«Я родился, чтобы причинять вред, Это просто часть меня. Ох, ох, ох, такой дьявольский». The Phantoms — Devilish
I
Воскресенье было единственным днем, когда по всем профилям в соцсетях у До царило сонное затишье: он компенсировал неделю недосыпа. В тот вечер До ленился вставать, ворочался с боку на бок и прятал под подушку голову, пытаясь заглушить ор в своей квартире и ремонт — в соседней. Динозавры сговорились и решили появиться дома, а сосед решил, что давно не сверлил очередную сотню дырок. До взбесился и задергался, словно упал в ванну с феном, сбросил подушку за борт кровати и восстал, как из мертвых. А потом подумал хорошо — и не восстал, упал обратно. Под ним зашелестели фантики из-под конфет, он поискал на ощупь телефон, но обнаружил только чупа-чупс. Решил, что будет завтрак-ужин, развернул, уложил за щеку и все-таки проснулся. Он лег, закинув ногу на ногу повыше. Причмокивая чупа-чупсом, задвигал палочкой то влево, то вправо без помощи рук. Сфоткал себя со злой миной: «hello, fooking world», #не_выспался, #гребаные_соседи. Поотвечал на сообщения и комментарии. Обновил Пóлину страницу и вдруг сел. Он вытащил чупа-чупс изо рта, бросил в кучу накроватных фантиков и вылетел в ванную.II
Поля снимал уходящую осень и постоянно заходящих на его фотки симпатичных девочек. Он отчитался, что погода солнечная, настроение меланхоличное и кофе его сердце не греет. До предложил в комментариях вскрытие, чтобы кофе дошел до сердца наверняка. Поля, как обычно, промолчал. До тащился по улице, разгрызая остатки второго чупа-чупса и уткнувшись в экран. Он, словно ледокол, вспарывал поток встречных прохожих. Иногда лед трещал с осуждением, но у До на крики с осуждением годами вырабатывался иммунитет. До поднял голову: объект. Объект прихватил с собой доску. Наверное, по дороге впечатлял девочек своими пируэтами. До видел парочку видео, как он разъезжал по Гейропе. Смотрелось почти стыдно: Поля не умел пользоваться скейтом, более того — он взял себе лонгборд и вытанцовывал на нем, как бальник. Адреналиновый травмоопасный спорт он превратил в питерпэновский* вальс, и До был восхищен до глубины души, но, разумеется, поржал. *Peter Pan — один из основных танцевальных трюков на лонгборде, когда вышагиваешь по доке (доске) крест-накрест, каким-то чудом не путаясь в собственных ногах. Поля и скейт на съемке в положении лежа были куда стыдней и куда соблазнительней. Они спрятались в кустах с фотиком: Поля — завалившись на скейт, скейт — принимая Полю. Они чуть ездили туда-сюда, а Поля покачивал ногами, иногда скрещивая их в лодыжках. До запечатлел на память фотографа в деле с весьма странных ракурсов, спрятал телефон в карман на молнию, чтобы не выпал. Выкинул палочку от чупа-чупса — мимо урны. Пригнулся, словно хищник, перед прыжком и призадумался, как бы ему напакостить… Напакостил он скромно: дернул Полю за капюшон худи, чтобы откатить назад… и чуть не придушил. Доска застряла в земле и листьях — и не поддалась. Вопрос «Покатаемся?» застрял в горле заместительно разочарованным и неозвученным: «Вот блин». Поля шарахнулся, свалился и поднял взгляд. До не растерялся: — Че, как дела? Он начал приближаться. Очень хитрый. Но Поля не отреагировал. Вообще… И До немного сдулся, но, не потеряв надежды, решил помочь ему: — Поль, ну? Беги. А Поля все испортил: — Что, сейчас?.. До поломался и утратил пыл. Не понял: — Че?.. — Я снимаю… — И че? Мне теперь подождать тебя? До расстроился, что похерена вся сценка. Хмурый-понурый, обиженный и раздраженный, он поплелся подальше от Поли. Обернулся на него, как на предателя, и для пущей трагичности еще пнул камень.III
Девочки позировали. До вылетел прям перед вспышкой, прям как балерина, заслонив собой весь кадр. Удачно приземлившись, он попытался влиться в коллектив и, растолкав моделей, влез в центр внимания. Коллектив отвергнул и поколотил До, чтобы он свалил. До оскорбленно удалился. Пораскинув мозгами, До решился привнести в кадр динамики и осени. Он запорхал вокруг девочек, зашвыривая их листвой, чтоб был красивый листопад. Конечно, когда он загребал руками листья, он не смотрел, какие угрозы и сюрпризы в них скрывались. Одна модель вынула бычок из волос. Все трое сразу завизжали. До был неоценен. Он попытался еще раз: принес листья для фотографа. Засыпал Полю ими сверху, и тот замер со стойким, но тоскливым выражением лица: «Ну нафига?..» До между делом обнаружил червяка и растрогался: — О, его почти расплющило… Отодрал он от земли лишь половину. Понес червяка Поле — показать. Разглядывая на ходу шнурочек тельца, он сказал: — Походу, мертвый. До попытался всучить его Поле. И как будто позабыл, что Поля — он вообще из Лондона и нежная натура. Поля отклонился, До попытался настоять. Они делали шаги: Поля — подальше, До — навстречу. Труп мирно колыхался в воздухе. Поля не выдержал и драпанул. До выдохнул с облегчением: — Ну наконец-то! Правда, за Полей он не торопился. Он отодрал вторую половину червяка, вырыл ему могилку и схоронил, вздув у бордюра горб. Отряхнул руки, прихватил Полину доску трофеем и прогулочным шагом отправился за своей жертвой. Вокруг был целый парк, но До, конечно, пошел через девочек. Они завизжали. До просочился. И, обернувшись, произнес серьезно: — Пришел позвать вашу подружку на свидание. Она че-то сбежала. Не видали? Ответа он не получил. Ушел за Полей, насвистывая на ходу, как всякий порядочный самоуверенный маньяк из сцены, где он весьма пофигистично гонится за обреченной бедняжкой.IV
До скинул доску в первые попавшиеся кусты и рванул. Схватил Полю, но тот заупирался и сбежал. До заскользил за ним — и по осенним листьям. Свалился Поле под ноги. Ничего, решил До, так задумано. Улегся набок, подперев рукой голову. Посмотрел на Полю снизу и спросил: — Че, как дела? Поля решил уйти. До сорвался с места и, не выпрямившись толком, почти поймал его, но вот засада: снова рухнул. Он не расстроился, поднялся, побежал. Поля избавился даже от фотика, вручив его моделям и обогнув — сначала их, потом три дерева, потом и целый пруд. До летел за жертвой по дорожкам, тропинкам и листьям. Выскакивал из-за берез и не давал дальше ходу, но Поля умудрялся удирать. До был упрям, и они свалились на землю сцепившимися кошками. Поля заупирался, До на него игриво зарычал, клацнул зубами и решил продавливать защиту. Поля изловчился, скинул его с себя, почти поднялся и вздумал снова убежать, но До схватил его за ногу и низверг. Потом, довольный, захватил свою добычу, улегшись на нее ну очень умиротворенно. Но, отдышавшись, вдруг заметил: добыча смирилась. Он к ней утратил интерес. Слег рядом. Поля тоже устал и перекатился на спину. До повернул к нему голову и подарил глупейшую улыбку, сморщив нос и заблестев глазами. Потом принюхался. От Поли пахло фруктами — и сладко, как конфетами. До решил попробовать на вкус — и провел языком по Полиной щеке. Но замер и скривился: — Фу, Поля, че за дрянь? Ты на вкус хуже прошлогодних листьев. По всему было видно, что Поля поймал глубокое недоумение еще до всяких реплик, но тут он растерялся окончательно: — Ты жрешь прошлогодние листья?.. — Че? Не… — До улыбнулся. — Не в этом году, — тут он как будто застеснялся, но все-таки не до конца. Потом он закокетничал: — А ты? Поля полежал, осознавая. Ответил ровно: — Нет. — Хорошо. Разговор почти что состоялся. Но тут явились модели, стали драться с До, ультразву́чить, поднимать зачем-то Полю, когда, между прочим, разговор уже почти что состоялся. До отступил: противницы были сильнее. Потом вернулся, выглянул из-за дерева и позвал: — Пс, Поль, пошли на свиданку. Поля поднял взгляд. Какой-то убийственный. — Славик, идем отсюда… Фрейлины его почти увели, как ослабевшую — то ли умом, то ли телом — барышню в полуобморочном состоянии. — Не, ну а че? — не понял До, повысив голос Поле вслед. Поля вроде бы затормозил, но потом его уговорили. До спрятал руки в карманы. Огляделся, закрутился и поискал развлечение поинтересней.V
Не нашел!.. Поэтому где-то в час ночи До повскрывал пачки с конфетами и высыпал их на постельное белье с «My Little Pony». Он лег на конфеты в трусах с сердечками и непарных носках: оба носка были девчачьих и стырены из магазина по одиночке за то, что всякие конформисты продавали их только парами. Он позаимствовал бы у сестры, но она все время жила в трауре, даже носками, так что выбора не оставалось. В общем, он лег, держа зубами палочку от чупа-чупса — перпендикулярно, как цветок. Сестра не выдержала, опустила телефон и посмотрела на него, как на подкидыша. — Тебе не кажется, что это перебор? До что-то забубнил. Она не поняла, и тогда он взял палочку в руку. — Ты уже дала согласие. — Перед этим всем… — она обвела кровать жестом. — Меньше слов — больше действий. Она вздохнула. До вернул себе палочку и принялся играть в роковую женщину. Поэтому, оскалившись и зарычав, он сделал ручкой, как будто он — кошечка. Сестра не выдержала в этот раз совсем и кинула в него телефоном. Потом вернулась на кровать. — Ах ты Злая Ведьма… — обиделся До. — Чтоб на тебя водой плеснули. Сестра раскрыла телефон со словами: — Чтоб тебя унесло обратно. До вздохнул и решил сам себя снять на камеру. Прикусив мизинец с ободранным зеленым лаком, он соблазнительно зашептал: — Поля, крошка, знаешь, что я завтра сделаю? Я трахну тебя в школьном туалете. Покончив со съемками, До поднялся с кровати. С него посыпались конфеты. Он сфотографировал собственные ребра в цветных разводах и написал, что феи оставили на нем засосы. В комментах ему ответили, что пони. …Сестра Димы отправила сообщение, что хочет сдать брата на опыты в психушку. Ей пришло в ответ, что «этого уже не возьмут».