завтра предстоит напряженный день, а судя по тому, что Багдад шпарил на ночь глядя свои наработки – спуску он нам фиг даст, пока мы не разберемся в происходящем. Антоха. День ... - Группа, подъем!!! Это хорошо, что мы перемахнули несколько часовых поясов на запад, а не на восток. Несмотря на то, что поднял нас Багдад ни свет ни заря, в Забайкалье уже было вполне себе позднее утро, так что поднялись мы, на мой взгляд, довольно бодро. Правда, Багдад не преминул назвать нас сонными тетерями. Как оказалось, у него уже имелся черновик достаточно обширного плана действий (и когда успел???), поэтому после умывания и сварганенного Горыней на скорую руку завтрака, мы вооружились напильниками и принялись допиливать ими Багдадовский план. Этим мы занимались вплоть до прибытия Клинка и Гитлера, немедленно выпавших в осадок от развернутой нами активности. Отсыпав и им порцию безобидных подколов («В смысле «рано», обед уже на глиссаде!»), Багдад погнал нас работать. Багдад. День ... Готовясь с головой нырнуть в наш первый насквозь рабочий день по этому заказу, я даже не подозревал, что сопровождать меня будет ни кто иная, как сама Ольга Дмитриевна. Антоха умотал с Клинком, а Горыню взял с собой Гитлер. - Ольга Дмитриевна,- обратился к ней я, покуда мы ехали к одному ей ведомой цели (впрочем, с нашим планом она была ознакомлена, его одобрила, и какие задачи я хочу разрешить за сегодняшний день она знала),- можно я сразу несколько щекотливых вопросов разрулить попытаюсь? - Попытайтесь. - Поймите нас правильно, если курс, который мы взяли, верен, нам придется совать нос в самые разные дела, в том числе в дела дней давно минувших и, возможно, чье-то грязное белье. Я могу вас заверить, что все это будет делаться исключительно в интересах нашего с вами дела и не уйдет дальше меня, разумеется, если иного не подскажут мне моя совесть и Уголовный кодекс, однако для такой деятельности нам нужно некоторое прикрытие, дабы мои люди не выглядели хренами с горы. Я взял на себя ответственность проинструктировать парней, чтобы представлялись они сотрудниками частного детективного агентства, которых наняли вы. Подробности заказа они, ссылаясь на политику конфиденциальности, никому не расскажут, но мне нужно, чтобы вы в случае чего подтверждали, что да, было такое, действительно нанимала и так далее. Я могу на вас рассчитывать? - Ну, если вы будете переходить все границы, то... - За каждый спорный факт я лично отчитаюсь перед вами либо назначенным вами для взаимодействия лицом и постараюсь максимально понятно и убедительно растолковать, что, а главное, зачем мы делали. - Согласна. Что-нибудь еще? - Да. Для проверки наших предположений нам потребуется работа в лагере. Я так понимаю, следующая смена начинается через два дня? - Да, однако не припомню, чтобы я вам такое говорила вчера. - Работают профессионалы, Ольга Дмитриевна, не удивляйтесь. Нам нужно будет быть там, причем по возможности иметь хотя бы ограниченную свободу маневра, но при этом не выглядеть черными жуками на белой бумаге. Что у вас там предусмотрено для лиц непионерского возраста? - Ну, включить вас в штат, на самом деле, не велика сложность. Вопрос только в том, на основании чего я это сделаю. Что вы можете такого предложить, чтобы я сказала «оу, этот человек нам нужен» и эта реплика не выглядела бы притянутой за уши с точки зрения стороннего наблюдателя? Краткие недельные курсы охотников за привидениями? - Какие-какие курсы?- не сразу въехал в тему я. - Ну, мы заполняем досуг детей в лагере разными тематическими кружками, приглашаем для этого специалистов разных. Скучную научную заумь дети и в школе послушают, а вот если вы можете рассказать и показать что-нибудь интересное и увлекательное, тогда велкам. Я пошевелил мозгами. - Ну, если прикладная полтергейстология не котируется, то я, пожалуй, могу вспомнить, что я по образованию археолог, а по роду занятий просто обязан быть неплохим историком и обеспечить семь академических часов отвисших челюстей и горящих глаз разными историко-археологическими байками, казусами и прочими интересностями. Но за последствия я не отвечаю! - А не переоцениваете ли вы свои педагогические способности, уважаемый? - Может, и переоцениваю, но практика – упрямая штука, окромя того, что она еще и критерий истины в придачу. Одной известной нам обоим молодой особе через пяток лет пророчили место на олимпийском пьедестале по художественной гимнастике, однако ее угораздило забежать в неурочный час к своему дальнему родственнику, который в тот самый момент глушил горькую со злым дядей Багдадом. Дядя Багдад только что вернулся из очередной археологической экспедиции с мистическим уклоном, а так как сделал это живьем и в комплектности, и был к тому же пьян, то девочку он приветил и, без всякой на то задней мысли рассказал ей пару профессиональных баек. Арха, к слову, это производное от слова «археолог», обболтаное до женского рода. - О,- оценила Ольга Дмитриевна,- красноречивый пример, вы, стало быть, приняты. - Спасибо, госпожа начальник,- улыбнулся я,- а какого-нибудь вакантного вожатого у вас там не найдется? Антоха с его комсомольским возрастом вполне бы подошел, как мне кажется. - Нет, вакансии вожатых, к несчастью, все забиты. - Ну, на нет и суда нет, как говорится. Давайте, чтобы не толочь воду в ступе и не планировать значимых действий на основе непроверенных данных, я переговорю со своими людьми и не позднее сегодняшнего вечера мы расскажем вам, какую пользу может поиметь ваш детский лагерь, окромя той, зачем нас и нанимали, с нашей гоп-компании. - Давайте. Тем более, что мы уже приехали. Мы вышли из машины, и я осмотрелся. Пригород. Поправка – дальний пригород, если повернуться спиной к городу, гул которого досюда уже не долетает и забыть о его существовании, то перед глазами самая настоящая сельская идиллия. - К кому мы идем?- поинтересовался я, чтобы хоть немного быть в курсе происходящего. - Следователь, который вел уголовные дела о пропавших девочках, уже тогда был сильно в годах и до сегодняшнего дня попросту не дожил. А вот розыскную часть поручили одному оперуполномоченному угрозыска, младший брат которого, совершенно случайно, гонял мяч в одной футбольной команде с дальним родственником моего одноклассника... Видя, что я слегка поплыл в хитросплетениях информационных источников, Ольга Дмитриевна смилостивилась надо мной: - Не забивайте голову. Багдад, просто примите на веру, что в нашем маленьком городе все знают всех если не лично, то через общих друзей, знакомых, одноклассников и вообще. - Принял, понял, пойдемте, поговорим с вашим розыскником. Калитку нам открыл совершенно седой, но еще крепкий мужик, лет пятидесяти, может, чутка побольше. Он пригласил нас в дом и стал бойко угощать чаем. Я попробовал было сослаться на то, что дел много, а времени мало, но заполучил такую плюху с локтя от Ольги Дмитриевны, что решил помалкивать в тряпочку. Впрочем, едва только моя провожатая изложила придуманную мной легенду, мужик оживился и сам принялся торопить события. Воспользовавшись его разрешением, я отказался от тезисного изложения сути разговора в блокноте и, выложив на стол включенный диктофон, полностью отдался диалогу, который выходил преинтересным. - У нас тут город-то так, название одно – сто тыщ жителей наберется и то хлеб. А тут девочки пропадают несовершеннолетние, причем по две за раз. Одна из пропавших вообще почти ребенок – четырнадцати лет. - Так может они еще в лагере, ну, того… - Тактика тотального допроса, знаком тебе такой термин? - В общем и целом,- ответил я и пояснил,- археологи так иногда работают на местности – поголовно разговаривают с местным населением в надежде, что хоть кто-нибудь выдаст хоть крупинку нужной информации. Правда, это, скорее, опрос, но принцип, думаю, тот же. - Да. Так вот, мы допрашивали сплошняком всех: детей без разбору, вожатых, воспитателей, техперсонал лагеря даже. По пути из лагеря в город их постоянно кто-то видел, а вот как приехали, так как в воду – бульк! - Искали? - Спасибо скажи, что я не обидчивый, а то в морду бы зарядил за такой вопрос. Конечно, искали! И лес этот, будь он неладен, прочесали весь – он всего в километр в самом широком месте, а туда целый мотострелковый батальон загнали в пешем, разумеется, порядке – солдаты чуть не плечо к плечу шли. Про город я вообще молчу – сто тысяч населения – это город, что ли? Все вверх дном перевернули, заглянули под каждый камень, ориентировки на каждом столбе, награды объявляли, на которые чуть не весь город скидывался. Родителей девочек полгорода в лицо знали, остальные полгорода – заочно. Маленький город-то, все же на виду. - И ничего? - Я же говорю, как в воду – бульк! - Может, припомните странности какие-нибудь, что в деле проскакивали, несуразности, в допросах, может, то, что зацепило бы внимание? Опер молчал. Интуиция насторожила уши, я тоже. - Знаете, было... Было что-то такое... Следователь допрашивал всех, даже по телевизору сюжет крутили – всем, кому что-либо известно и все такое, в газету объявления давали, люди и приходили, все, кто видел девочек в тот день, материала было много, просто прорва, но... что-то такое было... Я оставил свою визитку. - Но тут нет имени... - Не поймите меня неправильно, мы ведь все-таки коллеги в некоторой степени. Мы – частная контора, а не государственная организация – меры государственной защиты на нас не распространяются, а копаться иногда приходится в таком, о существовании чего я страстно хочу забыть сразу же, после того, как мне пришлось туда влезть. Поэтому – это именно та лишняя предосторожность, которая лишней не бывает. Старый опер кивнул. - Звоните в любое время дня и ночи и это не красивая фраза и не просто оборот речи – реально, в любое время дня и ночи. Мы пожали руки на прощание и разошлись – дел было еще много, а время стремительно утекало сквозь пальцы. Клинок. День ... К моему удивлению, у почтившей своим прибытием наш скромный городок знаменитости результат сбора информации оказался чуть ли не больше, чем у нас с Гитлером. Ну, мы-то понятно – местные практически, я вон вообще через друзей-знакомых несколько неожиданно, даже для самого себя, умудрился выйти на тех, кто Янусову знал лично вне школьных стен. У Гитлера добыча была скромнее, улов Горыни и Антохи можно было и вовсе назвать скудным, а вот Багдад удивил – мало того, что он умудрился опросить уйму народа, имевшего отношение к ведению следствия и работавшего в пионерлагере в восьмидесятые, он добрался не только до тех, кто тогда был пионерами и отдыхал вместе с пропавшими, но и надыбал даже заведующую краеведческим кружком, куда на лето записалась приехавшая к бабушке Добренко. Контрольным выстрелом в голову послужил читательский билет Янусовой, довольно качественно, но явно втихаря сфотографированный на телефон. Будь в его распоряжении лопата и способ выудить информацию из мертвеца, он бы, наверное, и бабушку Славяны выкопал бы, и старого следователя, и вообще устроил бы на кладбище форменный погром. Но и это еще оказалось не все, как он умудрялся держать в голове столько направлений работы – ума не приложу. - Так, джентльмены, ну-ка все быстренько врубили головы и рассказали мне свои душераздирающие истории про то, кто что интересного может поведать детишкам от шести до восемнадцати лет, чтобы выступать перед аудиторией хотя бы по часу в день в течение недели и не быть пустословом и балаболом, трясущим пропыленными насквозь прописными истинами вместо того, чтобы рассказать нечто действительно интересное. Все дружно почесали репы. Лично у меня ничего толком не вычесалось. У Антохи, судя по тому, как он с виноватым видом развел руками – тоже. - Я филолог-фольклорист по образованию,- сказал Горыня.- Могу малышам сказки рассказывать. - А тем, кто чутка постарше, будешь рассказывать, как подружиться с домовым, соблазнить русалку и что с ней после этого делать. Годно! Еще? - Ну, раз пошла такая пьянка, то мож, и я чем пригожусь? В школе был фанатом химии и физики, до сих пор помню несколько довольно занимательных опытов. Если провести некоторую подготовку и запастись всеми необходимыми материалами – на неделю моих познаний с лишком хватит, чтобы обеспечить интерес. - Ну, тогда так, мужики. Со мной едут Горыня и Гитлер. С завтрашнего дня начинайте запасать все необходимое для того, чтобы обеспечить минимум семь занятий по академическому часу для самой притязательной в мире аудитории – детей и подростков. Семь дней – семь занятий и ни разу не повториться. Учитывая то, что перед нами будет стоять задача еще и разобраться, что там творится в лагере, учитывайте, что времени на подготовку после приезда будет примерно нихрена. Ясно? Горыня и Гитлер практически синхронно кивнули. - Задачи на завтра для всех: расширить и углубить сбор биографических и прочих характеризующих данных. Ольги Дмитриевны завтра не будет, так что Гитлер и Клинок – вы у нас главные по сведению остальных с теми, кто нам нужен. - Есть возможность наковырять фотографии, всех четверых, надо?- мне, конечно, придется поднапрячься, но, как вариант... - А на кой?- усомнился Багдад. - Как на кой???- удивился я, а если они призраки, как ты их выцепишь, даже не зная в лицо??? - Учитывая, что никто из тех, кто их якобы видел, не смог дать толковое словесное описание, что следует? Антоха? - Глаза они морочат, вот что следует,- мрачно пояснил он.- Если брать за дату смерти плюс-минус на чуть-чуть дату исчезновения, то за почти сорок лет они в этом, теоретически, разумеется, так поднаторели, что ты будешь вокруг нее целый день ходить с фотографией в руках, но так до конца жизни и не сможешь понять, что она и фото – один и тот же человек, только на фото живой, а перед глазами – в состоянии призрака. Но для общего развития, давай. Мало ли. - Ладно,- согласился Багдад,- давай, Клинок, тащи свои фотки. Глянем, какими они были при жизни. - Следак, говорю я тебе,- горячился Гитлер, когда мы шли по домам со съемной квартиры, где Ольга Дмитриевна разместила Багдада, Антоху и Горыню,- матерый следак! Без году неделя в городе, а всего за один день вон сколько всего собрал! Знать бы еще, за что его из органов поперли... - За излишнее служебное рвение, вместимо,- предположил я. - Может быть. Но что-то я, похоже, не сильно удивлюсь, если он эту головоломку размотает и останки пропавших найдет. - Обезбашенный он какой-то, такие, если им что в голову втемяшится, идут до конца, ни на что внимания не обращают. - А, может быть, тут другой и не справится? Антоха. День ... После того, как Гитлер и Клинок ушли, работа на кухне, которая одновременно была комнатой для совещаний и общим рабочим кабинетом, закипела с новой силой. - В каком порядке разбирать будем? - Да по алфавиту давай. - Ну, по алфавиту, значит, по алфавиту. Погнали. Быстрова Ульяна. Я послушно взял чистый лист бумаги и начал записывать все, что удалось узнать про нее. Возраст на момент исчезновения – четырнадцать лет, контактерами характеризуется по-разному: от «милая, веселая, непоседливая» до «сатана в юбке, где твои всадники». Отмечено из характерного: не всегда способна к адекватной оценке последствий собственных шалостей, но наказания за них переносит стойко. Впрочем, долго на нее обижаться все равно никто никогда не мог. Тонкий психолог, даже если кто-то на нее сердит, но от него нужно чего-то добиться – добьется, будет подлизываться так и этак, но требуемое получит. В отличие от многих девочек ее возраста и женского пола вообще – полностью отсутствует инсектофобия, зато ее проявления у других людей на всю катушку использует в собственных проказах. Оптимистка до мозга костей – даже если и бывает чем-то расстроена, то в свое обычное состояние возвращается достаточно быстро. Поклонница подвижных игр – легко можно было застать ее гоняющей мяч на футбольном поле наравне с мальчишками. - Добренко Славяна. Снова новый листок. На момент исчезновения – семнадцать лет... - Она точно Славяна?- спросил Горыня, листающий сборку.- Не Нина? Не Наташа? - Да нет, вроде,- Багдад озадачился,- а с чего такие догадки? - Ну, как же? «Спартсмэнка, камсамолка и проста красавица!». - Пока на недостоверность имени ничего не указывает,- отрезал Багдад,- от того и пляшем. Надыбаем что-нибудь на эту тему – тогда и будем думать. - Принято,- вздохнул Горыня. Итак, в городе была временно, приехала к бабушке откуда-то с севера, перед тем, как уехать отдыхать в свой роковой сезон успела записаться в бассейн и краеведческий кружок, где ее характеризовали как увлеченную. Здорово плавала, значит, вариант с «утонула» крайне маловероятен. «Красивость» девушки тоже отмечается регулярно, пишем и ее. Доброта, отзывчивость, ответственность. Вышивка, вязание, еще и рукодельница впридачу. Отмечается непосредственность и способность быстро находить общий язык с людьми. Некоторые контактеры особо отмечали не по возрасту здравый и рассудительный взгляд на вещи, хотя иногда это и входило с общепринятой моралью тех лет в некоторый диссонанс. Любила природу. - Дальше. - Лебединская Алиса. На момент исчезновения семнадцать лет. Агрессивная вплотную к нелюдимости. Тяжело сходится с людьми. Владеет гитарой, хотя публично этого никогда не афишировала, ровесники отмечают, что музыкальные пристрастия не были одобряемы старшим поколением того времени, но «времена такие тогда были, да и возраст...». Что же такое она слушала? Голоса Америки? Сатанинские песнопения? Хулиганство, впрочем, без особых последствий, если к таким не относить легкие телесные. Какой-то, блин, яро асоциальный элемент вытанцовывается! Ого себе, шантажистка, «протест ради протеста», рукоприкладство без особых на то раздумий, заядлая спорщица. Прозвище, упоминание которого в ее присутствии всегда вызывало в ней ярость «ДваЕ». Искренне считает, что всем на нее плевать, и миру она не нужна, платит людям и миру, исходя из этого посыла, той же монетой. Такое отношение, скорее всего, имеет своим основанием внутреннюю убежденность, что другие в чем-то лучше, а если они лучше, то она, в принципе, и не нужна вовсе. Мда, блин, типажик. - А если она еще и призрак, че делать будем, Багдад? - Что делать, что делать. Снимать штаны и делать. Постараемся сварганить из нее «Кричащую Марго» местного разлива. Будет им местная призрачная достопримечательность. А Ольгу Дмитриевну на процент от доходов размотаем. - Кто там у нас на закуску? - Янусова Елена. На момент исчезновения шестнадцать лет. Нелюдимая, себе на уме, скорее всего, потому, что боится быть непонятой и непринятой, вот и давит все внешние эмоциональные проявления. Хм, как правило, при таких раскладах (да еще и в таком возрасте) это становится фундаментом для последующего эмоционального взрыва и тогда «Тикайте, хлопцы!» - горе тем, кого судьба, ухмыляясь в капюшон, оставит в зоне поражения этого эмоционального Везувия. Также отмечалось, что в экстремальных ситуациях может быть твердой и холоднокровной. Интересно, в какие такие экстремальные ситуации успела вляпаться шестнадцатилетняя девочка в этом захолустье Советского Союза? Некоторыми контактерами, как и у Добренко, отмечается «красивость», однако, вместе с тем, красота какая-то своеобразная… Огосики! Волосы насыщенного фиолетового цвета – малышка косплеила русалку задо-олго до того, как это стало мейнстримом! Художница, причем не бесталанная... - Ты только глянь на это, а?- Горыня листал на телефоне Багдада фотографии читательского билета Лены,- интересно, она вообще когда-нибудь книгу из рук выпускала? - Я тоже охре... ох, как я удивился,- согласился Багдад,- я в детстве тоже книгочеем был еще тем – все бывало: и уроки, прогулянные из-за интересной книжки, и чтение с фонариком под одеялом и другие разные приколы буквоедные, но вот такое... - Сплошняком романтическая литература, между прочим. - Ну а что еще должна читать девочка в шестнадцать лет? Не справочник же пиротехника? - Ну, от Лебединской я бы такого примерно и ожидал. - Вопрос на засыпку, чего не хватает в читательском билете Янусовой? - Чего? - «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл. Как-то не стыкуется образ Янусовой с таким вот читательским билетом, не почитавшей про похождения Скарлетт О’Хара, нэ? - Ну да, без этой вишенки тортик какой-то не такой. - Ладно, мало ли что там и как было. А теперь, внимание. вопрос! В воздухе практически физически можно услышать «Бам-м-м-м!» гонга. - Что общего между этими четырьмя девочками кроме этого, так его, пионерского лагеря? Горыня. День ... Проснулся я от того, что Багдаду кто-то названивал на телефон. Секунд пять, не больше. - Багдад на линии! Черт подери, он что, вообще не спит??? Мне бы потребовалось с полминуты, чтобы разобраться, что происходит и не послать звонящего в пешее эротическое путешествие. А ведь четыре часа утра, между тем. Наверняка, звонящий думает, что Багдад в Бурятии... Я ошибся. - Группа, подъем!!! - Да какого ж хрена, Багдад??? - Вставайте, лежебоки, в гробах належитесь! У нас есть первая зацепка, десять минут на сборы, холодной водой в лицо, и за мной! - Все, пушной зверь,- прокомментировал происходящее отбрасывающий в сторону одеяло Антоха,- Багдад след взял. Мы кубарем скатились вниз на улицу и помчались куда-то. На все вопросы Багдад только отмахивался и сосредоточенно тыкал пальцем в экран телефона. Я заглянул – гуклокарта, на которой нанесен какой-то маршрут. Что он забил в поиск? «Окей, гугл, где пропавшие девочки?»? - Вот,- Багдад остановился,- то самое место, где в последний раз видели Алису Лебединскую. Багдад. День ... Сначала я прошел последний путь Алисы сам. Ничего необычного не заметил. Потом стал мудрить со своими спутниками. Опер сказал, что один свидетель видел, как Алиса шла по улице. Видимо, решила добраться до дома пешком – ну, действительно, тут идти-то всего ничего, неполных три квартала. Она шла оттуда сюда и здесь завернула за угол. Незадолго до этого он посмотрел на часы, а Алису знал в лицо, поэтому узнал ее. Товарищи по лагерю вспоминают, что Алиса часто носила не стандартную пионерскую форму, а ушитую по фигуре, из-за чего время от времени случались конфликты с вожатой без особых, впрочем, последствий. Из лагеря Алиса приехала в той самой конфликтной ушитой форме, которая довольно здорово обтягивала... Ну, все, что полагается обтягивать семнадцатилетним девушкам. Разумеется, идя по городу, она стабильно притягивала взгляды и просто физически не могла прошмыгнуть незамеченной. Итак, она идет по улице, фиксируется первым свидетелем, сворачивает за угол... За углом, через несколько метров ниша, в которой находится вход в магазин, оттуда как раз в это время выходит свидетель номер два, время выхода которого стоит на кассовом чеке плюс буквально несколько секунд, целая орава народу показывает, что он расплатился на кассе, получил чек и сразу же пошел на выход. Лебединская должна была, просто обязана была профланировать мимо него, не заметить ее он категорически не мог (вспоминаем, как она была одета – в мире, где секса нет, а ханжество возведено в практический абсолют, обтянутая по фигуре семнадцатилетняя девушка может делать все, что угодно за одним исключением – незаметной ей не быть от слова «совсем»), но... он ее не видел! Вместе с тем, до самого конца дня, он крутился, как белка в колесе (организовывал какое-то мероприятие), постоянно был то тут, то там и все время на глазах у людей. Ни Лебединской, ни какого-нибудь мешка, рулона или еще какой упаковки, куда можно утрамбовать семнадцатилетнюю девушку среднего роста хотя бы расчленив ее предварительно никто у него за целый день не видел. Значит, причастным он быть не может. Значит, Алиса Лебединская пропала именно здесь, вот на этом углу, но как??? - Окулист!- выдала интуиция, которая до этого то сонно трясла головой, то начесывала где-то за ушами (по очереди – то за левым, то за правым) и нахально отвернулась с явным намерением еще поспать. - Вот что, ребята. Еще одна дополнительная задача на сегодня – постараться поднять медицину по пропавшим девочкам. Медкарты, истории болезни, что-нибудь еще. С утра позвоню Ольге Дмитриевне, пусть помогает хотя бы телефонном режиме. Чуется мне, там мы тоже найдем кусочек головоломки. Горыня. День … После ночного забега я завалился было еще покемарить, но вот Антоха и Багдад явно придерживались кардинально иного мнения. Нет, мне никто ничего против не сказал, похоже, ни у кого из них в голове даже не мелькнуло ничего на тему «А чего это он спит, а я работаю?», но моя собственная совесть властно напомнила мне о своем существовании. Провалявшись в кровати и даже время от времени проваливаясь в какое-то тяжелое забытье до самого утра, я встал не то, чтобы выспавшимся и отдохнувшим, но желание кого-нибудь убить все-таки утихло. - О, привет, соня!- поприветствовали меня.- Кофе там. Выспался? - Выспишься тут с вами… - Ну, сорян, мы все-таки старались как-то потише… беруши себе купи, что ли… Охренеть, они еще думали о том, как бы меня не побеспокоить ненароком! - Злюка ты, Багдад,- сказал Антон, вставая из-за стола,- как подорвать человека среди ночи, так «Группа, подъем», а как он с квадратной головой после полубессонной ночи едва от подушки оторвался, так «Кофе там». Не сцы, Горыня, сча кофе организуем – стало быть, будет полегче. - Одного я только не понимаю,- сказал я, с благодарностью принимая кружку с горячим ароматным напитком,- как те самые призраки, что охраняли золото Колчака, не разбежались в ужасе после того, как поняли, что за ГЭНСы к ним пожаловали. Как вы вцепились в эту задачу, если вы так же вцепились и в ту, то я бы лично бежал оттуда так, что байкальская вода дымилась бы под моими призрачными пятками! - Ну, так они пытались!- хохотнул Антон.- Однако Багдад всех догнал! - Багдад, не сочти за вотум недоверия, конечно, но можно задать тебе один неудобный вопрос? - А задавай!- ответил что-то увлеченно пишущий Багдад. - На кой хрен мы вскакивали и бежали куда-то среди ночи? Что ты надеешься найти, локализовав место пропажи девушки в условиях городской застройки-то? - Намекаешь, что я точно не найду ее останков там, где ее видели в последний раз, так как место это было уже на сто раз перекопано и перестроено и, если бы там что-то было, то это что-то уже точно бы нашли? - Ну, в общих чертах… - Знаешь, как показывает практика, строительные работы – это вообще ни разу не панацея – объект может быть сверхсекретным и сверхграндиозным, а кости лежать прямо под фундаментом. Проходили, знаешь ли… Но это еще не все, в чем ты не прав. Пытаясь установить место, где пропавших видели в последний раз, я ни в малейшей степени не рассчитываю, что там будут лежать их останки – это было бы не логично. - Не логично? - Ага. Кости лежат в городе, а чертовщина происходит в лагере. Даже если я ликвидирую якорь здесь, в лагере от этого ничего не изменится. Но охочусь я все равно не за костями. - А за чем же? - Знаешь, что есть общего между исчезновением несовершеннолетних девушек, да и вообще человека любого пола и возраста и загорающимися по вечерам на небе звездами? - А-а-а-а, э-э-э-э… Если честно, ничего умного в голову не приходит. А ответ должен быть более или менее умный, да? - Да, на умные вопросы полагается давать умные ответы. А общее между этими двумя событиями то, что если они происходят, значит, это кому-то нужно! - Считаешь, что… Среди людей, находившихся в лагере, был кто-то… кому эти девушки настолько глянулись, что он решил, будто негоже другим любоваться на такую красоту и… - Это одна из версий. Правда, против нее работает четырнадцатилетняя Быстрова и тот факт, что призрачное присутствие установлено также в здании старого лагеря. Однако с подобными делами в Советском Союзе было строго. Крайне плохо представляю, насколько надо быть отбитым, чтобы попытаться крутануть подобную аферу, не страшась при этом наказания в случае разоблачения. Не, я бы точно не решился. А если поймают? Десять лет расстрела и то, если по-божески. Лучше поискать варианты попроще, чесслово! Мы все осмотрели место в городе, на котором Алису Лебединскую видели в последний раз. Потом она как в воду канула. Была и нету. Нам нужно понять как, как принципиально это было возможно. Очертив круг задействованных ресурсов, мы сможем прикинуть возможности таинственного похитителя. Прикинув возможности – более или менее разберемся кто же это все-таки был. Ответив на вопрос «кто?» - получим материал для обоснованных предположений ответов на вопрос «на хрена?». Ну, а ответив на этот вопрос – уже найдем «где?» останки похищенных, как оно увязано с лагерем и, в целом, что же нам теперь делать и нужно ли делать что-либо в принципе, а не ложный ли это след. Пока что других кандидатов в призраки у нас как-то нет. - Вы золото Колчака так же искали? - Не, там с ответами на основные вопросы было все ровно, надо было только наковырять ответ на вопрос «как спереть у призраков кусок вотчины и при этом продолжить коптить небо?». Судя по актуальному состоянию, с этим мы справились. Но на всякий случай разные рельсы мы все же до сих пор стараемся обходить десятой дорогой, мало ли что. Съемную квартиру огласила трель дверного звонка. - Антоха, ты там за дверью рельсов не видел? Нет? Ну, я тогда пойду, открою. - Прикалывается,- кивнул вслед Багдаду Антон, когда тот вышел из кухни,- сколько его знаю, не припомню, чтобы он когда-либо чего-либо в принципе боялся. Похоже, когда бог лепил Багдада, то перепутал черепки и натянул ему вместо нервов стальные канаты. А вместо воли вставил ограненный алмаз. Ни хрена не боится, ни бога, ни черта, ни самого дьявола. - Ну вот, я же говорил, что точно уже не спят,- донесся до нас голос Клинка, а ты «рано», «рано»… - Багдад,- поинтересовался тем временем Гитлер,- скажи, только честно, куда у тебя энерджайзер вставляется? Багдад рассмеялся: - Будь я мадамой, то сказал бы, что приличные девушки подобные вещи малознакомым мальчикам не показывают, но, так как я суровый брутальный сибирский мужЫг, то так и быть, во, гля! Со стороны прихожей прошелестела одежда. Я округлившимися от удивления глазами посмотрел на Антоху, но тот только посмеивался. Впрочем, загадка разрешилась, так толком и не сформировавшись – возвращающийся на кухню Багдад держал в руках портмоне. Тьфу ты, блин… Хотя в своеобразной логике Багдаду, конечно, не откажешь – денежное вознаграждение за хорошо сделанную работу вполне достойный стимул, чтобы делать ее без сна и отдыха. - Кофе там, мужики, самообслуживание,- махнул рукой Багдад,- а нам кой-чего еще допилить надо, Антоха, ернаша! Клинок. День … Судя по тому, что творилось на кухне этим вечером, новый день розысков принес гораздо больше вопросов, чем ответов. Психпортреты пропавших никаких кардинальных изменений не претерпели, только слегка обросли конкретикой да иллюстрациями тех или иных характерных черт. Отличился, как всегда, Багдад. - Ну, что вам сказать, ребят… Насколько я врубаюсь в тему, ни у кого из четверых по здоровью никаких отклонений не было. Типичные здоровые советские девушки, своевременно проходящие медицинские обследования согласно возраста. За исключением вот этой штуки. Оригиналы, разумеется, выносу не подлежат, но у меня на телефоне достаточно хорошая камера. Есть у кого-нибудь какие-нибудь предположения, что это за зверь? Предположений ни у кого не оказалось. Несколько листов пожелтевшей бумаги, на которой едва-едва просматривается машинописный текст, а местами записи делались от руки. Но все это скорее угадывалось, чем более или менее просматривалось. - Ладно, обратимся к специалистам. Надеюсь, Крестик не после дежурства. - Дома уже утро,- подсказал Антон,- звони. - Багдад, у меня сегодня выходной,- возопила трубка женским голосом, едва приняв вызов,- я сплю после дежурства, так что если ты звонишь не по делу, то можешь заворачиваться в простыню и тихонько ползти на кладбище! В довершение всего она душераздирающе зевнула в трубку. - Крестик, солнышко мое медицинское,- взмолился в ответ Багдад,- ну вот скажи мне, когда я тебя в крайний раз беспокоил по пустякам! - С неделю назад,- еще один душераздирающий зевок,- когда вы с Анимой не могли решить влияет ли наличие хвоста у кошкодевочек на наличие у оных каких-либо отличий от обычных женщин при восприятии анального секса. Антон, видимо, вспомнивший тот эпизод, икнул и, залившись беззвучным хохотом, повалился на стол. Остальные, включая Горыню, смотрели на Багдада так, будто он внезапно стал зелененьким или в крапинку. - Блин, Крестик! Ну, тогда-то я точно знал, что ты не с дежурства, не перед дежурством, не на дежурстве и не спишь! И еще я был пьян! Если я тебе звоню в неурочный час, значит мне категорически необходимо твое квалифицированное мнение! - Что да – то да,- согласилась женщина по ту сторону связи,- что случилось? - Крестик, я тебе сейчас фоток накидаю. Это нечто медицинское, впрочем, это ты и сама поймешь, но это все, что я могу тебе сказать. Ах да, нет, не все – это точно не справка о смерти, так как этих бумаженций я навидался. Сможешь посмотреть, что это за зверь? - Сколько у меня времени? - Несколько часов есть. - Тогда пару часов из этих нескольких я просплю, а потом займусь твоей загадкой, идет? - Идет. Антоха. День … Мы вернулись к допиливанию версий. Звонок раздался самую малость больше, чем через час. - Багдад на линии! - Будьте прокляты ты и мое трижды проклятое любопытство!- заявила Крестик вместо приветствия. Все присутствующие сразу же метнулись взглядом к висящим на стене часам, но все было в порядке – глухая полночь миновала. Впрочем, зная Крестика, можно было смело предположить, что она сама предварительно посмотрела на часы, чтобы не попасть своим проклятием на глухой полдень или глухую полночь. - Я полагаю, ты решила всего лишь посмотреть одним глазочком, что там я тебе прислал, да?- блеснул догадливостью Багдад. - Будьте еще раз прокляты ты и твоя трижды проклятая догадливость, да! - И… - И это весьма интересные документики, дружок! Вернее, это один документ, а именно комплексное гормональное обследование. Фамилия пациентки неразборчива, но достаточно явно просматривается, что имя обозначено одной буквой – отсюда вывод, либо иностранка, так как русских имен из одной буквы я припомнить не могу, либо возраст примерно от 14 до 18 лет, младше подобные исследования полностью бессмысленны, старше – имя было бы дописано полностью или имелся бы инициал отчества. Исходя из набора конкретных процедур заключаю, что время, когда проводилось обследование, либо конец восьмидесятых, либо начало девяностых с существенным перекосом вероятностей в пользу первого варианта. Если принять наиболее вероятный постулат за истину, то вывожу локализацию – западная часть России, в наших краях подобных обследований в те времена не делали от слова совсем – для назначения подобных препаратов пользовались упрощенкой по возрастному критерию. - Судя по тому, как ты ходишь вокруг да около, тематика обследования будет тем еще сюрпризом. - Ага. Гормональная оральная контрацепция – говорят тебе что-нибудь такие слова? - Ну-у-у-у, мнэ-э-э-э… - Ладно, не забивай голову, тебе по гендеру такое знать не положено. Вкратце, выглядит оно так: в целях избегания нежелательной беременности мадам принимает некие таблетки. В упрощенном виде их назначают по принципу – сколько лет, такой и препарат. По желанию пациентки может быть проведено углубленное исследование ее организма с целью установить, какой препарат ей подойдет наилучшим образом. От всякой дряни, передающейся половым путем защиты, конечно, никакой, но от нежелательных киндеров – стопудняк. Судя по всему, ты прислал мне фотографии как раз такого обследования, проведенного в западной России в конце восьмидесятых годов прошлого века. - По результатам обследования что-нибудь разобрать удалось? - Да. При проведении подобных обследований, как правило, назначаются два препарата. Один для плановой контрацепции, другой для посткоитальной, еще называемой экстренной. Нашей пациентке были назначены оба, и оба – достаточно интересные штучки. - Объясни. - Начну со второго. В Советском Союзе его можно было достать только в северных районах страны и только по большому блату. Его ввозили из Финляндии контрабандой и в микроскопических количествах. Финны довольно охотно меняли его, но исключительно на мягкое золото Советского Союза – меха ценных пород. Советские врачи назначали его, но только при одном условии – если была точная уверенность в том, что пациентка имеет к нему доступ, в противном случае назначали нечто другое – аналогов, довольно сопоставимых, все-таки хватало. - Северные, говоришь, районы…- протянул я. - Ага, привет, кстати, Антоха,- подтвердила Крестик,- либо эта девочка с севера, либо я готова сожрать собственный диплом о медицинском образовании и закусить корочками фармацевта. - А второй препарат, Крестик? Ты обещала две интересные истории. - Второй препарат – это та вещь, которая и позволяет мне весьма обоснованно предположить, что обследование проводилось в конце восьмидесятых, а не в начале девяностых. - Почему? - Потому, что в девяностые его уже практически с концами перевели из разряда «гормональная контрацепция» в разряд «гормональное лечение» и в качестве контрацептива практически не назначали. Процесс этот начался примерно в восемьдесят пятом, но окончательно конкуренты вытеснили его уже в следующем десятилетии. Практика назначения этой штуки в качестве лечебного препарата, кроме того, сделала его достаточно доступным, и обнаружить его можно было в достаточно не предназначенном для этого месте – в медицинских пунктах школ и прочих подобных местах. - Медпункте пионерского лагеря, например, а? - Думаю да, можно было найти и там, если, конечно, предельно четко понимать что и зачем ищешь. Хотя я бы все-таки поставила на вариант «в тумбочке у вожатой», хотя, быть может, у медсестры… Багдад. День … - Ну, что вы об этом думаете, господа?- поинтересовался я, попрощавшись с Крестиком и нажав отбой. Однако уважаемое общество в первую очередь интересовал совсем иной вопрос: - Вас ист дас Анима?- поинтересовался Горыня. - А.- махнул рукой Антоха,- одна из наших из Улан-Удэ, отбитая на всю голову анимэшница-нимфоманка, не дура выпить и потрахаться тоже. Наш человек. - Нифига себе наш!- Воскликнул Гитлер.- А если ей в вотчине перепихнуться приспичит??? - Э-э-э, нет, тут ты не прав,- вмешался в разговор я,- Антоха такого опыта не имеет, а вот я с ней в вотчины не раз ходил. И если не обращать внимания на ее анимэшный прикид, то это очень толковый ГЭНС. В вотчине она словно перерождается – сердце из мрамора, а клитор из гранита. Холодности же ее позавидуют обе полярные шапки, хором. - Ну, раз так, тогда действительно наш человек. А что вне вотчины… так у каждого из нас свои скелеты в шкафу. - А кое у кого и персональное кладбище в придачу. Так что мы по части наших медицинских улик думать будем?- я все-таки постарался вернуть разговор в конструктивное русло и мне это удалось. - А что тут думать-то?- изумился Гитлер.- Девочка на лето оторвалась от родителей и решила, что раз уж отрываться, то отрываться по полной. Ну а чтобы не стать в результате такого отрыва мамочкой раньше времени – решила предпринять некоторые меры безопасности. - Похвальное, если вдуматься, стремление,- добавил Горыня,- не помешало бы некоторым нынешним малолеткам, у которых сиськи выросли, а мозги – нет, только и думают, как бы ножки раскинуть, а потом в интернете плачутся. - Действительно,- поддержал Антоха,- пусть и своеобразный, но вполне предсказуемый шаг. Я бы даже сказал, из всех наших девочек – самый безобидный. - Что-что?- переспросил я, интуиция насторожила ушки,- как-как ты сказал? - Да я говорю,- принялся пояснять Антоха,- что вот смотри: одна волосы в фиолетовый цвет красит, другая сатанинские песнопения слушает или что-то, находящееся по уровню одобрения старшим поколением тех лет примерно на одном уровне, третья вообще самим своим поведением подтверждает существование сатаны в своем лице! Позаботиться о превентивной невозможности несанкционированного оплодотворения собственных яйцеклеток – на этом фоне и не смотрится даже. - Вот!- Я ткнул пальцем в потолок.- Вот вам и ответ на вопрос, джентльмены, что между ними общего! Все они, пусть и каждая по-своему, но отличались, причем значительно, от усредненного стереотипа «человек советский, пол – женский». - То есть ты считаешь, что какой-то поехавший на идее советской правильности хрен… - Отставить половую сегрегацию!- скомандовал я.- Если крыша уехала достаточно далеко, чтобы дело дошло до похищения и, возможно, убийства несовершеннолетних, то такой разворот событий категорически не предусматривает каких-либо половых ограничений. - Версию зопейсал!- немедленно отчитался Антоха. Горыня. День … Разошлись мы тогда под утро. Клинок и Гитлер отправились к себе, чтобы урвать хотя бы несколько часов сна, я же завалился поспать у нас. Отметил про себя, что с недавнего времени кровать явно стала гораздо удобнее, надо посоветовать производителям мягкой мебели идею – перед тем, как тестировать кровать покупатель должен собственноручно затащить ее на восемнадцатый этаж – тогда недовольных качеством удобства кроватей станет гораздо меньше. Проснулся я оттого, что кто-то (да Багдад с Антоном, кто еще-то?), стараясь особо не шуметь и переговариваясь вполголоса, что-то мастерил. - Слушайте, вы, двое!- спросил я, садясь на кровати,- вы вообще когда-нибудь спите? - Сон – для слабаков,- авторитетно заявил Багдад, что-то размечая на положенной плашмя на пол конструкции из деревянных брусков,- а кофе – на кухне. Когда я появился в большой комнате вторично, баюкая на этот раз кружку с дымящимся кофе, Антоха с Багдадом уже поставили конструкцию вертикально. Это оказалась обычная деревянная обрешетка и к тому времени, как я пришел, парни уже наполовину успели закрепить ее, сверля дырки прямо в стене и загоняя туда анкера. - Эта чаво?- поинтересовался я. - Пока ты дрых,- принялся просвещать меня Антон, не переставая орудовать отверткой,- Багдад позвонил Ольге Дмитриевне и выклянчил у нее разрешение немного модернизировать интерьер сей уютной берлоги. Разумеется, в интересах дела. Квартира эта ведомственная и изначально предназначалась для размещения между сезонами иногородних воспитателей и вожатых, буде таковые случатся, так что заказчица наша свое добро выдала без проблем и, более того, пообещала навестить нас вечером и посмотреть на такое беспокойное хозяйство, как мы, и на новых сотрудников своего лагеря, то есть на тебя, Багдада и Гитлера. Постарайся не ударить в грязь лицом, а пока вон молоток запасной лежит, помогай. Вносимые нами в интерьер квартиры изменения являли собой классическую деревянную обрешетку, которую после установки мы стали втроем обшивать пробковой доской. Несмотря на то, что при приобретении материалов Багдад и Антон явно экономили изо всех сил, работа спорилась, да и обновка получалась довольно симпатичной. Правда, практическое назначение ее все-таки испортило: Антон вооружился банкой с красной краской и кисточкой и быстро разделил аккуратным, но совершенно не смотрящимся на этой стенке красным крестом новую поверхность на четыре части. - Ты, Антоха, был первым в этой затее, поэтому бери первую от двенадцати четверть по часовой стрелке, ты, Горыня, вторую. А я, так и быть, писаниной займусь. Надписав краской имена Ульяны и Славяны, мы принялись за дело. Багдад со скоростью хорошей машинистки, но, что удивительно, практически каллиграфическим почерком, писал на бумаге все, что нам было о них известно. Мы же принялись при помощи канцелярских кнопок развешивать факты в логическом порядке. Время от времени кто-нибудь из нас просил Багдада переписать бумаги, увязывая обрывочные факты друг с другом тем или иным образом. Те вещи, места которым мы с ходу не нашли, выкладывались в столбик вдоль внешней вертикальной стенки. Вишенкой на торте стали указанные нам старым розыскником маршруты, по которым девочки шли домой в те злосчастные дни, но так и не дошли – их отмечали ручками на крупномасштабных снимках из гуглокарт, аккуратно склеенных между собой. - Так,- Багдад посмотрел на часы, когда мы все закончили,- до прихода Клинка и Гитлера у нас есть еще время, а, значит, нам можно успеть сделать кое-что еще. - Что? Нацепив свое самое, наверное, хитрющее выражение лица, Багдад вооружился мобильным телефоном и, натыкав номер, обратился в трубку: - Ольга Дмитриевна, доброго вам дня! - И вам доброго, Багдад. Как дела? - У нас все нормально, вкалываем в поте лица! - Сделали уже ваше дизайнерское дополнение в квартире? - Да, да, уже сделали, установили и ждем вас обмыть обновку! Ольга Дмитриевна, помните, я, когда о нашем небольшом дизайнерском эксперименте договаривался, говорил, что у меня еще одна просьба будет, в суть которой вы точно не вникнете, вернее, неправильно вникнете с первого раза? Я, собственно, именно поэтому и звоню. Ольга Дмитриевна, понимаете, тут такое дело, но нам нужна женщина. Лучше девушка, если быть точнее, оптимальный возраст от шестнадцати до восемнадцати, но чуть старше или чуть моложе тоже, в принципе, можно. Так, что еще… Ах да, очень желательно, чтобы она не задавала глупых вопросов на предмет что мы с ней делаем и зачем это нам нужно – в любом случае, мы постараемся вернуть ее совершенно в том состоянии, в котором и взяли. Ну, за некоторыми, быть может, чисто косметическими изменениями. Думаю, не ошибусь, если предположу, что из трубки явно донесся стук упавшей на паркет (или на чем в этот момент стояла Ольга Дмитриевна) челюсти. Лично у меня, заяви мне Багдад подобное, вертелись бы на языке сплошь нецензурные варианты ответов. - Заче-ем?- только и смогла проблеять Ольга Дмитриевна. - Испугались?- участливо осведомился Багдад.- Ровным счетом ничего страшного. Просто мы тут наковыряли пути, по которым шли, но не дошли наши пропавшие девушки и хотим прогуляться по ним с секундомером. Да только вот незадача – мужчина и женщина один и тот же путь пройдет с разной скоростью и дело тут даже не в некоторых физиологических различиях, которые, как утверждают злые языки, ходить мешают, а в том, что мужчины и женщины просто смотрят на мир разными глазами. Где мужчина пройдет и даже не замедлит шага, девушка обязательно остановится и полюбуется на манекен в красивом платье, повздыхает о нем мечтательно, а потом поправит прическу перед зеркальной витриной. Кому я, в самом деле, это рассказываю? Вы ведь лучше меня это знаете. Вот нам и нужно посмотреть, как лицо заведомо женского пола пройдет по указанному маршруту. Кроме того, нам известно, в каком месте каждую из пропавших видели крайний раз – мы обязательно попытаемся оную девушку похитить в этой точке – аккуратно, без членовредительства и излишних лапствований, помятая одежда не в счет. Вот как-то так. Могу поклясться, что я слышал облегченный вздох с той стороны трубки. - Хм, хорошо, подходите,- Ольга Дмитриевна назвала адрес,- заодно познакомитесь с вашей непосредственной начальницей на время вашей работы в числе факультативных преподавателей нашего лагеря. - Уже идем,- сообщил Багдад и, нажав отбой, добавил.- Все ровно, джентльмены, а нам пора выдвигаться, дабы не заставлять наших дам ждать. - С каких это пор ты стал называть Ольгу Дмитриевну во множественном числе? - С чего бы это ее одну? «Начальница» - это, по умолчанию, тоже существо женского пола! Антоха. День … Мы бодро выкатились из подъезда и отправились по указанному Ольгой Дмитриевной адресу. Идти было всего ничего, так что мы принялись наматывать километры на ноги, а Багдад, сверх того, еще и умудрялся вести по ходу движения какие-то переговоры. Я-то уже давно привык к тому, что если перед Багдадом возникала какая-то кажущаяся ему важной или интересной загадка, то он мог проявлять просто фантастическую работоспособность, забывая про сон, еду и умудряясь проворачивать в единицу времени такое количество работы, что люди, менее привычные к его манере вкалывать, попросту не успевали удивляться. Вот и сейчас, по пути из одного пункта в другой, Багдад умудрялся трещать без умолку. - Здоровья вам, уважаемый! Да, я и не хвораю, что мне сделается-то? Это Багдад имеет наглость вас побеспокоить, да-да, тот самый. Да, собственно, именно по этому самому поводу. Где-то в районе полчаса плюс-минус на чуть-чуть. Ну, максимум пять машин, хотя я крайне скептически отношусь к тому, что они все потребуются. Нет, не одновременно, конечно, я буду звонить диспетчеру, если вы дадите мне прямой номер. Вам звонить? Да ради бога! Что вы говорите, какие, вообще могут быть разговоры об удобности или неудобности для меня? За ту помощь, которую вы нам совершенно бескорыстно оказываете, я бы звонил по указанному вам номеру, даже если бы мне пришлось делать это стоя на голове и жонглируя горящими факелами! Я безумно рад этому, так что просто давайте отставим в сторону все разговоры о том, что мне может быть что-то неудобно! Единственное, что мне может быть неудобно, так это просить вас о такой помощи и получать ее, не имея даже возможности что-нибудь предложить взамен. К этому я приложу все усилия, если ее судьба разрешится тем или иным образом, то это и для меня будет лучшей наградой! И вам огромное спасибо! Я перезвоню! - Так парни,- принялся инструктировать нас Багдад,- когда мы с Клинком заявились к директору одной из местных фирм такси, оказалось, что папенька его, энное количество лет назад, испытывал по отношению к нашей Леночке, что Янусова, чувства э-э-э, не совсем платонического толка, но большая разница в возрасте, все дела, короче, он попросил своего сына люто нам помогать. Сына папу уважает весьма и посему наши заказы такси вне всякой очереди удовлетворяются с минимальной задержкой. Управляет машинами Антоха за исключением той, что будет возить нашего подопытного кролика, водители – проинструктированы. Антоха, у тебя права с собой? - Всегда с собой! - Ну, гут тогда. Пришли уже. Мы завернули через открытую нараспашку калитку в небольшой огороженный дворик двухэтажного офисного здания, которое и вмещало городскую часть лагерной администрации, а адрес которого нам был указан Ольгой Дмитриевной как место встречи. Вошли и, синхронно, споткнулись. Рядом с нашей заказчицей стояла… особа… увязанные в два длиннющих хвоста волосы цвета, похожего на морскую волну, но при этом кислотного до невозможности, сначала немного поднимались над головой, а потом опускались до самых колен. Глаза примерно того же оттенка сначала внимательно осмотрели каждого из нас, а потом остановились на Багдаде, вероятно, безошибочно выцепив лидера группы. - Здрасьте еще раз,- Багдада пристальный до невозможности взгляд, способный, теоретически, навертеть в человеческом теле кучу дырок в мгновение ока, ни разу не смутил. Тому, кто регулярно играет в гляделки с самой смертью, а то и с чем похуже, подобные взгляды побоку,- а это, я так полагаю… - Это Маша,- представила свою спутницу Ольга Дмитриевна,- постоянная заведующая музыкальным кружком нашего лагеря, учится в педагогическом в столице, но родом из нашего славного городка и потому никогда не отказывается поработать у меня летом. Кроме того, Маша – заведующая всей факультативной работой нашего лагеря, а посему для вас, Багдад и для вас, Горыня, Мария Ивановна. Горыня кивнул в знак того, что информация принята к сведению. Багдад же, завладев ручкой Марии Ивановны, галантно коснулся ее губами и тут же осведомился: - Скажите, уважаемая, а это правда, что в педагогические учебные заведения абитуриенток с сочетанием имени и отчества «Мария Ивановна» принимают без экзаменов? - Злюка ты, Багдад,- немедленно поддел я его, заметив, что девушка здорово смутилась, то ли от вопроса, то ли от галантности моего друга,- у таких девушек полагается спрашивать, что они делают сегодня вечером, а не всякие глупости! - Кому глупости, а кому самые, понимаешь, животрепещущие вопросы! - Кстати о животрепещущих вопросах!- оживилась Ольга Дмитриевна,- Мария Ивановна – как раз та самая девушка, о помощи которой вы просили в ваших следственных экспериментах, Багдад. - О,- оживился Багдад,- Мария Ивановна, вы представляете, что вам нужно будет делать? - Да как-то не совсем,- пролепетала девушка,- кстати, вне лагеря можно просто Маша и на «ты», вы же значительно старше меня и мне, право, неудобно… - А, не забивай голову,- отмахнулся Багдад,- как и любой профессионал, я привык с полным уважением относиться к любому человеку, который с полной отдачей относится к выбранной стезе. Тем более, к педагогической, так как выбери ее я, боюсь, детская смертность бы несколько выросла. - Не любите детей? Я мысленно приготовился к любимому багдадовскому «Детей я люблю только делать!», но тот внезапно изменил сам себе. Видимо, и на моего друга женская красота имеет хоть какое-то воздействие. - Нет, что ты, к детям я отношусь вполне ровно, тем более, что мне приходится частенько контактировать с ними, как с коллегами, так и как с источниками моей профессиональной занятости, но некоторые их шалости ей-ей, вызывают у меня желание схватиться за пистолет, а к такому педагогическому приему, как пуля между глаз, современная наука, увы, относится без восторга. - Надеюсь, вы сможете разъяснить мне, что от меня требуется без применения столь кардинальных педагогических решений,- выразила надежду Маша. - Я постараюсь изо всех сил,- заверил ее Багдад,- ведь в том, чего я хочу от тебя добиться, нет ровным счетом ничего сложного. Твоя задача добраться в пешем порядке из одной точки маршрута до другой, и так четыре раза. Маршрут мы тебе нарисуем, и всего лишь, что останется только следовать по нему, причем следовать так, как ты бы шла в обычный, ничем не примечательный день. Можно твой номер сотового? - А зачем? - Ну, как зачем? Разумеется, для того, чтобы я мог позвонить тебе в три часа ночи и шумно дышать в трубку! По лицу Маши было видно, что она вплотную близка к тому, чтобы принять это пояснение за чистую монету. - Не пугайтесь, Маша,- мне на «ты» разрешение никто не давал да и выглядела Мария Ивановна куда постарше моей скромной персоны, так что я продолжал называть ее уважительно,- это у Багдада шутки такие. На самом деле он жуткий трудоголик и девушками, если они не входят в сферу профессиональных интересов, интересуется мало. В ту секунду я даже не подозревал, насколько плотно моей собеседнице придется познакомиться с этой чертой багдадовского характера. Впрочем, следует сказать, что тогда вообще никто из нас толком не знал, во что мы вот-вот ввяжемся. - Просто у нас по каждому маршруту есть перечень вопросов и моментов, на которые нам нужно получить ответы и которые нужно отработать,- уже всерьез стал пояснять Багдад,- как только план на маршрут будет выполнен, я тебе позвоню и сообщу какой марки и с каким номером такси подъедет за тобой, и отвезет на старт. Все расходы, разумеется, за наш счет. Также считаю необходимым отметить, что по результатам всех четырех маршрутов ты останешься примерно в том состоянии, в котором находишься сейчас, что бы мы не инсценировали по пути помни, что это лишь инсценировка. - Хорошо, я… я постараюсь… - Так, парни, давайте-ка отскочим, побормочем,- сказал Багдад, снабдив Машу планами маршрутов для предварительного изучения. Багдад в темпе распределил роли: Горыне отводилась роль «топтуна» - он должен был по возможности скрытно преследовать Машу от старта и до точки прекращения эксперимента – той точки, где пропавших девушек видели в последний раз. Маша об этой точке, разумеется, была не в курсе – указанные ей маршруты заканчивались там, где девушки жили. Мне отводилась роль водителя. На себя Багдад брал роль координатора и похитителя, если такая возможность нам в точке прекращения эксперимента представится. Багдад. День … Первый прогон вышел, как ему и полагалось, грандиозным комом. Нам так и не удалось понять каким образом именно в этом месте пропала первая из девушек, даже не смотря на то, что место это представляло собой короткий переулок едва ли в сотню метров длиной, по обе стороны от которого проходили оживленные улицы. Мало того, что втиснуть туда машину было совершенно нетривиальной задачей, а тихо и достаточно быстро затолкать в нее девушку, которая, точнее точного, будет кричать и сопротивляться, вообще, как по мне, было идеей, изначально обреченной на провал. Мы даже и не пытались: я вызвал для Маши такси, а потом позвонил ей и сообщил об окончании работы над первым маршрутом. Вторая попытка неожиданно принесла нам результат, пусть и не совсем тот, который мы ожидали. Вообще-то я планировал менять машины после каждого маршрута, чтобы сохранить чистоту эксперимента и чтобы Маша не смогла заметить нас в новой машине раньше времени. В первый раз инсценировать похищение не получилось, и поэтому я машину менять не стал. Наш водитель без колебаний уступил место за баранкой Антохе и теперь наблюдал за происходящим с заднего сиденья. Видимо, из наших с Антохой переговоров и полученного ранее от хозяина компании инструктажа он сделал правильные выводы о происходящем и потому бросился нам помогать. - Я туда не проеду,- сказал Антоха, остановив машину,- там пешеходная зона – вон знак, а вон камера. Разумеется, допускать грубые нарушения правил дорожного движения на чужой машине в наши планы не входило. - Раньше можно было,- пришел нам на помощь водитель,- тут пешеходная зона только лет пять как, а в конце восьмидесятых проезжая часть была, так что можно вполне было к ней подъехать. - Ладно,- согласился я,- отметим условную возможность и, конечно, засечем время. Третий маршрут показал нам, что нефиг расслабляться: подъехать к Маше возможность была, да только вот улица была оживленная – по ней постоянно кто-то шел или ехал, да еще и не в единственном числе. Правильно поняв наше напряженное молчание, водитель опять пришел на помощь: - В конце восьмидесятых во-он тот микрорайончик из пяти многоэтажек еще не был построен, а улица, соответственно, вела просто к выезду из города. К тому же дорожное покрытие на ней оставляло желать много лучшего, его привели в порядок только после того, как те дома были построены. Так что в конце восьмидесятых та задумка, которую вы проверяете, вполне могла иметь шансы на реализацию. - Хорошо,- согласился я и на этот раз, беря в руки телефон,- ставим условную возможность этого варианта. Самый сок судьба нам оставила на закуску. Точка, в которой все произошло тогда и могло произойти сейчас, была вытянутым на пару десятков метров отрезком узкой улицы. Ни одной машины, кроме припаркованных, редкие пешеходы. - Антоха,- скомандовал я,- пристраивайся за ней, дистанция одного рывка! - Есть! Мы крались за ничего не подозревавшей Машей и со стороны, наверное, были похожи на таксиста-новичка, разыскивающего нужный адрес. Антоха контролировал обстановку сзади по зеркалам, я до боли в глазах всматривался вперед. - Как там, Антоха? - Сейча-ас, сейча-ас… Да иди ты уже куда-нить, а??? О, чисто! - Рывок! Машина взревела мотором от утопленного в пол акселератора, Маша обернулась на громкий звук, но больше ничего понять не успела. Едва только машина проскочила девушку так, чтобы я мог распахнуть дверь и не зашибить Машу при этом, я немедленно выскочил из машины, словно чертик из табакерки. Одной рукой я обхватил Машу за спину на уровне локтей опущенных рук, прижимая их к туловищу, второй прижал ее голову к груди, чтобы она не ударилась ею, когда я буду затаскивать ее в машину. От неожиданности девушка даже не успела толком никакого сопротивления оказать – я повалился спиной обратно на сиденье, а освободившейся рукой захлопнул за собой дверь. Антоха без команды утопил в пол акселератор, и машина резко взяла с места. - Попалась! - Ой, Багдад… - Не ушиб? - Вроде нет… Это вы меня похитили, да? - Ну, если быть до конца точным, то мы похитили тебя, условно, разумеется, уже два раза, а этот третий. Просто во втором и третьем случае нам мешали на практике осуществить нечто подобное факторы, которые сейчас имеют место быть, а тогда их еще не было. - А первый? - А вот по части первого… Если честно, мы просто теряемся в догадках как это вообще, в принципе, могло быть осуществлено. Слишком уж там место…Не подходящее, если матерно не выражаться. Кстати, ничего, что я с тобой вот так вот, в обнимку? До меня только сейчас дошло, что сижу я на переднем сиденье, Маша устроилась у меня на коленях вполоборота, а сам я ее обнимаю одной рукой за талию. При этом Машина грудь оказалась как раз перед моим лицом, и лишь слегка качнув головой, я мог коснуться блузки на ней. Дышала же девушка так, что пуговицы того и гляди не выдержат. Несколько секунд девушке потребовалось на то, чтобы оценить двусмысленность нашего взаиморасположения, очаровательно покраснеть и все же взять себя в руки… - Ничего… ведь ехать… всего ничего… только… пожалуйста, не смотрите на меня так… Вообще-то я привык свои слова и действия контролировать от и до. У ГЭНСа от этого зависит не только его жизнь, но и зачастую жизнь туристов, коллег, да и просто людей, которых угораздило оказаться там, где ГЭНС делает свою работу в самое неподходящее для пребывания там время. Но вот в этот самый момент, видимо, расслабленность от закончившегося экспериментального этапа сыграла со мной злую шутку, и я не успел поймать слетевшую с языка фразу: - Было бы не на что смотреть – я бы и не смотрел. Маша покраснела еще больше, но машину остановить почему-то не попросила. Зазвонил телефон, на экране светился номер Ольги Дмитриевны. - Багдад, как у вас дела? - Мы уже закончили и едем. - А куда вы едете? - Ну, как куда? Нам же надо вернуть нашу очаровательную помощницу туда, откуда мы ее взяли! - Если ваша очаровательная помощница не против, то езжайте сразу на квартиру, где мы вас разместили. Заодно и оценим последствия вашего дизайнерского эксперимента. - Как скажете, любой каприз, как говорится. Мы завезем Машу, если у нее иные планы, и подтянемся. - Хорошо, до встречи. У Маши иных планов не оказалось. - Чем вы там занимались?- первым делом поинтересовалась Ольга Дмитриевна, когда наша развеселая компания, отпустив машину, появилась в прихожей. - Как чем?- изумился я.- Эксперименты ставили! - Нда?- недоверчиво переспросила Ольга Дмитриевна.- А у Маши видок такой, будто ее напропалую и не совсем безуспешно соблазняли! Действительно, крайние минут пять пути я всерьез опасался, что Маша себе нижнюю губу отгрызет напрочь. - Вас бы, Ольга Дмитриевна, похитили – так я бы на вас посмотрела!- ответила Маша. - Так,- оказавшись пусть и на временной, но на своей территории, я вновь обрел уверенность, поколебленную было близостью Маши и ее очаровательным смущением,- Антоха, Горыня, садитесь сводить воедино результаты сегодняшних экспериментов. Клинок, Гитлер, стенку с бумажками видите? - Ага! Мне потребовалось буквально полторы минуты, чтобы объяснить им как оно работает. Пока нас ждали они уже поизучали ее самостоятельно и в основные принципы вникли. Надписав остатками краски имена Елены и Алисы в соответствующих секторах, мы принялись за работу. Ольга Дмитриевна и Маша с интересом наблюдали за нами. Мы с Гитлером и Клинком практически успели закончить, как с результатами своей работы к нам подвалили Антоха и Горыня. А результаты были преинтересные, Ольгу Дмитриевну и Машу они тоже заинтересовали, и те подошли к столу, правда, оставалась вероятность, что интерес у них проснулся после того, как они услышали многоэтажную матерную конструкцию в моем исполнении. - Что случилось, Багдад? - Нихрена не стыкуется – вот что случилось. Первый маршрут продолжал преподносить сюрпризы. Мало того, что похитили Быстрову в таком месте, что хрен знает, как в нем к ней подобрались, так еще и сама дорога, по которой она шла, являлась предельно открытым маршрутом. Мало того, что Маша «срисовывала» Горыню на всем его протяжении, так еще и тот был абсолютно уверен, что незаметная слежка в этом варианте категорически невозможна. - Какая бы ни была она оторва,- рассуждал Антоха,- если дело действительно бы запахло керосином, а при таком раскладе оно пахло, да еще как, она бы по-любому подошла к ближайшему полицейскому, то есть, тьфу ты, к милиционеру и сказала бы нечто в духе «Дядя Степа, а вон тот дяденька за мной от самого автобуса следит, помогите мне, пожалуйста». И тогда бы этого дяденьку… с большими ушами… ну, как минимум, вежливо, но весьма настойчиво, попросили бы ответить на несколько достаточно неприятных вопросов. - Согласен,- хмуро отозвался я,- где-то мы в чем-то косячим, парни. Скорее всего, потому, что мы либо чего-то не знаем, либо выпускаем из вида. Устранением этого и займутся Антоха и Клинок. А мы пока утрясем подробности нашей работы в лагере с нашими начальницами – большой и непосредственной. - Погоди, Багдад, тут вот такое дело,- остановил меня Клинок,- вот, смотрите. Достать их оказалось несколько сложнее, чем мне казалось изначально, но я все-таки смог. На столе появились четыре фотографии. Со стопроцентной уверенностью сказать без специальной аппаратуры было, конечно, нельзя, но, на мой взгляд, на всех четверых были запечатлены люди. По крайней мере, являвшиеся таковыми на момент фотосессии. «Золотая» блонди, русалка-стайл и два рыжика. Причем та, что помоложе, скорее, медно-красная, чем действительно рыжая, а вот та, что постарше – отчаянно огненная, мечта пиромана. - Если крыша ржавая, то в подвале всегда мокро!- выскочила непрошенная мысль но, получив пинка, укатилась в дальний угол сознания и более не отсвечивала. Славяна, Елена, Ульяна, Алиса. Так вот вы какие. Были. Обещанное мной утряхивание подробностей много времени не заняло. Мы поприводили примеры того, что и как будем рассказывать на занятиях, нас внимательно послушали и выдали некоторый перечень ценных указаний. Мы над ними дружно пообещали подумать. Горыня. День … Маша и Ольга Дмитриевна уходили первыми, Клинок, который завтра оставался в городе, был выделен им в провожатые, а вот Гитлер оставался пока с нами – Багдаду нужно было еще допилить с ним некоторые вопросы, касающиеся поисковых и проверочных мероприятий в лагере. Прощались, хоть и не надолго, но очень тепло. И мне даже показалось, что багдадовская лапа задержалась в машинных ладошках несколько дольше, чем этому полагалось бы быть чисто по-дружески. - Теперь, когда мы остались чисто в мужской компании, вернемся к нашим баранам. - Каким таким баранам?- спросил Антон. - Тебя это не касается, ты завтра в лагерь не едешь. Поговорим о правилах нашего поведения на его территории. Перво-наперво, на несовершеннолетних девочек засматриваться не советую – мы там все-таки работать должны, а не Ваньку валять. - Вот ты и не засматривайся, старый пень, а у нас в стране возраст сексуального согласия с шестнадцати лет начинается!- тут же нашелся Антон, которому было вменено в обязанность держать всеми правдами и неправдами группу в лагере о новинках информации, добываемой им и Клинком в городе. - Не такой уж я и старый,- запальчиво возразил Багдад. - Ладно,- разрешил Антон,- можешь засмотреться на какую-нибудь вожатую, постарше. От брошенной в него кружки Антон увернулся и та, срикошетив от стены, попала в Гитлера. - За что???- возопил тот. - Для профилактики!- отрезал Багдад.- Кто влипнет в историю – сначала от меня выхватите охренительных звездюлей, предварительно, так сказать, а потом я вас с удовольствием и в назидание остальным скормлю правоохранительным органам. Так что либо держите свои причиндалы при себе, либо любыми иными способами обеспечивайте отсутствие нежелательных последствий! В рамках Уголовного кодекса, разумеется, всем ясно? Мы с Гитлером прониклись – дружно покивали. - Гитлер, а ты вообще как, к выезду собрался?- спросил Багдад. Вопрос, действительно, был непраздный. Как всегда, когда работу возглавлял увлеченный поисками разгадки Багдад, заработались мы хорошенько за полночь. - Ой, нищему собраться – только подпоясаться,- отмахнулся тот,- а таки что? - Падай тогда на мое место, а я утром покемарю маленько, пока ты за сумкой мотаешься. Ну и в автобусе еще догнаться можно будет. Далеко до лагеря ехать? - Да не очень. Но покемарить немного возможность будет. Да и не будет на первый день в лагере никаких особых дел – приезд, размещение, все дела, факультативы только к вечеру. Так что первый день можно потратить на что угодно, в том числе и на сон. - А мы первое время потратим на разведку – ты в том лагере был. Гитлер? - Нет, как-то не довелось. - Ну, а мы с Горыней и подавно. Походим, поосматриваемся, если получится со временем, то метнемся до этого самого старого лагеря. Подсказывает мне интуиция, что то, что мы можем найти там – либо сама разгадка и есть, либо что-то весьма и весьма на нее намекающее. Когда я засыпал, точно помню, что Багдад еще не спал, Антон, вроде бы, тоже. Когда проснулся – ничего, в целом, не изменилось, хотя нет – Антоха посапывал себе у себя на койке, а вот нахмурившийся, умытый и гладко выбритый Багдад занимался тем, что собирал в папку по одному ему известным критериям отбираемые листы бумаги. Спал или нет этот неугомонный накануне отъезда в лагерь так и осталось от меня загадкой. - Проснулся?- покосился на меня Багдад.- Тогда собирайся, умывайся и в общем и целом приводи себя в порядок и в готовность к отъезду. Гитлер уже умотал за вещами. Багдадовские же вещи тот упаковал в объемный рюкзак армейской раскраски на жестком каркасе, из-за чего тот казался полным, хотя являлся таковым едва ли на половину. Еще полчаса спустя мы уже шагали сквозь еще сохранявшуюся утреннюю прохладу к месту сбора отдыхающих и персонала лагеря.