I want to protect you forever

— Чонин, — произнес Сехун, опуская взгляд вниз и облизывая свои губы. — М? — я смотрел на него, все еще ощущая тепло чужих губ. — С Рождеством. Хотелось затискать его до хруста костей. Его смущенно опущенный взгляд и тихое, размеренное дыхание – все это выглядело до жути мило. Но вместо этого, я позвал его, призывая посмотреть мне в глаза, и поблагодарил. — Спасибо. Сехун кивнул и как-то нервно выдохнул. Казалось, его беспокоил какой-то вопрос, но он продолжал молчать. Его губы на секунду приоткрылись, после он замотал головой и отпрянул от меня. Давай же, спроси меня. — Что-то случилось? Он поднял на меня свой взгляд. — Чонин. — Да? — Ты хочешь меня? Я уставился на него, удивленно хлопая ресницами. От этих слов у меня сердце готово было выпрыгнуть, что уж говорить о мыслях в голове – они смешались и превратились в кашу, и чтобы разобрать их придется неслабо попотеть. Сехун тут же опустил свой взгляд, его смущение выдавали лишь покрасневшие кончики ушей. Я уверен, что мысленно он уже дал себе пощечину из-за глупых вопросов. — Ты меня пугаешь, Сехун. Ты же не серьезно? Я слышал, как сумасшедше бьется его сердце, и Сехун понимал это, поэтому только гуще начинал краснеть. — Забудь. Он развернулся на месте и с такой скоростью залетел в ванную, что любая пуля могла бы почувствовать себя на его фоне жалкой и ненужной. Оставалось гадать, какие эмоции сейчас на моем лице, и какие мысли в голове Сехуна, потому что я не мог даже сдвинуться с места, а Сехун притих в ванной комнате. Оставить его или все же спросить? Ничего из этого сделать не удалось, потому что в проеме показалась голова Сехуна. Он тихо прикрыл дверь и так же, не поднимая взгляда, направился ко мне. — Я серьезно, — с твердостью в голосе произнес он, но руки дрожали. Глупости. Какие серьезности могут с таким страхом? Сехун вздрогнул, почувствовав мои пальцы на своей щеке. — Еще раз такое услышу, я обижусь. После моих слов произошло то, чего я не мог ожидать. Сехун крепко обнял меня, прикладывая голову на моем плече. Заметив, как его начинало трясти, я обнял его в ответ, чтобы хоть немного успокоить. Страх, которым он был охвачен, передавался мне, и стало беспокойно. Почему так страшно? Пришлось усадить Сехуна на диван и предложить воды. Он улыбнулся и кивнул. Я пытался найти ответ на его лице, но кроме искренней улыбки ничего не заметил. Было ощущение, что он скрывает что-то, недоговаривает, а может, просто не знает, как сказать. Я мысленно надеялся, что это не окажется чем-нибудь неожиданным. Я вернулся со стаканом воды в руках и протянул его Сехуну. Присел рядом и наблюдал, как он жадно пьет воду. — Сехун-а, останься со мной. Не уходи, пожалуйста. Его пальцы крепко сжали стакан, и взгляд уперся на дно. Он шумно втянул в себя воздух, собираясь что-то произнести, но вместо этого поднял свой взгляд на меня и судорожно выдохнул. Он улыбнулся. — Хочешь переспать? — Прекрати, — рассердился я, хмуря брови. — Тогда чего ты хочешь? — его голос был непроницаем. — Кто сказал, что я что-то от тебя хочу? Он замолчал, что-то обдумывая. — Тогда. Я могу уйти просто так? Я разозлился. Какого черта он несет? — Чем раньше я уйду, Чонин, тем легче мне будет тебя отпустить. Поэтому, прошу, отпусти. Я редко видел слезы Сехуна, чаще это было раздражение, язвительность, но сейчас ему сложно было сдерживаться. Слезы собирались на глазах. Хотелось обнять его, но я сидел, ничего не предпринимая. — Я боюсь, — признался он, — А вдруг я не смогу больше ходить? А вдруг я стану инвалидом? Мне страшно. Сехун еле сдерживался, готовый вот-вот сорваться и заплакать. Голова совершенно не переваривала информацию, только и плескались вопросы: что? как? почему? — Объясни мне. Мой голос дрожал, как и руки, но большее волнение отражалось на Сехуне. — Мои ноги отказывают, — на выдохе произнес он, — Возможно, мои слова тебе покажутся глупыми и преувеличенными, но я живу с этим страхом уже больше года. Представляешь, если я стану инвалидом? Каково видеть меня неспособным ходить, передвигаться? Ужасно, верно? Я не хочу обременять тебя, Чонин. Поэтому, дай мне уйти. Навсегда. Он замолчал, как и я. Кажется, я не способен произнести ни слова. Пытаюсь выстроить в голове цепочку из своих мыслей, но все путается и сбивается на первом пункте. Но кто говорит, что он обременяет меня? Сехун только и думает вечно за всех. — Не уходи. — Я больше не смогу ходить, Чонин, — через силу улыбнулся он. — Не важно. — Это ты сейчас так говоришь, — в его глазах промелькнула грусть, — Позже я буду тебе не нужен таким. Надоело. Откровенно говоря, я устал от подобных ответов. «Все хорошо», «Ты не виноват», и тому прочее, как долго ты можешь продолжать мне врать? Сехун незаметно подошел ко мне, заключая меня в объятия. Я бы мог расслабиться и перестать думать, но внезапное прикосновение его губ к моей шее, только больше встряхнуло меня с нехилой такой силой. Он не остановился, лишь продолжал целовать, охватывая губами кожу и постепенно поднимаясь к скулам. Я не знал, куда деть руки. Притянуть его к себе и позволить большее или оттолкнуть раз и навсегда. Естественно, второе я бы в жизни не совершил. Сехун дорог мне, даже слишком. Эти чувства сильны, которые до конца не ясны мне. Симпатия, одержимость или даже любовь? Я положил свою руку ему на затылок и пленил его мягкие и притягательные губы. Да, он сладок, словно мед. Сехун слегка вздрогнул, когда наши языки соприкоснулись. Его легкая неуверенность будоражила во мне власть, преимущество в наших шатких отношениях. Напор с моей стороны явно пугал его последствиями. Чмокнув в уголок его губ, я оторвался и посмотрел в его глаза, наполненные тягучей темнотой. — Ты хочешь меня? — на этот раз вопрос адресовал ему. И он кивнул довольно быстро и уверенно. Насколько же он прекрасен, я не могу отпустить его так легко. Что ты будешь делать с этим, Сехун-а? Ты влюбил меня в себя. — Я нравлюсь тебе? Вновь кивок. — Тогда не смей говорить, что уйдешь. Я не отпущу, слышишь? Сехун хотел что-либо возразить, но просто замолчал. Даже не думай, доверься мне. Пойми, что я не брошу тебя ни завтра, ни сто лет спустя. Так и хотелось сказать ему об этом, но скорее всего, я мог напугать его. — Чонин. Что мне делать? — Мы что-нибудь придумаем, только обещай, что все расскажешь мне в подробностях, идет? Я взлохматил его светлую шевелюру и улыбнулся как можно нежнее. — Хорошо.